Красавица для Чудовища

Натали Рок, 2023

– Королевский отбор начинается! Через минуту вы предстанете перед Королём, а завтра начнутся испытания. Кто из вас окажется достойной титула Королевы?Да, я имею необходимые качества для этого титула, вот только быть меня в дворцовом замке не должно! Я простая служанка, обманным путём попавшая на отбор, чтобы помочь сестрёнке. И моя задача продержаться до финала, до того момента, когда Король найдёт свою Королеву. Главное, не стать ей самой!

Глава 1

Боги! Какой же душный день! Просто невыносимо. И из-за этой духоты я двигаюсь, как сонная муха: мне полагалось почистить этот бесовый камин ещё полчаса назад!

Я отставляю веник и передником протираю лицо от пота: на серой ткани остаётся след от сажи, которую я сегодня утром кропотливо наносила на лицо. Но что уж… Измажусь по новой, как только заменю поленья.

Давай, Ив, пошевеливайся!

Вновь подхватываю веник и опускаюсь коленями на мраморный пол, сгибаясь в три погибели, чтобы дотянуться до каждого уголка камина и смести из них золу. Да так и замираю в неудобной позе, удерживая руку с веником на весу, потому что двери в малую гостиную распахиваются с громким стуком, а затем слышится и голос самой госпожи. Младшей из двух.

— Я вас умоляю, дорогие подружки! Только вы и можете быть беспечны по этому вопросу, потому что не обладаете той красотой, которая по воле злого рока досталась мне, несчастной!

Ясно. Всё о том же по десятому кругу.

— Но Глафира, но милая, — щебечет одна из двух её подруг, — возможность стать Королевой и не должна предоставляться девушке, которая не может сравниться с тобой! О, ты только знала бы, как я сама жалею, что Боги не наградили меня хотя бы каплей той красоты, которой обладаешь ты, дорогая! И Агафья жалеет о том же! Верно, Агафья?

— Безусловно! — поддакивает вторая.

А я решаю расслабиться и как можно тише закончить с уборкой. Им в свете последних событий не будет дела до какой-то нерасторопной служанки. Я надеюсь.

— Но, а как же все эти слухи о Короле? — вопрошает девушка, удручённо опускаясь на софу у окна. — Вы предлагаете мне закрыть глаза на то, что рядом со мной, красавицей, будет чудовище?!

— Но ты же сама говоришь, что это слухи, Глафира! — всплёскивает руками её подружка. — Я уверена, что их распускают твои соперницы! Распускали во все времена! Чтобы достопочтенные девушки, вроде тебя, сомневались в своих силах. Чтобы они делали глупости, избегая Королевского отбора! Умоляю, не нужно делать глупости, Глафира!

— В том и дело, что ни одной глупости в голову не приходит, — ворчит высокородная девица. — Похоже, я слишком умна для них.

Я не сдерживаюсь: тихонечко усмехаюсь. Красивая и слишком умная для глупостей — а мнение-то госпожи о себе растёт! Я продолжаю улыбаться, аккуратно пятясь задом из жерла камина, и, только потянувшись за совком, соображаю, что в комнате стало подозрительно тихо. Поворачиваюсь в сторону трёх достопочтенных девиц и вижу, как они в упор смотрят на меня.

Бес бы побрал мою несдержанность!

— Что тебя насмешило, грязнушка? — всматриваясь в моё лицо, интересуется госпожа.

— Глафира, какая разница, что насмешило вашу служанку! — сиюминутно потеряв ко мне интерес, пренебрежительно взмахивает рукой самая говорливая их них. — Лучше подумай о перспективах! Ты увидишь столицу, будешь на протяжении нескольких месяцев находиться в высшем обществе! Пообщаешься с самим Королём, а то и женой его станешь! Да я уверена, что ей станешь именно ты, Глафира!

Девушка содрогается всем телом и морщит аккуратный носик:

— Я и думаю о перспективах: терпеть унизительные соревнования с выскочками, которые и ногтя моего не стоят; проходить какие-то испытания; доказывать кому-то, что достойна титула Королевы; несколько месяцев провести вдали от дома, в кругу наверняка скучных людей и, наконец, стать женой ужасного человека. Омерзительного, неприятного, нагло пользующегося своими властью и положением.

Пока она произносит свою обвинительную речь, зрачки её глаз, впившихся в моё лицо, словно репейник к подолу платья, с каждой секундой становятся всё больше и больше, напрочь вытесняя голубизну радужки.

Госпожа подскакивает с места так резко, что я дергаюсь от испуга, выронив из рук и совок, и веник.

— Сгиньте, подружки! — велит она, направляясь ко мне.

— Но…

— Идите вон! Немедленно!

Девушки, недовольно переглянувшись, направляются к выходу, я же бросаюсь подбирать с пола веник и совок.

— Оставь, — приказывает госпожа, останавливаясь в двух шагах от меня. Утончённый и дорогой аромат господского парфюма проникает в ноздри, приятно кружит голову и напоминает о том, что мне самой подобных запахав не носить. — Встань.

Я подчиняюсь, начиная чувствовать неладное. Зря я усмехнулась. Зря обратила внимание на себя. Сколько раз говорила мне бабка вести себя в комнатах господ ниже травы и тише воды? Её советов не счесть!

Я смотрю в пол, сцепив пальцы рук между собой, и всё ещё надеюсь на чудо. Надеюсь, что госпожа всего лишь хочет отчитать меня за насмешку над собой. Или наказать? Пусть наказывает! Лишь бы не разглядывала настолько пристально, что я кожей чувствую траекторию её взгляда.

Бесова духота!

— Ну-ка, — алчно выдыхает она и касается своим тонким указательным пальцем моего подбородка. Толкает вверх, поворачивает моё лицо к солнечному свету, который струится из окна сквозь лёгкий тюль, и негромко замечат: — Как интер-ресно…

— Ничего особенного! — заверяю я, окончательно пугаясь.

— Имя? — требует она.

— Иванна, госпожа Глафира.

— Вот как мы поступим, Иванна. Ты сейчас же пойдёшь и умоешься, а затем сразу же явишься в кабинет моего отца. — Она одёргивает руку, вынимает платок из кармана пышной юбки и вытирает пальчик. — Всё ясно?

— Да, госпожа, — едва слышно выдыхаю я.

— Иди!

Она сама же и уходит раньше меня, шелестя накрахмаленными юбками. Я смотрю на камин, который так и не вычистила, на свои руки, грязные от золы и, наконец, в большое зеркало над всё тем же злосчастным камином. На меня в ответ смотрит белокурая девушка неряшливого вида: пыльные волосы, испачканное сажей лицо, большие синие глаза. Но грязь не скрывает в достаточной степени её красоту…

Быть служанкой, которая обладает красотой, не так опасно, как быть красивой благородной девицей, но моя бабушка уверяла нас с мамой, что лучше остерегаться и не вносить наши имена в реестр. Мне и подавно выделяться нельзя. Но я молодец — выделилась.

Тяжело вздыхаю и, спохватившись, выбегаю из малой гостиной, чтобы отправиться в свою комнатку в подвальном крыле для слуг. Нельзя заставлять хозяев ждать. К тому же, мне немножко интересно, что пришло в светлую головушку младшей госпожи. Не может же она наизусть знать реестр местных красавиц, чтобы сдать меня Смотрителю? Нет, тут что-то иное.

С другой стороны, представать перед господами в своём истинном обличии ужасно страшно. Вдруг как раз они и решат пойти к бесовому чиновнику? Ох, не к добру это всё, не к добру. Но сама виновата.

Забегаю в тесную комнату, которую делю со своей младшей сестрой, да так и столбенею, не ожидая увидеть Лию в это время здесь.

— Ты… ты почему не в саду, Лилия?

— Если меня назвали в честь цветка… — заводит она свою любимую песню, но я её обрываю, крича уже из ванной комнаты, площадью метр на метр:

— Чем тебе опять не угодил сад, Лия?

Она молчит всё то время, что я умываюсь. А когда я возвращаюсь, нападает:

— А ты почему не рабо… — Тут она видит моё чистое лицо и её собственное вытягивается: — Ив, ты чего?

— Не о чём волноваться, — отмахиваюсь я. — Что случилось у тебя? Ты же знаешь, что сад нам доступен только в определённое время.

— Не хочу, — опускает она глаза, насупившись. — Надоело, что они каждый раз глазеют. А сегодня дурацкий Митрофан, сын садовника, хотел ткнуть в меня иголкой, чтобы проверить не вру ли я.

— Что? Дрянной мальчишка! Я обязательно поговорю с его отцом!

— Не нужно! Не хватало, чтобы меня ещё и ябедой называли. Звания калеки и так достаточно.

У меня болезненно сжимается сердце, и я опускаюсь на колени рядом с креслом младшей сестрёнки.

— Ли, — обхватываю я её пальцы своими. — Тебя все очень любят и не называют так. Не придумывай, пожалуйста.

— Не нужно меня оберегать, я не маленькая.

— Не маленькая? — сужаю я глаза, а затем щекочу её. — А щекотки боишься, как маленькая!

— Перестань! — заливается она звонким смехом, пытаясь оттолкнуть мои руки. — Прекрати! Ты, кажется… спеши-и-ила!

Точно!

Подскакиваю на ноги, но у двери замираю, потому что Лия спрашивает в спину:

— Ив, ты влипла в неприятности, да?

— Кажется, так, — закусываю я нижнюю губу.

— И они тебя веселят, — тяжело вздыхает сестра.

— Если только самую капельку… Мне боязно, правда! Но я выкручусь. Я обязательно что-нибудь придумаю, — обещаю я, уже мчась по узкому коридору к лестнице наверх.

В холле я чуть не сбиваю с ног прачку, скоро извиняюсь и лечу к лестнице на второй этаж. И чем ближе я к господскому кабинету, тем сильнее чувствуется волнение. Лилия права — нельзя радоваться неприятностям. Но моя жизнь настолько однообразна, что любое отклонение от привычного распорядка ощущается настоящим приключением. Пусть и рискованным.

— Боги! Ты умываться в преисподнюю спускалась? — всплескивает руками младшая госпожа, когда я запыхавшаяся останавливаюсь возле неё.

— Прощу прощения, госпожа.

— Оставь, — отмахивается она от меня и настежь распахивает двери в кабинет своего отца. — Нас уже ждут. Идём. И закрой за собой дверь.

Я прохожу вглубь комнаты вслед за госпожой, не отрывая глаз от ковра и своих тапок. Нас ждут? Ждут? Кто-то ещё кроме её отца? Могла Глафира сообщить обо мне Смотрителю, чтобы он успел явиться за мной за столь короткий срок времени? Сомневаюсь.

— Мама! Папа! — торжественно произносит младшая госпожа, и я тихонечко выдыхаю. Кажется, всё не так страшно, как я успела надумать. — Я нашла способ избежать Королевского отбора!

— Глафира! — восклицает старшая госпожа. — Не при служанке же!

— Что ты придумала на этот раз, позволь узнать? — отрывая взгляд от бумаг, маетно вздыхает отец Глафиры. И мне тоже безумно интересно то, что она придумала. А самое главное, как с этим связана я?!

— Иванна, подними, ради Богов, своё лицо! — нетерпеливо приказывает Глафира.

Я тут же подчиняюсь, и в меня впиваются две пары глаз, правда выражение у них разное. Господин смотрит довольно скучающим взглядом, а вот госпожа однозначно заинтригована указанием, что дала мне её дочь.

— И-и-и? — вновь смотрит на Глафиру её отец.

— Ты разве не видишь, папа? — подскакивает младшая госпожа ко мне и обхватывает мой подбородок пальцами, поворачивая мою голову из стороны в сторону. — Наша служанка красива!

— Бедняжка, — усмехается её отец, явно теряя интерес к происходящему. — Но не переживай, эта девочка не красивее тебя.

— Папа!

— Дорогой, — всё ещё не отрывая глаз от меня, хлопает по плечу господина его жена. — Кажется, я… Ты обязан выслушать свою дочь до конца. Милая, расскажи то, что ты придумала.

— Иванна… Она отправится на отбор вместо меня!

Что-о-о?!

— Что за глупость? — хмурится господин.

Да?

— Посмотрите! Она красива почти, как я. У неё светлые волосы, голубые глаза…

— Синие, — тихо поправляю я, не сумев сдержаться. Но кто бы обратил на меня внимание, верно?

–…рост, фигура. Чуть пополнеть и мои наряды придут ей в пору! Обучить грамоте и манерам. Благо время ещё есть. Это гениально, понимаете? Мне не придётся ехать в столицу! — радостно хлопает в ладоши девушка. — Не придётся терпеть все эти унижения.

Это всё придётся делать мне, выходит?! Нет-нет-нет!

— А что реестр, милая? — алчно блестят глаза старшей госпожи. — Наш обман не раскроют сразу же?

— Мама, я знаю наш реестр наизусть! — недовольно кривит губы Глафира. — И никакой Иванны там отродясь не было!

Ха. Знает наизусть, всё-таки. Превосходно!

— Это правда? — строго спрашивает женщина уже у меня.

— Да, — выдыхаю я, опуская глаза. — Но… Если позволите… Я… я не смогу вам помочь.

— Это ещё почему? — возмущённо вопрошает Глафира. — Ты сделаешь всё, что мы тебе прикажем!

— Так, женщины! — бьёт ладонью по столешнице господин, заставляя нас-троих вздрогнуть от испуга, и поднимается с места. — Я всё ещё не понимаю ваш замысел!

— Дорогой, нас разве когда-нибудь интересовала Корона? Нет. Напомню, что ты сам не обрадовался тому, что нашу кровиночку придётся отправить на растерзание столичным стервятникам. И вот — наша дочь нашла выход! Разве не чудесно? Мы выдадим… — ой, совершенно не важно, как её зовут! — за нашу дочь. На отборе она будет держаться в середнячках: не бросаться в глаза, но и не сильно плоховать, чтобы не позорить нашу семью. А Глафирочка в это время, — смотрит она на дочь, — поживёт в деревне? Да, милая? Там гораздо спокойнее, чем в суматошной столице близ Короля-чудовища. Мы сделаем так, что никто и не узнает о нашей маленькой шалости, которую мы устроим, чтобы уберечь нашу дочь.

Теперь господин всматривается в моё лицо пристальнее, заставляя моё сердце биться чаще, чем было минуту назад. Я не могу никуда уехать! Заменять на отборе Глафиру? Да они с ума посходили! И похоже, все втроём! Даже, если не брать в расчёт все прочие «не», кто в здравом уме примет служанку за благородную девицу?! В моём характере просто нет необходимых качеств: надменности, гордости и величия!

— Нет! — не сдерживаюсь я в итоге. — Нет! Я не могу! Не могу никуда поехать. У меня сестра. Она… Понимаете, она не может ходить. Ей нужна постоянная забота!

— Что-то припоминаю… — сужает глаза женщина. — Пару лет назад мы возвращались из деревни, где проводим лето… Одна из повозок со слугами перевернулась, несколько человек сильно пострадало, ещё больше умерло на месте. А одной повезло так, что даже царапинки не осталось. Это была ты, верно?

Вообще-то царапины на мне были, и ещё какие!

— Твоим матери и бабке совсем не повезло, — продолжает госпожа, своим равнодушием вонзая нож в мою едва зажившую рану. — У сестры повреждён позвоночник. Что ж! Королевский отбор и для тебя выход!

— Что… что вы имеете ввиду? — озадаченно смотрю я на госпожу.

— Мы предоставим твоей сестре лучшие условия, глупая! За твою услугу, разумеется. Она отправится вместе с нами в деревню, будет наслаждаться свежим воздухом, просторами… Жить наравне с нами. Почти. В любом случае, мы обещаем тебе, что она будет круглосуточно окружена заботой и вниманием. И потом, насколько мне известно, она скоро войдёт в брачный возраст? Что ж! Мы и судьбу её устроим! Предложение, Иванна, очень выгодное для тебя, с какой стороны не посмотри. Соглашайся. Ты не сможешь остаток жизни тянуть её на своих плечах, да и здесь ей мужа не найти. А в деревне мужчины не так привередливы.

Боги! Госпожа — страшная женщина, раз составила план за каких-то пару секунд!

— Мне… мне нужно время… поговорить с сестрой… я… не могу так сразу согласиться, — лепечу я.

— Что за глупости?! — восклицает Глафира, молчавшая непривычно долго. — Это самое выгодное предложение, которое тебе могла предоставить моя семья! Ты обучишься манерам, будешь носить красивые наряды, несколько месяцев проведёшь в столице! В высшем, на секундочку, обществе! Когда бы ещё тебе выпал такой шанс? Да никогда! А тем временем твоя покалеченная сестра будет кататься как сыр в масле, попутно выбирая себе жениха! Не вынуждай моего отца приказывать тебе, иначе мы и без всяких сделок обойдёмся!

— Твой отец, Глафира, — прокашливается мужчина, словно только сейчас обрёл способность говорить, — ещё даже согласия не давал на эту авантюру.

— Папа! Ты разве не желаешь мне добра?

— Дорогой, идея стоящая!

— Вы хоть на секунду задумались, какие будут последствия, если обман раскроется?! Вы хотите обвести вокруг пальца… саму Корону!

— Глупости, дорогой! — подходит к нему жена и берёт его за руки. — Иванна будет очень осторожной. В ином случае, кара упадёт и на её голову. А она не допустит, чтобы её сестра осталась совсем без присмотра, верно, девочка?

— Я…

— Мы всё-всё продумаем, дорогой, — увещевает супруга господина, обходясь без моего ответа. — Тебе всего лишь нужно дать добро и довериться нам. Правда, Глафира?

— Да, папочка! Мы как следует подготовимся ко всему, — горячо заверяет своего отца младшая госпожа.

По всей видимости, его согласие гораздо важнее моего. Да и приняли бы они мой отказ? Очень сомневаюсь.

— Ну… — не решается господин, часто переводя взгляд с одной на другую и на меня. — Ладно. Пожалуй, попробовать стоит. Иванна, я даю тебе своё слово, что о твоей сестре хорошо позаботятся. Ему ты можешь доверять всецело.

Вот теперь мой распорядок дня перестанет быть однообразным и, смею предположить, скучным. Однако, повезло!