Космический маршал. Недетские игры

Наталья Бульба, 2013

Десять лет в службе маршалов – много это или мало? Целая жизнь, если брать во внимание опыт, и всего лишь мгновение, когда это – твое предназначение. Тяжелый труд, бессонные ночи, ожидание, опасность и… как результат чья-то ставшая более спокойной жизнь. Но даже в любимой работе бывают моменты, когда ты задаешься вопросом: а стоило ли оно того? Элизабет Мирайя предстоит ответить на этот вопрос, когда обычное задание – взять очередного бегунка – сведет ее на одной планете с самаринянским жрецом полного посвящения, которому предстоит стать ее врагом, и тремя спецслужбами… в качестве конкурентов.

Глава 3

Геннори, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза, еще раз прослушал запись разговора Элизабет и Валенси. Ничего нового услышать не мог — каждое слово запомнил еще с первого раза, да и интонации не пропустил, но напряжение слегка схлынуло.

Когда ставил на поиски Горевски Мирайю, был уверен, что без очередных проблем не обойдется — умела она притягивать к себе нестандартные ситуации, но чтобы все началось так скоро… признаться, не рассчитывал.

Но других вариантов не было. И дело даже не в профессионализме сотрудницы, тот же Эскильо ни в чем ей не уступал, но когда вопрос касался таких личностей, как эта — осторожных, изворотливых, способных чувствовать ловушки кожей и обходить их стороной, — оставалась лишь она.

Слишком яркая, бросающаяся в глаза, чтобы заподозрить ее в двойной игре, слишком самостоятельная и независимая, чтобы не проявилось желание заполучить себе, сломить… сломать, попытки чего уже случались в ее работе.

Или, на что Ровер рассчитывал, внимательно изучив биографию Горевски, предложить поучаствовать в очередной авантюре, ощутив такую же мятущуюся душу.

Но вот чего Лазовски не ожидал, так это происходящего на крейсере.

Впрочем… Кривая усмешка коснулась идеально очерченных губ, придавая лицу хищническое выражение. Еще не голод, но уже его приближение.

Он действительно не ожидал, но вполне мог понять, кого благодарить за развлечения своего маршала.

Выпрямившись в кресле, набрал код вызова.

Ждать пришлось долго, он успел просмотреть последние сводки и даже обратить внимание на кажущуюся незначительной информацию, которую пропустили аналитики. Речь шла о гастролях труппы театра «Сантарин». Той самой, где блистала мать их виртуозного подопечного.

Те отправлялись на Приам. Единственный сектор, где Горевски не оставил за собой жирного следа.

Сделав пометку для отдела анализа, потянулся, надеясь хотя бы сегодня добраться до зала. Тело привыкло к нагрузкам, а последние дни выдались напряженными, но сидячими.

Боковым зрением заметил настроечную таблицу — вызов все-таки был принят, отключил рабочий планшет. Будущий собеседник умел делать правильные выводы из самых невзрачных фактов.

— Извини, был слегка занят, — вместо приветствия произнес полковник Шторм, появившись на экране вместе с куском своей каюты.

Провел пальцем над верхней губой… В прошлый раз там были усы.

— Все-таки сбрил?

— Не сбрил, — на мгновение нахмурившись, буркнул полковник; усы были его гордостью, — а проспорил.

— Это кто ж тебя так? — даже несколько опешил от подобного заявления Геннори.

Со Штормом он учился в одном классе, сообразил еще тогда, что с этим типом лучше не связываться. Феноменальная память и способность на чистой интуиции распутывать сложнейшие логические задачки делали его сильным противником.

— Твой любимчик, — усмехнувшись, отозвался Шторм, без труда догадавшись, о чем только что подумал Геннори. Они всегда друг друга хорошо понимали. Потому и службу выбрали… одну. — Сколько раз зарекался с Таласки не спорить, но не удержался. Теперь любуюсь результатом. — Потом, словно спохватившись, спросил: — Проблемы? Или не с кем было посоветоваться?

Лазовски, склонив голову к плечу, хитро сощурился.

— Только не говори, что не ждал.

Полковник молчал недолго.

— Не скажу! Все равно не поверишь.

Улыбка вышла чуточку грустной и… усталой. Но Геннори не поймался на эту уловку. Шторм был еще тем волчарой, стоит только чуть расслабиться, и вся Служба Маршалов будет танцевать под заказанную им музыку.

Так что Лазовски предпочел просто сделать вид, что не заметил демонстрации. Вальяжно откинулся на спинку кресла, пробежался пальцами по подлокотнику, зля друга. Это была его привычка. Если не сказать, визитная карточка.

Ровер знал, что тому избавиться от нее — пара пустяков, но Вячек не торопился расставаться, продолжая использовать как элемент нагнетания обстановки.

— Одного не пойму, ты их решил проверить, или там действительно что-то назревает?

— Это ты о чем? — тут же ухватился Шторм. Даже наклонился вперед, чтобы рассмотреть внимательнее.

Лазовски нахмурился. Знал, что Славка на это тоже не клюнет.

— Значит, — продолжил он холодно, — я правильно понял: опять твои игры. А у меня там девчонка! Одна! Против твоих хищников.

Реакция Шторма не подкачала.

— Это ты о своей Элизабет? — захлебнувшись мнимым возмущением, прохрипел Шторм. — Девчонка, говоришь?! Одна?! Против моих хищников?! Да они невинные ягнята по сравнению с твоей милой барышней. Я как вспомню, что она с командой Майского сотворила, ночью кошмары снятся.

Геннори хотел возразить, но не стал. Шутки — шутками, но Мирайя не стала бы произносить условную фразу, не будь на это серьезных оснований. Элизабет любила риск, но… не меньше любила и жизнь. Потому при всей своей внешней бесшабашности хорошо знала, что такое разумная осторожность.

— Давай забудем про Майского и вернемся к крейсеру. Моя, как ты говоришь, Элизабет сообщила об осложнениях. Связаны они могут быть только с твоими ребятами.

— Не с моими, — уже совершенно иным тоном отозвался полковник. — Там развлекаются орлы Воронова. Мальчики серьезные, но уж больно прямолинейны. Ты когда сказал, кого именно на Зерхан нужно доставить, я тут же подумал, что им неучтенный фактор не повредит. Да и у твоей девочки взгляд посторонний, незацикленный.

— Чужими руками, значит?! — уже жестче поинтересовался Геннори.

Когда обращался с просьбой, был уверен, что Шторм не упустит возможности, но подобный вариант даже не рассматривал. Не тот уровень. Слишком опасно.

Полковник тон принял. Шутки действительно закончились. Уж если Элизабет хватило суток на крейсере, чтобы нащупать кончик проблемы, то, значит, его решение было правильным. А со всем остальным… он разберется.

— Понадобится, я вмешаюсь. Да и не одна она там, мой человек тоже есть на борту, о твоей барышне уже извещен. Надо будет, прикроет, все полномочия у него на это имеются. О том, что должен, тоже не забуду.

Лазовски лишь пожал плечами. Удивляться не стоило, если только пользоваться, пока была такая возможность. Шторм предлагал обоюдовыгодную сделку, а ведь мог…

Что такое безопасность Галактического Союза, Геннори рассказывать нужды не было — случалось в его практике. Приказ — и Мирайя будет делать то же самое, но только уже без сопутствующих бонусов.

И ведь не выскажешься, что к воякам их служба не имеет никакого отношения. Приоритеты правительством были расставлены уже давно. И не без его подачи.

— Что она должна сделать?

Полковник на мгновенье прикрыл глаза, давая понять, что и эти размышления друга для него не стали секретом. С объяснениями или без, но были вещи значительно важнее, чем их желания или опасения.

— Тот, кого ищет Воронов, находится на крейсере. Я в этом уверен, Олег — нет, теряя время, просеивает Штаб и пограничную базу. Нужна провокация, что-нибудь нестандартное. Твоя Мирайя на это мастерица, пусть придумает.

— А не боишься? — усмехнулся Лазовски многозначительно.

Шторм кивнул и понимающе улыбнулся.

— Крейсер выдержит, все остальное меня мало беспокоит. Кодовое слово?

— Ровер.

— Бродяга, говоришь… Пусть будет бродяга. Мой офицер с ней свяжется.

Шторм уже давно отключился, а Лазовски продолжал слепо смотреть в пустоту.

За Лиз, как называл ее только про себя, он не волновался — выкрутится, не в первый раз. Но, даже веря в нее, продолжал ловить себя на том, что предпочел бы находиться рядом.

Так было спокойнее. Для него.

Хотя бы потому, что ни одному произнесенному Вячеком слову он не поверил. Слишком хорошо знал, чтобы пропустить хищный блеск в его глазах.

На крейсере затевалось что-то значительно серьезнее, чем поиски предателя, на которые намекал старый друг и бывший сослуживец Слава Шторм.

* * *

Посчитав в прошлый раз, что Валенси была в бешенстве, я ошиблась. На этот раз она напоминала фурию или смерч категории эф-пять, что сродни приговору.

Было у меня подозрение, что кандидатура в смертницы имелась лишь одна — моя.

Наша очередная встреча произошла раньше, чем я рассчитывала, — уже следующим утром. В довесок к этому ночь у меня была бессонной, так что мирным нравом не отличалась не только она — я тоже была не в духе. Единственное, что мне удавалось до определенного момента — сдерживать себя.

С трудом.

А начиналось все относительно хорошо.

Виктор подошел, как только меня покинул Истер. Много или нет ему удалось прочесть по губам, я так и не узнала — Шаевский решил меня удивить. Ни лишнего слова, ни торжествующего взгляда. Только уточнил, продолжу я работать в отсеке связистов или вернусь в свою каюту.

Теперь, когда у меня было собственное хранилище данных со всей информацией, необходимой на текущий момент, я предпочла каюту. Не надо следить за лицом, никто в самый неподходящий момент не посягнет на здоровый энтузиазм. Да и узнала я уже достаточно, чтобы сделать вывод — пора отступать на заранее подготовленные позиции.

Сложившаяся ситуация воспринималась как патовая — клеймо на мне поставлено, все попытки доказать, что я не собиралась посягать на их секреты, не могли ни к чему привести.

Как говорил Ровер: «Заигрались!» Это когда каждая последующая версия становилась еще более безумной, чем предыдущая.

Нам Странник долго развлекаться не позволял, лишь слегка подебоширить. Развивать фантазию не запрещал, но ценил и свое, и чужое время. Здесь же явно не хватало кого-нибудь мудрого, чтобы грохнуть кулаком по столу и язвительно уточнить, какой белены объелись, выдавая столь откровенную галиматью.

Я предполагала одно из двух: или все разумные остались там, откуда крейсер начал свой полет, или… находились уже на Зерхане. Я предпочла бы второй вариант, он не исключал шанса разойтись мирно.

Была у меня и еще одна, настолько пугающая версия, что я предпочитала придержать ее на крайний случай. Я допускала, что вполне могу чего-то не понимать.

Это было значительно хуже, чем заигрались.

Мысли о происходящей вокруг меня основной работе нисколько не мешали. Привычное состояние.

Благодаря принятому решению к полуночи я уже прекрасно ориентировалась в главном портовом городе Зерхана — Анеме, где и засекли присутствие Горевски. К семи утра еще в двух: Корхешу и Сомту.

Вместо обеда, ужина и ночного перекуса использовала собственный аварийный запас — криосмесь плодов, орехов и зерна. Все, что требовалось — залить водой и дать набухнуть. И для фигуры полезно, и силы восстанавливает. Идти в столовую не только не хотелось, но и не имело смысла. У меня еще оставалась надежда, что парни вокруг меня, ищущие во всем подвох, одумаются и придут к правильным выводам.

Так это или нет, узнать только предстояло, а пока… Работа, работа и еще раз работа.

Многие из наших себя так не истязали, достаточно полевого интерфейса, в который загружались все необходимые данные, и в любом месте изученной галактики будешь чувствовать себя, как в трех соснах. Не заблудишься.

Я же предпочитала действовать иначе, без поддержки не обходилась, но рассчитывала в первую очередь на себя. В экстренных случаях значение имели и доли секунды и то, насколько естественно ты себя ведешь.

Заснула я уже после утренней смены вахт, отправив предварительно Шаевскому сообщение, чтобы не смел меня будить. Плана, как убедить его в моей безопасности, я так и не придумала, ну и посчитала, что самое лучшее — как можно меньше напоминать о себе. На то, что забудут, — не рассчитывала, но где-то в глубине души продолжала верить в чудо.

Предчувствующий будущие проблемы организм решил взять свое, выпала я из действительности, стоило только голове прикоснуться к подушке.

Сигнал вызова прозвучал, когда я «брала» Горевски. Идеально чисто, без малейшего выстрела. Что произошло, Валесантери понял, когда было уже поздно.

— Ну и кому…

Мое недовольство было объяснимо, но пришлось заткнуться. С экрана внутренней связи на меня, мило улыбаясь, смотрел Истер.

— Я прошу меня извинить, но ваша грозная начальница потребовала немедленно предоставить ей свою лучшую журналистку. Обещала страшные кары, если мы не управимся за пятнадцать минут. Не знаю, что уж о нас подумала, но когда я объяснил, что вы еще спите, едва не убила взглядом.

— Эта длинная речь означала просьбу как можно скорее вас спасти? — не удержалась я от насмешки. То, что я в маечке с тоненькими бретельками, одна из которых скатилась с плеча, а он в наглухо застегнутом кителе, меня нисколько не смущало.

— Вы не только опасная женщина, но и очень проницательная, — чуть слышно произнес в ответ он. И добавил одними губами: — Моя госпожа.

Сладостная волна прошлась по телу, заставив вспомнить, что ко всему прочему я еще и женщина, представить, как его губы едва касаются кожи. Не поцелуй — игра, отдающая огненно-морозным ознобом.

— Я буду готова через семь минут, можете отправлять ко мне Шаевского, — не убрав с лица улыбки, отозвалась я.

Каптри — экземпляр, конечно, интересный, но лишь способом действий. В паре с Виктором он смотрелся вполне органично.

— Он уже подпирает дверь вашей каюты, — фыркнул тот и отключился, успев заговорщицки подмигнуть.

Будем считать, что ему повезло — моя ответная гримаса была не столь безобидной.

В семь минут я, естественно, не уложилась. Еще три потратила на то, чтобы закинуть пару ложек сухой смеси и запить все это половиной стакана воды. Настаивать было некогда, а сомнения, что завтракать-обедать мне придется не скоро, присутствовали.

Взгляд Шаевского, которым он меня окинул, когда я появилась, был далек от успевшей стать привычной бесстрастности.

— Провоцируете?

От улыбок уже болели скулы, но ситуация требовала напрячься. Получилось криво и язвительно.

— Кто-то уверял, что был в команде Майского. Могли бы и вспомнить, что я предпочитаю в одежде именно такой стиль.

Душой я не покривила, на мне были удобные эластичные брючки, нисколько не стесняющие движения, футболка с длинным рукавом и высокие ботиночки на шнуровке. Имитация, но уже несколько лет подряд не выходили из моды.

— В прошлый раз вырез вашей блузки не казался столь глубоким, — вскользь заметил Виктор и, не дожидаясь моей реакции, направился в сторону лифтовой шахты.

Хоть и могла сказать, что разница между блузкой и футболкой ему явно не известна, последнее слово предпочла оставить за ним. Только усмехнулась про себя: в эти игры я уже давно не играла.

В отличие от недовольного Шаевского Истер был рад моему появлению, еще раз подтверждая появившуюся у меня мысль о работе в паре. Этот вариант был вполне реальным: один усиленно пытался вызвать у меня раздражение, второй — расположить.

Указав на тот же терминал, за которым я сидела и вчера, сам Ромшез отошел к Виктору. Их разговор меня интересовал, но значительно меньше, чем срочный вызов от мнимой начальницы.

Когда подключилась к уже активированному каналу, Вали фурией металась по кабинету. Судя по царящему вокруг нее беспорядку, продолжалось это довольно долго.

— Ты решила отказать мне в работе? — вяло поинтересовалась я, когда она развернулась, чтобы вновь прорысить в мою сторону. — Или не знаешь, как сказать, что тебе не дали доступ к архиву?

Версия подруг рассыпалась на глазах. Впрочем, кто утверждал, что две стервы не могут найти общий язык?!

Прежде чем остановиться, Валенси успела сделать еще несколько шагов. Правда, уже в другом темпе.

— Ну, не дали, — прошипела она. — Сама немаленькая, разберешься. Я тебе хорошие кредиты за то и плачу, чтобы ты решала свои проблемы.

Я удивленно вскинула бровь, украдкой бросив взгляд на стоящую у командирского терминала парочку. Те продолжали увлеченно разговаривать, не обращая на меня ни малейшего внимания.

Хотелось в это поверить, но я не торопилась идти на поводу собственных желаний. Серое мерцание защитного поля закрывало рабочий экран Истера.

— Тогда я просто и не знаю, что подумать! — облокотилась я на стол. Садиться не торопилась, оставляя себе простор для наблюдения.

От ее ответа зависело многое. То, что все шло не так, как хотелось бы Роверу, было уже понятно, достаточно посмотреть на Вали, но вот что конкретно?!

— Тварь! Он мне изменил! — прорычала Валенси.

Сказанное оказалось столь неожиданным, что я отшатнулась от экрана. Мое движение приметил Истер, повернулся, вопросительно приподнял бровь. Я была настолько ошеломлена, что не ответила даже успокаивающей улыбкой.

А Вали продолжила:

— Да с кем?! С той потрепанной шавкой, моей же секретаршей!

Выдохнув сквозь стиснутые зубы, заставила себя не стиснуть кулаки. А так хотелось!

Среди кодовых фраз известие об измене стояло наособицу. Мы все молили наших ангелов-хранителей, чтобы не довелось услышать. Еще бы, кому хотелось, чтобы тебя с потрохами сдали какой-нибудь спецслужбе.

Ровер это сделал.

Понятно, не по собственной воле. Чтобы Странник пожертвовал кем-нибудь из нас, его надо было загнать в угол. Но все равно обидно.

Можно было поискать в произошедшем и хорошее. В таких случаях действовал принцип: ты — мне, я — тебе, но… до второй части надо было еще дожить.

Как оказалось, переживать я начала раньше, чем стоило. Валенси шагнула прямо ко мне — бешеный взгляд, взъерошенные волосы, тяжело вздымающаяся грудь…

Мастерское исполнение! Подобной экспрессии невозможно было не верить.

— Отомсти им за меня! Отомсти! Чтобы запомнили до конца жизни…

Последние почести погибшему с доблестью…

Во всем этом сволочизме присутствовала только одна хорошая новость: мне давался полный карт-бланш. За все, что я сотворю на крейсере, грехи мне уже отпустили.

— Ты получишь их трупы, — чуть слышно прошептала я, успев заметить, как непроизвольно вздрогнул Шаевский.

Они меня слушали. Боюсь, спасти их это не могло.

* * *

Что можно сделать на военном крейсере, особенно таком, как этот, чтобы тебя надолго запомнили?

Если без бряцания оружием и команды штурмовиков за спиной — практически ничего!

Что такое дисциплина, здесь знали. Начну ходить обнаженной — сделают вид, что так и было задумано. Попытаюсь заигрывать одновременно с несколькими… все и воспользуются возможностью.

На мордобой, дуэли и прочую чепуху, благодаря которой на корабле начнется чехарда, рассчитывать не приходилось. Парни хоть и обделены женским вниманием, но техниками контроля владеют точно не хуже меня. А если не помогут и они, то одной инъекции хватит как раз до конца полета.

Впрочем, у всего наличествовала оборотная сторона, в том числе и у порядка. Достаточно ее знать, чтобы выбить их из равновесия. Я — знала и собиралась своими знаниями воспользоваться. Это не значило, что в ход не пойдут обычные женские штучки, но лишь как вспомогательные средства.

Мысли пронеслись всполохами молний, варианты возникали, просчитывались, отбрасывались полностью или частично, оставшиеся блоки перекраивались, переставлялись, чтобы в конце получить вердикт — не жизнеспособен.

Я была уверена, что нерешаемых задач не существует, бывают только неинтересные или… такие, как эта, похожие на брошенный вызов. Страшная смесь: злость на Ровера и желание доказать ему же, что я справлюсь.

Мое одиночество было коротким, но его хватило, чтобы приблизительно представить план дальнейших действий. Многое зависело от той поддержки, которая должна была вскорости появиться. Чем больше чин и должность, тем больше возможностей. Чем меньше, тем более бедственным для них окажется результат.

Я даже успела поспорить сама с собой, кто именно произнесет кодовое слово. В списке из четырех кандидатов лидировал капитан крейсера. Он не имел отношения к спецуре.

Вторым шел Станислав Левицкий. Это уже на уровне интуиции.

На Виктора и Истера я даже не подумала. Один из них явно был старшим команды. И не факт, что Шаевский.

Первым ко мне подошел Ромшез. Посмотрел на потухший экран, затем на меня.

— Кажется, вы чем-то расстроены? — В его голосе прозвучало искреннее участие.

Я бы поверила, но он встал рядом так, что мне пришлось немного, но развернуться. Как раз настолько, чтобы мои ответы стали известны Виктору, который остался стоять у командного терминала.

— Я?! — За долю секунды с моей улыбкой произошло несколько метаморфоз. Сначала она была дежурной, затем — загадочной, потом — язвительно-торжествующей. — Что вы, капитан, скорее озадачена.

— Я могу вам чем-то помочь? — слегка удивив меня, уточнил Ромшез. Он словно и не заметил обещания множества не всегда безобидных сюрпризов, которые прозвучали в моем голосе.

— Вы?! — окинув его пока еще только внимательным взглядом, переспросила я. А что?! Зря он, что ли, так настойчиво пытался вызвать мой интерес. — Думаю, что — да! Если, конечно, не боитесь нарушить Устав.

— Устав? — хитро прищурился он, скосив взгляд туда, где стоял Виктор. — Поверьте, на борту этого крейсера нет ни одного офицера, который не поддался бы искушению нарушить Устав ради такой женщины, как вы. Есть лишь те, кто предпочитает прикрываться его пунктами и параграфами, пытаясь не сдаться без боя.

— А вы, значит…

— А я, значит, — подхватил Истер, — рыцарь у ног прекрасной госпожи.

— Хоть что-то приятное, — капризно вздохнула я и, не успел каптри ответить понимающей улыбкой, уточнила: — Устроите мне экскурсию?

Тот думал не больше пары мгновений.

— На нижние палубы нас не пустят, не хватит даже моего влияния, а вот жилой, тренажерный и даже командный мне вполне по силам.

Спрашивается, что в его ответе могло утвердить меня во мнении, что он выполняет приказ Шаевского? Да ничего! Но тем не менее расклад группы стал мне понятен. Старшим был либо Виктор, либо — менее вероятно, Левицкий. Из схемы выпадал только командир десантной группы. Временно. Он не мог не проявить себя. Не сейчас, так чуть позже.

Эта невинная фраза натолкнула еще на одну мысль — ангары. Про нижние палубы он мог и не упоминать — табу. Мой первый полет на военном крейсере состоялся в компании столь высокопоставленных личностей, что даже отсутствие у меня начальственного пиетета пасовало перед их должностями. Впрочем, я была тогда еще не матерым маршалом, закаленным в боях с бюрократией, так что испытывала большее почтение, чем стоило.

Но важно не это — их статус не помог оказаться нам ниже жилого яруса. Но вот ангары нам показали в первую очередь, на них запрет не распространялся.

Интересного там ничего нет. Чаще всего корабли этого класса несли пару-тройку звеньев перехватчиков да боты. Но это уже в аварийно-спасательных отсеках, те были и на верхних уровнях.

— А мне больше и не надо, — откинула я голову чуть назад, давая ему возможность оценить длинную — лебединую, как говорила Вали, шею, не прикрытую волосами. — А если еще постреляем…

Взгляд у Ромшеза был, как у заморы после линьки. Избавлялась от старой кожи эта ядовитая тварь в темных пещерах, а потом выползала на солнышко. Греться. Так первые дни была совершенно не опасна, бери голыми руками.

Я не поверила, что Истер купился, но роль свою вел уверенно.

— Вы дадите мне полчаса на подготовку? — Он даже слегка склонился, словно демонстрируя покорность.

Сердце мурлыкнуло от удовольствия. Сильный противник, достойный!

— Мне они тоже пригодятся. — И, не дав ему ответить, уже громче произнесла: — Капитан Шаевский, вы не отведете свою поднадзорную обратно в каюту?

Вахтенные за терминалами опустили головы, скрывая смущение, Шаевский, не сказав ни слова, направился к выходу. Я — за ним. Еще и руки за спину заложила, благо планшет это позволял.

До моего временного пристанища мы добрались молча. Виктор шел первым, я — за ним. Жаль, не удавалось идти с ним в ногу, он был выше меня почти на голову.

— У него будут неприятности. — Шаевский не выдержал у самой двери. Я уже успела провести ладонью перед панелью информера, створа сдвинулась, открывая проход.

Я прямо так и поверила в заботу!

— Не говорите глупостей! — резко отрезала я. Продолжила уже скорее снисходительно, прислонившись к переборке у самого проема. — Сколько ему лет? Тридцать пять? Сорок?

— Тридцать семь, — холодно отозвался Виктор.

Я кивнула. С усмешкой.

— Думаете, в свои тридцать семь он не понимает, что делает?

— Думаю…

Его взгляд был резким, как удар. Это было уже серьезнее. Если бы не блок, который я выставила на рефлексах, несколько секунд дезориентации были бы мне гарантированы. О последствиях можно только догадываться.

Неудача его нисколько не смутила.

Он меня проверял… Хороший ход! Великолепно укладывающийся в мои подозрения.

— Думаю, — повторил он как ни в чем не бывало, — ваше присутствие на борту будет нам дорого стоить.

— Думаю, что вы ошиблись, — томно повторила я, делая шаг ему навстречу. Он мог отступить, но даже не шевельнулся. — Я уверена, что мое присутствие на борту оставит лично у вас самые приятные воспоминания.

Мое дыхание играло на его шее, волосы волной струились по его кителю. Аромат цветочного бальзама, которым я пользовалась, касался ноздрей.

Мы могли встретиться и разойтись, но кто-то из них посчитал меня врагом. Войну начали они, я только защищалась.

Дернулся кадык, Шаевский выдохнул сквозь стиснутые зубы.

Не сказать, что поверила, но это было только начало. Я собиралась продолжить.

Шаг назад — и створа двери скользнула обратно, став линией фронта, отделившей меня от него и оставив на этот раз последнее слово за мной.

Я не хотела… Так получилось.