Полярное Сияние

Наталья «TalisToria» Белоненко, 2021

3 части про разность чувств. А может быть, про сумму. Сложные нематематические уравнения про (((1+1)/1)+1-1+2)/0 Есть молодая красивая пара: ОН… и ОН. У одного из них есть племянница, чрезвычайно впечатленная вторым. Всё это не секрет, но кто-то не сдается. А тем временем у второго – есть странное пятно в прошлом.Пройдет немного времени, и прошлое станет настоящим. А упомянутое – позабытым прошлым, которое аукнется не вовремя.Но нет прошлого, которое проходит бесследно. Все смешается в причудливом коктейле…3 очень разные части одной жизни. Или не одной?Дисклеймер: В книге встречается упоминание нетрадиционных сексуальных установок, но это не является пропагандой. Скорее наоборот.Все совпадения, разумеется, случайны. Если вам привидится здесь раздвоение Траволты – я не виновата)))Спорные темы – не пропаганда и не порицание – просто каркас для этических взглядов и многообразия жизненных поворотов.Книга публикуется в авторской орфографии и пунктуации.

Глава 2. Полумрак

Перелету длиной в 13 часов рада была только Виолетта. Она запаслась планшетом с фильмами, тоннами музыки, игр, и японских Манга,

но дело было не в этом. Лёшка предусмотрительно сел отдельно: одно дело попасть вместе с узнаваемым коллегой на «случайные» фото из сетей — в толпе, другое — на соседних авиакреслах. Они вообще, мать заметила, в людных местах стараются не мелькать рядом. Ничего шпионского, просто учтивость.

И Виолетта немедленно этим воспользовалась — узурпировала пространство рядышком со своим героем. В какой то момент Людмила всерьез позавидовала терпению парня: девчонка звала его по имени каждые 15 секунд, норовя подержаться за полу его джинсовки. Готова была смотреть и слушать только то, что одобрит он, и на 3м часу полета даже просто любоваться как он спит. Несколько часов. Отложив все гаджеты. Безотрывно.

Alexx Antaeus — Byzantine Meditation.mp3

Это было как отсрочка. От ее говорливости. От ее увлеченности. От всего того, что как Людмила уже предвидела, предстоит дальше.

Утешало только одно: в переполненном самолете ничего не случится. Пока-что.

* * *

Все, сошедшие с трапа самолета в составе этой группы, уже бывали здесь в тропиках. Но все выглядят здесь — туристами. Кроме одного.

Ben Macklin — Dare (Luxar Version) [feat. Emma Brammer].mp3

Один словно создан тут. Прям на райском пляже, на сёрфе. В кадре. Прям таким, как сейчас. Трансформировался из солнечного луча, или вышел из волны. Он — вне географии, вне актуальности и вне времени. Все в этом мире для него — совершенно естественно, преподнесено ему, и он — подарок этому Миру. У него — здешний загар. И здешнее первобытное шаманство.

А, нет двое. Если приглядеться. Как местные. Хотя нет, второй тут будто вырос, в тропиках. Маугли.

Оба смотрят на этот мир даже не с самодовольством, а с какой-то возмутительной удовлетворенностью. И одновременно с любознательностью, готовностью принимать от Мира подарки. Они говорят с Миром на «Ты», слегка заигрывая. В каждом из них звучит какое-то фоновое приглашение к квесту, готовность принять или бросить вызов. Но слегка по-разному.

И Мир везде принимает их. За «своих». Словно своих любимых сыновей.

MARUV — Crooked.mp3

Только и остается напоминать себе, что сын — уже давно взрослый. И он уже сын не только ее, но и Мира. Мир все время забирает его. Себе. И вот опять.

А во фривольности других шагов в их сторону — так и поигрывает вот это модное «не-дру-жиии с-го-ло-вооой, пусть победиииит любовь». Он словно прозрачно одет в этот манерный напевчик, как в аромат:

МОТ, LYRIQ — Не Бруклин.mp3

К присутствию нового элемента семьи привыкнуть оказалось до странности легко… и в то же время никак не получалось научиться его не замечать. И дело было не в яркости оттенков и гармоничности сочетаний, на нем надетых. Мальчишески-компактный внешне (вопреки реальности), он держался как-то «локально», на комфортной всем дистанции — тихонько в сторонке, лишнего места не занимал и под ногами не путался, и всегда умел оказываться ровно там, где нужно, как-то «по-взрослому»,

но примечательно и «изобретательно» даже жевал жвачку, благодарно улыбаясь вечно преданной ему Виолетте за угощение. Он не отказывался. Его благосклонная, кокетливая признательность провоцировала дать ему еще больше, просто ради этого отклика — он ловко балансировал на хрупкой грани самовлюбленности и чуть театрального пафоса, не заступая в высокомерие. Выглядеть в такие моменты умудрялся еще попсовее и сааахарнее, чем отшлифованный годами в шоубизнесе Лёшка. Он по-рекламному небрежно держал зубами хлястик, завязывая что-то на своем предплечье, и по-рекламному живописно кидал взгляд в сторону. За каждым его действием хотелось угадывать большее. Просыпающееся моментами детское жизнелюбие и непосредственность смешивались в нем с погруженностью или меткой внимательностью, за которой что-то кроется.

Он оказался мастером маскировки. Маскировки обыденности.

Его простота и одновременная отфильтрованность сбивали с толку. В нем не замечалось притворства, но даже походка его казалась харизматичной и какой-то богемной. А набор жестов — отсортированным. Аристократия, епта! В джинсовых заклепках.

— Он даже воду пьет красиво. — насупленно вторит ее мыслям дочь Катя, тихо радуясь сейчас, что не она — мать Виолетты, искренне сочувствуя кузине Наденьке с её мужем Вовкой, родителям романтически потерпевшей.

Правда, им и самим — не легче. Они, сестра с мамой Лёшки, синхронно, не сговариваясь, ведут самое важное в этой поездке — изучение инородного объекта. И если арсенал своих развитий знакомства с «пришелицЕЙ», «конкуренткой» в семье — более-менее известен любой матери/сестре: принять и дружить / отвергнуть и воевать / делать вид что дружишь и выжидать… То тут стратегия выглядела совершенно неясной.

Ненавидеть и презирать его как-то не получалось. Не замечать — еще меньше. Дружить, знакомиться? О чем? Покровительствовать? Этому мешала его неожиданная на фоне его внешней и нарочитой поведенческой инфантильности незримая самостоятельность. Игнорировать? Так он и так держался особняком. «И тут и там», как говорится, «и нашим и вашим»…

Лёшка часто отлучался — то телефонные переговоры и согласования, то деловые встречи прям в аэропорту, ведь у него здесь были назначены пара «работ», и небольшая формальная деловая программа. Валера при этом оставался с ними и не с ними — совершенно спокойно переносил долгие паузы молчания и «незамечания», почти изоляции — если из поля зрения пропадала Виолетта, разумеется. Сам что-то инициировать не спешил,

но и от обращений не прятался. Вежливость его не была заискивающей или избыточной, но отзывчивость — оказывалась уместной и даже полезной.

И даже приятной. Он до оскомины напоминал максимально НОРМАЛЬНОГО обычного парня. И с этим соблазном удобной иллюзии было не просто бороться, как и с невольной симпатией к «нашему милому птенчику», потенциальному племяннику/кузену.

Особенно когда он вдруг вовремя говорил что-то дельное. Он действительно был здесь уже не в первый, а как оказалось — в 4й раз, при чем дважды — в одиночку, и в моменты некоторой неорганизованности группы пару раз задавал нужное направление. Это странно — слушаться «подростка в розовом», но взрослая компания сама не поняла, как приняла за правило обидный факт: Валера не говорит ерунды. Кто угодно, но не он. Он долго молчит и плетется следом, их «глянцевое прикрытие», «полиция шарма», но если что скажет — вперед. Он напоминал гида, которого глупо ослушаться.

Словом, не бесил. Как бы того ни отыскивали некоторые присутствующие. Не только брутальные и основательные мужья Кати и Нади, но они и сами с некоторой настороженностью, хоть и без выраженной антипатии, озирались на рафинированного ВИП-чика с недоверием. Хотя начинали потихоньку с доверием его слушать.

Он не навязывал себя, не сюскал, всегда был краток и ёмок, «устойчив» без излишних эмоций, и это располагало ловить его ремарки. И проверять опытным путем. Хотя пока еще ничем не напоминало дружелюбие.

Парадокс: уже большую часть своей жизни все эти люди были накоротке с давно состоявшейся и признанной публичной персоной, знакомству с которой все вокруг завидовали,

но испытывали смущение в присутствии человека гораздо проще того по статусу, схожее со смущением, какое обычно люди испытывают рядом с признанными звездами.

Словом, парень был мастером впечатления. Если присмотреться, он сам умело задавал тон и градус отношения к себе, расставлял нормативы, и некоторая изоляция сейчас была его персональным осторожным выбором. Как бы окружающие ни думали, что это их отработанная и заявленная дистанция.

Однако именно Валера ловко решил вопрос с транспортом, потом с размещением в нем багажа, пока Лёшку забрали организаторы посмотреть завтрашнюю площадку. И вот они уже подъезжают к отелю. И Валера знает, когда вернется их Светило, лучше мамы или сестер.

Сумбур на ресепшне, и вот Людмила даже не уследила, куда кого поселили. А ведь намеревалась заметить.

Вмешаться? Вряд ли. Но не может же быть, чтоб…

Лишь через час после прилета все сумели скинуть с себя багаж и дорожную амуницию, освежиться в душе, перекусить и прицелиться на бассейн и изучение территории.

Спустя почти 2 часа Лёшка еще не вернулся, Людмила пошла искать сестру, а та — забеспокоилась за то, где там внучка, так их всех проводил к особому дикому пляжу сам Сияние собственной персоной.

Следующие 2 часа они имели неосторожность узнать и убедиться воочию, что гость — еще и сёрфер. Не на словах, а почти профессиональный, который с полетами над волнами. И каким-то чудом удержать на берегу девочку.

И это была еще одна отсрочка.

* * *

Когда вернулся Лёшка — никто и не видел. Оно всегда так: сын/брат может побыть с ними лишь номинально — он всегда кружится в своих профессиональных заботах, неразделим со своим Призванием. И пытаться поспеть за ним — утопия. Все пытались и все выдыхались за 3 часа. Давно уж не пробуют. Зато он возникает откуда-не-возьмись радостный, как сказочный герой, окатывает всех волной энергии и счастья, и снова утекает за кем-то из менеджеров или организаторов по неотложным делам, убедившись, что всё хорошо и все довольны.

Но утром Людмила примерно узнала, что вернулся, и когда. От сестры она выяснила, когда вчера сослали Виолетту.

И да, сбылись ее худшие ожидания. Это был не общий номер. А соседние. И в стороне от всех их 5ти их семейных номеров.

Будто они, родня, еще на что-то надеялись.

Весь следующий день сына видно не было, да и друга его — тоже. Увидеть обоих удалось лишь вечером на выступлении сына в большом отеле. Не сговариваясь, объект, который мог быть узнан фан-сообществом артиста и присутствие которого могло вызвать вопросы, никак не приближался к его семье, хотя ехал на выступление и обратно вместе с ними. В зрительном зале общался то с Виолеттой, то еще с кем-то неизвестным, мало оставался в одиночестве. Его сложно было потерять из виду: яркая ветровка с рваными полу-джинсами, длинная челка заплетена сзади в «колосок»! И нет, совсем не женственно, правда. Не с его подбородком и профилем.

А Лёшка, исполнив несколько самых желанных своих хитов, объявил о своем лирическом настроении, сел за фортепиано, и бонусом в подарок спел несколько фрагментов каверов.

USHER — Without U ( Interlude).mp3

Изумительной красоты лирика выглядела будто б посвящением. Глаза зрителей блестели в темноте, и все замерло вместе с дыханием.

В этот момент мать взрослого сына думала о том, что имея такой дар проникать в души людей, сколько он раздаривает себя этому Миру. Но что-то — оставляет и для себя. Как в этот вечер.

Следующей была другая, чуть повеселей:

Hailee Steinfeld — Flashlight (Sweet Life Mix) From"Pitch Perfect 2"Soundtrack.mp3

Она напоминала шуточную. Но семья не улыбнулась.

Флештайт. Вспышка.

Чем не Сияние?

Тут Людмила вдруг поняла, какова природа этого прозвища, которое она сама же дала.

Она, учительница! В первый раз в своей жизни. Прозвища, которое никто не мог объяснить здесь в тропиках, и которое так прилипало, подхватывалось интуитивно.

Она поняла, что просто прочитала это отношение. С самого близкого человека. И сумела его озвучить.