Домик №7

Наталия Романова, 2022

У Риты есть всё, чтобы быть счастливой: молодость, благополучная жизнь, любящий муж-красавец, мечтающий о ребёнке от неё. Только Риту никто не спросил, чего на самом деле хочет она сама, и какую тайну хранит…

Глава 7

Рита вконец запуталась, кто кому кем приходится в семействе Евсеевых, тем более были там не только Евсеевы, но и Антопченко, Мироновы, Углиновы… Выходило, что вся деревня так или иначе считалась родственниками.

Маме Олега, Марии, так она представилась, на вид было не больше пятидесяти лет, а то и меньше. Тридцатипятилетний Борис был первым приёмным ребёнком в их семье. Когда-то недалеко от села, где жили Евсеевы, был детский дом, оттуда и сбегал Боря. Несколько раз Мария заставала его спящим под трактором мужа, гоняла, больше от страха, что муж не заметит парня в высокой траве и переедет, возьмёт грех на душу. Потом привела в дом, накормила, Боря осмотрелся и по-хозяйски наколол дров для бани. К учебному году Мария с мужем собрали все нужные документы и забрали Бориса к себе. Много было разговоров, споров, даже осуждений односельчан. А потом всё стихло, Боря стал своим, как для Евсеевых, так и для соседей.

Еще две сестры, Анжела и Ангелина жили в городе, учились и работали, к родителям приезжали редко. Обещали вырваться, как узнали, что Олег прилетел. И ещё один брат, Егор, погодок Олега, старший. Егор жил по соседству с семьёй Бориса, женился на однокласснице Олега, какой-то Лизе, и недавно у них родился второй ребёнок.

А младший брат, тот, что поступил в институт, аж в Москву, приехать не смог, устроился на работу, на поезде долго, а на самолёте дорого. Олег пообещал матери заехать к нему, заодно посмотреть, «что там и как». Две сестрички — восьмиклассница и семиклассница, — находились в лагере отдыха, их должен был забрать всё тот же Борис, чтобы увиделись с братом, когда ещё получится. Остальные были совсем маленькими. Вот только кто родной, кто приёмный, кто сын, кто внук, а кто соседский ребёнок, Рита не могла запомнить.

Ребят было много. Очень много! Несмотря на то, что Рита работала с детьми, постоянно имела с ними дело, такое количество её откровенно пугало. Одна мысль, что это не чьи-то там дети, не работа, уйдя с которой, ты окажешься в тишине собственной квартиры, а родные, и они всегда будут рядом, днём и ночью, приводила Риту в ужас.

Они прожили уже три дня у Евсеевых, а детей всё прибавлялось и прибавлялось. Они словно размножались почкованием. Или делились, как агент Смит из «Матрицы». Кого-то привезли на выходные, кого-то на лето, кто-то вернулся из летнего лагеря. Как из небольшого количества дошколят за три дня их число увеличилось до одиннадцати, Рита не понимала. У неё кружилась голова от нескончаемых криков.

Нет, они вовсе не плакали, а если и плакали, то не бежали к мамам, бабушкам, а разбирались сами. К ужасу Риты, она наблюдала, как пятилетней Оле дворовый кот ободрал руки и ноги одновременно, а семилетний брат Марат густо залил раны зелёнкой и «перебинтовал», как смог. В итоге все, кто был в зоне доступа, были измазаны, включая несчастного кота, а зелёные бинты валялись по двору, как флаги многодетности.

А вот Серёжу кутерьма с детьми не пугала, напротив, воодушевляла. Уж такой он, найдет общий язык со всяким ребёнком, любого пола и возраста. В отличие от Риты, он запомнил имена всех детей в доме Евсеевых, где их поселили в отдельной комнате, небольшой, но очень уютной, с окнами на лес, самый настоящий, густой. Так же он знал, кто кому кем приходится, по какой линии, даже вкусы и предпочтения каждого ребёнка. Не говоря уж о том, что мгновенно организовывал игры и сам откровенно наслаждался происходящим. Раньше Рита не замечала в Серёже такой тяги к малышам… Серёжа всегда хорошо ладил с детьми, это была его работа. Но сейчас ведь работать не нужно.

Никакой особенной встречи в день приезда Олега не было. Родственники как занимались своими повседневными делами, так и продолжили заниматься. Мария с утра раздавала распоряжения подрастающему поколению, кто-то должен был убраться, кто-то прополоть грядки с луком, кто-то собрать огурцы, а то к вечеру «спортятся», кому-то нужно было нарвать травы и дать кроликам или курам. Кто-то кормил индеек, гусей, уток…

У Риты голова шла кругом только от перечисления всего, что надо сделать и за чем проследить. А ведь всю семью нужно ещё накормить! Как можно не сойти с ума даже просто в такой обстановке, про ответственность за всё семейство Рита боялась даже думать. Что говорить, она опасалась завести и котёнка, а здесь…

Праздник назначили на вечер пятницы. Как раз должны были выписать Любу с новорожденным сыном, ему и имя уже дали — Павлик. Две сестры приедут из города, и Борису удобно забрать средних из лагеря отдыха, заодно и сына захватит, он в том же лагере отдыхал.

С Олегом Рита почти не общалась, он много проводил времени с семьёй, заходили друзья детства, подолгу разговаривали, приглашали в гости, кому-то он обещал зайти, а кому-то нет, ссылался на нехватку времени.

Отлично ладил он с Серёжей, а Риту будто избегал. И она его тоже. Почему? Не смогла бы ответить. А если бы ответила, устыдилась своих мыслей! Просто наваждение. Глупость! Олег Евсеев привлекательный парень, к тому же — звезда мирового уровня, пусть и в узких кругах любителей ММА, а вдруг кормит уток, убирает в курятнике или предлагает Рите попробовать сладкий зелёный горошек в стручках, садится близко настолько, что Рита ногой чувствует тепло ноги Олега. Просто это странно, вот и приходит в голову разная ерунда.

В пятницу, с самого утра была суета. Все носились с утроенной скоростью, несколько раз прибегала всклокоченная Вера, новоиспечённая бабушка, и советовалась с «мам Машей». Даже самые маленькие члены семьи вносили свой вклад в общее дело, наводя порядок в игровой комнате, дворе и своих спальнях. Порядок этот, правда, ими же и нарушался, но каждого «трудящегося» от двух до двенадцати лет не забывал нахваливать любой мимо проходящий взрослый.

Рита почему-то вспомнила, что ей никогда не удавалось убраться хорошо или почистить картошку так, как устроило бы маму. В итоге Риту отправляли заниматься чем-нибудь «полезным», а мама, вздыхая, переделывала всё, к чему прикасались руки маленькой Риты. А здесь — притащил малыш игрушки в центр комнаты: «Молодец!». Старался же! Вырезал на шторах дырки, утверждая, что это ромашки: «Умница! Красиво!» Но ножницы надо убрать подальше.

Рита заглянула на кухню, это было самое большое и светлое помещение в доме. Дом был просторный, без особенных изысков, без балконов, веранд, лоджий, зато двухэтажный, с множеством комнат, небольшим спортзалом, игровой и «гостиной» — большой комнатой, где к вечеру будет накрыт праздничный стол. Сразу два события в семье Евсеевых. Приезд Олега и рождения Павла.

— Вам помочь? — поинтересовалась Рита у Марии. Она, конечно, не умела готовить в промышленных масштабах, но безрукой точно не была. Да и неудобно как-то слоняться по дому, когда Серёжа мужественно взял на себя младшее поколение Евсеевых, захватив по пути соседских детей, и теперь вся эта компания занята командной игрой, а не снуёт под ногами возбуждённых взрослых.

— Отдыхай, — проговорила Мария. — Напашешься ещё, на твой век хватит.

— Но… — Рита растерялась. Настаивать она не умела, инициативу проявлять тоже, но в то же время чувствовала себя неуютно, когда все трудятся, а она без дела.

— Яйца вон порежь, — вставила Анжела, одна из сестёр, которые учатся и работают в городе. — Фаршировать будем.

— Хорошо. Эти? — уточнила Рита, взяла нож и принялась за работу.

В итоге подняла голову, когда большое блюдо было уложено фаршированными яйцами и красиво украшено. Одно время Рита увлекалась карвингом, уж очень ей хотелось удивлять мужа кулинарными изысками, и могла из обычной редиски вырезать хоть цветок, хоть сову.

— Господи! Красота-то какая! — воскликнула Мария. — Это огурец? А лебеди, лебеди какие! А цыплята! Теперь Антошка точно хоть одно яйцо, но съест. Как не съесть такого цыплёнка? — Рита растерялась, вроде восхищаются, но вдруг Антошке нельзя яйца, а Рита своими художествами спровоцирует ребёнка. Мария не заметила растерянности гостьи, видимо, хвалила от чистого сердца, как часом назад самого младшего за вынесенный из комнаты горшок.

— Ангелина, — обратилась Мария ко второй дочери, той, что приехала с Анжелой. — Вот бы мне такую невестку, а!

Рита думала, что сёстры-двойняшки приёмные, уж очень рыжими они были, огненными, с россыпью веснушек по лицу, рукам, всему, что было видно из-под одежды. Мария была светло-русой, как и её муж — отец Олега. Остальные дети тоже были русыми, кто-то темнее, кто-то светлее, выделялись только рыжие сёстры и Борис.

— А у тебя невесток мало, можно подумать, — отозвалась Ангелина. — Одна Вера пятерых стоит.

— Да я про Олежку, — махнула рукой Мария. — Что ж он всё как перст. Один да один.

— Кого он найдёт, в Америке-то? — ответила Ангелина.

— А в Америке не люди что ли живут? — всколыхнулась Мария. — Все одинаковые, что у нас, что у них. Только кажется, что мы отличаемся, а все одного хотят. Чтобы дети не болели, мужья не гуляли, да денег… каких-никаких.

— Да не женится он никогда, — вклинилась Анжела. Она стояла у дверей и грызла молодую морковку, зелёные стебли болтались, как маятник. — Он по Лизке сохнет. — И с воодушевлением откусила кусочек, с громким хрустом прожевала.

— Лизка-то тут причём? — Мария подняла взгляд на дочь. — Что ты выдумываешь. Лизка уже второго Егору родила, пляшет он вокруг неё, как каруселька вокруг оси.

— И что? — пожала плечами Анжела. — Вспомни, какая любовь была! А она взяла и за его родного брата замуж вышла. Он потому и не приезжает домой, а если приезжает, то вон, с друзьями, — она кивнула в сторону Риты.

— Любовь… какая любовь, после девятого класса уехал, любовь, — недовольно пробурчала Мария.

— А на свадьбу приезжал и напился! — настаивала на своём Анжела.

— Молчи, дурёха, — кинула в сердцах полотенце Мария. — Намелешь больше пуда, а людям жить.