Алмазная вышивка

Наталья Вадимовна Плотникова, 2021

Иногда Татьяне кажется, что её жизнь – просто алмазная мозаика, не слишком искусно вышитая судьбой, или книга начинающего, неумелого автора. А что, если так и есть на самом деле?

Часть 1

Глава 1

Таня зашла в магазин, включила свет и осмотрела зал. Как всегда, в душе её шевельнулась радость. Конечно, она знала всё про серотонин и дофамин, но её нравилось думать именно такими словами «в душе моей шевельнулась радость.» Как будто до этого момента радость дремала в её душе, а тут гляди-ка: пробудилась и пошевелилась. Магазин «хэнд мейда», как принято сейчас говорить, был её детищем, её гордостью, её смыслом жизни. И как раз сегодня они с магазином праздновали свою маленькую дату: три года с момента открытия. Это были воистину хорошие годы! Тут Татьяна слегка усмехнулась, потому что слукавила. Сначала было тяжело. Покупателей было мало, а веры в успех много. И поэтому Таня рискнула. Правда, случались в первый год и дни полного отчаяния, когда Тане казалось, что зря она всё это затеяла и не может, не может, не может любимое хобби быть ещё и любимой работой. Конечно, существуют в этой жизни люди, которые заняты любимым делом, которое к тому же приносит им неплохой доход. Но почему ей, Тане, тоже должно повезти? За какие заслуги? И сама себе девушка отвечала: «Просто я люблю то, что делаю, и моя энергетика любви переходит в мои изделия. А люди это чувствуют, не могут не чувствовать.»

Надо сказать, что в энергетику Таня верила, как верила в знаки судьбы, визуализацию и силу позитивного мышления. Про силу мышления ей продавец в книжном магазине рассказала. Конечно, Таня была разумной и понимала, что продавцу всё равно, правда ли то, что пишется в книге, ему главное выполнить свою работу, то есть продать. Но Татьяна продавцу почему-то поверила, а потом также поверила автору и усиленно практиковала это самое позитивное мышление, тем более, что ей казалось, что это срабатывает. Ну правда же, срабатывает!

Таня провела рукой, касаясь своих изделий. Слово «творения» она не любила, и «творческим» человеком себя отнюдь не считала. И даже морщилась, когда кто-то говорил про себя: «Я творческий человек!» Ей казалось, что, например, Бетховен никогда ни за что про себя такого бы не сказал, а она, Таня, разве может такое сказать, если он не смел? Но друзья и знакомые упорно называли её изделия «творениями».

Близился праздник всех женщин — восьмое марта. Таня принимала его только из-за весны. Ну и из-за того, что её изделия в этот период, как никогда, пользовались спросом. Качественная бижутерия ручной работы, открытки собственного производства, икебаны и панно, подарочные сертификаты шли на «ура». Её магазинчик был известен. В их городе бижутерия от Татьяны Носовой считалась гарантией эксклюзивности, неповторимости, поэтому женщины шли к ней за покупками охотно, чтобы подчеркнуть свою индивидуальность. А мужчины, зная о любви своих женщин к магазинчику Татьяны, стремились туда за подарками. Конечно, случалось и такое, что некоторые случайно зашедшие посетительницы «воротили нос» и, не стесняясь Тани, называли её изделия «дешёвыми побрякушками» и «всего лишь бижутерией», тогда как они носят на себе только золото высшей пробы и настоящие драгоценности. Таня улыбалась на это и молчала. Конечно, она много чего могла сказать в защиту своих изделий, но спорить она не любила и не умела.

Таня ещё раз оглядела магазин, вздохнула и приняла решение: надо всё-таки брать себе помощницу, одна она уже не справлялась. В периоды затишья она изготавливала свои «изделия» прямо в магазине, а потом еще и дома, засиживаясь допоздна. За все три года она не брала отпуска, а отдыхала всего раз в неделю — по вторникам. Она знала из книжек, что вторник считается «не днём торговли», то есть в этот день в магазины приходи наименьшее число покупателей. Да и то, на оставляла на дверях объявление со своим телефонным номером, иногда ей звонили покупатели, которым вот срочно что-то было нужно, и Таня бежала в магазин. Благо жила она рядом, в пятнадцати минутах ходьбы. На личную жизнь Тане времени не оставалось. Да в общем-то никакой личной жизни и не было. Не то, чтобы она не хотела… Но как-то особо не стремилась. Таня боялась. Нет, не мужчин. Она боялась себя и ловушек своего собственного мозга. В детстве и подростковом возрасте она страдала ОКР. Обессивно-компульсивным расстройством. Уже много лет это самое расстройство её не тревожило. Ремиссия. Но она всегда помнила о нём и всегда боялась возвращения. Поэтому она ограничила круг своего общения, из-за страха, что расстройство вернётся. Таня не знала, что может спровоцировать обострение болезни. Чужое слово, своя собственная мысль. Но она всегда помнила, как было плохо не контролировать свой рассудок, когда как будто чужие, странные, постыдные повторяющиеся мысли настойчиво лезут в голову и крутятся там до тошноты и отвращения к самой себе.

Привычно «звякнула» музыка ветра, висевшая на двери, Таня улыбнулась первому покупателю. Мужчина уверенно направился к ней:

— У вас подарочные сертификаты есть? — спросил он.

— Здравствуйте! — сказала Таня, слегка разозлившись на покупателя за невежливость. Понятно, торопится, вид у него деловой, пальто распахнуто, под ним костюм с галстуком. Но ведь правила хорошего тона никто не отменял. В конце концов, она женщина, а завтра женский день, хотя бы накануне праздника можно разглядеть в продавце представительницу прекрасного пола. Хоть к празднику этому Таня и относилась снисходительно-пренебрежительно.

— Простите, здравствуйте! С наступающим! Со всем замотался с этой командировкой, — неожиданно принялся извиняться мужчина. — Моя мама любит ваш магазинчик, а я вас еле нашёл. Улетаю вечером, надо успеть поздравить сегодня. Она, знаете ли, очень трепетно относится к этому празднику.

— Понимаю, — кивнула Таня. — На какую сумму вам нужен сертификат?

— На десять тысяч, думаю, подойдёт. У вас можно что-то выбрать на такую сумму? А то я, знаете, не разбираюсь…

— Конечно, — обрадовалась Таня. — Значит ваша мама наша постоянная клиентка? Наверняка, я её знаю, — и, приглядевшись, она поняла, кто его мама. — Ваша мама Софья Михайловна? Вы очень похожи.

— Правда? — удивился мужчина. — Скажите ей это при встрече, она порадуется. Я очень люблю Софью Михайловну, но она моя тётя. Сестра отца. А мою маму зовут Ольга Петровна.

— Ой, простите. Конечно, и Ольгу Петровну я тоже знаю. Но вы с ней не похожи, ой… — Таня смутилась.

— Не знал, что и тётя в ваш магазин заглядывает, она не упоминала. Тогда дайте два сертификата. Только не говорите маме, что тётя Соня сюда приходит, а то она к вам больше не придёт, — смущённо предупредил мужчина. — Она недолюбливает Соню.

Таня кивнула и смутилась ещё больше. А мужчина неожиданно повеселел:

— Мама всегда говорила, что у тёти Сони дурной вкус. А вкусы-то у них, оказывается, одинаковые.

— Одинаково дурные? — приготовилась Таня защищать свои «изделия».

— Да нет же! Вы ведь поняли, что я имею ввиду. Просто забавно это. Если они встретятся в вашем магазине, считайте отрывок из сериала увидите…как там его… этот нескончаемый… — мужчина щёлкнула пальцами.

— Санта-Барбара! — подсказала Таня. — Как вы могли забыть?

— Действительно. Позор мне. Но я вам тогда не позавидую, уж простите.

— Поскандалят и, возможно, даже подерутся? — не поверила Таня.

— Ну нет, конечно! Просто мама может быть убийственно вежливой. Уж лучше бы скандалила, вы поймёте, что я имею ввиду, если не дай Бог, не приведи Господь, они столкнутся здесь.

— Будем надеяться тогда, что этого не произойдёт, — вздохнула Таня. — Хотя в детстве я и любила «Санта-Барбару». Вам скидочную карту оформить?

— А давайте! — согласился мужчина. — Раз две мои самые любимые женщины к вам заглядывают, то и я стану, праздников много. Это же быстро?

Таня узнала, что сына и племянника её постоянных клиенток зовут Алексей Владимирович.

«Интересный,» — подумала Таня, когда он уходил. Вздохнула, вспомнив, что в серьёзные отношения она ввязаться не может. Тут в магазин вошли другие покупатели, и мысли об Алексее растворились в потоке рабочего дня.

Женский день Таня праздновала всегда вместе с подругами, Катей и Олей. Катя была замужней счастливой матерью трёх детей. Но вечером восьмого марта, после поездок к маме и свекрови с поздравлениями, она без зазрения совести оставляла мужа с сыновьями и уходила к своим девочкам, пить красное вино, смотреть «Служебный роман» и разговаривать несерьёзные разговоры. Оля, как и Таня, в свои двадцать семь была не замужем, хотя стремилась к этому два раза, но как-то всё не срасталось. Оля была эффектной высокой, вечно занятой брюнеткой. Может, с замужеством из-за вечной занятости у неё и не складывалось. Она работала главным бухгалтером в солидной фирме, хорошо зарабатывала, а спала плохо, не могла расслабиться даже в отпуске, постоянно ожидая звонков с работы, но восьмого марта она «расслаблялась» по полной программе. Фирма-работодатель тоже отдыхала, стало быть и Оле никто не мог оттуда позвонить. Таня любила вот такие редкие посиделки с подругами.

— Всё! Буду помощницу себе искать! — поделилась Таня. — Устала. Хочу в отпуск и вообще.

— Давно пора, — поддержала Оля. — Поедешь в круиз, познакомишься с кареглазым скромным владельцем алмазных копей.

Оля с Катей ничего не знали о Танином страхе возврата её давнишней болезни, они познакомились позже, в институте и считали, что у Тани не ладится личная жизнь из-за её интровертности и стеснительности. Да, Таня была интровертна, но стеснительность осталась давно где-то там, вместе с болезнью. А болезнь, хоть давно и не напоминавшую о себе, Таня обсуждать не хотела ни с кем. Жил в ней ещё один страх: если она начнёт о ней говорить, то болезнь проснётся, подумав, что её зовут. Таня и психотерапевта не посещала уже лет пять. Конечно, в её жизни изредка случались мужчины, которым она нравилась и которые нравились ей, но влюбиться вот так безоглядно, бездумно она не могла себе позволить. Когда она замечала, что её отношение к партнёру становится чуть теплее, чем она была хотела, Таня убегала, стирала номер, отказывалась от общения, ничего не объясняя. Надо сказать, что и «сердечные приятели» после пары попыток узнать причины её таинственного отказа оставляли стремления сблизиться со странной девицей, видно тоже были не слишком влюблены. Таню это вполне устраивало.

Хотя нет. Вовсе её это не устраивало. Кого устраивает одиночество? Оно необходимо, но не всё время же. Нехорошо человеку быть одному, это ещё в Библии было сказано, а Библию Таня иногда читала.

— Какой круиз в начале весны? — спросила Катя. — Или ты летом в отпуск, а пока будешь обучать помощницу?

— Помощницу ещё найти надо. Потом, конечно, обучить. Но в отпуск я пойду, как только, так сразу. Не могу ждать лета, а я сейчас устала. А лето само по себе хорошо, даже безо всякого отпуска, — ответила Таня.

На следующий же день Татьяна дала объявление на «Авито» о поиске продавца, также повесила объявление на свой магазинчик. Первые претендентки появились в тот же день. Таня разговаривала с девушками, и они нравились ей, первая, вторая, третья… Но Таня поняла, что на самом деле она ищет единомышленницу, не продавца, а такую же, как она, немного одержимую, которая станет до утра придумывать что-то оригинальное, вещь, которая сама найдёт свою хозяйку, потому что будет подходить только ей и ждать только её. Но таких девушек не было, поэтому Таня просто решила, что подождать три дня, а потом из понравившихся претенденток выбрать путём жребия, ей это показалось справедливым.

Он пришёл на третий день, совсем молоденький парень со взъерошенными волосами весело сказал:

— Вы меня, наверное, ищите?

Таня удивлённо подняла брови.

— Ну вам ведь продавец нужен? Я пришёл, — и он широко улыбнулся.

Таня не могла улыбнуться в ответ, но спросила:

— Тебе шестнадцать-то есть?

— Вообще-то, мне восемнадцать. Я учусь в институте, мне нужна работа, а вам нужен я. Вы, я так понимаю, хозяйка?

— Правильно понимаешь. Но…вообще-то я…искала девушку…и…

— Это принципиальная позиция? — парень скривил лицо. — Вы считаете, что настоящий мужчина должен разгружать вагоны по ночам?

— Нет, но… у меня товар довольно специфический… девочковый, — улыбнулась Таня.

Парень вздохнул:

— А какая разница между мальчиками и девочками?

Таня засмеялась:

— По-моему, огромная.

— А если я скажу, что я гей это как-то изменит ситуацию?

— А ты гей? — спросила удивлённо Таня. — Мне почему-то казалось, что первому встречному в этом стесняются признаваться.

— Вы гомофоб? — спросил парень.

— Да нет, вроде. Как-то не думала об это вообще. Но ты ведь не гей?

— Нет, — опять вздохнул парень. — Но попытка ведь была хорошая?

Таня засмеялась.

— Может, всё-таки попробуем? Мне хочется здесь работать, а по гороскопу у меня сегодня удачный день, — сделал ещё одну попытку парень.

— Ты веришь в гороскопы? — усомнилась Таня.

— Нет, но если бы верил, то сегодня у меня обязательно был бы хороший день. Убеждён в этом.

И Таня почему-то согласилась, хотя шутки парня были откровенно на троечку. Почему бы и нет? — решила она. Может, ему удастся заразить её оптимизмом, потому что несмотря на веру в позитивное мышление на Таню в послепраздничные дни навалилась непонятная апатия, сопровождаемая вспышками раздражительности.

Так Макс оказался в её магазине. Конечно, ни в какой круиз она не поехала. И даже до областного центра, как планировала, не добралась. Таня отдалась хандре и усталости, ей хотелось днём лежать дома на диване с книжкой, а ночами заниматься изготовлением «изделий», только работа приносила радость, особенно, когда получалось сделать именно так, как задумывала. В магазине она появлялась два раза в неделю, Макс освоился быстро и с удовольствием выходил на работу, так как «ну вообще деньги нужны». На вопрос «и зачем?» ответил: «Ну как зачем? Чтобы были.» На это Таня не нашла, что возразить, парень ей нравился, с работой справлялся, хотя оптимизма в ней не прибавилось с его появлением.

Спустя пару недель после дневных валяний на диване Таня решила, что себя нужно брать в руки, снова перечитать книгу о пользе позитивного мышления и съездить хотя бы в соседний город в пиццерию. Раньше они с девочками частенько туда наведывались, но в этот раз ехать ей пришлось одной. Катя была занята детьми и мужем, а у Оли наметились какие-то изменения в личной жизни, за подругу Таня порадовалась и купила один билет на автобус на завтрашний день. Когда она возвращалась домой с автовокзала, большая чёрная машина окатила её водой из лужи и уехала, Таня мысленно выругалась и взглянула на номер, не то, чтобы она хотела его запомнить, ей такого и в голову не пришло бы, но номер был запоминающийся три пятёрки. «Блатной» был номер, конечно, такой не остановится, чтобы попросить прощения, владелец авто явно выше этого, что ему Танино пальто, а тем более Танино настроение. Настроение вообще нематериальная категория, кого оно волнует? А Таня расстроилась, углядела в этом нелепый знак судьбы, не стоит ей ехать, лучше снова полежать днём на диване с книжкой, а ночью поработать, пополнить ассортимент товара в магазине. Но утром она неимоверным усилием воли стащила с дивана своё сопротивляющееся разуму тело и поехала. В автобусе её укачало, хотя такая неприятность с ней случалась крайне редко. Еле сдерживая тошноту, Таня доехала до автовокзала соседнего городка и облевалась на глазах у посторонних людей, едва сойдя с автобуса. Раздражение всех этих дней поднялось в ней, и она закричала на окружающих:

— Да что вы пялитесь-то? Ну укачало человека! Интересно вам смотреть, как другой блюёт? Ну так смотрите, может, самих вырвет, поймёте, каково мне сейчас! — и Таня неожиданно для самой себя зарыдала. Кто-то протянул ей платок и бутылку воды. Таня подняла глаза на своего спасителя.

— Алексей Владимирович? — удивлённо прошептала она. — Что вы здесь делаете?

— Вы запомнили моё имя? — улыбнулся мужчина. — И не плачьте вы из-за такой ерунды. Здесь туалет на автовокзале довольно приличный, умыться можно, пойдёмте, я вас провожу.

Таня покраснела от неловкости, но пошла следом за Алексеем, привести себя в порядок ей действительно не мешало. «Знала ведь, что ехать не надо, ещё вчера знала, когда этот на блатной машине меня окатил.»

Алексей никуда не ушёл, когда Таня вышла из туалета, она с удивлением обнаружила его там, где оставила, возле двери.

— Алексей Владимирович! Вы всё ещё здесь?

— Вы как будто не рады, — усмехнулся мужчина.

— Просто мы уже попрощались, — пробормотала Таня. — Вы, наверное, торопитесь, и так из-за меня время потеряли, мне неудобно.

— Что неудобно? — развеселился Алексей. — Что я время потерял? Так сегодня, вы не поверите, у меня его полно. Как говорил князь Мышкин: «У меня время совершенно моё!» Или вам неудобно, что вас давеча, простите, стошнило возле автобуса? Так за это вообще не может быть неудобно, потому что это ерунда такая.

Таня удивлённо и слегка восторженно посмотрела на мужчину. Из-за князя Мышкина.

— А поскольку время моё, я с удовольствием подвезу вас туда, куда вам надо, весело продолжил Алексей. — И Бога ради, давайте на «ты», мне так будет удобнее.

Таня неуверенно кивнула. Алексей понравился ей ещё тогда, в магазине, уверенный в себе, интересный, заботливый, симпатичный. Он был старше её, на вид ему было примерно лет сорок. Но Таня по своей всегдашней привычке испугалась. Она почувствовала, что, если с Алексеем у неё завяжутся какие-либо отношения, он просто так не позволит ей убежать, не объясняя мотивов своих поступков. Таня тряхнула головой: да что она, ведёт себя, как дурочка какая-то. Мужчина просто предложил её подвезти. Просто подвезти. Да у него жена, наверное, имеется, а то, что кольца нет, так это ещё ни о чём не говорит. Пусть даже и не жена, но какая-то женщина точно есть. Самоуверенная, красивая, высокая, с длинными волосами. А она, Таня, робкая, скромная, невысокая, с короткой стрижкой, да у неё ещё бывает паспорт спрашивают, когда она покупает своё любимое красное сухое вино. К Тому же она больна… «Была, была больна» — возразила сама себе Таня. «Не буду думать об этом.»

— Сегодня, я подумаю об этом завтра, — усмехнулся Алексей. — Последнюю фразу ты вслух прошептала, я не читаю мысли. О чём интересно можно было подумать с таким выражением лица? Не маньяк ли я? Боишься садиться в машину к постороннему мужчине? У такой женщины, как Ольга Петровна, не может быть сына маньяка.

— У неё может быть сын книжный маньяк, — засмеялась Таня. — Ты и знаменитую фразу Скарлетт знаешь? Не могу поверить, что ты читал «Унесённые ветром».

— «Отец, царство ему небесное, угнетал нас воспитанием,» — захохотал Алексей. — Я действительно прочитал в детстве многое из классики, так как мой отец был преподавателем русского языка и литературы и сумел-таки привить своему сыну любовь к книгам. Теперь я ему благодарен, по работе приходится общаться с оооочень образованными людьми, и я чувствовал бы себя неловко, не знай я элементарных вещей. Но «Унесённые ветром» я не читал, сознаюсь, одна моя…знакомая любила пользоваться этой фразой, впрочем, мне кажется, что и она книгу не читала, фильм, наверное, смотрела, она как-то не любительница книг. А вы, смотрю, читаете…

— Сейчас как-то меньше, — созналась Таня. — Времени особо не было, я без отпуска давно. Теперь вот устроила себе наконец-то, так что навёрстываю упущенное. А ты где работаешь?

— Моя фирма изготавливает кресла для театров, кинотеатров, конференц-залов…

— Ты владелец «Юноны»? — ахнула Таня. — Самый богатый человек в городе! Твоя мама покупает у меня бижутерию… такая простая… невысокомерная… Ты точно владелец «Юноны?»

— Не кричи так, — успокоил её Алексей. — На нас обращают внимание. И я не самый богатый человек в городе. Ты газет начиталась.

— На тебя всегда обращают внимание, должен бы привыкнуть. Да, я, конечно же, видела твои фотографии в газетах, сколько раз и не узнала, — продолжала ахать Таня, хоть и перешла на шёпот. — И у тебя не фирма… у тебя фабрика, на которой работает половина города.

В это время они подошли к машине Алексея. Большая чёрная машина с «блатным» номером. Конечно, три пятёрки.

— Всё понятно, — Таня гордо вскинула голову. — И зачем было пускать пыль в глаза, что вы такой добренький, всепонимающий, и вам всё равно, что я при вас блевала на автовокзале? Вы же нас за людей, небось, не держите. Мы же все созданы, чтобы вас обслуживать, на фабрике и в постели, да? Думали, что я обрадуюсь, что вы такой красивый и богатый меня предложили на машине крутой покатать, что от счастья на шею вам кинусь? Развлечение себе придумали в командировке, что дню-то зря пропадать? Сделал дело, гуляй смело!

Алексей Владимирович посмотрел на неё удивлённо:

— Какая муха тебя укусила? Ты мне, может, и не понравилась вовсе. Что ты там себе напридумывала? Ты себя хорошо чувствуешь? Или тебя настолько укачало, что ты бред этот понесла?

Таня развернулась и побежала прочь от Алексея и его машины.

К счастью, подъехал какой-то автобус, и Таня, особо не раздумывая, прыгнула в него. Она проехала одну остановку, как ей стало нестерпимо стыдно. Нет, он, конечно, был виноват. Он окатил её водой из лужи и всё такое, но с чего она, в самом деле, взяла, что его намерения по отношению к ней носили эротический характер? Вот уж стыд! Зачем она постель сюда приплела? Никогда не считала себя особой красавицей, с которой каждый встречный мужчина желает завязать романтические отношения. Тем более такой мужчина, который окружающих людей, по всей видимости, и за людей-то не считает, если они, разумеется, не директора театров и конференц-залов. День был безнадёжно испорчен. Таня старалась прогнать назойливые мысли, но «пилила опилки», даже сидя в любимой пиццерии. Может поэтому ранее любимый молочный коктейль в этот раз показался ей неприятным на вкус отвратительным жидким кислым напитком. Расстроенная и рассерженная она встала из-за стола с большим бумажным стаканом недопитого коктейля, Таня решила взять его с собой, может, прогуливаясь по городу, она успокоится, и напиток покажется ей прежним, вкусным… почти божественным. Но… Какой-то парень небрежно задел её сумкой и даже не заметил этого, торопясь сесть за столик. Может быть, в другой день Таня и промолчала бы, но сегодня ангел-хранитель парня явно дремал, раз сошлись жизненные пути незнакомца и расстроенной Татьяны.

— Ну уж нет, так не пойдёт, — прошептала Таня, облитая молочным коктейлем. — Эй, ты!

Парень обернулся, вопросительно глядя на Таню.

— Да, да, я тебе говорю! — Таня подошла к парню, и ничего не объясняя, выплеснула остатки невкусного коктейля в лицо обидчику.

Пока парень приходил в себя от такой наглости, Таня покинула пиццерию с гордо поднятой головой, понимая, что больше в это заведение она прийти не сможет.

Парень догнал её на улице и схватил за локоть.

— И что это было? Позвольте вас спросить, — рассерженно спросил он, в глазах его пылало искренне негодование.

Таня дёрнула рукой, пытаясь освободиться от хватки парня. Сумочка, висевшая на её плече, раскрылась, и содержимое повалилось на грязный асфальт.

— Ах так! — скрипнула зубами Таня и совершенно неожиданно для самой себя Таня пнула парня по коленке, тот, охнув, схватился за ногу. Таня подхватила свои вещи и побежала прочь.

— Придурочная! — крикнул вслед парень. — Хоть бы объяснила за что.

Таня остановилась, обернулась, улыбнулась и показала парню незатейливую оскорбительную фигуру из поднятого среднего пальца правой руки, хотя подобные жесты ей не были свойственны. Таня была вежливой, скромной, воспитанной девушкой.

«Была!» — зло подумала Таня. — «Вот именно, что была!»

Таня шла по городу и слёзы стояли в её глазах, день, которого она ждала, как праздника, оказался одним из самых ужасных в её жизни. Она с тоской подумала о своём магазинчике: вот работала бы как раньше, без выходных и проходных, когда один день похож на другой, ничего экстраординарного, всё тихо, спокойно. Разве стабильность не есть синоним счастья?

«Нет!» — кто-то твёрдо ответил внутри неё. «Пусть так. Пусть сегодня плохо, а завтра хорошо. Но пусть всегда по-разному, с приключениями.»

«С такими?» — возмутилась Таня.

«Да хоть бы и с такими».

«Боже, я спорю сама с собой!» — простонала мысленно Таня. На глаза ей попалась вывеска «Гостиница Туманность Андромеды».

«Не поеду домой,» — решила Таня. — «Искать меня некому. Останусь здесь, переночую, а завтрашний день проведу так, как планировала. А сегодня выпью одна бутылку красного вина, и забуду всё плохое как страшный сон!» И Таня уверенно пошла в гостиницу, сняла номер. До ночи, всемогущей ночи, стирающей все проблемы, было ещё долго, поэтому Татьяна пошла в ресторан при гостинице: съесть лёгкий салат и успокоиться. «Потом можно прогуляться по магазинам, купить зубную пасту и всякие мелочи, которые понадобятся вечером и завтра утром,» — рассуждала мысленно Таня. — «Этот день станет таким, каким я захочу, чтобы он стал.»

Но, видимо, наблюдатель за Вселенной в тот день рассуждал иначе: когда Таня без энтузиазма смотрела меню, в ресторан вошёл Алексей Владимирович. Он был не один, высокая стройная молодая женщина с яркой внешностью высокооплачиваемой фотомодели сопровождала его. Вернее, он её сопровождал, потому что рядом с такой женщиной быть невозможно. Можно быть только при ней. Она шла гордо, как истинная королева, уверенная в себе, своей важности и красоте. Женщина гордо демонстрировала себя ресторану и всему миру. Самый богатый человек Таниного города выглядел её пажом.

«Наверное, с этим рождаются,» — подумала Таня. — «Я такой не стану даже, если пройду сотню личностных тренингов, обучающих любви к себе.» Естественно, Алексей не обратил внимания на Таню, занятый своей восхитительной спутницей. Но Таня всё равно покраснела, вспомнив сегодняшнее утро. Конечно, ей тут же захотелось уйти, она занервничала, не зная, как поступить, к её столику уже приближался официант, чтобы взять заказ: уходить было как-то неудобно.

Глава 2

В это время Танин телефон зазвонил: зря она думала, что никто не станет её искать. А ещё, к своему ужасу, она услышала песню группы«Ленинград»: «Ты баба бомба».

«Ольга, падлюка», — успела подумать Таня. — «Вчера она ковырялась в моём телефоне и странно улыбалась. Вот зараза!»

Алексей Владимирович и его спутница повернулись на этот звук. Таня, делая вид, что не замечает окружающих людей, нажала кнопку принятия вызова. Звонили из какого-то банка и предлагали кредит. Таня, продолжая играть роль, ответила, что с удовольствием рассмотрит все предложения, она была вежлива и деловита. Ни один человек ни разу не разговаривал так обстоятельно с работниками колл-центра.

Когда Таня отключила телефон, официант, отошедший в сторонку, снова подошёл, чтобы принять заказ, а Алексей Владимирович, уже сидевший за столиком со своей спутницей, то и дело весело и с любопытством поглядывал на Таню. Таня сначала прятала взгляд, а потом решила не отворачиваться, а, вопросительно подняв левую бровь, пристально посмотрела в глаза мужчине.

«Баба-бомба» — беззвучно прошептал он, так, чтобы его спутница не услышала. Таня улыбнулась и развела руки в стороны, всем своим видом показывая, что да, она такая и есть.

Алексей Владимирович усмехнулся, словно давая понять «кто бы сомневался». Таня, теперь уже точно решившая, что никуда она не уйдёт, чтобы Алексей не подумал, что это она из-за него, назаказывала себе полный стол еды, и бутылку дорогого вина. Когда официант начал одно за одним подносить ей блюда, на лице Алексея Владимировича отразилось такое явное изумление, что его прекрасная спутница не могла не оглянуться на Таню. Таня, конечно, заметившая это, начала демонстративно есть, то из одной тарелки, то из другой. Она не могла себе объяснить, зачем ей понадобился это концерт без заявок зрителей, но знала, что остановиться уже не в силах. Алексей Владимирович то и дело поглядывал на неё. Его спутницу это явно нервировало. Пара не слишком долго пробыла в ресторане, видно Тане удалось подпортить им аппетит.

Таня ушла почти вслед за ними. Она поднялась к себе в номер, её мутило от количества съеденного, к тому же в голову упорно лезли воспоминания о том, как её укачало в автобусе, от этого становилось еще хуже. Таня лежала на широкой кровати, и не могла встать, хотя чувствовала, что встать необходимо. Зазвонил телефон, Таня дрожащей рукой дотянулась до сумочки и нажала кнопку, больше она уже ничего не помнила.

— Что вы здесь делаете? — Таня попыталась встать.

— Не вставай, врач не велел. Я сейчас его позову, скажу, что ты пришла в себя.

Таня испуганно посмотрела по сторонам. Потом на свою руку.

— Капельница? Я в больнице?

— Ага, — как-то весело подтвердил парень. Тот самый. Из пиццерии.

— Как я здесь оказалась? Что вообще происходит? Что вы здесь делаете? — голос сорвался на крик.

— Да не психуй ты, как обычно, — разозлился парень. — Я тебе позвонил. Ты просила помощи. Сказала, что находишься в гостинице. А гостиница в нашем городе одна.

— Ты мне позвонил? — Таня тоже перешла на «ты». — Как ты узнал номер? Ты меня преследуешь?

— Твоя визитка выпала из сумки. Ну тогда, когда ты мне в лицо коктейлем плеснула и по ноге пнула, помнишь? В общем, у меня друг в скорой работает, я ему позвонил, и мы — до гостиницы. Нашли там тебя, а ты совсем плохая уже была. Аллергия у тебя на что-то.

— То есть, если бы ты не позвонил, я бы скорее всего умерла? — поразилась Таня. — Ты меня спас, несмотря на то, что я плеснула тебе коктейль в лицо?

— Мне чувствуется сарказм в твоём вопросе, но поскольку ты больна, я его проигнорирую.

— Прости. Я хочу сказать… спасибо… ты спас мне жизнь. И мне, правда, стыдно за коктейль. Я разозлилась. И коктейль был кислый.

— Кислый? Да у нас самый лучший коктейль в городе! — возмутился парень. — В моей пиццерии не может кислого коктейля!

— Ты хозяин той пиццерии? Ну тогда всё понятно!

— Что понятно?

— Почему ты идёшь и вокруг себя никого не видишь! Возомнил о себе! Ты лучше всех! Ты богаче! Можно пихать их, толкать, обливать машинами из лужи!

— Да опять сорок восемь. Кого их-то? Тебя? Ну случайно я. Неужто непонятно? Причём тут моя пиццерия? Я мог толкнуть тебя и будучи студентом, и дворником. Или вот врачом, — парень подёргал за капельницу. — Тебя обидел что ли кто-то? И при чём тут лужа? Какая лужа-то?

— Никакая! И никто меня не обидел, — вспыхнула Таня. — Позови врача. Я домой хочу.

Парень пошёл к двери:

— Я тебе можно сказать жизнь спас, а ты даже не поинтересовалась, как меня зовут. И это я возомнил о себе что-то? Странная ты. И явно на кого-то обиженная. Ну пока. Не болей. Сейчас врач придёт.

Таня вздохнула и стала ждать врача. Утром следующего дня Ольга отвезла её домой. Подруга смеялась, слушая рассказ возмущённой Татьяны.

— Ничего смешного нет, — насупилась Таня. — Больше вообще ничего тебе не буду рассказывать.

— Прости, — Ольга всё равно смеялась. — Ты сама говорила о позитивном мышлении. Парень спас тебе жизнь. Ты его оскорбила. Это он должен обижаться, а не ты. Но я рассматриваю эту ситуацию с другой точки зрения: ты позвонишь ему, чтобы попросить прощения, у вас завяжутся отношения. Прямо, как в романтической комедии. Парень-то симпатичный?

— Ну да, — нехотя созналась Таня. — Очень. Я заметила. У него, наверняка, девушка. И, может быть, даже не одна. Он сознаёт, что красивый и успешный, гордится этим.

— Но ты ведь тоже красивая и успешная, — заметила Ольга.

— Я? — поразилась Таня.

— Ну да. У тебя свой бизнес, даже больше — любимое дело, приносящее неплохой доход. У тебя просто низкая самооценка. Наверное, из-за отношений с матерью. Тебе бы к психологу, — осторожно заметила Оля.

Таня замолчала и молчала всю оставшуюся дорогу.

— Ты не обиделась? — заглянула в её глаза Оля, когда Таня выходила из машины.

— Нет. Ведь ты права. Я… подумаю по поводу психолога. Обещаю.

Оля обняла Таню. Таня вяло ответила на объятия, обниматься она не любила.

Глава 3

Ночью Таня не могла заснуть, она злилась на себя за тот день, когда рассказала Ольге о своих отношениях с матерью. А отношения эти были весьма непростыми. Лет до десяти Таня была счастлива, она точно помнила, что была. При этом счастье её было безграничным. Родители любили друг друга и Таню, единственную дочку. Папа работал на заводе, мама была библиотекарем. Денег в семье было не очень много, но дочке не отказывали в её детских желаниях, в отпуск ездили каждый год, а Дни рождения праздновали весело, приглашая друзей и родственников. Потом на папином заводе начались сокращения, и Танин отец остался без работы. Поняв через полгода, что в их маленьком городе работы ему не найти, папа уехал на заработки в областной центр. Там неожиданно его приняли на работу в строительную компанию, должность и зарплата были хорошими, но папу они теперь видели редко. А через год папа ушёл к хозяйке этой строительной компании. Мама, забрав Таню, умываясь слезами и ненавистью, уехала в свой родной город. С тех пор мама воспитывала в Тане неприязнь к успешным людям: для богатых они с Таней никто, богатые презирают «обычных» людей, от богатых лучше держатся подальше. Она запрещала Таня общаться с отцом. Конечно, папа приезжал, но Таня, запуганная мамой, почти с ним не говорила, с трудом выдавливая из себя отдельные слова. А потом выяснилось, что Таня заболела от стресса, и мама вовсе запретила отцу появляться, обвинив его в болезни Тани. Папа перестал приезжать, хотя переводы мама получала регулярно. От денег она не отказывалась. Таня поняла, что денег от папы поступало много, потому что мама ушла с работы: «Буду заниматься твоим здоровьем» — говорила мама. Но Таня понимала даже тогда, что ей дома без мамы ей было лучше, спокойнее. Она корила себя за эти мысли, ведь маму она любила. Таня боялась, что от этих её злых мыслей мама заболеет и умрёт, и всё это только усугубляло Танину болезнь. К шестнадцати годам Таня вдруг поняла, то ей стало легче, что навязчивые мысли перестали её преследовать. И тогда Таня впервые подумала, что и её мама больна, и что ей тоже нужно лечиться. Но маме этого она не могла сказать, с ужасом представляя её реакцию.

Когда Тане стало легче, мама решила отказаться от помощи психотерапевта. Таня испугалась, что болезнь вернётся, но мама была непреклонна: она снова увезла Таню, спрятала и от врача, и от отца. Таня, боясь возврата болезни, «налегла» на учёбу, чтобы только не думать, не думать, не думать о нехороших вещах. К тому же навёрстывать упущенное и так было нужно. Таня стала почти отличницей, и в восемнадцать лет легко поступила в институт, обучаться на экономиста в соседнем городке. Таня решила, что если её голова будет занята цифрами, то уже ничего постороннего в неё точно не залезет. Мама Тани к тому времени устроилась на работу, но по-прежнему была зла на богатых и успешных людей, на мужчин и человечество в целом. Если Таня начинала встречаться с каким-то мальчиком, и мама об этом узнавала, то родительница кричала, что он воспользуется Таней, оставив ту, а к Тане непременно из-за переживаний вернётся её болезнь. Мама говорила Тане, что её никто и никогда не сможет полюбить, потому что «здоровых-то не любит, а тебя психованную и подавно.»

В двадцать лет Таня тайком от мамы снова начала посещать психотерапевта. Её синдром не давал о себе знать. В институте Таня общалась со многими людьми, она, конечно, понимала, что не все успешные люди такие, какими описывала их мать, но непроизвольно старалась держать подальше от местной «золотой молодёжи». Но один из её ярких представителей — Андрей Дёмин — сын владельца сети туристических компаний и гостиниц, обучавшийся на параллельном курсе, — буквально преследовал Таню своим навязчивым вниманием. Когда в очередной раз он получил отказ, то решил, что лучший способ отомстить неприступной «голодранке» — это высмеивать её прилюдно. И тогда Тане снова стало казаться, что мама была не так уж и не права в отношении богатых людей.

Таня устроилась на работу, по вечерам помогала в цветочном магазине, на сеансы с врачом времени не оставалось, и Таня решила дальше жить своим умом. Шли годы, болезнь не возвращалась, но комплексы, взращённые матерью, не оставляли Таню.

Ольга знала, что у Тани тяжёлые отношения с матерью, после поездок к ней Таня часто была молчаливой и недовольной собой. Подруга считала, что мама подавляет Таню, не давая той повзрослеть. Подробности Таня замалчивала, ведь тогда пришлось бы говорить о болезни. Мама и правда даже сейчас считала, что Таню нужно воспитывать. Мама Тани даже хотела переехать к ней: «Будем жить вдвоём, зато квартира своя, а то ты с института по съёмным мыкаешься, продам нашу, к тебе в город перееду.»

Но тут Таня, впервые в жизни, закатила маме настоящую истерику, заявив, что в её возрасте с матерью уже жить стыдно, она будет жить одна и точка. Таня уже полгода жила в своей квартире, часть денег она накопила, а частично — взяла ипотеку, но матери она почему-то предпочла этого не говорить. Она врала ей, как и врала о том, что в магазине «хэнд-мейда» она всего лишь наёмный работник. «И стоило ради этого институт заканчивать?»

Однажды Таня пыталась поговорить с мамой о психологе, но нарвалась на такой скандал, что к этой теме, опасаясь за своё здоровье и матери, больше не возвращалась. Если маме хотелось жить в ненависти, то это её дело, она человек взрослый. Сама Таня просто решила для себя держаться от «богатых и знаменитых» подальше, а психотерапевта больше не посещать. К тому же представителей «непростых» людей в её окружении не наблюдалось. Вот только теперь появился Алексей Владимирович.

«А ведь Ольга права,» — внезапно подумала Таня. — «Я успешная. Не богатая, конечно. Но ведь и этот владелец пиццерии… он, как я. Или я, как он. У нас просто своё любимое дело. Почему я на него взъелась? Ругаю маму, а сама продолжаю думать, как она.» Таня снова рассердилась на себя, и решила непременно позвонить этому парню. Да и у Алексея Владимировича стоило бы попросить прощения.

Макс обрадовался, увидев Таню в магазине.

— Татьяна Александровна! — весело сказал он. — А можно я буду называть вас Таней? Мы же почти ровесники.

Таня усмехнулась:

— До ровесников нам далеко. И нет, нельзя, давай всё-таки соблюдать субординацию.

— От латинского «Subordinatio» — подчинение, — всё также весело сказал Макс. — Я как лучше хотел. Вы же нестарая.

Таня захохотала:

— Спасибо, ты меня порадовал, а то я уж извелась вся. Возраст означает всего лишь число лет, прожитых тобой на этой земле. Не думаю, что я стану переживать о нём и в сорок, и в шестьдесят четыре. Каждое лето я буду арендовывать дачу на острове Уайт…

— О, вы знаете «Битлз».

— Странно, то ты их знаешь, — хмыкнула Таня. — А тебе легко попросить прощения?

— Ну если я виноват, то почему бы и нет? — удивился Макс. — Вы кого-то обидели? Вы можете кого-то обидеть?

— Не твоё дело, — покачала головой Таня.

— Вообще-то, вы сами спросили, Татьяна Александровна, — возмутился парень. — Не хотите рассказывать, я настаивать не буду.

— Вот и молодец! — заключила Таня.

— А потом, когда попросите, скажете, приняли ли ваше прощение? — улыбнулся Макс.

— Любопытство — страшный грех.

— Правда? — удивился Макс. — Не знал. А почему?

— Хотя бы потому что, например, любопытство Евы стало причиной изгнания человечества из Рая, — поучительно сказала Таня. — Но мой магазин не то место, где нужно обсуждать такие вещи.

— А где нужно? — поинтересовался Макс. — В Государственной Думе? На кухне после празднования Нового года?

Таня только покачала головой, этого парня ей не переговорить, но он и в самом деле поднимает ей настроение.

Глава 4

Таня набралась храбрости. Набиралась она её, правда, три дня. В общем, она позвонила парню из пиццерии по сохранившемуся в её телефоне номеру.

— Да? — весело спросил абонент на том конце.

Непонятно почему Таню это рассердило. Но она одёрнула себя: если она в эти дни старательно рефлексировала, это не значит, что все остальные должны заниматься тем же.

— Это Татьяна. Та девушка из пиццерии.

— А потом из гостиницы и больницы, — хмыкнул хозяин кафе. — «Ужель та самая Татьяна!»

Цитирование классики напомнило Тане об Алексее Владимировиче. Вся решимость куда-то пропала, но класть трубку ей показалось идиотским поступком, поэтому она продолжила:

— Ужель. Я хотела попросить прощения, выразить вам свою признательность и, в конце концов, узнать ваше имя.

Таня даже представила себе, как парень улыбнулся от её слов.

Но он не улыбнулся, потому что его голос, ответивший ей, был задумчив и серьёзен:

— Не скажу, что не ожидал… но… облили вы меня коктейлем очно, нагрубили в больнице опять же лично… а прощения просите по телефону. Так дела не делаются. Приезжайте, поговорим.

Таня молчала. Ей казалось, что её обидели только что. Но она не чувствовала обиды, она чувствовала стеснение. И она призналась себе: ей хотелось его увидеть.

— Но как вас зовут-то хотя бы скажете?

— Фёдор. Просто Федя нельзя, извините.

— Я и не планировала вас так называть. А вы что стесняетесь своего имени? — заинтересовалась Таня.

— Нет, я не стесняюсь. Просто люди теряются отчего-то, когда его слышат. Как вы думаете, отчего?

Таня тоже растерялась. Как и те самые люди, которых он упомянул.

— А я думаю, что им неудобно меня называть Федя. Федя звучит как-то по-детски. Мальчик может быть Федей, а мужчина нет. С Вовой, кстати, та же история.

— А как вас друзья называют? — спросила Таня.

— А давайте оставим это для личной встречи. Нам ведь надо будет о чём-то разговаривать! — радостно заключил Фёдор.

Таня кивнула, как будто он мог её видеть.

Но он понял ответ:

— А приезжайте завтра в пиццу. Скажем в час подойдёт? Угощу вас коктейлем, кстати, вы были правы. Аппарат сломался, и коктейль в тот день был не самым лучшим. Когда вы нажаловались — я специально проверил. Так что я вам в некоторой степени даже признателен.

— Хорошо, — улыбнулась в трубку Таня. — В час я приеду. А вы не забудете про меня? — тут же испугалась она. — А то я приеду, а вас нет.

Фёдор засмеялся:

— Таня, я ни в коем случае не хочу вас обидеть, но вы… вы запоминающаяся особа. Вряд ли тот, кто по общался с вами однажды, вас забудет. Верите — нет, я невольно думал о вас все эти дни.

— Это ведь не комплимент сейчас был? — насупилась Таня.

— Это была констатация факта. И я сразу попросил прощения. Не обижайтесь, но вы такая. Запоминающаяся.

— Я не обижаюсь, — буркнула Таня. — Но мне хочется это сделать, поэтому я положу трубку.

— Вы не накрутите себя? А то я завтра буду ждать, а выяснится, что я ваш враг номер один.

— Это место уже занято, — рассмеялась Татьяна.

— Я так и думал.

— Но я вполне могу его освободить, — предупредила Таня.

— Давайте тогда попрощаемся, чтобы я не сказал лишнего, а вы лишнего не надумали.

Таня отключила телефон и улыбнулась. Просить прощения не так уж и тяжело. Она вздохнул, вспомнив про Алексея Владимировича. Но он ведь и в самом деле был виноват перед ней! Не будет она просить прощения. Не будет и всё!

Таня долго не могла заснуть в эту ночь, ей вдруг показалось, что этот Фёдор уж слишком был с ней любезен. Ведь она его обидела, облила коктейлем, оскорбила даже. А он любезен. Что-то тут было не так! Наверняка, он замыслил какую-то гадость: опозорить её публично, например. Как она сделала. Око за око. Таня представляла в своей голове разные варианты развития событий и мысленно готовилась отразить нападение. Она, было даже, подумывала и не ехать вовсе. Но благоразумие то и дело брало верх над доводами паранойи. Таня решила всё-таки поехать, но при этом быть на стороже.

Жизнь, как всегда, внесла свои коррективы в Танины планы. Утром ей позвонила мамина соседка — тётя Валя — у Таниной мамы случился инсульт. И Таня, конечно, помчалась в абсолютно другом направлении, в город своего отрочества, к маме, в больницу.

Глава 5

Когда Ольга наконец-то взяла трубку, Таня уже была на грани отчаяния: первый рейс автобуса до города её детства-отрочества отменили, она узнала об этом, позвонив в кассу автовокзала, а следующий рейс должен был быть только днём.

— Оля! Ты сможешь отвезти меня к маме?

— К маме? — удивилась Ольга. — У тебя же свидание с этим кафешником! Ты сама вчера говорила. Ты передумала? Сбегаешь?

— Я? Нет, Оля, — заревела Таня. — У мамы инсульт, её соседка позвонила. А автобуса нет. Ты сможешь меня отвезти?

— Чёрт! — ошарашенно воскликнула в трубке Ольга. — Меня в командировку отправили совершенно неожиданно прямо с утра. Бери такси, езжай на такси.

— Такси? — непонимающе переспросила Таня. — Оля! Я о такси даже не подумала, спасибо тебе. Конечно, вызову такси, так и сделаю.

— Дорого, конечно, но…

— Да пусть. Пусть… мне надо ехать прямо сейчас. Ой, у меня паспорт в магазине. Сейчас сбегаю, заодно Макса предупрежу, что в ближайшее время ему придётся поработать без выходных. Спасибо, Оль. Я побежала.

— Как приедешь, сразу звони. Может помощь нужна или что-то ещё, лекарства, деньги, врачи. Что угодно!

— Да, да, обязательно позвоню. Спасибо.

Таня схватила сумку, быстро скидала в неё какие-то вещи, почти не думая, автоматически, и побежала в свой магазин. Макс был уже на рабочем месте.

— Татьяна Александровна? — удивился он. — Что с вами?

Таня, не отвечая, пробежала в свой кабинет. Макс кинулся за ней, схватил за руку:

— Где-то пожар? Или за вами гонится полиция, и вам нужно срочно покинуть страну и сбежать в Мексику?

Таня плюхнулась на стул:

— Почему в Мексику?

— Не знаю. В американских фильмах туда всё время сбегают преступники.

— Это потому что США граничат с Мексикой, — устало сказала Таня, из неё как будто разом ушла вся энергия. — Я уезжаю не так далеко. Всего лишь в соседний город. Не знаю насколько по времени. На неделю минимум. Понадобится выходной, бери. Просто закрывай магазин и всё.

— А что случилось-то? — испуганно спросил Макс. — Кто-то умер, да? Вам помощь нужна?

— Типун тебе на язык, — рассердилась Таня. — У мамы инсульт. Мне нужно к ней.

— Оо, — протянул Максим. — Вас кто-то отвезёт? Вы на чём поедете?

— На такси я поеду, некому меня везти, — Таня достала паспорт из ящика стола. — Сейчас вызову.

— А почему ваш парень вас не отвезёт? Он должен быть рядом в такую минуту. Извините, но на вас лица нет. Это как-то неправильно, что вы одна поедете, пусть и на такси.

— Максим, — Таня сощурила глаза и рассержено посмотрела на своего работника. — Нет у меня никакого парня, и вообще это не твоё дело.

— Как это нет… — начал было Макс, но вовремя остановился.

— Я вас отвезу!

— У тебя есть машина? — удивилась Таня. — Тебе восемнадцать, и ты бедный студент на подработке!

— Ну родители подарили, — нехотя ответил Макс. — Многим ребятам первую машину покупают родители. Что в этом такого?

— Да ничего. Но ты должен быть в магазине. Я лучше на такси.

— Нет. Вы сказали, что, когда мне нужен будет выходной, я могу просто закрыть магазин, мне нужен выходной сегодня.

Таня улыбнулась:

— А ты умён, или хитёр… не решила пока.

— Поехали. Вы торопитесь, — напомнил Макс.

Машина у её продавца оказалось марки «Ауди». Таня не слишком разбиралась в авто, но знала, что «Ауди» автомобиль явно не из дешёвых. Зачем парню, родители которого могут позволить купить ему «Ауди» подработка в её магазине?

— Мой отец считает, что я должен сам пробиваться в жизни, — понял Макс невысказанный вопрос. — Я в принципе с ним согласен. Родители оплачивают мою учёбу, этого достаточно. И моя семья не богата. Машину мне купили не новую, друг отца занимается перепродажей машин, она обошлась нашей семье относительно дёшево.

— Не богатая… Но и не средний класс? — тихо спросила Таня.

Макс сделал вид, что не услышал вопроса. А, может быть, и в самом деле не услышал. Переспрашивать Таня не стала. Макс включил музыку, Таня молчала. Макс сначала пытался поговорить, спрашивал Таню о её семье, о маме, но, видя, что Таня отвечает неохотно в конце концов замолчал. Два часа пути они проехали почти не разговаривая.

Когда наконец-то они приехали, Таня уже вся извелась, она выскочила из машины, на ходу бросила Максу: «спасибо большое» и побежала к соседке тёте Вале.

Через полчаса Таня уже была в больнице и разговаривала с врачом.

— Не инсульт? Слава Богу! — Таня от облегчения опустилась на стул, хотя врач не предлагал ей сесть. Он вообще показался Тане строгим и даже злым.

— Предварительный диагноз — гипертонический криз. Вы знаете, что это такое или вам объяснить? — Тане показалось, что врач спросил язвительно, поэтому она кивнула, что знает. Она и правда знала, но так сказать, в общем.

— Ваша мама сказала, что не принимает таблеток, хотя врач ей их прописал. Вы могли бы и проследить, чтобы она их принимала. Сначала не следите за здоровьем родителей, а потом приходите и ревёте у меня в кабинете, — раздражённо сказал врач.

— Я в другом городе живу, — пролепетала, оправдываясь, Таня. — Я не могу следить. И мама нестарая. Она не жаловалась на давление. Я не знала.

— Не знала… — повторил врач. — А надо было бы знать, вам не кажется?

— Не разговаривайте со мной так! — рассердилась Таня. — Да. Я виновата, что не спросила у мамы про давление. Но она взрослый человек, и сама вполне могла знать, что если ей прописали таблетки, то их нужно пить. Она ещё молодая и не в маразме, чтобы я за ней следила.

Тане внезапно в голову пришла мысль, что мама специально не пила таблетки, чтобы с ней произошло что-то подобное, и Таня наконец забрала её жить в свой город. Таня застыдилась этих мыслей, но, зная свою маму, почти уверена была, что так оно и есть на самом деле.

— Когда я смогу её навестить? — спросила Таня.

— Вечером в приёмные часы. Расписание можете посмотреть на гардеробной, — всё ещё сердито сказал врач. — Давление мы ей снизили. Понаблюдаем пару дней, сделаем все анализы. Но следить за тем, что мама принимает таблетки вам теперь всё-таки придётся. Если, конечно, вам нужна мама.

Таня вышла из кабинета врача и уже хотела хлопнуть дверью, как взгляд её упал на табличку с именем доктора. Иванов Евгений Петрович.

Таня снова залетела в кабинет.

— Женя? Ты меня не узнал? Я Таня Носова. Я тебя тоже, прости, не узнала. Но ты с бородой и вообще… другой.

— Я узнал, — строго сказал бывший одноклассник. — Иди, Носова. У меня без тебя работы много.

Таня вышла. Неужели он до сих пор на неё злится? Ну да, она, конечно, его обидела тогда. Давно, в девятом классе ещё. Ей только-только стало легче, её мысли снова подчинялись ей. Как вдруг отличник класса, «ботаник» Женька Иванов проявил к ней симпатию. Да не просто проявил, намёками, вниманием, лёгким флиртом. Честно и откровенно Женя сказал ей, когда она шла домой из школы: «Таня, ты мне очень нравишься, давай встречаться». Таня растерялась. Тогда она ничего не ответила парню, промычав что-то маловразумительное. Она не спала всю ночь, ей стало казаться, что к ней возвращается её болезнь, мысли в голове путались и бились друг о друга. Таня поняла, что сильное душевное волнение может плохо сказаться на её психике, поэтому ей нельзя встречаться с мальчиками и влюбляться, ведь влюблённость — это всегда волнение. Весь следующий день Женя молчал, только смотрел на неё вопросительно и как-то жалостливо. А после уроков подошёл к ней и спросил: «Я тебе не нравлюсь, да? Совсем-совсем?» И тут Таня, нервничавшая всю ночь и весь день, закричала:

Конец ознакомительного фрагмента.