Красная Шапочка выходит на охоту

Наталья Лакота (2025)

В провинции Ардеш второй год бесчинствует волк-людоед. Зверь настолько хитер и силен, что поймать его не смогли даже королевские ловчие. Ходят слухи, что зверь — вовсе не зверь, а оборотень, принимающий облик волка, когда ищет новую жертву. Я, Мари-Жанна Валле, состою в ордене Красных Шаперонов — охотников на оборотней, и вместе с напарницей мы приехали в Ардеш, чтобы спасти жителей и убить чудовище. _______________________________________________ Вся эта история — сущая выдумка от начала до конца. Роман написан по вдохновению от новеллы Шарля Перро «Красная Шапочка», легенд Фламандии, собранных Шарлем де Костером, а также мемуаров моей бабушки, которая всегда носила алый бархатный берет.

4. Бабушка и пирожки

Ардеш оказался маленьким уютным городом. Таким маленьким, что даже не был огорожен и не имел ворот. Аккуратные дома из светло-серого камня, с красными черепичными крышами, располагались прямо среди деревьев, словно бы выходя из леса, окаймлявшего дюны. Плющ живописно обвивал стены, а улицы были вымощены брусчаткой, так что прогуливаться тут было сущим удовольствием.

Граф любезно проводил меня до дома мадам Анастейши Бюссар, и дом «бабушки» оказался одним из самых больших и красивых в городе. Я постучала в дверь, надеясь, что дальше граф отправится по своим делам, но он остановился в пяти шагах от меня, поигрывая тростью с самым невозмутимым видом.

— Дернете за веревку, пожалуйста! — раздался женский голос из распахнутого окна на первом этаже. — Дверь откроется!

Я дернула за веревку, болтавшуюся сбоку, и внутри послышался лязг открываемого затвора.

— Проходите во двор! — звал все тот же женский голос. — Идите сюда!

Я ступила в полумрак крытого двора, и граф немедленно последовал за мной.

— По-моему, вас не приглашали, — сказала я, сворачивая в арку, увитую диким виноградом.

— Еще немного — и я подумаю, что произвел на вас впечатление, — парировал граф. — Вы так нервничаете, когда я рядом. Я вам понравился, мадемуазель MJV?

Я презрительно фыркнула, показывая, как он мне понравился, и тут оказалась в залитом солнцем внутреннем дворе. Посредине на перевернутом ведре сидела женщина с простоватым лицом, обожженным солнцем, и ощипывала курицу. Белые пух и перья летели, как снег.

— Что вам угодно? — спросила она, не прерывая своего занятия. — О! Господин граф! — она хотела подняться, но Лагар махнул на нее тростью, разрешая не приветствовать его официально. — Чем могу служить? — с готовностью спросила женщина.

Граф посмотрел на меня, предоставляя право говорить.

— Моя госпожа, — сказала я чопорно, поправляя очки, которые сползли мне на кончик носа, — мадемуазель Анна-Ми Грабянка приехала в Ардеш, чтобы проведать бабушку — мадам Бюссар. Но нам сказали, мадам уехала?

— Ваша правда, мамзель, — огорченно кивнула женщина. — Письмо пришло уже после отъезда мадам. Я, конечно, сразу отправила ей сообщение с посыльным, но дорога туда и обратно займет как раз две недели…

— Ах, какая досада, — сказала я, а граф сокрушенно поцокал языком.

— И комнаты еще не готовы… — служанка выглядела растерянной. — Мы ждали возвращения мадам только через две недели, а она велела сменить обои, пока ее не будет… Даже не знаю, где вас устроить — у нас такой разгром. Может, вы поживете у мадам Латуф? Они с мадам в добрых отношениях, и у нее найдется пара свободных комнат. Уверена, она проявит христианское милосердие…

— Ничего подобного, — вмешался граф. — Девушки вполне могут пожить в нашем замке, сестра будет счастлива, а я буду рад оказать услугу милейшей Анастейше.

— В самом деле? — служанка смотрела на него с некоторым сомнением.

— Даже не знаю, — протянула я недовольно, — моя госпожа слишком важная особа, чтобы жить вместе с малознакомым мужчиной.

— Всего-то под одной крышей, — сказал граф.

— Это неприлично, — покачала я головой.

— Гарант вашей репутации — моя сестра, — подсказал он.

Я сделала вид, что колеблюсь, хотя ничего так не желала, как остаться в замке графа. Что бы ни говорила Анна-Ми, он казался мне подозрительным. Очень подозрительным. Кто знает, может, граф — король оборотней, и его звериная сущность угадывается, даже когда он прикидывается человеком, поэтому я так волнуюсь рядом с ним. Правда, серебряная трость сбивала с толку, но я убеждала себя, что находясь в замке Ардеш смогу разобраться во всем.

— Хорошо, — сказала я, помолчав, и показывая, что согласилась лишь после мучительных раздумий. — Мы с мадемуазель принимаем ваше приглашение. Но только до тех пор, пока комнаты в доме бабушки не будут готовы.

— Почту за честь, — граф, паясничая, прижал ладонь к сердцу.

— Хорошо, что все разрешилось, мамзель, — сказала служанка, но по ее лицу я видела, что она предпочла бы поселить внучку своей хозяйки в доме мадам Латуф. — Я потороплю рабочих, чтобы приготовили хотя бы одну комнату.

— Будем вам очень признательны, — сказала я на прощание.

Покинув дом мадам Анастейши, мы с графом прошли по улице до аптечной лавки. Редкие прохожие, встречавшиеся нам, издалека кланялись графу и спешили перейти на другую сторону улицы.

— Вас не слишком любят в вашем же городе, — с удовольствием заметила я.

— Когда вилланы любили своих господ? — ответил он, небрежно помахивая тростью.

— Когда господа относились к ним по-божески, — усмехнулась я. — Но вы, похоже, не из таких.

— Я требую только ренту, чтобы уплатить королевский налог, — пожал плечами граф, — ничего свыше. У Лагаров хватает денег, и хватит еще на два-три поколения, если жить скромно.

— Но вы не женаты, — заметила я. — И ваша сестра не замужем. А ведь ей уже за двадцать, по-моему.

— Двадцать четыре, — усмехнулся он. — А мне — двадцать семь, к вашему сведению.

— Почему вы не обзавелись семьей? — спросила я напрямик.

— Почему вас это так интересует? — ответил он вопросом на вопрос.

— Пытаюсь вас понять. Неженатый мужчина, достаточно красивый, который роется в женском белье… Как получилось, что еще ни одна девица вас не захомутала?

— Я же не племенной жеребец, взнуздать себя не дам, — он хитровато покосился на меня. — Буду сопротивляться, так и знайте, мадемуазель MJV.

— Вы не в моем вкусе, — парировала я.

— Вот как? — протянул он. — А вашей подруге я сразу понравился.

— Она вам это сказала?

— Нет, — признал он.

— Тогда вам показалось.

— Разве? — усомнился он.

Я резко остановилась, потому что аптека была уже в поле моего зрения.

— Знаете что? — сказала я. — А не пойти ли вам…. в мэрию? Вы же туда собирались.

— Почему вам так не терпится от меня избавиться? — спросил граф очень благожелательно, но его взгляд скользил по мне оценивающе, настороженно, словно волк изучал добычу.

Нет, я никак не могла отделаться от мысли, что передо мной — оборотень. Опасный, древних кровей. Не схожу же я с ума, в самом деле!

— А почему вы ходите за мной, как привязанный? — сказала я сердито. — Я не хочу разговаривать с аптекарем в вашем присутствии. Мужчинам не нужно ничего знать о женских недомоганиях. Это безнравственно!

— Верно, — согласился он. — Тогда я могу проявить нравственность и подождать вас на улице. Пока вы будете… разговаривать.

— Сами сказали, что вам надо в мэрию, — напустилась я на него. — Вот и идите. Вы шпионите за мной, что ли?

— Хорошо, пойду, — он улыбнулся уголками рта, — но я быстро вернусь и буду ждать вас здесь. Дорога в дюнах опасна, я не могу позволить вам бродить там одной.

— Договорились, — сказала я, только чтобы отвязаться от него. И дело было совсем не в аптекаре. Мне необходимо было посетить другое место в Ардеше, и компания графа меня совсем не устраивала.

Я толкнула двери лавки, но прежде, чем скрыться внутри, проводила Лагара взглядом — он и в самом деле пошел вниз по улице, и даже не оглянулся ни разу.

Отделавшись от него, я поболтала с аптекарем, заказав мятные пилюли, и купила лавандовой воды. Еще я расспросила о местных врачах, соврав, что мою хозяйку беспокоит сплин. Имя доктора Бужере тоже было упомянуто, но аптекарь посоветовал к нему не обращаться.

— Почему? — удивилась я. — Вы же сами сказали, что репутация у него хорошая.

— Репутация, как у врача, — деликатно помявшись, сказал аптекарь. — Но доктор — очень симпатичный молодой человек. Не следует приглашать таких для осмотра девиц.

— О-о! — сделала я понимающие глаза. — Да, вы совершенно правы! Не хочу ничего плохого сказать об этом месье, но в небольших городках и меньшее может послужить поводом для сплетен. Как вы любезны, что предупредили меня.

Аптекарь заверил, что поступил так из христианского милосердия, и мы расстались со взаимной приязнью. Судя по всему, они тут все обожали проявлять христианское милосердие — начиная от господина Лагара.

Выходя на улицу, я прежде выглянула в щелку двери — не караулит ли граф.

Но улица была пустынна, даже собаки не бегали, и я безбоязненно направилась противоположную от дороги к замку сторону.

Мне нужна была церковь, и вскоре я ее нашла.

Старинный собор казался черным, хотя строили его из серого гранита. Острые шпили словно протыкали тучи, а окно-роза над входом было похоже на внимательный глаз. Я набожно перекрестилась перед этим глазом и вошла внутрь.

Новенькие витражи в старых окнах смотрелись ярко и нелепо. Алые и синие пятна падали на стены и пол, и от этого черная церковь казалась еще более унылой. Закопченные стены когда-то покрывали фрески, но сейчас под слоем сажи с трудом можно было различить чьи-то вытянутые фигуры и скорбные лики. Служба кончилась, но священник еще находился в церкви. Судя по его фигуре, склонившейся перед алтарем, он молился. Только я заметила, что молитвослов у него был раскрыт на вечерних молитвах — совсем не к месту, если учесть, что солнце светило в окна.

Я села в первом ряду, ожидая, когда священник повернется, и задумалась.

Думала я вовсе не о Ардешском Звере. В церкви никогда не думается о насущных делах. Я думала о своей семье, которой лишилась так рано, и думала, что небеса должны быть милосердны к ним, погибшим мучительно и безвинно, и ко мне — потому что я делаю богоугодное дело, пусть и жестокое.

Наконец священник поднял голову, оглянулся и поспешил ко мне.

— Что вам угодно? — спросил он.

— Здравствуйте, святой отец, — сказала я, поднимаясь ему навстречу.

Он подслеповато прищурился против света, а потом глаза его расширились, и он ускорил шаг, почти подбегая ко мне и потирая ладони:

— Вы приехали, — голос его дрогнул. — Я давно жду!

— Мы прибыли, как только получили ваше послание.

— Пройдемте в дом, — суетливо предложил он, — моя жена как раз приготовила обед.

— Мне нужно купить бриошей с паштетом и маслом, — сказала я, следуя за ним к выходу.

Справа от двери был грубо намалеван страшный суд — уродливые бесы волокли грешников в пламя ада, подцепив их крючьями. Жуткая картинка. Я сразу отвернулась, потому что она вызывала омерзение.

— Я отправлю дочь купить все необходимое, — заверил меня священник. — А мы пока сможем побеседовать спокойно и без свидетелей.

В чистеньком маленьком доме мы уединились в рабочем кабинете священника. Преподобный Патридж волнуясь, но довольно толково, рассказал мне о том, что происходит в Ардеше.

Нападения волка начались два года назад и продолжались с завидным постоянством. Обычно он нападал через день, убивая старух, детей и женщин. Пару раз пропадал на месяц или дольше, когда охотникам удавалось его ранить, но всегда возвращался. В последнее время зверь совсем потерял страх, начал нападать даже на мужчин, и мог совершить по несколько убийств в день. Волк нападал, выкусывая жертвам лица, а потом распарывал живот и пожирал внутренности. Сначала говорили о волке-людоеде, но потом пошли слухи, что волк — совсем не простой волк, а оборотень.

— Вы должны нас понять, — сказал священник, промокая лоб платком, — наша провинция — весьма специфическая провинция. У нас очень живы суеверные страхи. Даже став христианами люди продолжают верить в бесов, которых раньше называли богами. До сих пор я вынужден порицать подношение молока Большим Камням — вы можете увидеть их за городом…

— Что о волке? — напомнила я ему.

— А, простите, — преподобный волновался, руки у него дрожали, и он, принеся извинения, налил воды в кружку, чтобы промочить горло. — Некоторые жертвы, которым удалось спастись, — продолжал он, — рассказывали, что на них напал не обычный волк.

— Что это значит? — не поняла я.

— Он выглядел не как волк, — пояснил священник. — Вернее… не совсем, как волк. Поэтому стали говорить, что это оборотень. Женщина…

— Почему женщина?

— Многие слышали по ночам над дюнами женский смех — дьявольский смех, — он перекрестился. — Я сам слышал его. Высокий женский смех, переходящий в рыдания… — он смотрел на меня остекленевшими от страха глазами, и я не сомневалась, что он говорит правду. — Все убеждены, что это ведьма мстит хорошеньким девушкам.

— Но разве погибают только хорошенькие девушки? Вы говорили, волк нападает и на мужчин, и на детей.

— О ведьме болтают люди, — он растерянно развел руками. — Поэтому я счел нужным сообщить…

— Вы правильно сделали, — сказала я, раздумывая над его рассказом. — Мне нужен список тех, кто погиб в вашем приходе за последние два года. И отдельно — список тех, на кого были совершены нападения, но кто по каким-то причинам выжил. Мне сказали, на волков устраивали облавы?

— Двенадцать, — сказал с готовностью священник. — Но результата не было. Проклятый зверь словно чует опасность!..

«Или знает, что готовится облава, потому что живет в городе», — подумала я, а вслух сказала:

— Вы говорили, что болтают про мстящую ведьму. Наверняка, в округе есть женщины, которых подозревают.

— Ох уж эти сплетницы… — вздохнул священник.

— Говорите без смущения, — подбодрила я его. — В нашем деле иногда помогают и самые глупые слухи.

— Да, конечно. На подозрении трое… По-крайней мере, моя жена слышала о них. Это старуха-травница, она живет в хижине на краю леса, как раз на границе с дюнами, мадемуазель Саломея и… мадам Анастейша Бюссар.

— Бабушка? — удивилась я.

— Разумеется, я в это не верю, — засуетился он, — не верю, что мадам Анастейша — ведьма. Но странности ее поступков заставляют людей держаться от нее подальше.

— Я думала, это кто-то из ваших хороших знакомых. Вы ведь предложили ее, как легенду. Как прикрытие для нашего появления! — я разозлилась, потому что это и в самом деле было огромной глупостью — положиться на человека, который является заподозренным.

— И мне кажется это очень хорошей идеей, — поспешил заверить меня священник. — Мадам Анастейша — милейшая женщина, но немного не в себе. Ей недавно исполнилось семьдесят — кто знает, что будет с нами в этом возрасте?

— Вы поступили крайне неразумно, — я поджала губы. — Первым делом мы пришли к мадам Анастейше, и нам повезло, что она уехала. Иначе мы были бы разоблачены сразу же по приезду, при свидетелях. А вы знаете, что мы предпочитаем действовать тайно.

— Не было никакого риска! — засуетился он. — Я знал, что она уедет, вы ничем не рискуете, письмо о приезде внучки было отправлено после ее отъезда! Она вернется в Ардеш не раньше, чем через две недели.

— И все же, вы сглупили, — сделала я внушение мужчине, который был старше меня раза в три. — Пока мы остановимся в замке графа Лагара, а в воскресенье, когда придем на службу, списки жертв должны быть у меня. Потрудитесь все подготовить.

— У графа Лагара? — глаза священника азартно заблестели. — Понимаю, понимаю, — прошептал он. — Вы внедрились прямо в логово…

— Не болтайте глупостей, — одернула я его. — И вообще — не болтайте. И не забудьте про списки.

Дочка священника принесла бриоши, и я, получив благословение, отправилась в замок, прежде выйдя к аптечной лавке. Разумеется, графа Лагара там не было, и я не стала его ждать.

Путь обратно прошел безо всяких неожиданностей. Солнце припекало совсем по-летнему, как будто и не было вчерашнего ледяного ливня, птицы щебетали, и я не заметила никаких следов волка-людоеда, хотя шла нарочито медленно, наступая на сухие ветки, чтобы создать побольше шума.

В замке меня встретила недовольная Пульхерия и проводила в гостиную, где Анна-Ми щебетала громче птиц, рассказывая о жизни в Саксонии. Мадемуазель Саломея слушала ее с натянутой улыбкой, и мое появление восприняла, как манну небесную, тут же ускользнув под предлогом, что «дорогой мадемуазель Грабянке надо отдохнуть и отведать бриошей, которых она так ждала».

— А вы? — наивно распахнула глаза Анна-Ми. — Вы не хотите покушать с нами, дорогая Саломея?

— Благодарю, но я не голодна, — заверила нас сестра графа и исчезла.

— Пирожки и новости от бабушки, — пошутила я, когда мы с Анной-Ми уединились в спальне, плотно заперев дверь.

— Что разузнала? — спросила моя подруга, сразу выхватывая из корзинки бриошь. Анна-Ми впилась белыми зубками в воздушное тесто и замычала от восторга. — Красота какая! Да это вкуснее, чем королевская выпечка в столице!

— Не придумывай, — проворчала я, тоже забирая булочку и усаживаясь в кресло. — Итак, мы остаемся в доме графа. Он сам любезно предложил нам это. Бабушка пробудет на водах еще две недели.

— Отлично! — отозвалась Анна-Ми, сидя перед зеркалом и любуясь, как играет солнечный свет на голубом камешке серьги. — Граф такой сахарок! Я очень надеюсь узнать его и с другой стороны.

Я понимала, что она шутит, но не смогла не поморщиться, припомнив утреннюю прогулку.

— Есть другое. Представь — идиот священник даже не предупредил «бабушку», что мы приедем. Это была чистая афера с его стороны. Старушка упадет в обморок, когда узнает, что обзавелась внучкой, и весь город будет считать нас ловкими мошенницами. Возможно, и в краже обвинят. Так что у нас лишь две недели, чтобы найти оборотня.

— За две недели мы тут черта лысого найдем, — беззаботно заверила меня Анна-Ми. — Но это не граф.

— Откуда ты знаешь? — спросила я сдержанно.

— Знаю — и все. Можешь мне поверить.

Я решила не спорить без толку, и вкратце передала все, что узнала от преподобного Патриджа.

— Между прочим, нашу дорогую «бабушку» тоже считают ведьмой, — закончила я свой рассказ.

— И старушенция уехала на две недели? — немедленно отозвалась Анна-Ми. — Тебе не кажется это странным?

— Кажется. Но священник клянется, что она чиста. Старушке за семьдесят, выжила из ума и болтает вздор.

— Сестричка нашего графа странно улыбалась, когда мы заговорили о ней, — сказала Анна-Ми задумчиво. — Что ж, если за две недели не произойдет ни одного нападения, проведаем бабушку. Узнаем, как ей отдыхается на водах.

— А что сестричка? — я забрала еще бриошь. — Судя по ее виду, ты хорошо проконопатила ей уши, пока меня не было.

Анна-Ми хихикнула.

— Да, мы отлично побеседовали. Ты же видела — она сбежала от меня, как от волка-людоеда.

— Не шути так, — я не сдержалась и хлопнула ладонью по подлокотнику.

— Не будь суеверной, — отмахнулась Анна-Ми. — Лучше расскажи, как вел себя красавчик-граф. Вы ушли вместе, он не превратился в зверя и не набросился на тебя — значит, чист?

— Еще есть травозная, — перевела я тему разговора, не желая пока говорить о графе, и не желая даже думать о нем. — Завтра схожу к ней, посмотрю, что за дама.

— Вряд ли она замешана, — ответила моя подруга равнодушно. — Ты же знаешь, что эти бабки-знахари — обыкновенные шарлатанки. И все было бы слишком просто — ведьма живет в лесу и нападает на людей. Будь это она, ее забили бы камнями еще в прошлом году. Значит, никто особо в это не верит.

— Или боится, — сказала я многозначительно. — А граф, значит, не возвращался?

— Будто пропал, — ответила Анна-Ми и усмехнулась. — Надеюсь, ты не убила его по подозрению в оборотничестве?

— Очень смешно, — проворчала я.