Двойная сплошная жизни

Наталья Бобло

Учёные утверждают, что человек использует возможности своего мозга всего на три процента. Получается, что в каждом из нас скрыт огромный потенциал. Героине этой книги посчастливилось начать раскрывать его. И чем больше её интерес, тем легче раскрывается потенциал. Ведь главное, – найти то, что каждому из нас на самом деле нужно…

© Наталья Бобло, 2017

ISBN 978-5-4485-4088-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

С чего всё и началось

Когда Сергей уехал, дверь, разумеется, никто даже и не додумался закрыть на замок. Зачем? Маньяки — это достояние других стран. У нас — закон и его соблюдение превыше всего. Об этом все знают и все в это верят. Как в президента и выборы…

Галюня смотрела мультики на первом этаже, механически тиская ручного хомячка. Люся была на втором, докрашивала правый глаз, чтобы через какое-то время завезти племянницу в музыкальную школу на репетицию. Люся не работала. Если уж быть совсем точной, то была ВРЕМЕННО безработной, потому что домохозяйкой в анкетах она после увольнения из риэлтерской компании, принципиально отмечаться не желала. Как же! Она — красивая, молодая, полная сил и энергии женщина, с «огроменным» творческим потенциалом, который ну никак не смог проявиться в продаже недвижимости противным, чаще всего брюзжащим и всем недовольным дядечкам и тётечкам. И она просто не может, ну, не имеет никакого морального права быть ДОМОХОЗЯЙКОЙ.

Так вот, бросив последний довольный взгляд на своё отражение, Люся услышала достаточно резкий для этого времени суток, а именно для полудня, звук. Сергей, её муж, уехал, но даже, если бы он вернулся за чем-то, что мог бы забыть, то никогда не стал бы хлопать дверью так громко.

Люся была девушкой неспокойной, иногда даже скандальной, и уж точно не трусихой (ну это так, между прочим), поэтому в предвкушении небольшого полуденного скандальчика, нахмурив брови, придав лицу справедливо-возмущённое выражение, стала спускаться по ступеням вниз.

То, что она увидела, ну никак не укладывалось в её представлении о теме красивого, классического скандала: двое молодых мужчин с безумными глазами, полными наглости и ужаса с оружием в руках зачем-то шёпотом кричали на Галюню, чтобы она наконец-то выключила «свои дурацкие мультики». С последним высказыванием Люся не могла не согласиться, они её тоже раздражали, хотя она старалась не лезть в воспитание племянницы.

— А ты кто? Кто ты такая? Сколько вас здесь ещё? — Один из них, наверное, самый смелый, стал выплёвывать на Люсю вопросы, тыча в неё пистолетом.

— Прошу прощенья, мне на вопросы по очереди отвечать, или можно импровизировать в вариациях? — Главное правило Люси во всех сложных ситуациях было: побольше непонятного. А исходя из быстро произведённого анализа внешнего вида ворвавшихся, Люся легко сделала вывод, что в данном случае правило должно сработать, как никогда.

— Чаво?!? Чё ты тут умничаешь? Давай… давай… чё смотришь, раздевайся давай!

Ну, потрясающе! Галюня зачем-то взвизгнула, как будто в её почти десять лет она особенно могла осознать весь ужас произнесённой фразы и её последствий.

— То есть вам не деньги нужны, а просто… не при детях будет сказано… — Люся с загадочным видом закатила глаза, — ну, вы понимаете…

— И деньги тоже… — взвизгнул другой, не такой смелый, похоже, понимая, что ему-то может совсем ничего и не перепасть…

— Ладно, хорошо, пойдём… — на секунду задумавшись, поманила Люся «главного» пальчиком, поднимаясь снова наверх.

— Эй, ты куда?

— Как куда — наверх!? Не собираешься же ты заниматься ЭТИМ здесь, на глазах девочки?!

«Главный» пребывал в замешательстве: с одной стороны нужно поддерживать имидж «главного», с другой стороны, судя по штанам, уж больно хочется, да ещё и девица эта странная непонятно что-то говорит, ну нельзя же упасть в грязь лицом на глазах у изумлённой публики…

— Тебя как зовут? — Лишь произнёс он, нетерпеливо следуя за девушкой.

— Эсмеральда.

— Б…, я так и подумал, шо как-то так гы-гы-гы…

— Ну, я смотрю ты умный такой… и опытный, наверное… — Люсе даже было где-то в глубине души стыдно за такую явно пошлую лесть, но кому-то нравится и МНОГО сливок, сахара и масла в торте одновременно…

Люся поднималась наверх, виляя бёдрами так, что даже хомяк поднял на неё голову… Всё. Полная дезориентация «клиента» — мозг выключен гормоном и, похоже, долгим воздержанием. «Всё, все козыри в моих руках. Хорошо, что Серёжи нет — он бы всё сейчас испортил своей ревностью» — думала Люся, не забывая покачивать и раскачивать попу.

То, что на самом верху была крышка, отделяющая первый этаж от второго на случай, если понадобится, полного отсоединения одного этажа от другого и держащаяся лишь на маленьком, но прочном крючке, конечно же, незваный гость не знал, поэтому Люсе оставалось лишь отвлечь его каким-нибудь интригующим вопросом, остановив в нужном месте…

— А как вас зовут? — Повернулась Люся, демонстрируя изгиб тела и поджидая его остановку именно там.

— А зови меня как хочешь! — Заржал, довольный собственной сомнительной шуткой парень, и остановился в нужном месте.

Люся протянула правую руку к нему и, незаметным жестом другой руки, опустила крышку прямо ему на голову, одновременно присев и подхватив пистолет правой. Звук был хлёсткий, но негромкий, к тому же, гость не издал ни звука. Пока тело скатывалось по ступенькам вниз, Люся наклонилась под перила и выстрелила в руку второго гостя, отвлёкшегося на непредвиденный «спуск» первого.

Тот вскрикнул, матюгнулся и заскулил:

— Что вы сделали-и-и-? Мы же не хотели-и-и-и! Мне больно-о-о! Вызовите скорую!

Люся спрыгнула с лестницы, чтобы тот не додумался взять пистолет в левую здоровую руку, хотела ещё пнуть его, но пожалела. Слабость любой женщины — это жалость к слабым мужчинам. (Возможно, именно поэтому они всё слабеют и слабеют…)

Когда и второй пистолет был уже в её руках, тело первого гостя достигло пола первого этажа и она, немного подумав, рассудила:

— Галюнь, может их связать?

Галюня приходила в себя медленно, в отличие от хомяка, который, воспользовавшись случаем, сбежал от хозяйки и суетливо обнюхивал лицо «главного». Второй скулил, истекая кровью — похоже, Люся попала ему в вену. Оценив ситуацию, хозяйка дома решила не совершать лишних телодвижений в поисках верёвки, которую она вспомнила лишь в виде бельевой, за которой пришлось бы идти на улицу, оставив налётчиков наедине с племянницей; и просто позвонила в милицию.

После слов… «ваш разговор записывается», Люся смутилась. В некоторых случаях она смущалась, как школьница…«ну, её же записывают…»

— Понимаете, извините конечно за беспокойство, но на мой дом напали грабители… и, наверное, насильники…

— Вы не можете говорить?! Продиктуйте адрес.

— Почему? Я же с вами разговариваю.

— Вы ранены? Вам угрожают? Сколько нападавших?

— Нет, я не ранена. Мне уже ничего не угрожает, хотя несколько минут назад очень даже угрожали… Ой, простите, надо по существу. Нападавших двое.

— Они вооружены? Раненые есть?

— Ну, вообще-то уже нет… в смысле не вооружены. — Люся никак не успевала за вопросами девушки в трубке. — А раненые есть. Точнее один… Нет, два. Скажите, а падение с лестницы ранением считается?

— Кто упал с лестницы?

— Второй нападавший.

— Назовите адрес.

Люся назвала адрес.

— Ждите, к вам едет наряд.

Наряд приехал довольно быстро — «главный» даже не успел прийти в себя. Почти сразу за ними приехала «скорая», которой особенно обрадовались второй гость и Галюня. Одна из профессий, о которой она иногда по наивности мечтала, это как раз была работа на «скорой» врачом. (Слово фельдшер она часто забывала, путая то с маршалом, то с фельдмаршалом).

Вскоре после «наряда», который, в виде двух нагло-растерянного вида мужчин в форме, ходили взад и вперёд, задавая какие-то глупые, бессмысленные вопросы иногда с видом, переходящим в сомнительно-умный, приехали другие, более уверенного вида мужчины в штатском. Первые «козырнули» прибывшему и что-то долго шёпотом говорили. Люся не прислушивалась, что именно, соображая, стоит ли звонить сейчас Сергею, или же насладиться ситуацией в полной мере.

Остановившись на втором варианте, все-таки прислушиваться она стала. Однако, бросив взгляд на Галюню, вертевшуюся возле врача «скорой», напрочь забывшую весь страх перед развернувшейся с её точки зрения, драмой накануне; глянув на часы, Люся, будучи ответственным человеком, постучала пальчиком по плечу слушавшего отчёт «наряда» человека в кожаной, несмотря на ещё холодные дни, лёгкой куртке.

— Извините меня, конечно, что прерываю, но мне нужно племянницу в школу музыкальную отвезти.

Молодой человек, примерно её возраста (лет двадцати семи-тридцати), повернулся к ней, окинул внимательным взглядом, и, зачем-то, уточнил:

— С вами всё хорошо? Вам доктор, психолог не нужен?

— Мне нет. А вам? — Люся просто хотела быть вежливой, а получилось как-то глупо, и она снова смутилась. — Мы в музыкальную опаздываем…

— Девушка, простите, как вас зовут?

«Похоже, между собой представители правоохранительных органов называли меня как-то типа гражданка, если имени не запомнили, хотя я им его говорила» — разочарованно подумала Люся. — Вечер Лючия Вениаминовна.

— Лючия…

— Можно Люся. Мне так привычней…

— Гражданка Вечер… (ага, всё-таки гражданка)! На вас совсем недавно было совершено нападение с покушением на изнасилование…

— А вас, простите, как зовут?

— Я — следователь прокуратуры Богатко Григорий Михайлович…

— Очприятно!

— Вы мне дадите договорить?!

— А я разве не даю?!?

— Так вот, — откашлялся следователь, — а ведёте себя вы как-то совсем не соответствующе ситуации…

— А как нужно соответствующе? — Люся действительно удивилась. Ей казалось, что она очень даже соответствует, даже хотела в целях помощи следствию поспособствовать, поделившись своим анализом происходящего, так сказать с места и времени происшествия. — Постойте! — соображала она для домохозяйки, да и для риелтора достаточно быстро. — Вы хотите сказать, что я должна тут, заламывая себе руки, биться в истерике?!? Ну уж дудки! Я вам тут не бабушка какая с давлением и склонностью к инфарктам…

— Успокойтесь, я совсем не то хотел сказать… — хотя по внешнему виду Люся поняла, что сказать, может, и не хотел, но имел в виду уж точно. — Посидите, пожалуйста, на диванчике, я вас опрошу…

— Да опрашивали меня уже ваши… коллеги. Я же говорю: мы в школу опаздываем, но, поняв, что спорить бесполезно, вздохнув, решила позвонить Дине — сестре мужа, чьей дочкой Галюня и являлась.

Дина была успешной бизнес-вумен, владелицей компании по международным перевозкам, слишком занятой и практичной, чтобы отвозить дочь в бесчисленные школы, кружки и секции самой или доверить какой-нибудь няне. Да Лючия и сама, положа руку на сердце, была совсем не против покататься по городу и навестить немногочисленных подружек, живущих или работающих неподалёку от мест расположения Галюниных школ. К тому же открывалась шикарная возможность не заниматься уборкой дома, — Дина наняла уборщицу, приходящую два раза в неделю для основательной уборки их дома. «Наверное, уборщица дешевле, чем ежедневная гувернантка (няней Люся себя ещё меньше любила считать)» — так иногда думала она, особо не вникая в суть.

— Дина, я не успеваю отвезти Галюню в школу.

— Ну, ты же знаешь, у неё очень важная репетиция, она даже в школу не пошла… — Дина всегда была в курсе жизни Галюни.

— Представь себе, знаю! Как будто не я её туда каждый день вожу! — Люся начинала злиться, когда Дина пыталась играть (так Лючия считала) в хорошую маму.

— Извини, Люся. Я тебе, правда, очень благодарна за твою… помощь. Что-то случилось? — В её голосе слышалось нетерпение и лёгкая (наилегчайшая) раздражительность. Само собой! У занятых людей время — деньги.

— Представь себе, — случилось! — Люся решила её не щадить. — На наш дом напали грабители, и я жду свою очередь для дачи показаний…

— Что? Что ты сказала? Извини, меня отвлекли! Можно чуть позже, не видите, я занята? — Это она уже говорила кому-то там у себя. — Извини, Люся, что ты сказала?

Но Люся уже выпустила пар произнесённой фразой, и чувство сострадания снова поселилось у неё в сердце…

— Говорю: ничего особенного, просто милиция проводит опрос и я не могу отвертеться, нужно ответить на кое-какие их вопросы. Сижу вот, очереди своей жду.

— Милиция? Какая милиция? Люся, объясни, что происходит?!

— Да, ничего особенного, не волнуйся, о, вот, меня позвали. Извини, надо бежать… Позже отзвонюсь. — И дала отбой.

В это время к ней подошёл следователь с натянуто-вежливой улыбкой уставшего от всего человека.

— Ну, давайте теперь вы ответьте на вопросы…

— А давайте не будем. Я уже ответила на вопросы вашим коллегам.

— В принципе… хорошо. Но, если не возражаете, всё-таки парочку я задам.

— Ну, только если…

— Почему входная дверь была не заперта? Нападавшим даже не пришлось ломать замок!

— Вот видите! А так пришлось бы ещё и замок чинить…

— Вы издеваетесь?!? — И, уже немного остыв: — Вы говорите, что никогда их раньше не видели, нападавших?

— Говорю. — Люся старалась быть краткой, чтобы ускорить процедуру и не раздражать лишний раз следователя, окончательно убедившись, что ничего интересного, кроме потери времени, она из ситуации уже больше не выжмет.

— Вы их совсем не испугались? — Уже как-то более душевно спросил он, дав лёгкую надежду Люсе, что всё это скоро может прекратиться.

— Ну, как вам сказать… Нет.

— Вы отдавали себе отчёт, что они злы, вооружены и опасны. Они сбежали из КПЗ, убив охранника и тяжело ранив офицера, отобрав табельное оружие…

— Нет, этого я не знала. Хотя логично предположить, что оружие им не вручили торжественно на параде.

— О чём вы вообще думали, когда всё это — он зачем-то покрутил кистью руки в воздухе, — проделывали?

— Честно? О том, что если ситуацию не буду контролировать я, а у меня ещё ответственность какая-никакая за Галюню, то её начнут контролировать эти бандиты. А это плохо. Думаю, вы не будете с этим спорить. К тому же все преимущества на моей стороне: расположение в доме они не знают, гормоны от воздержания зашкаливают, да и уровень интеллекта оставляет желать лучшего.

— А если бы вы ошиблись, и у вас ничего не получилось?

— Ну, ведь получилось. Что уж об этом сейчас говорить. Победителей, как говориться, не судят.

— Что да, то да… А скажите, где вы так хорошо стрелять научились?

— Ну, в тир школьный ходила. Даже как-то четвёртое место по городу заняла. А вообще, что тут сложного?

— В армии не служили, случаем?

— Шутите? Кто ж меня взял бы? Папа у меня не мент… ой, простите… не милиционер. Мама тоже. Хотя я хотела. Да… когда это было…

— Ладно. Хорошо. Всё, спасибо. Если что, мы вас ещё, возможно, вызовем к нам. А сейчас отдыхайте.

— Какое отдыхайте?! Галюня, давай, одевайся быстренько! — Мы ещё можем успеть на твою репетицию!

Галюня, распрощавшись уже давно с врачами скорой и со скучающим видом сидевшая на стуле, качая ногами, быстренько вскочила с криком: «А я готова!», и побежала к двери.

Уже провожая всю толпу и демонстративно закрывая на три замка входную дверь, Люся, посчитав разговор каким-то не до конца завершённым, прихватив за локоть следователя, сказала:

— А вы знаете, если честно, меня вдруг такая злость взяла, что какая-то сволочь вот просто так может вломиться в мой дом и командовать, что мне делать, что у меня, наверное, все инстинкты самосохранения самоустранились да так, что страха не было ну вот совсем, одна злость… Это, наверное, плохо, и Галюне действительно могло что-то угрожать, но у меня была какая-то тупая уверенность в том, что я всё делаю правильно, на сто процентов контролируя ситуацию. Ну вот. Я вам всё честно сказала…

— Спасибо, Люся! — Первый раз обратился к ней следователь по имени и пожал руку. — До свиданья!

— До свиданья!

И они сели каждый в свою машину и поехали каждый в своём направлении…