Секта «Ашрам Шамбалы». Концлагерь для ищущих Бога

Наталья Кокшарова, 2020

Эта книга об одном из самых страшных тоталитарных культов постсоветского пространства, написанная бывшей ее последовательницей, журналисткой, блогером участницей нескольких телевизионных передач о секте «Ашрам Шамбалы». Почему люди попадают в секты, что происходит за закрытыми дверями, что держит адептов там, в зачастую невыносимых условиях, на все эти вопросы пытается ответить автор, описывая свой путь через ужасы и обманы секты Константина Руднева. Эта книга написана для бывших и нынешних сектантов, для родителей, которые потеряли своих детей в сектах, для тех, кто хочет больше понять, как работает наша психика и с помощью каких техник ею манипулируют. Содержит нецензурную брань.

В общаге брата

После разрыва с Сергеем и отдаления от моих подруг я поселилась у моего брата в общаге политехнического института. Брат как раз жил в комнате один, так как два его соседа уехали на лето к родственникам. Мне не хотелось ехать на каникулы к родителям, так как они сразу бы начали расспрашивать про Сергея и жалеть, что мы расстались, а вот сожалений мне в эти дни совсем не хотелось, особенно от родителей.

В общаге политеха не было лифта, и каждый этаж лестничной площадки демонстрировал свои «красоты»: разрисованные стены, туалетные запахи, окна, заколоченные досками… Около входа обычно сидела консьержка, но ей было все равно, кто и когда в общагу входит и выходит из нее. Интересно, что я поселилась в общаге политеха, даже не являясь студенткой политехнического института. Дело в том, что никто не проверял наших документов, и я могла спокойно бесплатно жить там, сколько моя душа пожелает. Моим же местом учебы оставался университет, факультет экологии.

Я страдала, как собака без хозяина. Расставание с Сергеем оказалось все же намного сложнее, чем я думала.

Чтобы хоть как-то облегчить душевные страдания, я прибегла к известному способу, который применяли тысячи девчонок до меня, — смена прически. Я ее кардинально сменила — от длинных волос до пояса до короткой стрижки под мальчика. Но новая прическа хоть мне и нравилась, но против сердечной боли не очень-то помогла. Я была почти всегда одна. Брат влюбился и почти все время проводил у своей подруги или на подработке. В новой общаге было ужасно скучно, учебы не было, так как были летние каникулы.

Однажды вечером в соседней комнате началась вечеринка. Кто-то отмечал день рождения. Громкая музыка и запах сигарет просачивались через щели в двери в мою одинокую комнату, заставляя меня чувствовать себя еще паршивее.

Но вдруг, о чудо, кто-то постучал в дверь. Наконец-то хоть какое-то событие! Я осторожно открыла дверь и посмотрела в щелку. В темноте коридора стоял низенький, коренастый, лохматый блондинистый детина с пятидневной щетиной на лице. Он был неопрятно одет, один угол его рубашки неряшливо торчал из штанов. Но если хорошо приглядеться к лицу, он не был уродом. Особенно выделялись его темно-серые глаза и темные брови.

— Я Мишка, — представился он. — Хочешь с нами посидеть? А то я смотрю, ты тут одна в комнате, скучно, наверное?

— Привет, Миша, меня зовут Наталья, — ответила я, почему-то застеснявшись, — спасибо за приглашение, но мне вообще-то не скучно, я лучше здесь посижу.

— Да ладно ты, что дома-то сидеть, пошли к нам, у меня день рождения!

— Ой, — растерялась я. — С днем рождения, счастья и здоровья! А как же я на день рождения без подарка пойду? Нехорошо как-то.

— А ты сама как подарок, — заулыбался Мишка и вытащил меня за руку из моего убежища за дверью.

Я не сильно-то сопротивлялась, жизнь меня еще не научила четко говорить «нет». Мишка притащил меня в соседнюю комнату, в которой было сильно накурено. Посередине стоял стол, на котором были три бутылки водки — одна уже полупустая и две полные, открытая банка соленых огурцов, буханка хлеба, от которой уже кто-то отломил пару кусков, полиэтиленовый мешок с сосисками и переполненная окурками пепельница. Две кровати были подвинуты к столу и использовались в качестве скамеек двумя уже подвыпившими детинами и двумя также захмелевшими и веселыми девицами. Мишка приобнял меня, обдав перегаром. Это было очень противно, и я отстранилась. Меня посадили за «праздничный» стол.

Поморщившись, я выпила первую рюмку водки. У нее был отвратительный вкус, к тому же она была теплой, но я храбро пила рюмку за рюмкой, чтобы поскорее забыть мои любовные страдания. Водка быстро сделала свое дело, и я почувствовала себя свободно и раскрепощенно. Мишка перестал пахнуть перегаром и стал привлекательным и даже похожим на певца группы «На-На». Пьяные девицы стали милыми, как сестры, а водка не была уже такой противной. Мы тянули сигарету за сигаретой, так что пришлось уже второй раз опустошать пепельницу. Я уже давно заметила, что когда люди выпивают, то увеличивают потребление сигарет в два-три раза, а то и больше.

Когда водка закончилась, девицы с их парнями начали обниматься и целоваться и вскоре уже скидывали с себя одежду. Я почувствовала себя не в своей тарелке и засобиралась к себе в комнату.

— Я провожу, — галантно предложил Мишка.

— Хорошо, — согласилась я.

Я уже довольно сильно опьянела и соображала весьма туго. Что Мишка не только из рыцарских чувств меня провожает, как-то не пришло мне в голову. Около дверей в комнату брата мы остановились.

— Пока, — сказала я, — спасибо за приглашение и приятный вечер.

Я была воспитана быть очень вежливой во всех ситуациях. Даже в состоянии опьянения я оказалась не в состоянии быть грубой или невежливой.

— Давай еще вместе покурим, — предложил Мишка.

— Давай, — согласилась я, хотя на самом деле мне очень хотелось спать.

В этот вечер я выкурила и так слишком много сигарет. Мне казалось, что у меня из ушей уже идет дым. Мне было очень сложно сказать «нет», а еще сложнее — огорчить кого-нибудь, даже если это человек, которого я знаю всего два-три часа.

Мы курили, при этом Мишка прижимался ко мне все теснее и теснее, обнимая меня за талию. Когда сигареты догорели, Мишка поцеловал меня. Я была совсем не в восторге от поцелуя, но не отвергла его, опять же боясь огорчить парня. После поцелуя я попыталась проскользнуть в комнату брата, но Мишка не выпускал меня из объятий. Я вывернулась и все же проскочила в комнату, но детина поставил ногу между дверью и косяком, не давая закрыть дверь.

— Ну что ты, — пробормотал он, — мы же так хорошо проводим время. Давай еще немного пообщаемся, — и при этих словах он все дальше и дальше протискивался ко мне в комнату.

Я не кричала и не звала на помощь. Я считала себя жестокой, так как ушла от своего бывшего и страдала от чувства вины. Оно было таким большим, что не позволяло мне видеть мир реально. К тому же огромное количество алкоголя, выпитого за вечер, и усталость давали о себе знать.

Чувство вины зудело в голове и говорило:

— Вот, ты такая плохая девочка, заставила хорошего парня страдать из-за твоего эгоизма, а сейчас и Мишку хочешь огорчить.

Я сдалась и перестала сопротивляться натиску Мишки, хотя мне и было очень противно. Мишка, преодолев барьер двери, начал толкать меня в сторону кровати, обнимая и лапая меня.

Не буду описывать это вялое и пьяное насилие, которое надо мной совершалось. Конечно, ведь я думала, что не стою хорошего отношения.

Когда все закончилось, мне хотелось кричать и рыдать, я просто не могла больше выносить присутствие пьяного ублюдка и вытолкала его наконец за двери.

Мишка еще час стоял у двери, стучал и просился войти, но теперь я была непреклонна. Меня трясло от отвращения, и я чувствовала себя грязной. Еще раз пережить такое унижение я была не готова. Чувство отвращения к себе перевесило все мои до этого пережитые эмоции. Это было очень странно, но я не злилась на Мишку. Как и многие русские женщины, я относилась со странным снисхождением к тем отвратительным вещам, которые мужики делают в состоянии алкогольного опьянения. «Он же был пьяный и поэтому не совсем отдавал отчет в том, что делает», — думала я, оправдывая не имеющее оправдания поведение Мишки.

А Мишка больше никогда не приходил и не тревожил меня, чему я была несказанно рада. Возможно, он все забыл, а возможно, протрезвев, тоже испытал отвращение от своего поведения.

К сожалению, я тогда и не думала о том, что мне очень нужен поход к психологу. Вместо этого я находилась в поиске каких-то высших истин, которые избавят меня от моих мучительных чувств и поведут к свету и добру.

Я надеюсь, дорогие читатели, что вам не очень скучно от описания моей жизни до секты. Я просто думаю, что для понимания причин прихода в секту важно знать, что было до этого.

Пару дней после Мишкиного дня рождения Сергей, мой бывший, навестил меня. Разговор был непростой. Он уговаривал меня вернуться к нему и говорил, что любит. Я скучала по нему, но вернуться не могла. Если бы я могла вернуться в тот момент с моими нынешними осознаниями, я, конечно, дала бы нашим отношениям еще один шанс. Сергей был добрый и хороший парень, и мы подходили друг другу. Тогда бы я, возможно, не попала в секту и не должна была бы проходить через все пытки и голод. Но прошлого не изменить, а те осознания, которые приходят с опытом, невозможно трансплантировать в прошлое.

— Я же тебя люблю, девочка, — говорил Сергей, пытаясь меня обнять. Я ничего не ответила, но отстранилась, хотя у меня и наворачивались слезы на глаза.

Ничего не добившись, Сергей отправился домой. А я продолжала жить в комнате брата одна.