Путь Свободы. Книга 2

Наталья Алтунина

Заснеженные сугробы сменили пожелтевшую листву, принося долгожданное счастье. Только, как известно, счастье не может длиться вечно.Страшная тайна моей жизни всплывает наружу, принося новые беды.Что делать, когда вся твоя жизнь оказывается одной большой ложью?Как справится с новыми испытаниями, когда оказываешься на крою утеса?Демоны объявляют войну, и мы снова в её эпицентре.Война близка, и на этот раз победителей не будет.

Глава 2. Ангельская плеть

Холодные порывы ветра пробирались под пальто. На улице было холодно. Так же как и у меня на душе.

Как Алестер мог меня обмануть? Почему не рассказал про медальон? Столько месяцев он был у него, а он и словом не обмолвился.

На душе скребли кошки, а сердце разрывалось от обиды. Я не понимала его поступок. Между нами всегда было доверие, почему сейчас он так поступил? Даже тогда, когда мы спорили и враждовали, между нами всегда было доверие.

Что же произошло сейчас?

Достаю из кармана мобильник и набираю знакомый номер. Долгие гудки нервируют, но я упорно ожидаю ответа.

— Надеюсь, ты звонишь, потому что передумала? — слышится громкая музыка и гул голосов.

— Говори адрес.

— Я пришлю тебе смс, — коротко отвечает Елена и сбрасывает звонок.

Ловлю такси и называю адрес. Меня не радует перспектива оказаться на вечеринке, где полно подростков, но дома находится, я не могу. Мне нужно время остыть. Привести голову в порядок.

Большой двух этажный дом встречает меня громкой музыкой. Из окон видны вспышки диско-шара. Запах алкоголя смешивается с запахом пота и табака. Меня от него мутит. Повсюду слоняются нетрезвые подростки. Стараюсь ни обращать внимание на призывы рвоты и пытаюсь отыскать Елену.

Бывшую подопечную я отыскала на кухне. Она наливала напиток в большой пластиковый стакан. И бьюсь об заклад, что там был не лимонад. Увидев меня, она расплылась в улыбке, протягивая один из стаканов мне.

Принимаю спиртное и выпиваю его одним глотком. Дешевый алкоголь обжигает горло, но я не обращаю на это внимание. Хочется расслабиться.

Три месяца прошло с момента «Кровавой Луны», а я все еще не могла позволить себе отдохнуть. Мне чудится, что вот-вот, снова, должно произойти что-то ужасное. Впрочем, Дамиан доказал что мое шестое чувство меня не подвело.

— Алестер не пришел с тобой? — Елена наклоняется ко мне и перекрикивает музыку. В нос тут же ударяет запах алкоголя.

— Решил остаться дома. — вру я, и беру еще один стакан.

— Вы поругались?

— Нет, а где Марли? — я пытаюсь сменить неприятную тему и отпиваю алкоголь.

— Где-то здесь, — Елена повторяет мое действие, и морщиться от горечи.

Приблизительно через полчаса я позорно сбежала от пьяных подростков. Музыка и их крики противно давили на уши, а запах что витал в доме, не заглушал даже алкоголь.

Я стою на крыльце, облокотившись о деревянные перила. В руке пластиковый стакан с дешевым спиртным. С неба опускаются снежинки, они танцуют танец, который понятен только им. Снежинки, словно маленькие балерины кружатся в воздухе, изящно опускаясь на землю.

Я запрокидываю голову к небу и закрываю глаза. Холодный снег остужает мои раскрасневшиеся щеки. Сердце сжимается от боли. Все мои мысли принадлежат Алестеру. Вспоминаю, как еще недавно мы делили одну кровать и снова встает вопрос, зачем он скрыл от меня медальон?

Слышатся шаги, и я поворачиваюсь на источник звука. Марли останавливается напротив меня, кутаясь в черный пуховик. Ее рыжие волосы смотрятся на фоне белого снега жутковато, словно кровь на снегу. Девушка морщит маленький курносый носик и делает пару шагов ко мне на встречу. Деревянное крыльцо под ее ногами жалобно скрепит.

— Что-то случилось Марли? — я допиваю содержимое стаканчика и выкидываю его в рядом стоящую урну. Корзина переполнена до такой степени, что возле нее валяются несколько смятых пластиковых стаканчиков.

— Тебя вызывают старейшины.

Меня возмущает тот факт, что мне не удосужились сказать об этом лично. Тревожное чувство охватывает меня, но я пытаюсь не обращать на него внимания.

— Как скоро?

— Сейчас, — ее голос звучит виновато, будто это она затеяла это собрание.

Коротко киваю в знак согласия и прошу девушку провести меня к ним. Что же, шестое чувство снова не подвело.

Мы идем по темному заснеженному лесу, и у меня возникает чувство дежавю. Несколько месяцев назад, точно так же, меня вел Аббадон. Только не к старейшинам, а к демонам. Они хотели сделать из меня сосуд.

— Помощь, помощь, в огне сгорает память. Они не верят взгляд, отводя с опаской, — напеваю я, вспоминая события «Кровавой Луны». — Он где-то рядом кружит как стервятник. Стирает хищник моих деяний краски.

Марли оборачивается на меня, и по ее выражению лица я понимаю, что не вхожу в ее список кумиров по пению. Аббадон в прошлый раз, так же не очень восторгался моим пением. Что же, не будет у меня фанатов. Не быть мне великой певицей!

Тревожные мысли снова лезут в голову и неприятным червячком шевелятся внутри. Отгоняю наваждение о предстоящей беде и иду дальше за Марли. Миниатюрная фигурка девушки ловко мелькает между деревьями. Я пытаюсь не отставать.

Идем молча. Тишину нарушает лишь ветер, который играет на кронах деревьев.

— Как Елена? — снова нарушаю я тишину.

— Мы сдружились, — Марли ловко петляет между деревьями, и мне приходится приложить немало усилий, что бы успеть за ней.

— Береги ее, — я наступаю на корень дерева, и нога соскальзывает.

Выставляю руки вперед, тем самым смягчив падение. Руки обжигает от удара и холодного стега.

— Ты в порядке? — девушка оказывается рядом и протягивает руку помощи.

Я молча принимаю ее руку и коротко киваю в ответ в знак благодарения. Высказывать свои страхи и волнение по поводу встречи со старейшинами у меня не было желания. Да мы и не друзья что бы я высказывала ей все то, что накопилось у меня на сердце.

Между нами снова наступает тишина. В этой тишине слышаться наши шаги и громкий стук моего сердца. Мне кажется что его стук слышит даже Марли которая идет впереди меня.

Лес расступается. Впереди утес. Замершая река у подножья выглядит белой заснеженной лентой, которая тянется к горизонту. Пейзаж настолько красивый и сказочный, что будь я, в другом положении, то обязательно осталась тут подольше. Я бы позволила себе насладиться этой красотой. Но я не в том положении.

Возле утеса стоят пятеро старейшин. Их белоснежные одеяния развиваются на ветру, которые похожи на белоснежные крылья. Старейшины легко одеты и судя по их выражению лиц, совсем не чувствуют холода. От их вида мне становится еще холодней, и я засовываю руки в карманы пальто.

Напротив старейшин, спиной ко мне стоит Алестер. Я останавливаюсь рядом с возлюбленным и непонимающе смотрю на него. Он лишь пожимает плечами. Тревога звенит звонким колокольчиком у меня в груди, но чувствовать поддержку Алестера, пусть мы и в ссоре, очень важно для меня. Если он рядом, я со всем справлюсь.

Марли кивает старейшинам и, разворачиваясь, покидает утес.

— Алестер, Элизабет, — незнакомый мне старейшина кивает нам в знак приветствия.

— Что заставило вас, вызвать нас в столь поздний час? — Алестер задает вопрос. Его голос звучит спокойно и уверенно.

— Для наказания, — я открываю рот, чтобы возразить, но меня обрывают жестом руки.

— Совет старейшин пришел к решению. Несколько месяцев назад, Элизабет, по твоей вине, чуть было не произошел апокалипсис.

— Но ведь не произошел, — перебиваю его я, но он не дает мне договорить.

— Поэтому твое наказание будет десять ударов плетью, — я задыхаюсь.

Десять ударов очень много. С одной стороны меня радовал тот факт, что они не назначили более суровое наказание. Ведь, несмотря на то, что в итоге все прошло хорошо, я имела большой вес в происходящем.

Я не уследила за Еленой. И по моей вине ее убили.

А потом, я пала. Стала демоном.

Рассуждая о наказаниях, десять ударов это еще приемлемо, а самое главное, что не пострадает Алестер. А я уж, как-нибудь, переживу.

Алестер сжимает мою руку и пытается возразить. Я одергиваю его. Мотаю головой в отрицательном ответе, и он замолкает.

Мы оба знаем, что идти наперекор старейшинам нельзя. Наказание может быть и куда страшнее. Мы ангелы. И мы подчиняемся Эдему. Починяемся старейшинам. Как бы жестоко это не звучало.

Согласно киваю и выхожу вперед.

С меня снимают пальто, и я остаюсь в одной тонкой белой майке. Холодные порывы ветра обжигают кожу. Мне чудится, будто холод течет по моим венам, забирая тепло.

Меня подводят к ближайшему дереву и привязывают толстыми веревками к стволу. Я прижимаюсь лбом к холодной коре и закрываю глаза. Меня трясет, то ли от холода, то ли от предстоящей боли.

Мне страшно… Страшно перед неизвестностью. Я не могу позволить себе быть слабой перед старейшинами.

Я видела прежде, как наказывают плетью. Кожа рвется под хлыстом, кровь окрашивает руки и лицо палача. Видела, какие уродливые шрамы остаются на спине.

— Алестер возьми плеть, — все внутри замирает от услышанного заявления.

Наказание не в том что, я получу удары. Наказание в том, что их будет наносить Алестер.

Наше общее наказание. Мне за ошибку. Ему за связь со мной — демоном.

Я не вижу лица Алестера. Не вижу, что он делает. На утесе тишина. В этой тишине гулко бьется мое сердце. Оно стучит в ушах, и я чувствую, как на глазах наворачиваются слезы.

Они не могут так с нами поступить. Они не могут заставить его сделать это.

Слышу тихие шаги Алестера по снегу. У нас просто нет выхода. У нас его никогда не было. Все всегда решают за нас.

Ангел медлит. Я знаю, как ему тяжело дается это решение, но у нас нет выхода. Снова. Мне кажется, я слышу, как бьется его сердце. Быстро и часто. Или может быть, это мое сердце так стучит?

Я слышу, как плеть рассекает воздух и опускается на мою спину.

Первый удар разрывает тонкую материю майки и кожи. Боль пронзает тело, и я закусываю губу. От второго удара я чувствую, как лопается плоть на спине. Лоб покрывается испариной. Я закусываю губу так сильно, что прокусываю ее. Тело сотрясает дрожь. Хватаюсь за веревки, что удерживают меня и сжимаю их. Сжимаю их с такой силой, что костяшки пальцев белеют. Боль пробирается в каждую клеточку кожи и мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание.

Я сильная. Я не могу позволить себе показать им свою слабость.

От боли, к горлу подкатил ком тошноты, и я пару раз сглатывала желчь, чтобы меня позорно не вывернуло на глазах у свидетелей. Боль ломала каждую клеточку моего тела и каждый мой сустав, но я стояла молча. Сжимая веревки, я просто пыталась выжить.

На шестом ударе я была готова умереть. Ангельская плеть разрывала кожу. Боль фейерверком врывалась в тело. Казалось, что каждая клеточка моего тела горела огнем. Горела адским пламенем. Та боль, что я испытывала когда Аббадон ставил мне клеймо, сейчас казалась детской и ничтожной.

Я не кричала. Не могла себе этого позволить. Слезы стекали по моим щекам, оставляя холодные дорожки. Я сжимаю веревки, и мне кажется, что они вот-вот лопнут.

Спина горит огнем.

Я чувствовала, как по изорванной майке стекает кровь. Она капала на белый снег. Ветер развивал мои волосы, которые после стрижки едва касались лопаток.

На девятом ударе я была на грани. Перед глазами плясали звезды. Все кружилось. Я не чувствовала своего тела. Оно болело. Болело все!

Из уголка губы по подбородку стекает капля крови и капает мне на грудь. Слышу, как Алестер заносит плеть для последнего удара и содрогаюсь, когда она достигает цели.

Спину обжигает. От боли хочется кричать! Но я молчу.

Колени дрожат, и я вот-вот упаду. Но продолжаю упорно молчать. Они не узнают, насколько больно мне сделали.

Двое старейшин подходят ко мне и развязывают веревки. Колени подкашиваются, и я пошатываюсь. Хватаюсь за дерево и делаю глубокий вдох сквозь сжатые зубы. Руки царапает кора дерева, но мне все равно. Закрываю глаза пытаясь унять дрожь и звезды перед глазами. От боли разрывается тело. Боль своими щупальцами проникала в каждую клетку моего тела, принося невыносимую агонию. Слезы стекают по щекам, и я не могу их остановить.

Я оборачиваюсь к старейшинам с высоко поднятой головой и принимаю пальто у одного из них. Накидываю его на израненную спину и сжимаю кулаки. Ногти впиваются в ладони.

Я должна это пережить.

На подоле белоснежного одеяния одного из старейшин я замечаю кровь. Она была моя.

Я не смотрю на Алестера, потому что знаю как ему сейчас тяжело. Знаю, что он будет винить себя за это еще очень долго. Смотрю на старейшин в ожидание дальнейшего вердикта.

Спина горит адским пламенем, и я чувствую, как пальто намокает от крови. Удары от ангельской плети заживут не скоро. Они обработаны особым веществом. Перед глазами все плывет и я вот-вот упаду.

По правилам, Алестеру нельзя мне помогать. Я знаю, что он борется с желанием мне помочь, но не помогает. Я борюсь с желанием посмотреть на него, потому что стоит мне на него посмотреть, как вся моя защита рухнет.

— Вы можете идти, — сквозь туман боли слышу я.

На ватных ногах разворачиваюсь и ухожу. Слышу приглушенные голоса позади. Один из них принадлежит Алестеру.

Мне не хочется вникать в разговор. Мне хочется покинуть этот утес как можно скорее. Утес, который мне казался невероятно красивым и загадочным, теперь окрашен моей кровью. Он видел мои слезы и мою боль. Больше я сюда никогда не вернусь.

Я иду медленно. Кровь пропитало пальто настолько, что она стекает по спине. Порыв холодного ветра охлаждает раны. Ноги трясутся, а в глазах пляшут звезды. Силы покидают меня. Тьма, плотным одеялом, убаюкивая, приглашает в свои объятия. Но я борюсь с ней. Борюсь на столько, насколько я еще способна сопротивляться.

Спотыкаюсь о корень дерева и хватаюсь за ствол, что бы ни упасть. От каждого движения спину обжигает огонь боли.

Слышу позади торопливые шаги, и крепкие мужские руки поднимают меня над землей. Алестер прижимает меня к себе бережно и аккуратно, чтобы не причинить мне новую боль. Я чувствую его частое сердцебиение у себя под щекой. Мне не хочется выяснять отношения по поводу нашей ссоры. Я хочу просто оказаться дома и чтобы эта боль прошла.

Тьма настойчиво зовет меня в свои владения, и я сдаюсь.

Алестер бережно опустил на кровать бессознательное тело Элизабет. Ее светлые волосы разметались по подушке. Аккуратно сняв пальто с нее, он кинул его на пол. Оно было пропитано кровью девушки. Вряд ли его можно спасти.

Спина Элизабет представляла собой кровавое месиво. Мужчина никогда не забудет это чувство. Он второй раз за день причинил ей боль.

Безвыходность что настигла его на том утесе, не отпускало его и сейчас. Он видел, как Элизабет содрогалась от каждого удара. Как по ее щекам катились беззвучные слезы. Как она кричала. Кричала беззвучно. Он все это видел и ничего не мог с этим поделать.

Он не мог это остановить.

Они с Элизабет прекрасно понимали, что идти наперекор старейшинам, не самая хорошая затея. Особенно сейчас, когда они вернули Элизабет к жизни.

Чувство отчаянья и безвыходности Алестер запомнил надолго. Он причинил Элизабет боль.

Разорвав остатки майки, мужчина осмотрел спину девушки. Даже когда раны заживут, на спине останутся рубцы. Алестер бережно промыл раны на спине девушки и наложил повязку с лекарством.

Элизабет что-то прошептала и по ее щеке скатилась слеза. Сейчас глядя на нее Алестер осознал, насколько она на самом деле хрупкая. Лиз всегда держится уверенно и храбро. Именно поэтому мужчина стал забывать, что она девушка. Хрупкая и нежная.

Почему он не рассказал ей раньше о Лиллит? И об этом проклятом кулоне, что она передала ему на поляне в «Кровавую Луну». Столько месяцев он берег эту тайну, а Дамиан ее разрушил. Чертов демон!

Зачем старая реликвия вообще понадобилась демону? Что несет этот медальон?

В голове Алестера крутилось столько вопросов, и не на один из них не было ответа. Все стало как-то запутанно. Еще совсем недавно они наслаждались с Элизабет друг другом, а сейчас все разом пошло под откос.

В кармане джинсов завибрировал мобильник, и Алестер чертыхнувшись, посмотрел на экран. Звонила бывшая подопечная. В такое время это было очень удивительно.

— Слушаю, — не очень приветливо ответил мужчина.

— И я рада тебя слышать. Элизабет не отвечает на телефон. Можешь передать ей трубку? Это очень важно, — в голосе бывшей подопечной слышались тревожные нотки.

Алестер посмотрел на спящую Элизабет и тяжело вздохнул.

— Она не может ответить. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Если она спит, разбуди ее, — требовательный голос Елены в трубке заставил мужчину пожалеть о том, что он вообще ответил на ее звонок.

— Я не могу этого сделать. Она… в общем, не важно, — Алестер устало потирает шею и снова бросает взгляд на спящую девушку.

— Хорошо, — зло бросает девушка и уже решает бросить трубку, но все же останавливается. — Передай ей, что меня навещал некий Дамиан. Он нес какую-то чушь про медальон и Лиллит. Ты можешь объяснить, что происходит?

Дамиан навещал Елену? Куда же смотрит Марли?! То, что «Кровавая Луна» прошла, не значит, что девушку можно оставлять без внимания. Она все еще является избранной.

— А где в это время была Марли?

— Она хорошая, правда. Но она не вы. Она не может находиться со мной двадцать четыре часа в сутки.

— Она должна это делать. Она обязана находиться с тобой двадцать четыре часа в сутки.

Алестер еще раз смотрит на Элизабет и решает, как же ему поступить. Он не очень-то хотел посвящать Елену во все это, но выбора у него, судя по всему, не было.

— Ты сможешь приехать утром? Обсудим все это.

— Мы можем встретиться в «Белой Лилии».

— Не можем, — мужчина резко перебивает молодую девушку и устало закрывает глаза.

— Хорошо. Утром буду, — слышится ответ на другом конце, а затем короткие гудки.

Алестер убирает телефон на прикроватную тумбочку и дотрагивается до головы Элизабет. Лоб горячий, покрыт испариной. Она вся горит.

Как он мог это допустить? Как он мог допустить того, что он чуть ее не потерял. Опять.