Осколки перламутра

Наталия Ким, 2021

Когда ты не нужен даже самому себе… Мучительные томления от неясных предчувствий – что-то странное происходит наяву или все же в кошмарных сновидениях? САРА ЗНАЕТ, ЧТО ОНИ ВСЕ РАВНО ПРИДУТ ЗА НЕЙ… невинно убиенные моллюски…

…Сара ловко разделывает очередного моллюска и, закрывая глаза от удовольствия, глотает содержимое шероховатой раковины. В пустых створках от мидий и устриц, заполнивших десертную тарелку, солнышком высвечиваются завораживающие переливы перламутра.

— А разве им не больно? — пятилетняя Лизи изумленно смотрит на смеющуюся маму, а потом, грустно опустив голову, выходит из кухни. Сара непонимающе оборачивается вслед малышке, но, словно почувствовав какую-то вину, тут же выбегает за ней: «Пойдем-ка, покажу, что папа мне привез».

…Муж часто в отъезде и потому, упреждая очередной назревающий скандал, забрасывает жену подарками. Один из недавних — стильная сумка из кожи крокодила. Изобразив восторг и поспешно приложив Louis Vuitton к модному брючному костюму, Сара тут же вталкивает экзотическую модель среди многочисленных клатчей, кросс-боди, рюкзаков, тоутов, портфелей и прочей дорогой кожгалантереи. Не замечая разочарования супруга, она без умолку говорит.

«Вот Эмми умрет от зависти. У нее ничего подобного нет. Мы же скоро приглашены к ним на барбекю. Я произведу фурор. Там непременно будут все наши…»

Лизи обновка не понравилась — почему-то стало жалко крокодила. Но Сара упрямо старается расшевелить дочку: «Может, сувениры посмотрим?» Она и сама не прочь полюбоваться милыми безделушками, привезенными из разных стран.

Особенно дороги те, что из Франции. Ведь это память о необыкновенно романтичном свадебном путешествии. И особенно — о долгих прогулках в залитых солнцем голубовато-лиловых полях, от которых невозможно было оторвать взгляд. Благоухание цветов очаровывало, успокаивало, погружало в негу. В густом терпком аромате ощущалась таинственная сила, которая притягивала и не отпускала. Дэвид собирал огромные букеты и, подбрасывая их вверх, крепко обнимал Сару под душистым мимолетным дождем.

Нацеловавшись, они убегали, смеясь и оглядываясь на живописное сиреневое ложе. Торопились к огням ресторанов, яхтам и откровениям уличных музыкантов. Любовь расцветала с каждым мгновением, проведенным вместе, наполняла положительными эмоциями и благословляла…

Засушенный букетик лаванды, привезенный из Франции, Сара положила в прикроватную тумбу. Стоило ее открыть, как тонкий аромат наполнял спальню, будя воспоминания о замечательных летних днях, о живописных лугах и чистом небе далекого Прованса. О нем Сара грезила еще со школы, и вот он неожиданно искрометно сверкнул в наступившей новой жизни.

Несбыточная, казалось, мечта зародилась у нее на одном из школьных уроков географии. Но в их не очень обеспеченной семье подобные радости считались пустой тратой времени и денег. Поступление на факультет биологии университета сулило будущую самостоятельность и собственный заработок, которого девушка так жаждала. Начала с интересом учиться, опыты, экскурсии в зоопарк, террариум — все было внове. Однако вскоре прилежная студентка неожиданно заскучала и на лекциях словно повинность отбывала.

Брак с Дэвидом, преуспевающим нефтяным менеджером, принес ей желанное благополучие, достаток и обожание мужчины, который, верилось, может все. И прежняя скудная на радости жизнь растворилась в далеком далеке. Учеба сама собой сошла на нет. Праздное времяпрепровождение стало для красивой двадцатилетней женщины нормой.

Родилась дочь, но и славной малышкой молодая мама позанималась лишь для приличия, а потом задумалась о няне. Почему бы не увеличить штат прислуги? «Работать? Ну вот еще…» И Сара вернулась к перелистыванию модных журналов, чередуя безликую пустоту будней с шумными, но порой совершенно скучными, пресными пати.

Недавний дружеский пикник, которого она с нетерпением ждала, оказался не оригинальнее прежних. Свежие стейки, дорогие вина, горы отборных овощей и фруктов — на зеленой лужайке собралось много желающих отведать хозяйских угощений. И люди, и еда, и отношения — все, как всегда, напоказ. Ни одной искренней улыбки, жеста…

«А-а, вот и мои любимые донышки артишока!» Сара накладывает на тарелку деликатес и, отойдя к кусту роз, неторопливо смакует спелую мякоть тонкого орехового вкуса. «Говорят, хороший афродизиак… Кого это я хочу убедить… Почему никто не наливает мне вина? И куда запропастился Дэвид?»

С вечеринки она вернулась изрядно выпившая и раздраженная нахлынувшими колючими воспоминаниями. На днях случайно столкнулась в центре с бывшей сокурсницей, с которой когда-то дружила. Та выходила из маркета с микроскопом в руках. Перекинулись парой дежурных фраз. «Давай подвезу… Моя… “Ferrari”… Муж подарил на годовщину свадьбы».

«Да нет, мне близко, вон в то кафе напротив, там Майкл ждет. Помнишь его?»

Сара дергает плечиком — еще не хватало. Но давно уснувшая обида вновь вскипает. Ведь поначалу Майкл был без ума от нее и, казалось, благоговел… А потом возникла эта замухрышка, и его как подменили. В библиотеку стал ходить, лекции не пропускал… Ботаник!

Торопливо надев изящные солнцезащитные «хамелеоны», она с вызовом хлопнула дверью своего авто. «Да пошли вы все…»

…Сара бродит по дому с бокалом вина, переводя опустошенный взгляд с одной вещи на другую. Примелькавшиеся картины, вазы, статуэтки — дорогие, эффектные и совершенно бесполезные. Запнувшись, она ничком падает на шкуру леопарда. Пытаясь подняться, натыкается взглядом на огромные рога буйвола, висящие на стене. «Вот и вы не устояли перед Дэвидом… и вас не пожалели, прикончили… Завидные трофеи… хвастает ими, гордится… Ему сафари в Кении и Танзании дороже меня…»

Потирая ушибленное колено, оглядывается вокруг.

— Что это тут у нас? Аквариум? Хорошо ли живется моим рыбкам? Какие красавицы золотые… Жаль, нет микроскопа разглядеть вас поближе. Нэнси не кормила? Я сейчас, — Сара хватает с обеденного стола солонку и высыпает в воду. — Да, еще перца надо добавить для вкуса. Как же вы все надоели…

Проваливаясь в вязкий мучительный сон с мелькающими рваными картинками, она путано бормочет: «У Эмми сумка-то не хуже. Очередной любовник, наверное, подарил…

Ах, Джек, где ты… чего испугался… мы ведь на Мальдивах были одни… Дочка постоянно просит купить лейку. Какую еще лейку? Ведь полная комната игрушек — у меня таких сроду не водилось. Только дешевенькие китайские… Зачем лейка? У садовника целая поливальная установка.

А что это за стерва вчера крутила пуговицу на пиджаке мужа? Он улыбался и с наигранным равнодушием посматривал по сторонам… Нет, артишоки определенно были несвежие, что-то меня мутит…

Польский магазин какой-то… почему польский, мы ведь в Америке. А-а, кажется, в разгоревшемся споре кто-то из этих напыщенных самцов говорил, что полячки красивее других женщин… Продавец нахально улыбается и достает с верхней полки огромную лейку — вот, последняя осталась. «Зачем мне такая лейка, если я с ней даже в дверь не пройду?»

Туман в голове и накатывающая волнами тошнота терзают изнутри. Неожиданно запах свежесваренного кофе пробивается к обонянию. «Как же болит все тело. Который час? Опять проспала? Ну да черт с ним, с косметологом. Моей красоте ничто не повредит. Вон как вчера на меня пялился босс мужа, да и другие, похоже, не прочь были пофлиртовать».

— Господи, Нэнси, чего ты там бубнишь?

Кухарка, сморщив нос, соскребает с тарелки бугорки засохшей черной икры. Потом наклоняется и оттирает на полу длинный след из раздавленных икринок. Задетые ею пустые бутылки из-под шампанского гулко раскатываются в разные стороны.

Сара, икая, вопрошает:

— Это я, что ли, столько икры съела? И шампанское я?

Нэнси виновато опускает глаза:

— Не беспокойтесь, сейчас все приберу. Вот ваш кофе.

— Кстати, а Дэвид уже позавтракал?

Нэнси делает вид, что не слышит.

— Я кого спрашиваю? — угрожающе надвигается на нее Сара.

— Простите, еще не видела хозяина.

«Не ночевал?» — Сара опрокидывает чашку с кофе и стремглав взлетает по лестнице. В спальне тихо и пусто, постель не смята.

«Значит, все-таки накрутила пуговицу, мерзавка… — вчерашнее причудливо замельтешило в голове. От прилива крови застучало в висках. — А впрочем, мне все равно. Мы с ним, как оказалось, совершенно разные люди…»

Радостно возбужденная дочка выбегает из своей комнаты:

— Мамочка, мамочка! Я вчера божью коровку видела и кузнечика.

— Да-да, милая. Обязательно куплю тебе и кузнечика, и черепаху.

— У меня уже есть черепаха, — глаза ребенка наполняются слезами.

— Ой, прости, прости, ты же лейку просила. Ну скажи, зачем тебе она? У Барби ведь нет лейки. Зато много красивых платьиц, как и у тебя. Пойдем. Сейчас приму душ и поедем на набережную есть мороженое и смотреть на рыбаков с удочками. Хочешь?

Лизи торопливо вытирает слезы и бежит в комнату за любимым Мишкой.

— Можно взять его с собой?

— Конечно, родная…

— Я сейчас, мамочка…

Малышка взбирается на стул и, прильнув к окну, с любопытством наблюдает за садовником, который подрезает кусты. А уже через мгновение сверкающие на солнце струи воды обильно умывают яркую пышущую зелень. Лизи радостно хлопает в ладошки. Ей очень хочется туда, на свежую травку, к цветам и птичкам. А еще хочется полить на клумбе розы, посаженные бабушкой перед ее отъездом к себе домой. «Может, у садовника есть маленькое ведерочко?» Девочка торопливо спрыгивает на пол и направляется к входной двери.

— А где же твой Мишка? Бери скорее и пойдем.

Посвежевшая, причесанная Сара поманила за собой Лизи, которая, опасливо глядя на красный «Ferrari», застыла на пороге. Она стала бояться страшного автомобиля, после того как мама чуть не задавила маленького рыжего котенка.

Но обещанное мороженое заставило ее забыться, и малышка вприпрыжку побежала к открывшимся воротам. Потом вдруг резко развернулась и помчалась к ветвистому колючему кустарнику барбариса, над которым склонился садовник. Неуклюже прижавшись к его ноге, она прошептала: «У тебя есть маленькое ведерочко?» Старик растерялся, не зная, что сказать. Да и некому уже было отвечать. Розовое платьице мелькнуло и исчезло за ажурными решетками.

На набережной Сара купила дочери и себе два больших бокала с мороженым, украшенным физалисом, листиком мяты и вафельной пластинкой. Лизи с удовольствием начала его уплетать, то и дело поднося ложку к носу Мишки. А женщина, нехотя проглотив один из шоколадных шариков, стала оглядываться в поисках чего-то более существенного.

И тут как по заказу… На берегу появился загорелый парень с огромной корзиной на багажнике велосипеда, и его звонкий голос моментально сорвал отдыхающих с лежаков: «Вареная кукуруза, свежие мидии, креветки, соленый арахис, кола…»

Сара призывно взметнула правую руку вверх: «Эй, молодой человек! Сюда!»

Лизи не притронулась к горячему початку кукурузы, зато Сара сразу принялась за мидии. Но вскоре отодвинула пластиковую тарелку: «Нет, что ни говори, а устрицы лучше… — И, подперев голову рукой, закрыла глаза. — Мальдивы… Туда бы… в беззаботность, горячие тайны курортного романа».

Помнится, она просто хотела позлить мужа, равнодушно отпустившего ее развеяться от примелькавшихся, однообразных будней. Но чары загорелого яхтсмена заставили забыться в чужих ласковых объятиях. Такими когда-то были руки Дэвида… когда-то…

Очнувшись от назойливого видения, Сара наткнулась на растерянный взгляд Лизи, удивленной некрасивой мимикой маминого лица.

— Пойдем домой, мамочка!

— Да-да, конечно. А что, Мишка уже не хочет кукурузы?

— Он сказал отнести ее нашему садовнику.

— Ну хорошо, поехали, а то папа, наверное, уже заждался.

А Дэвид и правда нетерпеливо расхаживал возле ворот.

— Куда же вы, мои девочки, запропастились? — бросился он навстречу подъехавшему «Ferrari» и жестом фокусника вытащил из-за спины два букета цветов — большой и маленький.

— Дорогая, пожалуйста, не сердись… Мы сели играть в преферанс, и я просто потерял счет времени.

Он на самом деле слыл очень азартным игроком. Часто возвращался домой с солидным кушем, и для Сары это был приятный повод похвастать перед знакомыми, какой, дескать, удачливый у нее муж.

— Тебя ждет сюрприз…

Сочиняя на ходу нелепые домыслы, Сара неохотно переступила порог дома. При виде огромного блюда с устрицами и мидиями в центре обеденного стола она слегка опешила.

— Друг вернулся с теплых морей. Тебе передал — знает, что обожаешь. А вот еще пара баночек осетровой икры. Будем пировать? — Дэвид заискивающе заглянул в глаза жене. — Шампанское охлаждается.

Сара безразлично усмехнулась:

— Ну что ж, гулять так гулять…

— Мамочка, папочка, рыбки не плавают, и рачки не шевелятся, — испуганный голос Лизи заставил Сару подойти к аквариуму. Рыбки брюшками вверх застыли над колышущимися в холодном водном пространстве побегами валлиснерии и стеблями роголистника.

Лизи рыдала, уткнувшись в подушку дивана. А Сара, тупо глядя на стоявшие рядом солонку и перечницу, никак не могла взять в толк, зачем такое сотворила.

— Ты, кажется, что-то говорил про шампанское? Неси, помянем рыбок.

Утром следующего дня, потягиваясь и зевая, Сара спускается с лестницы, и ее лениво скользящий с предмета на предмет взгляд упирается в пустой аквариум, на чистых стенках которого бликуют солнечные лучики. Что-то тревожное и мучительное больно кольнуло затуманенную память. Она поспешила на кухню, где на завтрак ее ждали любимая гранола, круассаны, кофе.

— Нэнси, а вчерашних мидий случайно не осталось? Что-то солененького захотелось.

— Вот, немного есть. Разогреть?

— Не надо, — Сара торопливо хватает с тарелки большую блестящую ракушку и тут же, чертыхаясь, отбрасывает ее. — Ой, я, кажется, порезалась… — Она с ненавистью глядит на пол, где в открывшихся от удара стенках своего домика лежит моллюск. — Подай мне его сейчас же…

Выковыривая желтовато-зеленую мякоть, Сара безжалостно растирает ее между пальцами — Вот тебе! Получай!

Повертев перед глазами хрупкие черные створки и обрадовавшись внезапно озарившей мысли, она целится ими в опустевший аквариум.

— Там вам и место…

Ракушка разлетается на мелкие осколки. Как тогда… давно…

До чего же Сара была счастлива, что идет на день рождения в богатый дом. «Вот видишь, мама, меня в гости пригласили!» Подружку Дженни она обожала и потому прощала ей не очень-то порой любезное отношение к себе. Но приподнятое настроение вмиг пропало при виде ровесниц в нарядных платьях и туфельках. Сара поспешила встать за спины девчонок и спрятала шершавые руки в карманы юбки.

За столом она, стесняясь, почти ничего не ела. А когда перед ней поставили тарелку с какими-то непонятными ракушками, совсем растерялась.

— Попробуй, не пожалеешь, — Дженни, улыбаясь, ловко поддела вилкой что-то желтое.

— Да-да, сейчас, — покраснела Сара и взялась за краешек приоткрытой ракушки.

Необычный вкус мидий девочке очень понравился. Но у второго моллюска были очень острые зазубрины. Капелька крови из пальца, упавшая на скатерть, заставила прислугу надменно скривиться: «Какая неумеха…» Еще сильнее расстроившись, Сара нечаянно смахнула со стола пустую створку, которая, как ей почудилось, с грохотом разбилась о пол.

Дома девочка плакала, ненавидя бедную жизнь, и поклялась вырваться из нее во что бы то ни стало. Испытанные унижение и стыд были нестерпимы. Злополучный день даже с годами не вытравлялся из памяти.

…Рука Дэвида опустилась на плечо:

— Дорогая, ты в порядке? Что-то слишком бледна. Надо тебе почаще бывать на свежем воздухе. Может, в парк с Лизи сходите? Там, говорят, новые аттракционы открыли.

— Зачем в парк, у нас и во дворе есть прелестный зеленый уголок. Правда, Лизи? — Сара радостно кинулась к показавшейся в гостиной дочке. Та была еще в пижаме и терла со сна глаза.

«Странно, что ему известно про аттракционы… Откуда у него новые запонки?» — что-то подспудно мешавшее вызрело в липкое подозрение. Вчера Дэвид, одеваясь на службу, долго не мог выбрать подходящую рубашку.

— Ты на службу или в гости так наряжаешься? — подколола его Сара. — Давай помогу…

— Ну какие могут быть гости с утра… Уф, кажется, справился, — произнес Дэвид и, отойдя от зеркала, вытянул чуть вперед руку. В зеркале что-то ярко сверкнуло и погасло. Удовлетворенно хмыкнув, он поправил рукав пиджака. — Ну все, я пошел…

Сара было двинулась по привычке поцеловать мужа на дорожку, но тот, поспешно притворив дверь, уже сбегал по лестнице…

«Запонки определенно с бриллиантом… Такие она еще только собиралась купить ему на тридцатипятилетие. Выходит, опоздала?»

Из забытья ее вывел жалобный голосок Лизи.

— Мамочка, мы идем на лужайку? Ты говорила, там много божьих коровок. Они мне нравятся. Я одну поймаю и принесу ее Барби — пусть и она полюбуется. Жаль, что больше нет моих рыбок.

— Не огорчайся. Заведем новых, еще красивее… Я сейчас, только переоденусь.

Через несколько минут Сару было не узнать — с лестницы спускалась красивая стройная женщина в белых джинсах Dolce&Gabbana и ярком сетчатом пуловере. Копна рыжих волнистых волос, подобранная ленточкой, делала ее похожей на студентку-первокурсницу.

— Лизи, вон у тех деревьев самая свежая травка. Мы будем просто там валяться и пить апельсиновый сок. Нэнси, ты меня услышала?

И Сара с дочкой, смеясь, побежали наперегонки. Кухарка, крестясь и что-то нашептывая про себя, пошла готовить фреш.

…Голубое небо выглядело таким чистым, далеким и недостижимым, что Саре вновь взгрустнулось, и потаенная печаль отразилась на ее лице при виде маленького пушистого облачка, коснувшегося безмятежной высоты. Лизи, радостная и счастливая, бегала рядом, что-то напевая и срывая созревшие одуванчики, которые от легкого дуновения тут же осыпались редким пушком на сочную зелень.

Конец ознакомительного фрагмента.