Нереальная реальность

Наталья Викторовна Роташнюк, 2020

Главная тема творчества автора-психолога – это внутреннее осознание причин происходящего у человека через героев произведений, в которых он как бы "видит" или "чувствует" самого себя со стороны. Герои её произведений вовлекаются в мистические события, которые заставляют задуматься о своей душе и о существовании неизведанного не только в этом мире, но и в других мирах. Читая эту книгу, можно подумать, что это из жанра фантастики, и только в конце, когда проясняется вся ситуация, появляется вопрос: а действительно ли это фантастика?

Глава 3

Сумерки накрыли город, и вечерняя незначительная прохлада наполняла гостиную, где на диване сидели женщины и смотрели телевизор. Лина Петровна почувствовала, что ей нужно выйти во двор.

— Я скоро буду, — сказала она дочерям и ушла.

У подъезда на лавочке сидел Толик с поникшей головой. Он был пьян. Лина Петровна присела рядом с ним и положила руку ему на плечо. Парень поднял голову и посмотрел на неё отсутствующим взглядом, его глаза слезились.

— Что-то случилось? — участливо спросила женщина.

Толик только кивнул и опять опустил голову. Лина Петровна медленно и очень нежно погладила его по спине. Сначала он не реагировал, а потом через несколько секунд заплакал. Внешне у него просто текли слёзы по щекам, а внутри у него рыдала душа от страданий. Женщина продолжала гладить его вдоль позвоночника. Постепенно он успокоился, благодарно посмотрел на соседку и сказал:

— А ведь я купил тогда маме шоколадку. Она даже всхлипнула от неожиданности. Мы вместе попили чай, и я решил сходить за газетой, где печатают объявления с работой. Вышел из подъезда и увидел, как подъехало такси и из него вышли Она с ребёнком на руках, её муж и её мама. Когда я Юлю увидел, у меня «всё оборвалось» внутри, и я опять запил. Домой идти не хочу. Ничего не хочу.

Лина Петровна убрала свою руку с его спины, немного помолчала, а потом тихо попросила:

— Расскажи мне про неё.

У него на лице появилась улыбка, он посмотрел куда-то вдаль и заговорил:

— Я влюбился в неё ещё в школе. Она живет на нашей площадке. Мы утром вместе шли на занятия. После занятий она не разрешала её ждать. Ей нравилось возвращаться домой с подружками, но вечерами иногда мы вместе гуляли, и для меня это были счастливые часы. Окончив школу, я поступил в военное училище, а она в консерваторию на класс скрипки. Вы бы слышали её игру, у меня мурашки по коже всегда бегали. В увольнение меня отпускали редко, но мы ждали его с нетерпением и наслаждались нашими встречами. После окончания учёбы мы решили пожениться. Меня оставили служить в городе, а она устроилась на работу в музыкальную школу. Я хорошо помню тот день. Моей маме Юля нравилась, а вот её родители меня недолюбливали, но тем не менее мы с мамой ближе к обеду пошли к ним свататься. Ну как свататься, так — просить её руки. Мама у меня хоть и работала дворником в нашем ЖЭКе, но следила за собой. Всегда была одета опрятно и женственно. Её даже несколько раз сватали, но она отказывала всем. И вот мы, нарядные, позвонили в дверь соседям. Я был в новом чёрном костюме и с двумя букетами цветов — для любимой девушки и для её мамы. Юлин папа был военным, поэтому я был уверен, что он меня поддержит, тем более что мы с Юлей встречались уже со школы. Моя мама и её родители особо не общались, но всегда здоровались, и неприязни с их стороны вроде бы и не было, а тут дверь открыла Ирина Александровна и, догадавшись о наших намерениях, сразу закрыла её перед нами. Мы остолбенели, где-то через минуту дверь открыла Юля и провела нас в большую комнату. За столом сидели родители, и её мама, не дав нам даже рта открыть, быстро и раздражённо сказала:

— Нет, нет и нет.

Я посмотрел на Алексея Егоровича, но он опустил глаза и молчал. Тогда моя мама, а она у меня женщина эмоциональная и заводится с пол-оборота, выхватила у меня цветы, бросила их на стол перед несостоявшейся свахой и сказала:

— Да и… с вами. Подумаешь, интеллигенция… Чем вам мой мальчик не угодил? Он любит Юльку и пылинки бы с неё сдувал, а вы не захотели с дворничихой родниться? Так жизнь может и вам горьких пилюль выписать. Пойдём, Толик, нам здесь не рады.

Она буквально за руку меня вытащила из квартиры. Юля выскочила за мной, и мы вдвоём убежали.

— Не переживай, — сказала она мне тогда. — Пусть они привыкнут. Я их буду подготавливать, а ты через месяц опять придёшь просить моей руки.

Неделю мы продолжали встречаться, а потом меня отправили на полигон почти на полтора месяца. По возможности перезванивались, а за десять дней до моего возвращения её номер стал недоступен. Еле дождался окончания учений. Влетел в подъезд и сразу к ней, а дверь никто не открыл. На площадку вышла мама, обняла меня и тихо сказала:

— Их нет, они переехали в другой город. Отца перевели по службе.

— Она бы мне сказала, не может быть, — почти кричал я.

— Три дня назад она вышла замуж. Дома лежит письмо от неё. Юля незаметно дала мне его в день отъезда.

Я стоял с широко раскрытыми глазами и глотал ртом воздух. Из груди рвался крик, но большой ком в горле не давал ему выйти. Мама завела меня домой и вручила конверт. У меня дрожали руки, и я никак не мог решиться его прочитать. Очнулся я от воды, выплеснутой на меня.

— Успокойся! — резко сказала мама, держа в руках пустой ковш. — Ты же мужик! Что сопли развесил? Уехала и уехала.

Сознание ко мне вернулось, я стёр ладонью воду с лица, посмотрел на мокрую форму и ушёл в свою комнату. Открыл подмоченный конверт и прочитал:

«Прости. Я изменила тебе через две недели после твоего отъезда. Он сделал мне предложение, и родители благословили нас. Прощай. Не пытайся со мной связаться, номер телефона я поменяла. Прости ещё раз.

Когда-то твоя Юля».

Три месяца я сильно страдал, особенно когда возвращался домой и смотрел на дверь их квартиры, а потом написал раппорт и уехал в самую дальнюю «горячую точку». Я участвовал в самых сложных и опасных операциях, мне хотелось умереть, чтобы избавиться от страданий, но только получил тяжёлое ранение. С армии меня уволили по инвалидности, я же без ноги ниже колена остался. Переживал страшно. Так вот, мой командир Иван Иванович, мы все его за глаза звали Вань Ваныч, помог мне протез поставить. У него, оказывается, брат занимался разработкой протезов в каком-то НИИ. Они включили меня в испытательную программу новых протезов и сделали персональный для меня. Я им очень благодарен. Мама за это время сильно постарела, а когда мой протез увидела, то вообще сдала и стала болеть. Я старался ей помогать. В конце концов ей пришлось уволиться, а мне продолжить выполнять её обязанности, устроившись официально вместо неё. От своих страданий я не излечился, даже наоборот. Боль поглотила меня, и я стал пить. Меня уволили. Уже второй год я веду такой образ жизни. Мамка меня уже запилила, но мне ничего не хочется. И вот сегодня Она приехала. Во мне поднялась такая буря негодования. Я хотел накричать на неё, потом отнять её у мужа, но посмотрел на себя со стороны и понял: зачем ей спившийся бывший парень, тем более что у неё есть семья.

Толик стукнул себя кулаком по коленке и произнёс:

— Я выпить хочу. Займите 200 рублей. Хотите, я подъезд помою?

Лина Петровна погладила его по голове и спросила, пытаясь сменить тему:

— Скажи, а ты собак любишь?

— Да, люблю, — оживился он. — Особенно их тренировать. Когда я служил, то там с нами были бойцы с собаками. Мы выполняли свою работу, а они выполняли свою, так там один кобель не всегда команды выполнял. Вообще-то странно, что его пропустили на службу, да ладно, не это главное. Я его за неделю тренировок сделал отличным послушным псом. Меня пацаны хвалили, говорили, что у меня есть подход к ним.

— Может, тебе сейчас этим и заняться. Любимое дело помогает справиться с любыми проблемами.

— Мне, когда я увольнялся, начальник отдела кадров, кстати, хороший, понимающий мужик, предложил перейти на службу кинологом.

— Почему не согласился?

— Не знаю. Потом жалел.

— Сходи сейчас, может, тебя и возьмут.

— Да нет, уже два года прошло. Они только на мой вид посмотрят и сразу выгонят.

— Толик, а ты хорошо на протезе ходишь. Я даже не сразу заметила, что ты хромаешь.

— Это сейчас, а раньше тяжело было. Учился ходить, можно сказать, заново, болело сильно, даже плакал, а потом стал привыкать, больше тренироваться. Теперь даже бегать могу.

Лина Петровна взяла его за руку и, глядя ему в глаза, стала говорить медленно и чётко:

— Сейчас ты пойдешь домой и ляжешь спать. Утром спустишься ко мне, и я дам тебе таблетку, которая отобьёт у тебя навсегда желание выпивать спиртное. Последующие две недели ты будешь приводить себя в порядок: хорошо питаться, много спать, гулять на свежем воздухе, а потом пойдёшь к этому хорошему, понимающему мужику и попросишь восстановить тебя на службу, только кинологом. Ты понял меня?

Толик кивнул, он заворожённо смотрел в её глаза и даже почти не моргал.

— А теперь иди. Завтра утром в 10 часов я открою тебе дверь.

Он встал и пошёл в подъезд. Дома он, не произнеся ни слова, сразу лёг на кровать и уснул. Мама осторожно сняла с него обувь и накрыла пледом, она на цыпочках вышла из его комнаты и заплакала. Так в последнее время протекала их жизнь.

Утром, в назначенное время, Лина Петровна открыла дверь. Толик стоял на площадке. Она протянула ему крупную таблетку белого цвета и стакан с водой. Он молча проглотил её, запил водой и, развернувшись, ушёл.

Прошла неделя. Всё шло по плану. Толик приводил себя в порядок и выполнял все рекомендации, только ни с кем не разговаривал, даже с матерью. Она не понимала его поведения: вроде перестал пить, это радовало её, но его молчание вызывало у неё беспокойство. Он либо кивал на ответ «да», либо мотал головой в разные стороны на «нет». При встрече с соседкой он тоже кивал в знак приветствия и проходил мимо. Лина Петровна в ответ также приветствовала его наклоном головы и не останавливала его, она знала, что у него идёт переосмысление ценностей и перестройка физических процессов, а в таких случаях действительно пропадает голос на две недели. Но самое главное — он не помнил ни об их разговоре, ни о таблетке. Просто ровно через две недели он станет относиться к жизни более серьёзно, только любовь ничем невозможно заглушить. Эта рана так и будет мучить Толика.

Через неделю, поздно вечером, Лина Петровна сидела на скамейке у подъезда. Она мысленно пригласила выйти на улицу Ирину Александровну, маму Юли, и, пока её ждала, подняла голову наверх и посмотрела на звёзды. В её глазах засверкали искорки, и где-то далеко-далеко она увидела искрящуюся звезду, отвечающую ей. Появившаяся улыбка сделала её лицо красивым, и всё тело излучало небольшое свечение. Это продолжалось несколько секунд, но этого хватило, чтобы Лина Петровна почувствовала себя счастливой.

Ирина Александровна вывела на прогулку маленькую собачку и, не отходя далеко от подъезда, держала своего питомца на поводке. Женщина выглядела уставшей и удручённой. На вид ей было около пятидесяти пяти, но, скорее всего, она была моложе. Её фигура не казалась полной, хотя формы тела были больше средних размеров. Аккуратная стрижка тёмных волос и удлинённое платье фасона бохо цвета хаки делали её привлекательной.

— Можно я к вам присяду? — обратилась она.

— Конечно, присаживайтесь. Я видела вас, когда вы приехали. Вы живёте этажом выше. А мы, я и дочери, новосёлы.

— Мы-то давно здесь живём. Я Ирина Александровна.

— Лина Петровна. Очень приятно. Вы куда-то уезжали?

— Да, лучше бы никуда не ездили, — ответила она, взяла на руки собачку и тяжело вздохнула.

— А вы расскажите, — попросила Лина Петровна и легонько коснулась её руки, как бы поглаживая питомца.

Ирина Александровна чуть вздрогнула, опять тяжело вздохнула, подняла голову и посмотрела на свои окна, а потом начала говорить:

— Я всегда была против отношений моей дочери с соседским мальчиком. Моя девочка очень музыкальная и талантливая, и мне хотелось видеть её будущее более радужным, чем с обычным парнем, у которого мама работает дворником и моет полы в подъездах, хотя она и доброжелательная женщина. Я не запрещала им встречаться, считала, что вся их влюблённость пройдёт, когда Юля поступит в консерваторию, окунётся в совершенно другой круг общения и забудет про него, но я ошиблась. Меня стало это раздражать, и первый конфликт с дочерью у нас произошёл, когда она решила работать в музыкальной школе, а не в симфоническом оркестре, куда я хотела её устроить, «подняв» все свои связи. Мне казалось, что это он на неё так влияет, а мужу нравился Толик, и он был не против их встреч, тем более что он поступил в военное училище. Он считал, что профессия дочери несерьёзная, а вот если муж у неё будет военным, тогда их жизнь будет стабильной. Мы постоянно ругались по этому поводу, но я настояла на своём мнении. Муж тогда махнул на меня рукой и спросил:

— Ты что — не видишь, что они любят друг друга?

— Они ведь разные, и со временем вся их любовь разобьётся о быт. У неё не будет возможности заниматься искусством, а если и будет, то он её ревностью замучает, когда она будет вращаться среди музыкантов. Он, как и ты, наверняка считает её занятия музыкой пустой тратой времени.

— Делай что хочешь, только смотри, чтобы потом не пожалеть, — ответил он.

— После сватовства я поняла, что дочь настроена решительно выйти замуж за Толика. Тогда я стала искать бабку-гадалку, чтобы снять с неё эту зависимость, короче, сделать отворот. И нашла. Нам надо было прийти вдвоём с дочерью. Юля долго не соглашалась.

— Доченька, ну ради меня. Я так за тебя переживаю. Давай сходим просто погадаем, — уговаривала я её.

— Я не вижу в этом смысла, мама, — резко отвечала она. — Иди сама, если тебе это необходимо. На себя погадай, а то уже и папу запилила и меня начинаешь контролировать во всём.

После моего категоричного отказа в благословении она разговаривала со мной мало и грубовато.

— Юля, ну, пожалуйста. А давай его фотографию возьмём, и, если она скажет, что он действительно тебя любит, тогда я соглашусь на ваш брак.

Она так внимательно на меня посмотрела и спросила:

— И я выйду за него замуж?

— Конечно. Ты будешь самой красивой невестой.

— Ладно, пойдём, — ответила она и заулыбалась.

Конечно же, я заранее сходила к этой бабке и предупредила её обо всём. Когда мы пришли с дочерью к ней, то она ей сказала, что её возлюбленный её не любит, через полгода встретит другую женщину и забудет про неё, а потом, когда дочь вышла, бабка мне шепнула, что Юля беременная на маленьком сроке. Меня как ошпарили. Я всю дорогу не могла слова вымолвить, благо, что дочь тоже всю дорогу молчала. Я не спала всю ночь, не знала, что предпринимать, но о браке с Толиком и речи быть не должно. Решила посоветоваться с подругой, и утром, позвонив ей, мы договорились о встрече после обеда. Подругу зовут Лена. Мы с ней познакомились на одном праздничном мероприятии у одних общих знакомых десять лет назад. У неё есть сын на год старше Юльки. Красивый высокий парень, девчонки ему проходу не давали, и он не упускал своего момента. Ленка уже устала от его подружек-однодневок и умоляла его уже остепениться. Муж подруги бизнесмен, и он пристроил сына к себе на работу.

Встретились мы с подругой в парке. Ленка женщина видная, ухоженная и модная. На неё всегда обращали внимания мужчины, и она вела себя соответственно. Голову держала высоко, белокурые локоны красиво опускались ей на плечи, на шее был повязан разноцветный шарфик поверх светлого пальто, и она мило улыбалась тем, кто останавливал на ней свой взгляд.

Осень только началась. Погода стояла хорошая, и мы решили прогуляться. Выбрали скамейку в тихом месте и присели. Пока шли, подруга всё трещала про свой ремонт, который затеяла, про мужа, который стал с ней грубо общаться, и о разной ерунде, а потом как-то резко спросила, когда мы, присев, расслабились:

— Ну что там у тебя с дочерью?

Я ей всё рассказала. Выслушав меня, она молчала, опустив голову. Мне даже показалась, что её глаза заслезились. Она устремила свой взгляд куда-то вдаль, поставила сумку на колени, а сама, упираясь ладошками о скамью, чуть наклонилась вперед. Выражение её лица изменилось и как-то сразу постарело.

— У меня тоже проблема есть. Ты у меня спрашивала, как я не боюсь, что мой сын наделает детей на стороне, ведь у него столько девушек? Сейчас я тебе отвечу — он бесплоден.

— Как? — с ужасом спросила я.

— Вот так. После перенесённой в детстве болезни.

— Он, наверно, сильно переживает?

— Он не знает. Я ему не говорила. И мужу не сказала. Это моя боль. Меня успокаивает только то, что он категорически не хочет иметь детей, но когда-то же он повзрослеет и ему захочется стать отцом. Тогда это будет уже и его боль. Ещё и запьет с горя, кто знает, как он на это отреагирует.

— Мне так жаль, Леночка.

После этих слов, она как-то преобразилась и даже улыбнулась. В её глазах заиграли искорки и, повернувшись ко мне, она сказала:

— Ничего, я с этим сжилась. Когда ты мне рассказала про Юлю, мне пришла в голову одна идея, которая устроит нас обеих.

— Какая идея? — заинтересовалась я.

— Юля же не знает, что она беременная?

— Нет.

— Нам надо их свести так, чтобы они переспали. Потом Юля узнает о своём положении и подумает, что ребёнок будет от Алика, и выйдет за него замуж, а Алик будет думать, что он станет настоящим отцом, и я заставлю его жениться. И ты свою проблему решишь, и я избавлю сына от боли в будущем.

Я была поражена такому решению и очень обрадовалась.

— Ты гений, Ленка. Как же мы их сведём? Вдруг они воспротивятся?

— Я знаю своего сына и его опыт обольщения, Юлька не устоит, тем более что она ему всегда нравилась. Юля девочка красивая, современная и общительная. Он к ней не приближался только потому, что я ему запретила искать подружек среди наших знакомых, чтобы нас не рассорить.

— А сейчас что ты ему скажешь?

— Скажу, что Юля грустит. Её парень, похоже, её бросил, и надо бы девочку приласкать.

— А мне как дочь настроить? Что ей сказать? — расспрашивала я.

— Ты же помнишь, что мой сын окончил музыкальную школу по фортепьяно?

— Конечно, помню.

— Скажи, что у него на работе намечается корпоратив по случаю юбилея фирмы и каждому сотруднику поручили выступить со своим номером. Алик хочет пригласить Юлю на праздник и исполнить с ней в дуэте какое-нибудь произведение. Он бы хотел прийти к ней и обсудить, что она посоветует.

— Грамотно ты придумала. Юлька точно не откажет.

— И я так думаю, а ты с мужем должна будешь куда-нибудь уйти.

— В театр. Он давно мне обещал.

— Прекрасно. Я сегодня же поговорю с сыном и вечером тебе позвоню. В ближайшее время мы с тобой это провернём.

Конец ознакомительного фрагмента.