Глава 4
С Днём рожденья, Леночка
где происходят события, определяющие личные отношения между людьми
Славик заехал в девять.
Судя по выражению глаз друга, тот не спал всю ночь. Подождав, пока Вадим приведёт себя в порядок, ангел — хранитель осторожно начал преподносить обрушившиеся на компанию новости.
— Что дальше? — спокойно отреагировал на вступление глава “Проекта”. Он наодеколонился, выбрал рубашку с подходящим галстуком и пошёл проверить состояние обуви.
— Да, это не всё, — продолжил Славик, представляя себе последствия сообщений.
— Выкладывай, — выкрикнул Вадим из коридора.
Друг решился.
— Первое. Нас обокрали. Вынесли всю оргтехнику. — Славик взволнованно отошёл вглубь комнаты. Смотреть в карие глаза, в секунду потемневшие, не хотелось. — Второе. На счетах — ноль. Девчата не знают, как это получилось.
— У меня нет девчат. У меня — бухгалтеры. Они не знают? — не по — доброму сдержанно переспросил хозяин квартиры.
— Да, — взял себя в руки друг. — Не знают.
До вчерашнего вечера всё было хорошо. Размеренный, устоявшийся бизнес, личные связи, окончательно определённые планы на жизнь, и в миг, по чьей — то невероятной, изощрённой прихоти, всё рушилось на глазах. Это понимала даже боксёрская Славикова голова.
— Девчата работают. Стараются, — взялся защищать сотрудниц Кисель. — И верно. Кто же набрасывается так, с бухты-барахты, толком не разобравшись.
— Ты — мой, — твёрдо, с расстановкой произнёс глава “Проекта”.
— Что? — не понял Славик.
— Ты — мой ангел — хранитель, не — их, — пояснил Ёж, высекая взглядом искры.
— Ну, ясно, — отлегло от сердца. — Ещё, — утренний гость переместился поближе к двери. — Твоя Елена…
— Что она?
— Нервничает, — Славик замолчал. Он тут же вспомнил летающие блюдца, стаканы, опрокинутый с кипятком чайник и разбитую фару машины.
— Что у нас сегодня? — Синий в мелкую диагональную полоску галстук с лёгкостью завязался в узел. Посмотрев на себя в зеркало, Ёж остался недоволен. Лицо было отёкшим и хмурым.
— Двадцать седьмое июня, — напомнил Славик. — Лето.
— Знаю, что лето. День какой?
— Пятница. — Ангел — хранитель обычно любил пятницу — день зарплаты. Но в создавшемся положении, этот отрезок недели встал вровень с понедельником — тяжёлым и бесконечным.
Сейчас голову занимала исключительно одна мысль: почему нужно было тянуть с отпуском. Был бы теперь у моря или в горах, или в лесу, какая разница; чайки, беркуты или кукушки, не городские голуби — вот что важно.
— Не время мечтать, — пресёк Вадим думы, звеня ключами.
Проспекты ждали раскалённым асфальтом, пробками автомобилей с их нервными владельцами, что выезжая на дорогу в очередной раз, ругались, как в первый, разморённым людом, проплывающим по “зебрам” и молчаливыми призывами продавцов аппетитных горячих пирожков.
— Что с твоей фарой? — мимоходом поинтересовался Вадим.
— Говорю же, твоя Елена Троянская постаралась. Она.
— Разберёмся, — дверцы хлопнули одновременно. — Заедем сперва в театр.
— Куда? — переспросил друг.
— За подарком. Мы ведь на нуле, как я понял?
В минус пошёл и букет цветов. Леночка любила стрелиции, иногда орхидеи. Она не знала, какие ей нравятся больше. Всё зависело от дарителя. Но с утра не задалось. Дарили нынче всё не те. Оставалась одна надежда — на коллектив.
Вопреки ожиданиям, кабинет Ежа не осиротел. Славик преувеличил на счёт “всей оргтехники”. Но что касалось счетов — то была сущая правда. Фантом разорения, так часто приходящий к людям риска, забрезжил в “Проекте” в половине двенадцатого.
Тягостное молчание телефонного друга явилось предвестником неудач.
Словно сговорившись, клиенты принялись заваливать офис компании вежливыми отказными письмами с приведением уважительных причин и искренними пожеланиями дальнейших успехов. Кто не оставался сегодня без работы — так это факс.
— Сидишь? — раздалось позади.
Порог переступила красивая молодая девушка.
Вадим, не потрудившись развернуться к вошедшей, поприветствовал её, глядя поверх крыш и циркового купола.
— “Вот ирония судьбы, — думал он. — Офис рядом с цирком, а всё равно, что внутри. Кто же в нём главный клоун?”
— Я кого — то ждала вчера, — не замечая витающего в кабинете настроения, промурлыкала охотница за мужским сердцем. — И не дождалась.
По голубому, с лазоревой полосой небу, медленно плыли облака. Вадим с детства любил задумывать тему и получать на неё ответ различными летящими формами. Эта игра пришла внезапно.
На сегодняшний вопрос ему ответило огромное белое с розовой каймой, облако. Из мчавшегося на всех парусах фрегата, оно превратилось в незнакомый, но отчётливо воссоздавшийся город, со своими башнями, колокольнями, домами и арками. И над всей этой воздушной массой, плыли свои маленькие облачка, обгоняя и разгоняя друг дружку. По улицам передвигались фигурки людей, перетекавшие под воздействием воздушных потоков в группы и обратно, а на “крыше “самого большого “здания “развивался “флюгер”, пронизанный солнечным жёлтым лучом.
— Ау! — руки привели кресло в подобающее начальнику положение.
Чудо — город уплыл за угол.
Ёж, недовольно поднявшись, подошёл к распахнутому настежь окну. Его облако растаяло, на его место пришла череда других, не похожих ни на что. Однако, главное для себя Вадим выяснил, и потому со спартанским спокойствием взглянул на бывшую пассию.
— Красивые серёжки, — похвалил он выбор подруги.
— Ты тоже считаешь, что их пора сменить? — улыбнулась Елена, смотрясь в зеркальце.
Ёж не ответил. Он наклонился куда — то под стол и, достав букет в праздничной, хрустящей бумаге, перевязанный бесконечными лентами, вручил его, поцеловав девушку в щёчку.
— А это что? — обрадовалась молодая особа, присев на край стула. Узкие пальчики потянули таинственно торчащий белый краешек конверта. — Так интригующе… Глаза ещё и ещё раз обращались к напечатанной крупным шрифтом информации:
“27 июня. 20.00. Ложа…”
— Что это? — Голова медленно поднялась, слегка покачнувшись.
— Билеты, — невозмутимо ответил Ёж, довольный произведённым эффектом. — Мой тебе подарок. Так что можешь уйти пораньше и подготовиться.
— К чему? — произнесла Елена ледяным голосом.
— К опере, — уточнил Вадим, веселясь всё больше. Он сам не знал, отчего пришло чарующее чувство удовлетворения. Губы сами собой сложились в улыбку.
— Это какая — то особенная опера, что к ней надо готовиться? — продолжила вчерашняя именинница.
Думала — то Елена о другом. Увидев конверт, она уже мысленно, за несколько секунд собрала чемоданы, долетела до Арубы и, раздевшись, подставила солнцу спину.
— “Норма”, — уточнил Вадим. — Тебе же нравится Беллини.
— Не до такой степени, — отрезала девушка, и, решившись на откровение, зашептала, склоняясь над самым ухом сидящего человека. — Ты ведь пошутил?
— Ничуть, — хмыкнул глава компании, получая очередную депешу из Вадуца. — Видишь, что творится? Мы не можем позволить себе лишних трат. Кстати, хорошо, что напомнила. — Отделение массивного стола с украшением из змеевика хранило конверты различной величины, предназначенные для выплаты сотрудникам денежных знаков, соответствующих их профессиональному уровню.
Из нутра вынырнул один и переместился к краю.
— Твой.
Леночка ждала подвоха. И правильно делала. То, что её ожидало, было самым дерзким предположением.
— Ещё один сюрприз? — улыбка с трудом держалась на красивом лице. — Я должна на эти деньги купить себе проездной? Здесь даже на бензин не хватит.
— Значит нужно будет научиться ходить пешком. Одна остановка — это немного. А машину можно продать.
— Что?! — не выдержала фарса Елена, сорвав голос. — Она принялась метаться по кабинету, как разъярённая тигрица, внезапно потерявшая вкус к жизни. — Я как — никак специалист по связям с общественностью!
— Ну, на счёт общественности ты погорячилась. Во всём остальном, отдаю должное.
Желая окончательной расстановки приоритетов, Вадим встал с кресла и насильно усадив туда Леночку, в свою очередь, положил руки на её не по — рабочему обнажённые плечи. Щека коснулась щеки. — И если честно, мы оба знаем, — отметил глава компании, — что с такой работой, ты должна платить мне. За практику.
Леночка закричала, бросила букет в окно, разорвала билеты в оперу и, швырнув деньги со словами “Тогда получи”, вышла из кабинета, постаравшись изо всех сил хлопнуть дверью. Здание дрогнуло, но устояло.
Сбылся самый страшный сон Елены. Наступала нищета.
