Выбери меня

Наталья Климушина (2024)

А что, если у вас вовсе не плохой характер, а вы просто живете не на той планете? Юной девушке так хочется любить, быть счастливой, но старушка Земля, пройдя испытания суровыми катаклизмами, поставила вопрос чувств и желаний на последнее место, обеспечивая выживание вида. И на вашу просьбу о помощи Вселенная откликается, но только это совсем другая Вселенная…

Глава 4. Виктор

Он звонил почти каждый день. Просто так. Ничего не просил. Почти ни о чем не спрашивал. Просто звонил. Когда выходил на пробежку утром, сверкая идеальными зубами и крепким торсом в обтянутой футболке. Когда ехал в своем шикарном гравилете в безупречном костюме. Когда сидел, расслабленный дома, в стильном спортивном костюме на фоне шикарного вертикального аквариума во всю стену, с потрясающими видами тропических рыб, похожих на какую-то редкую инопланетную расу. Мы говорили ни о чем. О погоде, моих будущих исследованиях, сезоне дождей, разновидностях рыб и видах синтетического мяса. У меня было едва уловимое ощущение, буквально легкая тень на краешке сознания, что ему от меня что-то нужно, и поэтому его поступь в наших отношениях легка и неуловима, как у крадущегося хищника, внимательно сканирующего свою жертву, терпеливо загоняющего ее в нужный ему угол, чтобы победа была полной, неоспоримой и неотвратимой. Я понимала, что он меня словно приучает к себе, дает пообвыкнуть, а это значит, что тяжелая артиллерия не за горами. Так и получилось. Через полторы недели весьма утомительных для меня звонков, Виктор предложил встретиться. И сделал это мастерски и мимоходом, вскользь, как бы между прочим, так, что мое согласие почти не требовалось, оно априори уже было получено. Я была вынуждена согласиться, потому что где-то понимала, что таким людям не отказывают. Но испросила передышку до следующего дня. Стало ясно, что мне не хватает информации о нем. Ни в одном разговоре Виктор не давал мне никакой конкретной информации о себе. А я старалась не задавать вопросов и вела себя очень пассивно, лишь отвечая на вопросы, чтобы не затягивать и не делать общение более личным. Но также было понятно главное — я слишком неопытна для человека с таким опытом манипулирования как у Виктора, а он играл нужную ему роль так умеючи, что не было сомнений, кто ведет счет в этой игре. Шансов победить у меня не было, чего бы он от меня не хотел.

— Пап, что ты думаешь о Викторе? — подсела я однажды к отцу в кресло, положив голову ему на плечо, как делала раньше, будучи совсем маленькой.

— Викторе? Батистини? — казалось, папа был изумлен. — И ты запросто называешь его Виктором? Он же… Это же…

Я аккуратно рассказала ему о нашем странном общении с Виктором, и реакция отца мне показалась пугающе взволнованной.

— Ая, лучше бы тебе держаться от него подальше. — папа нервно заходил по кабинету быстрыми шагами. — Он очень взрослый человек, он глава, понимаешь, мы для него мелкие сошки, так, просто для развлечения. Он намного старше тебя, конечно, выглядит он…

— Пап. Да я сама не хочу с ним встречаться. Но, понимаешь, он… как бы давит. При том, что ничего для этого не делает. Не могу объяснить. От него исходит что-то такое… опасное. Мы договорились встретиться, я обязательно скажу ему, чтобы больше не звонил. Все будет хорошо. Кстати, я так понимаю, он не женат?

— Эм… Он был женат. Два раза. Детей у него нет, насколько я знаю. Больше ничего про него неизвестно. — Отец устало опустился в кресло. — Он серьезный человек, Ая.

Папин ответ меня озадачил. Успешный, симпатичный, вполне себе не старый, имеющий власть обеспеченный человек. И не женат. И детей нет. В нашем мире практически любая пошла бы за такого, теплое местечко на всю жизнь обеспечено. Что в нем не так? Это мог прояснить только Кирт. Пришлось надеть на лицо милую улыбку и позвонить занудному айтишнику.

— Привет, Кирт. Очень занят, как и всегда нарасхват? — скулы заболели, так я старалась придать лицу приветливое выражение.

— О! Ая! Для тебя я всегда на все готов. Как дела? Хочешь встретиться? — рыбьи глаза выкатились на середину виртуального экрана, заняв большую часть лица. Выглядело эксцентрично.

— Нет! То есть, нет, я тут готовлюсь к практике… В общем. Тут есть один вопрос с папиным знакомым… Может, поищешь хоть какую-нибудь информацию о нем для меня? — я максимально незаинтересованно улыбнулась.

— Он один из претендентов? — нахмурился Кирт. — знаешь, я в таких вопросах…

— Да нет же! Кирт! Все наоборот! — я стала терять терпение. — Я как раз совсем не хочу, чтобы он был претендентом. Просто он… ведет себя странно. Ну… темная лошадка… Просвети вопрос, пожааалуйста.

— Аа, ну так бы сразу и сказала! — оживился Кирт, улыбаясь своими блеклыми тонкими губами, обнажая сероватые редкие зубы. — Дай мне часок. Сейчас всю его грязную подноготную выкопаю. — Кирт развеселился, хищно скалясь и потирая руки.

— Спасибо, Кирт, ты самый умный из всех айтишников! — учитывая, что других я не знала, это была правда.

Но прошел час, потом второй, я стала нервничать. Завтра мне идти на встречу с Виктором, а я так ничего и не узнала. Не утерпев, сама набрала Кирта. Он ответил не сразу, вид у него был какой-то взъерошенный и серьезный.

— Кирт, ну что там? — я нетерпеливо погрызла ноготь.

— Слушай, ты бы хоть предупреждала, какого полета птица. Я бы лучше сразу отказался. Инфа о нем засекречена настолько, что даже я не сразу смог взломать…

— Но ты смог? — я от нетерпения уже ходила по комнате.

— Смог. Правда… меня, вроде как засекли… Там такая защита мощная… Но я все замел. Я почти уверен в этом. А теперь скажи честно, что тебя с ним связывает? — Кирт был настроен решительно, и не собирался рассказывать мне ничего просто так.

— Ничего не связывает. Пока. Я его боюсь. Меня с ним познакомил отец, случайно. Виктор стал мне звонить, теперь вот на свидание зовет. — я решила, что мне ничего скрывать.

— Тебе лучше держаться от него подальше, Ая. — серьезно сказал Кирт. — с Виктором Батистини не все просто.

— Ты уже скажешь, что выяснил, или мне обратиться к кому-нибудь не столь впечатлительному? — взорвалась нетерпением я.

— Твой Виктор… Ладно, не твой. У него, так называемая, «отрицательная генетическая карта». — Кирт потер переносицу пальцами и зажмурился. Я ждала продолжения, так как впервые слышала подобное словосочетание.

— И ты уже знаешь, что это такое? И сейчас мне расскажешь? — мне казалось, я сейчас лопну от нетерпения.

— Теперь знаю. У меня друг на факультете генетики, я у него поинтересовался, конечно, я не сказал, что это для тебя… но…

— Кирт!!!

— В общем, если говорить простыми словами, он несовместим. Практически ни с кем. Он здоров, номинально, но у него апофатический геном, то есть особенность, при которой его гены несут в себе… Словом, если проще, то с большинством женщин у него будут рождаться больные или мертвые дети, если вообще будут. У него было две жены, про них я ничего не смог узнать, живы ли они и где сейчас, но с ними детей не было. А, кстати, ты смотрела свою генетическую карту? Неудивительно, что он так…

— Спасибо Кирт. Мне пора! — я разом отключила связь, вскочила и стала ходить по комнате. Значит, отрицательная карта. Ясно как день, чего он от меня хочет. Еще раз попробовать. И этот туда же! Вот уж нет!

Я кружила по комнате, задыхаясь от возмущения и накручивая себя все больше. И стало уже невозможно находиться со своей ненавистью к этой бессмысленной жестокости мира в маленьком помещении своей комнатушки, мне было тесно. Тесно в этом обществе скудных душой, связанных по рукам и ногам бесполых людей, потерявших смысл истинных ценностей. Они что все слепые? Я не могла больше так жить. А как могла бы? Я задумалась. Я всегда знала, как я не хочу, но как насчет того, чего же на самом деле я хочу? Я шла вдоль однотипных бледных зданий, под бледным стальным небом, обычная среднестатистическая девушка, с такой же припыленной внешностью. Чего я хочу? Я подняла глаза. Остановилась. И от безысходности, понимая, что я ничего не могу изменить, я разрешила себе помечтать. Ну давай же, Ая, чего ты хочешь?

А я хотела неба. Яркого, бирюзового утром и королевского синего по вечерам. Малиновый закат перед сном и соленый запах моря. Много-много изумрудной зелени. И чтобы босиком пробежать по кромке моря и упасть в горячие любимые объятия. Которые я сама выберу. Я представила, каково это, когда мужчина приятен, когда его руки не вызывают отторжения и желания спрятаться, когда тебя укутывают теплом внимательные ласковые глаза, которые смотрят на тебя не оценивая как матку-инкубатор, не просчитывают выгоду от возможности иметь детей, а которым просто не все равно, как прошел твой день, важно, что делает тебя счастливой, горячие губы на залитой слезами щеке… Яркие, синие, а еще лучше зеленые глаза… при мысли о зеленых глазах по спине побежали мурашки… Я зажмурилась и улыбнулась. Как же там хорошо… В этом несуществующем мире, в этом чудесном воображаемом дне… Я хотела быть счастливой.

— Какая прекрасная у тебя улыбка, Ая. — буквально шарахнули меня об землю слова неожиданно близко стоящего рядом Виктора.

Я судорожно соображала, что он может делать рядом с моим домом, ведь свидание еще только завтра. Но тем не менее, вполне себе реальный Виктор, одетый с иголочки в идеально сидящий на нем костюм и с букетом цветов, стоял передо мной, возвращая в низко висящее серое небо все мои глупые девчачьи мечты. Его руки, держащие безупречно свежие алые цветы были совсем не теми, в которых я хотела бы оказаться.

— Здравствуйте. Я просто задумалась. — промямлила я, опуская глаза в землю. — У меня скоро практика, там интересные материалы, аномальная зона, размышляю, как писать проектную работу, столько планов…

— А я решил не ждать завтрашнего дня и приехать сегодня. Удели мне всего полчаса? Я и сам очень занят, так что надолго не отвлеку тебя. — он обаятельно улыбнулся и протянул мне цветы. — Ну пожалуйста. Мне стоило большого труда выкроить полчаса в середине рабочего дня.

Расчет был верным. Полчаса — это ведь недолго, потому не страшно, улыбка такая виноватая и обаятельная. Я вдруг поняла, что стала на ходу понимать все его просчитанные действия. И отчетливо увидела, что его улыбки механические, в глазах ничего не отражается, как бы он не пытался. Но, с другой стороны, он ведь ничего такого не сделал. Всегда вежлив, с ним интересно, ни на чем не настаивает. Пока. С чего вдруг у него в глазах должно быть еще что-то, мы знакомы всего-то неделю. Наверняка я делаю выводы, не разобравшись.

— Конечно, Виктор, почему бы и нет? — и неуверенно улыбнулась, решив, что чем раньше мы со всем покончим, тем лучше.

— Тогда присаживайся в гравилет, тут недалеко лететь. Ты не голодна?

Я не была голодна. Я была в растрёпанных чувствах и направляла теперь все усилия на то, чему учил меня отец — держать себя в руках. Получалось плохо. Щеки алели, руки дрожали. Виктор, сделав шаг в мою сторону, небрежно выверенным движением подал мне руку.

— Ну же, Ая. Я не кусаюсь. Просто поговорим. Тебе ничто не угрожает, поверь, со мной ты точно в полной безопасности.

«Уж конечно. В полной безопасности. Все, кроме моей свободы и моей матки».

Легко коснувшись его по-прежнему холодной и влажной ладони, я села в явно очень дорогой черный гравилет. Кабина была дорогой и продуманной анатомической капсулой, в которой можно было делать, наверное, все — и спать, и жить, и работать. И изнасиловать кого-нибудь тоже. Фу, ну откуда такие мысли? Впереди отгородился раздвижной стенкой водитель, Виктор присел рядом. На расстоянии. Ненавязчиво. Не касаясь коленями, благо размеры позволяли. Гравилет, мягко оттолкнувшись от земли, плавно заскользил над асфальтом. Мы поднялись над кварталом, чуть нависая над серыми коробками домов, мой район хоть и был приличным, но не слишком богатым, в таких жили только семейные пары с детьми или крупные шишки).

— Куда мы сейчас? Мне пора уже собираться на практику, да и в библиотеку не мешало бы заглянуть. — я нервно потерла руки, словно замерзла от его ледяных ладоней.

— Просто покатаемся. Скоро закат. Вы видели закат над нашим округом? Если подняться повыше, можно зависнуть над облаками и будет видно солнце. Оно редкий гость, облачность высокая. Но это красиво. Так как? Поднимаемся?

«Виктор пришел на свидание раньше почти на сутки, даже не позвонив предварительно, чтобы просто покататься? Ну вот и она, тяжелая артиллерия».

Вдруг мужчина быстро наклонился ко мне и я, не удержавшись, отпрянула и вытаращила глаза замерев.

— Я просто пристегну тебя, смешная пугливая девчонка. — усмехаясь щелкнул замком мой попутчик.

Сказано это было таким нарочито низким пугающим тоном, что я рассмеялась. И дискомфорт сразу прошел. Ну чего я, ну действительно, как маленькая.

— Просто неожиданно. Извините.

— Все хорошо, — неожиданно серьезно глядя мне в глаза прошептал Виктор. Мне в какой-то момент показалось, что взгляд стал мягче, стальной хват расслабился и уже так не резал своим напряжением. — Тебе и правда нечего бояться.

И я действительно начала расслабляться.

— Смотри. — он приоткрыл штору окна.

Вид был непривычным. Сказочным. Ошеломляющим. Над мягкой ватой белоснежных облаков (а снизу они казались грязно-серыми) сияло закатное оранжевое солнце, расплескивая темное золото на всю свою пушистую вотчину, переливаясь таким разнообразием оттенков, от нежно лимонного до алого, что у меня на глазах выступили слезы. Я задохнулась от количества эмоций, бившихся во мне, простой девчонке, никогда не видевшей ничего ярче красного карандаша в руках. Вид был совершенным. Я замерла. Показалось вдруг, что я живу не зря. Что все имеет свой глубинный, мудрый смысл, который вот-вот мне откроется. Что столько прекрасного впереди. Что я сама по себе что-то важное значу, я не просто винтик в безжалостной системе. Неиспытанные раньше чувства переливались через край.

— Прекрасно, правда? — Виктор задумчиво свел брови, вглядываясь вдаль. Сейчас передо мной был просто уставший мужчина. Привлекательный. Одинокий. Но очень уставший. Во мне сейчас было столько любви к миру, даже к такому ущербному, что хотелось ею поделиться.

— Что с вами, Виктор? Вы устали?

— Я устал, Ая. Я устал быть один. Бороться со всем в одиночку. Приходить в свою большую квартиру, где меня никто не ждет. Где никто не интересуется, чем я расстроен и чему я рад. Когда я увидел тебя, с потрясающе ясными и живыми глазами, читающую «Алые Паруса» (на этом моменте я вспыхнула), то что-то во мне перевернулось. Я увидел действительно настоящие чувства, живой интеллект, интересную личность. И подумал… а вдруг?

— Что вдруг? — осторожно прошептала я. Сердце все еще ускоренно отсчитывало удары, шокированное полученной дозой красоты.

— А вдруг, Ая, мы вместе могли бы построить отношения? Настоящие? Я, конечно, старше тебя, но обещаю соответствовать тебе во всем. Я занимаюсь спортом, слежу за собой. Я разговаривал с тобой всю неделю и понял, что начинаю скучать, если не вижу тебя долго.

— Виктор…

— Подожди. Дай мне закончить, пожалуйста. — он смотрел на меня теперь совсем иначе, тепло. Легкие золотистые искры, отлетающие от уставшего солнца, отражались в его глазах, выражавших теперь лишь грусть и надежду. — Я уже был женат. Дважды. Мне не повезло, детей у меня нет. Как и не было ничего общего с женщинами, которых мне подобрала генетическая лаборатория. Они меня выбрали, как перспективного мужа, а не как близкого человека. Я влиятельный человек, всегда на виду, я обязан быть правильным и солидным. Но как же я? Как же моя душа?

Вот если бы он сейчас валил всю вину за неудавшиеся браки на своих жен, я бы даже слушать дальше не стала. Но он говорил о том, что и меня мучило больше всего — о выборе без выбора. И он сказал мне правду про своих жен и отсутствие с ними детей. В душе потеплело. Я посмотрела на него совсем иначе.

— И где они сейчас? — я заинтересованно посмотрела на него.

— Не знаю. Наверное, строят новые семьи. Я им дал отступного и отпустил с миром. Что еще я мог сделать? Насильно заставить жить со мной без детей? — Виктор спокойно посмотрел на меня. Мне показалось, что я сделала совершенно неправильные выводы о нем изначально. Ну богатый. Ну плохая генетика. Ну не повезло, разве так не бывает? Не выиграл в генетическую лотерею. Живет дальше, как может. Хочет быть счастливым. И так же, как и я, не согласен с существующим порядком жизни. Так же, как и я, умеет видеть прекрасное. У нас больше общего, чем это показалось сначала. Стоит задуматься. Я молча переваривала.

— Так вот. Увидев тебя, такую… не принадлежащую этому тусклому миру, в котором маленькие человеческие радости огромный дефицит…я подумал… может быть, мы… с тобой, могли бы узнать друг друга получше и попробовать создать что-то по-настоящему стоящее? — он смотрел мне в глаза, прямо и бесхитростно, с чисто мужским напором и нетерпением в глазах.

— Но разве генетическая лаборатория… — я не знала, как обойти сложный вопрос с его генетической картой и тем, откуда я про нее знаю.

— Об этом не беспокойся. Прости, но я твою карту просмотрел, там не будет никаких препятствий… У тебя отличные данные. Да и если бы они и были, для меня мало невозможного. Подумай о том, что мы можем быть вместе по собственному выбору. Если ты решишься, конечно. — Виктор хитро посмотрел на меня и улыбнулся так по-мальчишески, что я совсем перестала его бояться. Наверняка я просто сильно в нем ошиблась. Кирт не сказал ведь мне ничего такого. Ну плохая карта. Ну, неизвестно, где там его жены. Так ведь бывает. И главное, что он ведь сам мне все рассказал. Внимательный, заметил, что я читала не энциклопедию о животных, а роман о любви, да еще и выяснил, какой. Я точно помню, что сразу убрала книгу на полку. Мне вспомнился солнечный несуществующий день, от созерцания которого Виктор меня отвлек. Мой мир так нуждался в теплых, обнимающих его ладошках…

Виктор, видимо, считав что-то с моего лица осторожно приблизился, но я инстинктивно отодвинулась, к поцелую я точно не была готова, тогда он плавным движением взял меня за руку. Я не забрала руку. Но эти ладошки совсем не были теплыми, они снова были ледяные и влажные и…инородные, что бы это ни значило. Мне стоило усилий удержать свою руку в его, сравнение с мокрым мягкотелым морским существом не шло из головы. Я не могла понять, что не так. Он добр ко мне, честен, говорит правильные, важные вещи, достигающие самых глубин моей мятежной души, но вот прикосновения… Я принюхалась. От него пахло парфюмом. Резким, дискомфортным, царапающим мои рецепторы. Запаха мужчины за ним не угадывалось, хотя откуда мне знать, как пахнут мужчины… От отца никогда не пахло, в университете близко почти ни с кем не общалась, Кирт был беззвучным для моего восприятия. Мозгом я понимала, что буквально выиграла в лотерею. А вот мое тело кричало громкое истеричное «нет». Я представила, что в списках из генетической лаборатории будет кто-то типа декана факультета молекулярной биологии. С бородавкой. Тогда и ледяные ладони, в целом, не такая уж проблема.

Именно этот момент Виктор выбрал чтобы поцеловать меня, потому что я была так занята размышлениями, что не успела отстраниться. Его мокрые губы практически молниеносно прилепились к моим, липкая ладонь обхватила сзади за шею, чтобы я не смогла уклониться… И я застыла, не понимая, как себя вести. Виктор принял это за согласие и принялся усердствовать. Лучше бы он этого не делал, потому что было ощущение, что «моллюск» переполз мне на губы и пытается поглотить меня, сначала размазав по мне свою мокрую слизь. Меня затошнило. Я забилась, выбираясь из его хватки. Виктор отстранился, победно улыбаясь.

— Я не жду от тебя ответа прямо сейчас, Ая. Я понимаю, что это серьезное решение и тебе необходимо подумать. Когда у тебя начинается практика?

— Через пару дней. — я все еще тяжело дышала. Все в нем было неприятным. Не только руки. Я не смогу с ним. Без вариантов. Хорошо, что мы выяснили это сейчас.

— Вот и отлично. Прекрасное время отвлечься и все обдумать. Ну, что обратно? Налюбовалась закатом?

Солнце почти полностью погрузилось в остывающие от пламени облака, послав нам последние рубиновые лучики. Нужно было завершать это непонятное свидание. Но я чувствовала, что, если я сейчас откажу Виктору, произойдет что-то плохое, какое-то злое предчувствие лежало камнем на душе. Значит, по связи. И плевать на трусость. Девчонки иногда трусят.

— Да. И спасибо вам большое. За этот закат. И за честность. Для меня это важно. — я незаметно вытерла губы. И, в последний раз взглянув на уходящее солнце, повернула голову к Виктору. В это мгновение мне показалось, что на его лице промелькнуло что-то острое, жаркое, что-то плотоядное, но выражение мгновенно изменилось на заботливое и заинтересованное. Впрочем, я была в легком раздрае и могло и показаться.

— И давай уже перейдем на ты. Мы ведь теперь достаточно близко знакомы, не так ли? — Виктор выглядел довольным и сиял улыбкой. Сделав знак водителю, опустил шторку окна, гравилет плавно зашел по крупной дуге на посадку.

Высадив меня у моего дома, мой пугающий знакомый галантно взял меня за руку (о нет, опять) и прикоснулся губами к тыльной стороне. Вымученно улыбаясь и пятясь, я быстро юркнула за дверь. На ходу вытирая отвратительный мокрый след, как после склизкой улитки на руке. Ну что со мной не так? А как там насчет декана с бородавкой? И все же я отчетливо осознала — он не «тот». Виктор весь был «не такой».

Отец стоял в коридоре, когда я вошла домой. Лицо его было тревожно и подернуто дымкой горечи.

— Где ты была? — голос звучал глухо и подавленно.

— Папа… Что случилось? — я быстро подошла и заглянула в родные глаза. — Не пугай меня, пожалуйста!

— Я сейчас говорил с деканом Еленой Спаугот. Она скорбит. Погиб ее сын, Кирт, ты вроде общалась с ним. Он разбился на гравилете, вместе со своим другом, тем парнем, с факультета генетики… Час назад… Она говорит, ты последняя, с кем он разговаривал. Гравилеты так надежны, не понимаю, даже при потере управления, они…

— Что!? Как… Кирт… Не может быть… Да, мы разговаривали, мы приятели, мы обсуждали м…мой список претендентов. Как же так…

Я тяжело опустилась на диван. Значит, все случилось сразу после того, как мы поговорили. Сразу… как он взломал данные Виктора. Перед этим он переговорил со своим другом-генетиком…обо мне и Викторе…Нет, Виктор не мог. Такого просто не может быть. Пока я летала смотреть закат, он падал и горел в гравилете. Или… это случилось до того…Я сжала виски руками. Виктор пришел сегодня сразу после взлома информации о нем. И сам мне все рассказал. Он не мог. Он неплохой человек. Просто физически для меня неподходящий. Я запуталась.

— Как она? Его мать?

— Безутешна. Единственный сын…