Шторм

Натализа Кофф, 2022

Он ненавидел годы, разделившие их. Он ненавидел условности и предрассудки, вставшие между ними. Он ненавидел себя и свое тело за слабость и неспособность противостоять Ее капризам. Он ненавидел Ее за совершенство. Он ненавидел весь мир за несправедливость. Он бы с радостью перекроил свою жизнь и начал ее с нуля. Но не мог. Он мог лишь отсрочить неизбежное. Ведь Он твердо знал, что когда-нибудь его терпение иссякнет, а выдержка испарится. И Он присвоит ту, которая должна принадлежать ему.

Глава 6

Я скучала по Шторму.

Его не было уже несколько дней. Сама не понимала, почему меня посетила жуткая тоска. Ведь и раньше он уезжал, отсутствовал неделями, а то и месяцами.

Часто, я брала у папы ключи и ходила поливать цветы в соседской квартире. Цветы, которые сама же и посадила, даже не спросив у Дэна разрешения.

Вот и сегодня я взяла нужную связку и потопала к соседу.

Квартира Штормова была подключена к сигнализации. А комбинацию цифр я знала наизусть.

Осторожно открыв двери, тут же набрала нужный код. Ключи спрятала в карман и тихонько пошла на кухню.

Ритуал был давно изучен: взять кувшин для воды на кухне, налить его до краев и пройтись по комнатам. Сама не понимала зачем, но в первую очередь я прошла в хозяйскую спальню.

И замерла, как только перешагнула порог комнаты.

Я ошиблась, когда думала, что Шторм еще не вернулся из поездки.

Он был здесь.

Стоял спиной ко мне. Вытирал полотенцем волосы и не видел, что его уединение бесцеремонно нарушено мною.

Я застыла неподвижно. Мне бы убежать из квартиры, или хотя бы бесшумно выйти за порог комнаты. Но я стояла и, кажется, не могла вымолвить ни слова.

Обнаженный торс Дэна я видела многократно. Часто он таскал меня на тренировки в спортзал на цокольном этаже нашего жилого комплекса. Но вот полностью обнаженным мужчину не видела ни разу.

Мужчину…. А ведь, действительно, Дэн был молодым мужчиной, обладал превосходным телом и красивым лицом. И даже скверный и упрямый характер не портил общей картины.

Данное откровение ударило по моим мозгам. И я во все глаза смотрела, как Шторм, просушив голову, принялся полотенцем стирать капли воды и со своих плеч. А потом вдруг повернулся….

Я прикрыла рот ладонью. Что ему сказать? Упс, я ошиблась комнатой? Квартирой? Планетой?

Он стоял передо мной, полностью обнаженный, с полотенцем в руках, которое не могло скрыть всего тела. И я поняла, что мой любопытный взгляд прикован к той части тела, которая способна заставить любую девчонку краснеть и смущаться.

Мне удалось моргнуть, спустя целую вечность. Тело Дэна напряглось, словно мужчина готовился вступить в бой.

Меня отрезвил кувшин, выпавший из онемевших пальцев. Вода прозрачными брызгами расплескалась по полу. Кувшин чудом не разбился, так мне казалось.

Моргнув еще раз и накрыв рот ладонью, я стремительно сделала два шага в сторону коридора.

— Стоять! — рявкнул Шторм вдогонку.

Острая боль пронзила стопу, и я испугано вскрикнула.

Кувшин все же разбился, вернее, откололась ручка и острым краем впилась в кожу, когда я наступила на нее.

— Оооой! — стонала я, пытаясь ухватиться рукой за ногу и не упасть.

Я упустила Дэна из виду и уже не пыталась спастись бегством. Наверное, я извинюсь перед ним за вторжение, когда перестану рыдать и стонать от боли.

— Ну, твою ж мать! — выругался хриплый, изменившийся до неузнаваемости голос.

А потом Шторм подхватил меня на руки и отнес на кровать.

Полотенце плотно сидело на его бедрах, и мне теперь не было так неудобно. Но все же память не упускала картинки обнаженного тела, и я не могла открыто взглянуть в глаза Шторму. Словно мы вмиг стали чужими.

Дэн молчал. Обхватил мою лодыжку и склонился, рассматривая глубокий порез. Кровь капельками стекала на белоснежное покрывало, а мужчина словно и не замечал того, что дорогая ткань вот-вот испортится.

— Сиди смирно! — скомандовал Дэн и, поднявшись с колен, скрылся в ванной, а вернулся уже с пластиковым чемоданчиком, где хранились таблетки, бинты и прочее. — Порез глубокий, но шить не нужно. «Скорую» звать?

— Нафиг! — торопливо ответила я, а потом исправилась: — Нет, не нужно. Пустяк ведь!

Шторм молчал. Я тихонько охала, когда дезинфицирующая жидкость полилась по ране. Дэн крепко держал мою стопу одной рукой, и как бы сильно я не дергала ногой — не выпускал.

А потом вдруг подул на ранку. Он всегда так делал, если вдруг я падала с велосипеда или сносила лбом косяки. Мои ссадины и ушибы всегда обрабатывал именно он, а не папа. И раньше это казалось мне вполне естественным. А сейчас — странным.

Кровь больше не капала, Дэн внимательно осматривал порез на предмет осколков. И только убедившись, что рана чистая, наложил тугую повязку.

Кожа горела словно в огне. Но отчего-то мне казалось, что причиной тому не является сам порез, а горячие мужские ладони. Дэн упирался в пол коленями и был невероятно близко от меня. А я не могла понять, что же со мной творится. Почему я так остро реагирую на его близость.

Тем временем Штормов завязал аккуратный бантик на повязке и замер, глядя на плоды своих трудов и моей криворукости.

— Ходить будет больно, — предупредил он, так и не поднимая головы. А его рука все еще удерживала мою лодыжку.

— Справлюсь, — пожала я плечом.

Дэн кивнул. Я думала, вот сейчас он встанет и уйдет. Или позволит уйти мне. Но Шторм все сидел, не двигался, глядя в одну точку. И я замерла в ожидании, ибо чувствовала: твориться что-то странное.

— Справишься, — наконец кивнул мужчина, а я еще шире распахнула глаза.

Дэн чуть сдвинул руку, коснулся пальцами моей кожи, не скрытой бинтом. Едва уловимо погладил. Но я не пыталась вырвать свою конечность из его захвата. Странно, непостижимо дико, невероятно непривычно, но мне прикосновение показалось каким-то правильным. Родным.

И я предпочла не анализировать его действия.

— Ничего ведь не произошло? — тихо прошептала я. — Все будет, как и прежде?

Штормов только сейчас посмотрел в мои глаза. Странный, дикий, непривычный, чужой, но такой знакомый взгляд.

— Возможно, — выдохнул Дэн, поднимаясь на ноги. — Сиди, я отнесу тебя домой.

Это было приказом. Никаких предложений позавтракать, смотаться куда-нибудь, заказать еду в ближайшем ресторане. Ничего. Словно он обиделся на мое вторжение и хотел отделаться от незваной гостьи максимально быстро.

Штормов скрылся в ванной, прикрыв двери. А мне стало обидно и стыдно. Ведь не навязываюсь я! Еще чего!

Прикусив губу от боли, двинулась в сторону входной двери. Ничего, доберусь сама как-нибудь! Тоже мне, ранение!

Дома я оказалась весьма быстро. Просто протопала в нашу с отцом квартиру, игнорируя боль. Потом уже выла в подушку, пока подействуют обезболивающие таблетки. Но это были мелочи. Зато сама дошла, без помощи.

* * *

«Все будет, как прежде?» — этот вопрос убивал. Часть меня орала: НИ ХРЕНА! А часть, более рациональная и разумная, была согласна с девчонкой.

Хлопнув стакан чистого вискаря, откинулся на спинку кресла. Прикрыл глаза.

Ты, Шторм, попал! Охренеть, как попал!

Я реально запутался, не знал, что делать. Просто не знал, и все.

Старик Сивый удивился бы, прочитав мои мысли. Ведь у меня всегда был готов план, и для подстраховки — запасной. А сейчас — полный ноль. Я погряз в собственных эмоциях, зациклился на девчонке, пусть и понимал, как сильно эта ситуация вредит бизнесу.

Мой босс — Старик Стальберг много лет держал меня рядом, посвящал в дела, знакомил с нужными людьми, давал неосуществимые поручения, с которыми я всегда справлялся. Как-то Сивый обмолвился, что готовит замену, наследника. А поскольку его родного сына убили много лет назад, и в живых осталась лишь внучка, то выбор Стальберга на роль приемника должен был пасть на меня.

Еще лет пять назад я бы с радостью принял «наследство». А теперь оно мне и даром не нужно.

Открыв глаза, смотрел на небо. Кажется, я хренову тучу времени просто сижу на балконе и пялюсь в чертовы небеса. Что я там хочу видеть? Ответы? Не помешало бы.

Взглянул на свои руки. Стопа Тони казалась в них крошечной, детской. И я вновь почувствовал себя подонком, который ночами дрочит на фото юной девчонки.

Глотком виски смыл привкус необъяснимой горечи. Кажется, пора позвонить одному очень мудрому человеку и попросить совета. Признаться, я впервые в жизни собирался открыть душу перед кем-то. Но человек был хорошим, а значит, моей душе ничего не грозило.

Всего два гудка и спокойный, приятный голос ответил на мой вызов.

— Привет, Денис Алексеевич! Давно тебя не слышала, — голос Дарины Фуллер всегда волшебным образом успокаивал меня. И сегодня я вдруг передумал упиваться до беспамятства, а решил трезво взглянуть на ту западню, в которой очутился.

— Привет, Дарина Игнатовна, — в тон ей ответил я. — Не хочу надолго отрывать мать всего семейства Фуллеров, но больше звонить никому не хочу.

— И даже так, Шторм? — хмыкнула девчонка. Кажется, она этот фирменный «хмык» переняла у своего мужа, с которым мы постоянно конфликтуем. — Переходи к делу, Дэн. Мои уши в твоем распоряжении.

Я секунду думал, как озвучить все, что накипело и наболело. А потом, глубоко вздохнув, произнес, окончательно и бесповоротно принимая ситуацию.

— Я в полном дерьме. Помнишь Кира? И его дочь? Словом, я по уши, как чертов пацан, влюбился. И не знаю, что делать. Я взрослый мужик, мне тридцать шесть. И с моей работой и врагами это совсем «не в тему».

— Такс, я почти все поняла, — деловито произнесла Дарина. — Удивил, конечно. Но с кем не бывает. Это жизнь, Дэн. Тем более у вас в столице свои нравы…. Более либеральные. Такое случается сплошь и рядом. И после твоего признания мы не станем любить тебя меньше, правда. Ты как был нашим другом, так им и останешься. Скажу сразу…. Мэт такое вряд ли одобрит. Но я постараюсь как-то помягче ему сообщить. И потом, ты прекрасный крестный отец нашего с Матвеем сына. Так что, все в порядке. Это даже хорошо, что ты признался, Штормик!

Я посмотрел на мобильник так, словно из него вот-вот вылезет голова Дарины.

— Даря, ты сейчас о чем? — на всякий случай уточнил я.

— Ты только что сказал, что влюблен в Кира. Своего друга, у которого есть взрослая дочь, — спокойно пояснила девушка.

Я честно пытался не заржать. Но нервы реально сдавали, да и выпитое виски сказывалось.

— У Кира есть дочь, Дарь, — все же, просмеявшись, выдохнул я. — И я люблю именно ее. Девушку.

— КАПИТОШУ?! — удивилась Даря. — Девчонку с твоих фоток? Сколько ей? Пятнадцать?

— Ей двадцать три. И я реально двинулся на ней, — нехотя признался я, обрубая все якоря. Назад дороги нет. Признал вслух — смирился с ситуацией.

— Двадцать три — хороший возраст, Шторм. Не спорю, мужу бы больше понравилось, что ты вдруг стал геем. Но и любовь к девушке его тоже устроит. Наконец он успокоится. А то все еще жутко ревнует меня к тебе, — говорила Дарина, а ее голос меня успокаивал, появлялась странная уверенность, что я не такой уж и моральный урод.

— Ты мне всегда нравилась, — признался я. — Но Тоня…. Это просто атомный взрыв моего мозга. Раковая опухоль. Она подросла и сожрала меня по самую макушку.

— Ты романтик, Дэн Штормов, — рассмеялась Дарина. А я понял, что улыбаюсь.

— Спасибо, — поблагодарил я. И Даря поняла, что эти слова относятся не столько к комплименту, сколько к тому, что она меня выслушала.

Мобильник я убрал в карман. Вытянув ноги, смотрел на небо. Уже начинало темнеть, и я вдруг понял, что Тоня не вырвала тогда свою ногу из моего захвата. Чувствовал ее взгляд на своем обнаженном теле, заинтересованный, любопытный и пугливый, как у мелкого котенка.

Кто знает, к чему это приведет? Рискнуть? Или принять «наследство» от Дарькиного деда — старика Стальберга, и делами и заботами вырвать любые эмоции из собственного сердца?

Закралась мысль, что вполне можно мотнуться в клуб, на пару ночей погрязнуть в секс-марафоне. Но перед глазами, словно издеваясь надо мной, появилось лицо Капитолины Гриф. Легкая, смущенная улыбка. Глубокий взгляд, смотрящий в душу. И манящие губы.

Нет, это безумие. Определенно оно. И никакие проститутки не приглушат дикую жажду и потребность.

Значит, наступило время расстановки приоритетов.

* * *