Кот, который приносит счастье

Наталия Полянская, 2019

Милая девушка-ветеринар Маша согласилась приглядеть за котом богатой клиентки, пока та отдыхает в Греции. Казалось бы – загородная усадьба в элитном поселке, сад, бассейн, весна… отдыхай и наслаждайся! Но события внезапно принимают неожиданный оборот. В водоворот втягиваются все собравшиеся в усадьбе: Маша, кот мейн-кун Виконт, симпатичный Егор, кухарка и садовник, злодеи и воры… И, конечно же, любовь!

Глава 3

Мужчина, который вошел в столовую, в первый момент показался Маше не очень приятным. Может, дело было в том, что темноволосые люди, да еще и заросшие щетиной, как-то ее настораживали. Черты лица у незнакомца оказались резкими, будто ленивый скульптор тесал: тут удар, там удар, сгодится! Такое «советское» лицо гранитного памятника.

— Привет, тетя, — сказал «памятник» глубоким бархатным голосом, тут же разрушившим первое впечатление. — Чаи гоняем посреди дня?

И чмокнул Ирину в гладкую щеку.

— Сейчас и чай будет, — легко согласилась хозяйка. — Калерия пирог испекла… Егор, познакомься, это Мария Троицкая. Будет присматривать за нашим Виконтом три недели.

— Помню, ты говорила.

Мужчина просканировал Машу взглядом, справившись не хуже, чем кот, и протянул руку:

— Егор, по фамилии Макаров. Как пистолет. Добро пожаловать. Тетя Ира говорила мне, что вы ветеринарный врач.

— Да, так и есть, — кивнула Маша.

— И как, не надоедает много лет тискать котов?

— А вам бы надоело?

— Не-а. — Егор уселся на стул и вытянул длинные ноги. — Я сам кошатник. Виконт, кис-кис! Где ты, исчадие ада? Иди сюда!

Но мейн-кун где-то пропадал и на зов не явился.

— Едой запахнет — придет, — предсказал Егор. — О чем вы тут секретничаете?

— Я рассказываю Маше, откуда у меня взялись дом и кот, — засмеялась Ирина.

— А, семейные летописи! Меня уже сдала?

— Пока не успела.

Ирина обратилась к Маше:

— Егор у нас очень известный ай-ти-специалист. Занимается какими-то проектами. Я в этом ничего не понимаю…

— Проджект менеджмент? — проявила осведомленность Маша.

— О, вы слышали эти слова! — восхитился Егор. — Да, именно этим.

Ирина вмешалась:

— У него тоже компания, так что у нас есть совместные дела. Вернее, у Егора с Кириллом — это мой управляющий. Я в это уже не вникаю.

— Тетя немного скромничает, — доверительно сообщил Егор Маше. — Она по-прежнему в курсе дел, однако предпочитает создавать впечатление, будто живет, как пушкинская героиня — в окружении лесов, полей…

— И котов, — не удержалась Маша.

— Угу, — весело блеснул глазами Егор. — Кот, правда, один, зато какой. Десятка стоит!

Тут появилась Калерия, принесшая суп, и разговор свелся к кулинарным талантам поварихи и общей светской болтовне.

Виконт объявился, когда подали второе — телячью ногу в розмарине. Вошел в столовую, презрительно повел хвостом, вскочил на свободный стул и замер.

Кот был настолько велик, что над столом не уши торчали, как у обычных кошачьих, а вся лобастая башка.

— Какая у него «коробка» выдающаяся, — с нежностью произнесла Маша, разглядывая Виконта.

Егор вопросительно приподнял брови:

— Коробка?

— Так у этой породы называется морда — вернее, часть морды: нос, подбородок и подусники. Чем ближе к стандартам пропорции, тем суровее вид. Такая «коробка» обычно бывает у диких кошек — у львов, например. Вот смотрите, он сейчас голову повернет в профиль… Подбородок образует прямой угол с линией носа и губ, это один из первых стандартов породы. Ты очень породистый, Виконт, да?

— У него родословная длиннее моей, — с сожалением сказал Егор. — Мне кое-что известно о моем прадеде, но дальше история о крестьянских предках умалчивает. А этот ведет свой род чуть ли не от кошек кардинала Ришелье.

— Думаете, у него были мейн-куны? — усомнилась Маша.

— Это был настолько великий человек, что мог и мейнов держать, почему нет…

— Не мог, — тихо сказала Маша, — кардинал Ришелье жил в конце шестнадцатого — начале семнадцатого века. А первого мейн-куна по кличке Капитан Дженкинс привезли в Европу на выставку в девятнадцатом веке. Официальный стандарт породы был принят в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году, но только в конце девятьсот девяностых начался настоящий бум этой породы…

Егор не нашелся, что ответить, и принялся за еду.

Ирина улыбалась.

«Вот встречаются люди, — думала Маша, — которые из народа выбились, и теперь этот народ вкупе со своим происхождением терпеть не могут. Презрительно относятся к обслуживающему персоналу, плевать хотели на тех, кто зарабатывает меньше их, и никогда не устанут показывать, что твое место — вот здесь, на коврике у двери. А бывают те, кто остается людьми, с деньгами или без…»

Ирина явно относилась ко второй категории. Никаких проблем в общении с ней Маша не испытывала.

Да и Егор ей в итоге понравился.

Лет тридцати пяти на вид, он носил льняную рубашку с закатанными рукавами — уже, как любое льняное изделие, незнамо где помявшуюся, и дизайнерские джинсы. Говорил свободно и весело, хотя и посматривал иногда на часы — занятой человек, у которого все расписано на полгода вперед.

Маша обратила внимание, что обручального кольца у Егора нет. Впрочем, не все мужчины носят…

Когда Калерия, выслушав заслуженные похвалы, унесла оставшиеся от телячьей ноги кости и прикатила кофейный столик, Егор, затребовавший себе «самый крепкий десятерной эспрессо», обратился к Ирине:

— Так, говоришь, уже ввела Марию в курс дела?

— Не совсем, — неохотно вздохнула та, и Маша насторожилась.

Егор покачал головой:

— Тетушка! Надо же предупредить человека!

— Да, может, не надо. Меня нет, не приедет никто…

— Вот как раз потому, что тебя нет, они и станут тут виться. Давай я возьму на себя эту неприятную обязанность.

И Егор обратился к Маше:

— Видите ли… Есть у нас такой недостаток — большое количество родственников. У Сергея Павловича, моего ныне покойного дяди, было три брата и три сестры.

— Как в сказке, — пробормотала Маша.

— Ага, сказка, — хмыкнул Егор, — «Маша и медведи»… Так вот, все они успели родить по ребенку, а некоторые — по два или три. Я — сын второго по старшинству брата. Родители с дядей Сережей всегда дружили, а когда он разбогател, только порадовались. Папа брату всегда помогал, да и сейчас еще иногда делами фирмы занимается. А дядя оплатил мне первый год учебы в университете. Он и тетя Ира нас всегда поддерживали. Они всем помогали, особенно когда деньги появились.

— Как же не помочь, — сказала Ирина, — когда родственники…

— Конечно, — согласился Егор, — родственная помощь — дело хорошее, но — в определенных пределах. Однако некоторые не знают меры. Большинство из нашего клана — люди адекватные и самостоятельные, общаться с ними — одно удовольствие. Но есть несколько… хм… племянников. Моих двоюродных братьев и сестер. Про каждого из них я не могу сказать, что они особо состоялись в жизни. Так, серединка на половинку… Многие люди и этим счастливы: живут, не голодают, работа есть. Тетушка же моя, добрая душа, завела привычку: каждую субботу приглашать часть родичей отдохнуть вот в этом самом доме. И если большинство приглашением пользуется от случая к случаю, так как у всех семьи и свои дела, то вот эти несколько приезжают сюда как по расписанию. Потому что надеются.

— На что надеются? — не поняла Маша.

— Егор! — с укором произнесла Ирина; щеки у нее слегка покраснели.

— Надеются, что тетя перепишет на кого-то из них завещание, — высказался господин Макаров с прямотой пистолета. — Или на всех сразу: денег много, бизнес большой, с доли можно жить припеваючи! То, что тетя в ближайшее время на кладбище не собирается, никого не волнует. Вот мы однажды не выдержали и пошутили…

— Давай не будем вводить Машу в заблуждение, — перебила его Ирина, — пошутил именно ты.

— Пусть я, но мы ведь на одной стороне, тетушка?

Егор послал ей воздушный поцелуй. Ирина только вздохнула.

— В общем, я сказал этим искателям наследства, что тетя все имущество завещала коту.

Маша моргнула и посмотрела на Виконта.

— Вот этому коту? — уточнила она зачем-то.

— Этому самому. И заводы, и газеты, и пароходы — все теперь его! — Егор засмеялся. — Племянники взбеленились. Как же так, говорят, не могла она с родными людьми так поступить! Ну, я сознался, что пошутил, а они мне не поверили.

— В смысле? — Маша все еще не въезжала. — Как можно завещать имущество коту?

— Ооох, милая, — протянула Ирина, — да все можно! Егор потом специально узнал. Если у тебя много денег, так хоть божьей коровке завещай, никто и не удивится. В общем, как он ни убеждал наших родственников, что это глупая шутка, так, по-моему, и не убедил.

— Не убедил, — снова засмеялся Егор. — И в этом виноват, каюсь. Я только потом сообразил, что натворил. Они же с котом могут что-то сделать, понимаете, Мария?

— Как они сделают, когда вас нет в городе? Они же не…

— Вот именно. Доступ в дом моей тети для родни всегда открыт. Давно так повелось. Поэтому на неделе тут никого не бывает, но через три дня как раз суббота, время семейных сборищ. Наверняка кто-то явится на торжественный обед.

— А почему бы вам просто не увезти кота из дома хотя бы на это время? — задала Маша самый очевидный вопрос.

— Потому что это не решает проблему. Не увозить же его отсюда навсегда! Тетя Ира в нем души не чает. Кроме того, — зловеще усмехнулся Егор, — у меня зреет коварный план: как вычислить того, кто строит против тетушки козни!

— Какие козни? — уточнила Маша.

Она всегда любила докапываться до сути.

Эх, работа, которая поначалу показалась идеальной, как выяснилось, не без изъянов. Вот она, ложка дегтя в бочке с медом! Такой красивый, прозрачный липовый мед, а в нем — темное пятнышко сомнений…

— То есть, кроме того, что вы подозреваете родственников в… противоправных действиях насчет кота…

Маша запуталась и решила сказать по-другому:

— Кроме того, что они могут сделать нечто плохое Виконту, они еще как-то… неадекватно себя ведут?

— Именно. Как мне ни прискорбно это отмечать. — Ирина поморщилась. — Уже пару месяцев как из дома пропадают вещи. Довольно дорогие, но не настолько, чтобы сразу поднимать шум. Да мы и заметили не в первый день… Сначала статуэтка исчезла — не особо ценный винтаж, ну, тысяч двадцать за нее выручить можно…

— Рублей? — уточнила Маша зачем-то.

— Рублей, конечно! Статуэтки ценой в двадцать тысяч долларов на полках держать просто глупо. Здесь ничего настолько дорогого, чтобы взять, продать и озолотиться, нет. Но есть вещи, которые тянут на среднюю месячную зарплату… скажем, обычного менеджера…

— Вот и я думаю, что Вениамин стянул, — хмыкнул Егор.

— А я не говорю, что это именно он, Егорушка! Кто знает? У нас доказательств никаких… Потом, за статуэткой, часы исчезли с полки — старые, с позолотой. Тоже примерно в такую же цену. Вилки из серебряного сервиза, кукла начала прошлого века… Причем я не заметила, Валентина Матвеевна обнаружила. Это наша домоправительница.

— Домомучительница! — вспомнил Карлсона Егор.

Маша не удержалась и засмеялась.

Несмотря на ложку дегтя, ей очень нравились эти люди. Их неподдельное удивление оттого, что кто-то может быть нечист на руку и способен желать зла «маленькому котику» Виконту, импонировало ей ужасно.

— Не то чтобы мне было жалко вещей, — словно извиняясь, сказала Ирина. — Если у кого-то из моей родни денежные проблемы, всегда можно прийти и попросить. Какие-то суммы даже возвращать не нужно, мне не жаль… Но вот такое мелкое воровство…

— А почему бы вам не поставить в коридорах скрытые камеры? — предложила Маша, но хозяйка только отмахнулась.

Егор развел руками:

— Не хочет тетушка! Говорит, что стыдно как-то — за своими шпионить.

— А воровать своим, значит, можно, — пробормотала Маша себе под нос. — Ну-ну…

— Словом, вот такая ситуация, — подвел итоги Егор. — Тетя Ира так распереживалась, что я ей предложил съездить на три недели в отпуск. К морю. Да подальше!

— На Крит полечу, — мечтательно сказала Ирина. — Говорят, настоящий рай…

— О, там круто, я была! — радостно сказала Маша. — Если что, лучшая ракия^[2] — у бабушки на винограднике при въезде в деревню с названием, простите, Вульгаро!

— Вы пьете ракию? — вдруг заинтересовался Егор.

— Я вообще крепкие напитки не очень. Вино — да, и кстати, на Крите оно тоже отличное… Но местная ракия — она такая мягкая, что ее могу пить даже я! Понемногу, конечно. А еще есть ракомело — это ракия с корицей и медом. Я себе из отпуска в прошлом году привезла бутылочку для профилактики простудных заболеваний…

Егор широко улыбнулся Маше:

— Ну, об этом мы с вами еще побеседуем… Так вот, тетю я спровадил. Она настояла, что Виконт не должен оставаться без квалифицированного присмотра, и мы нашли вас. И если начистоту, я не мог утаить от вас всю эту ситуацию. В субботу, может, кто-то нагрянет, а вы ничего не знаете — по-моему, это нечестно.

Маша молчала.

— И последний вариант, — продолжил Егор. — Вы уже согласились на эту работу… Но мы вас сразу не предупредили, что у нас тут практически английский детектив… с котом. Так что мы поймем, если вы откажетесь. Или еще один вариант: вы берете кота и едете на эти три недели с ним тоже куда-нибудь. Хотите — в вашу квартиру, хотите — мы оплатим гостиницу. Тетя Ира пообщалась с вами и сказала, что вы выглядите как человек очень надежный. Ну, мы и решили спросить: не захотите ли вы помочь благому делу и поймать нашу крысу-воровку?

Маша посмотрела сначала на Егора, потом на Ирину.

Дело шло к вечеру, мягкие ломти желто-розового солнечного света лежали на полу; Виконт, устав сидеть столбиком, перебрался на диван и принялся вылизываться.

В тишине было слышно, как шумят деревья за приоткрытым окном и тихо урчит мейн-кун, высовывая длинный розовый язык.

— Это немного неожиданное предложение, — сказала Маша. — И можно было бы уехать, да… Но, я думаю, если кота просто отсюда увезти на этот раз, решение проблемы лишь отложится. Недоброжелатель подождет, когда вы, Ирина, вернетесь из поездки, и все равно попробует что-то сделать. Так что я не против выяснить, кто тут у вас ворует кукол и вилки. Егор, у вас есть какой-то план?

Примечания

2

Виноградный самогон.