Мелодия для саксофона

Наталия Антонова, 2020

В квартире дочери убита теща известного в городе саксофониста. Некто ударил женщину молотом. Полиция утверждает, что замок на входной двери не взломан. Получается, женщина сама открыла дверь убийце? Значит, она его знала и доверяла ему? Следователь Наполеонов подозревает двоих, в том числе бывшего парня внучки убитой – художника Дорина. Соседи слышали, как убитая и художник повздорили некоторое время назад. Внучка Инесса решает привлечь к расследованию детективное агентство «Мирослава». И результат шокирует не только Инессу, но и самих детективов…

Глава 5

День был удивительно хорош, и Наполеонов был рад, что вырвался из своего кабинета. Повод подышать свежим воздухом у него имелся…

Инессу Бессонову, легко сбегающую по ступенькам, он сразу выделил в толпе других студентов.

«Хороша!» — невольно подумал он.

Инесса Аркадьевна Бессонова на самом деле сильно отличалась от своих сокурсниц. Она казалась сказочной принцессой, которую волшебный ветер принёс из неведомого мира грёз на нашу грешную землю.

Обычная молодёжная одежда сидела на ней так, как сидит роскошный наряд на портрете какой-нибудь инфанты из шёлка, бархата и кружев.

«Не хватает кисти художника, чтобы запечатлеть эту неземную красоту, — подумал следователь и тут же вспомнил: — А ведь художник был!»

Увидев, что девушка уже спустилась, Наполеонов выбрался из машины, и всё тот же неведомый волшебный ветер в мгновение ока перенёс Инессу к нему.

— Александр Романович! — услышал он её серебряный голосок, — вот вы где! А я кручу, кручу головой! Думала, что вы опаздываете!

— Ну, что вы, — пошутил он, — к такой красивой девушке не опаздывают даже следователи.

Её голубые глаза одарили его благодарным взглядом.

— Мы будем беседовать в машине? — спросила она, сразу погрустнев.

— Нет, я, когда ехал к вам сюда, увидел совсем недалеко кафе с открытой верандой. Сегодня же тепло. И мы можем поговорить там.

— Как скажете, — покорно отозвалась она.

«Я, наверное, что-то не то ляпнул, — подумал Наполеонов, — принцесса что-то сникла».

Инесса не стала ждать, пока он откроет перед ней дверь, а он бы с удовольствием это проделал, просто она опередила его и, забравшись в салон, села спереди на место пассажира.

Они быстро доехали до кафе, о котором говорил Наполеонов, и заняли солнечное место под малиновым зонтиком.

Инесса заказала себе котлету с картофельным пюре и к чаю сладкие пирожки с вишней и яблоками.

— Я сегодня такая голодная, — проговорила она, как бы извиняясь.

— Только сегодня? — улыбнулся Наполеонов. — Я так постоянно голодный! — и он заказал себе то же самое, что и она.

— Вкусно! — сказала Инесса, запихивая в рот кусочек котлеты.

— Действительно, — охотно согласился следователь.

Они быстро управились с едой.

— А теперь и поговорить можно? — Инесса вопросительно посмотрела на следователя.

— Да, Инесса Аркадьевна, — перешёл он на официальный тон, — и разговор нам предстоит серьёзный.

Наполеонов заметил, что девушка вся подобралась и устремила на него внимательный взгляд своих нежно-голубых глаз, которые, казалось, даже стали темнее.

Большой кленовый лист, кружившийся в воздухе целую минуту, неожиданно опустился на их стол, и это разрядило обстановку, прогнав лишнюю скованность обоих.

— Вы хотели поговорить со мной о бабушке? — тихо спросила Инесса.

Наполеонов кивнул:

— Да, какой она была? Не конфликтной?

— Ну, что вы, — грустно улыбнулась девушка, — бабушка была очень доброй. — И неожиданно спросила: — Вы смотрели старый советский фильм «Золушка»?

— Да, но… при чём здесь это? — удивился Наполеонов.

— Потому что моя бабушка была похожа на фею! Крёстную Золушки!

— Вы хотите сказать, — продолжал недоумевать следователь, — что у вашей бабушки было много крестников?

— Можно сказать и так, — тихонько рассмеялась Инесса и пояснила: — Моя бабушка работала в ателье. И вы только представьте, скольких Золушек она сделала счастливыми, потому что особенно бабушке удавались свадебные платья!

— Теперь понимаю, — проговорил Наполеонов, хотя понимал он далеко не всё.

Оба задумались каждый о своём, и повисла пауза, которую нарушил следователь, спросив:

— А вам бабушка успела сшить свадебное платье?

— Успела, — печально ответила девушка и добавила: — В тот день, когда её убили, мы собирались обсудить мой наряд на второй день после свадьбы.

— Инесса, вы сказали, что ваша бабушка была доброй, как фея?

— Да, а что?

— По моим сведениям, были люди, с которыми она была в обращении не слишком добра, — осторожно проговорил следователь.

— И кого вы имеете в виду, — поинтересовалась Инесса, — уж не Галушкина ли с первого этажа, который моему отцу всю плешь проел?

«Ага, а роза-то с шипами», — подумал про себя Наполеонов, а вслух проговорил:

— Мне неведомо, как ваша бабушка обошлась с Галушкиным, но вот вашему бывшему поклоннику от неё крепко досталось.

— Моему бывшему поклоннику? — удивлённо переспросила Инесса.

— Именно!

— И кого же вы имеете в виду? Ой, наверное, Володьку Дорина?

— Его самого.

— Так он вовсе и не мой поклонник, — отмахнулась Инесса.

— А чей же?

— Не знаю, чей, я давно его не видела.

— Но вы же встречались с ним?

— Встречались — громко сказано, просто с девятого класса он таскал мой портфель. Иногда мы ходили в кино, гуляли в парке…

— Целовались, — подсказал следователь.

— Было пару раз, — нехотя призналась Инесса.

— Так уж и пару раз? — не поверил следователь.

— Может, и больше, — пожала плечами девушка, — но какая разница?

— Для вас, может, и никакой, но парень, вероятно, строил планы на будущее с вами.

— Так уж и строил, — фыркнула Инесса.

— Как вы расстались с ним? — спросил следователь. — По-плохому или по-хорошему?

— Да никак! — неожиданно рассердилась девушка. — Я позвонила ему и сказала, что больше встречаться с ним я не могу, так как встретила свою настоящую любовь.

— А он?

— Стал что-то орать! Но я не дослушала, выключила связь, а потом заблокировала его номер.

— Значит, расстались вы по-плохому, — заключил следователь.

Девушка передёрнула плечами.

— А ваша бабушка не говорила вам, что Дорин приходил к вам домой?

— Нет, она ничего мне об этом не говорила. А вы уверены, что он приходил?

— Имеются свидетели его визита и того, как он выкрикивал угрозы в адрес вашей бабушки.

— И чего это он на неё так взъелся? — удивилась Инесса, — это же я ему дала отставку, а не бабушка.

— А ваша бабушка подлила масла в огонь.

— Каким же, интересно, образом?

— Намекнула Дорину на его недостаточное материальное обеспечение.

— Интересно было бы знать, что бабуля сказала Володьке.

— Да ничего особенного, — делано равнодушно проговорил Наполеонов, — назвала его «голытьбой».

— Припечатала, так припечатала, — вздохнула Инесса и дополнила: — Бабушке Володька никогда не нравился…

— Почему?

— Ей не нравилось, что он хотел и стал художником.

— Это почему же?

— Она считала, что художники, как и все творческие люди, не могут служить опорой семьи. То у них денег нет, то голова от славы кружится, то их налево тянет.

— Разве так бывает только с художниками?

— Нет! Со всеми людьми искусства. Сами посмотрите, что творят знаменитости!

— Инесса! Другие творят не меньше, а может, и больше, просто люди не знают об этом. А знаменитости всегда на виду.

— Может, вы и правы, — вздохнула Инесса, — но Володька и впрямь не был каменной стеной. Его вечно одолевали какие-то идеи, он бросался из одной крайности в другую и не любил сидеть на месте.

— А Глеб?

— О! Глеб — это совсем другое дело, — улыбнулась Инесса.

— Как вы считаете, Дорин мог отомстить вашей бабушке?

— Вы что же думаете, что Володька убил мою бабушку? — изумилась девушка.

— А вы так не думаете?

— Нет, конечно! Это же чушь!

— Почему?

— Потому что Володька художник! И ещё Пушкин сказал, — в запальчивости проговорила она, — что гений и злодейство несовместимы!

— Во-первых, Владимир Маркович Дорин пока не признан гением.

Инесса хотела что-то сказать, но следователь не дал ей сделать этого, продолжив:

— А во-вторых, Пушкин хоть и гений, но в криминалистике — не авторитет.

— Да как вы можете! — возмутилась Инесса.

— Чего вы сердитесь, — вздохнул Наполеонов, — вот Сальери же он обвинил в предумышленном убийстве, не собрав предварительно доказательств. Да и с Борисом Годуновым не всё так однозначно, как писал Александр Сергеевич.

— Но он же художник!

— Вот именно, — улыбнулся следователь, — так что отодвинем этот бессмысленный спор в сторону и останемся при своём.

— При чём при своём? — не поняла Инесса.

— Вы при том, что ваш Володька ангел безгрешный, а я при том, что нужно проверить его алиби на момент убийства вашей бабушки. Простите, — следователь развёл руками.

— Делайте, что хотите, — сказала Инесса, поджав губы, и добавила: — Только зря время потратите.

— Работа у нас такая, — вздохнул Наполеонов и предложил: — Давайте, я вас домой отвезу.

— Сама доберусь, — отрезала она.

— Конечно, доберётесь, — согласился он добродушно, — но на машине быстрее. А вам, наверное, нужно и ужин готовить, и уроки брата проверить, и с отцом посидеть.

— Ладно уж, уговорили, — оттаяла девушка, — везите.

К счастью, пробок на их пути в этот день не было и Наполеонов, быстро домчав девушку до дома, позвонил Славину.

Ещё поджидая идущую к нему Инессу Бессонову, следователь уже знал, кому он поручит заняться художником Дориным.

Дмитрий Славин когда-то учился в художественной школе, а отец его владеет современной галереей живописи «Вишнёвая роща».

«Так что ему и карты в руки», — решил Наполеонов.

— Алло, — прозвучал голос в трубке.

— Дима, ты где?

— В отделении, — ответил оперативник.

— Бездельничаешь…

— Вам побездельничаешь! — сделал вид, что обиделся, оперативник.

На самом деле Славин никогда не обижался, считал это делом затратным и контрпродуктивным. Обижаться на начальство — себе дороже, а от остальных можно просто отмахнуться и переключиться на что-то более приятное.

Между тем Наполеонов, от которого оперативнику отмахнуться никак не получится, продолжил:

— Вот это правильно, тем более что я тебе работёнку хочу поручить и как раз по твоему профилю.

— По моему профилю? — удивился Дмитрий, гадая, чего же там изобрёл для него Наполеонов.

— Ну, ты же у нас художник.

— Я опер, — отрезал Славин.

— Ну, ладно, ладно, опер, — согласился следователь, — но с художественным наклоном.

Славин тяжело вздохнул в трубку.

— Не вздыхай, как нагруженный слон, — сказал следователь, — может, я не так выразился. Но факт, что ты разбираешься в живописи.

— Разбираюсь, — осторожно согласился Славин, — но если вы хотите, чтобы я поработал экспертом в этой области, то вынужден вас разочаровать…

— Каким ещё таким экспертом, — начал терять терпение Наполеонов, — мы расследуем дело об убийстве тёщи саксофониста Бессонова. Дело громкое. Начальство бдит.

— Если вы хотите, чтобы я выяснил, не подменили ли подлинный саксофон Бессонова на подделку, то я пас!

— Ничего ему не подменили! Бессонов был в день убийства на гастролях! И саксофон был при нём! Понятно, при нём?!

— Ещё как понятно. Дальше.

— У Инессы Бессоновой до того, как она познакомилась со своим нынешним парнем Глебом Павловичем Куприяновым, был другой парень, некий Владимир Маркович Дорин. Он учился в художественном училище и рисовал.

— Писал, — машинально поправил Славин.

— Чего писал? — машинально переспросил Наполеонов.

— Картины.

— Умник!

— Есть немного…

— Так вот, — не обращая внимания на дерзость, проговорил следователь, — я хочу, чтобы ты узнал об этом Дорине всё. Где он теперь, чем занимается, на что живёт, не появились ли у него в последнее время деньги…

— И есть ли у него алиби на время убийства?

— И впрямь умник, — похвалил Наполеонов и напутствовал: — Действуй!

— Есть, товарищ капитан.

Наполеонов вздохнул и отключился.

Больше всего на свете ему сейчас хотелось прилечь на свою кровать или хотя бы на диван в гостиной, закрыть глаза и заснуть, чувствуя сквозь сон, как мать накрывает пледом и тихонько, чтобы не разбудить, гладит его коротко постриженные волосы.

Да-да, следователи — тоже люди. И им иногда очень хочется, чтобы их погладили по головке. Особенно в те дни, когда расследование застопорилось на месте и ни «но», ни «тпру».