Попаданка на тридцать дней

Наталья Мамлеева, 2021

«– И кто же ты такая? – спросил он с интересом. – Лиля, – честно ответила я. – И что же ты здесь делаешь, Лиля? – Прячусь. Представляете, меня собираются преподнести в дар повелителю! Я думала, мужчина рассмеется, но он был неожиданно серьезным. Сказать ему, что ли, что я из другого мира? Но передумала в последний момент, встретив его взгляд – заинтересованный и какой-то… хищный? – О-очень интересно, – заключил незнакомец…»

Глава 6

Рейтан Великий

Пески двигались в свете ночных светил. Я переключился на магическое зрение: эйфин был еще далеко, но стремительно приближался, передвигаясь под песком. Я предвкушающе улыбнулся. Эта охота сегодня была необходима мне в качестве эмоциональной и физической разрядки.

— Великий, здесь второй, чуть дальше, справа, — известил Фархат, ударяя мощным хвостом по песку. Он был в нетерпении. — Пожалуй, сегодня будет даже весело.

Я не успел кивнуть, замерев и прислушиваясь к окружающим звукам: во второй змеиной ипостаси глаза становились более зоркими, а слух улавливал колебания воздуха, позволяя слышать то, что происходило на сотни метров от нас.

— Караван, — шепнул я. — Слева проходит караван. Примерно сорок человек.

Эйфины, тоже почувствовав добычу, одновременно кинулись в ту сторону. Я выругался сквозь зубы, после чего бросился за ними, как и Фархат с несколькими нагами-охотниками. Одновременно с этим я выпускал магию, создавая воздушные помехи под песком, тем самым замедляя ход эйфинов.

— Можем не успеть! — прокричал Фархат. Его глаза полыхнули красным, когда он так же создавал воздушную стену.

Эйфины, которые с ревом, ощущавшимся вибрацией по пустыне, прорывались вперед, неожиданно решили перепрыгнуть защиту по воздуху. Два огромных червя с разинутой пастью, по окружности которой были ровные ряды острых зубов, вынурнули из песка и перемахнули защиту. Я мгновенно создал воздушную воронку, которая на несколько мгновений задержала их. Быстро сориентировавшись, несколько охотников пустили атакующие заклинания и сюрикены, вымоченные в яде. Целиться нужно было метко: у эйфинов было лишь несколько уязвимых мест, почти вся поверхность их огромного тела, доходящего до пятидесяти метров в длину, была защищена прочной чешуей.

— Мимо, — досадно рыкнул один из охотников.

Началась гонка на опережение. Черви периодически выныривали, несколько раз пытались напасть, брызжа ядовитой слюной, но не меняли курс. Им были интересны не мы: их влекла свежая добыча — люди.

Караван неминуемо приближался к своей смерти. Неужели торговец сэкономил на нагах, которые предчувствуют эйфинов и либо выставляют защиту сами, либо призывают на помощь охотников из ближайшего хааспата? Да даже обычный маг способен учуять опасность на таком расстоянии…

Неожиданно караван остановился. Ну хоть обычные маги у них имеются!

Но уже поздно. Эйфины слишком быстрые, быстрее нагов, не говоря уже об обычных людях. Они все-таки достигли каравана, но мы уже тоже были близко: я успел выставить защиту, пока команда охотников готовила атаку.

Двое эйфинов — это не шутка. Возможно, не будь здесь меня, этому каравану не удалось бы выжить, по крайней мере, без существенных потерь. Но я уверен в своей защите: если никто не выбежит за пределы купола…

Словно в насмешку моим мыслям, одна из женщин с диким криком бросилась назад, подальше от эйфинов.

— Защищайте её! — выкрикнул я и попытался отодвинуть защиту, но она бежала быстрее, чем двигался магический купол.

Тогда я оставил эту затею и бросился на одного из эйфинов с копьем в одной руке и магическим заклинанием — в другой руке. Второй успел перемахнуть через купол, вызвав дикий крик у людей в караване: прямо над куполом пронеслось длинное тело, чешуя которого переливалась в свете луны.

Не успели. Огромная пасть буквально накрыла женщину, втягивая в длинное тело. Второй эйфин, с которым сражался я, словно почувствовав зависть к более удачливому собрату, разбушевался сильнее: его атаки стали агрессивнее. Я уворачивался от яда, отсчитывая плевки: количество яда зависит от длины тела, которое, в свою очередь, указывает на возраст. У этого должно быть двадцать ядовитых плевков, а затем можно нападать напрямую, бить изнутри пасти.

— Фархат! Сейчас!

Он тут же переключился с одного эйфина на другого. Я занимался отвлечением, тратя магию на дезориентацию червя. Решающий удар копьем нанес ему Фархат. Эйфин взревел и рухнул на песок. Под ним растекалась зеленая жижа — что-то вроде их крови.

Второй эйфин, наконец распознав опасность, бросился в бега. Все охотники кинулись за ним, а я остался у каравана, успокаивать раненых и сопроводить их до Сархаата.

В покои возвращался уставший и никак не ожидал увидеть невесту. Падма сидела на софе и, как только я вошел, бросилась ко мне.

— Как охота, о Великий?

— Вполне сносно, — ответил я. — Падма, я устал и мне необходимо помыться. Буду рад увидеть вас завтра, дорогая невеста.

— Сегодня одна служанка видела, как из вашей купальни выходила валийка, — неожиданно произнесла невеста, и я бросил на неё вопросительный взгляд.

— Она младшая наложница. Я не прикасался к ней.

— Очень надеюсь на это, Великий. Я слишком ревнива. А она вызвала у вас лишние эмоции.

— Дорогая моя невеста, видимо, вы не поняли с первого раза: я после охоты и слишком устал, чтобы выслушивать вашу ревность.

На лице девушки не отразилось ни капли раскаяния или сочувствия.

— Прошу прощения, о Великий. Сейчас младшая наложница на попечении аримы Малиши. Надеюсь, вы не забудете о своем обещании. Мой отец очень обеспокоен этим.

Я призадумался. Малиша была доброй женщиной, она не обидит Лилю, в этом я был уверен. Я не мог позволить ревности затмить разум Падмы.

— Моя дорогая невеста, вы великодушны и добры, поэтому уверен, что вы не сделаете ничего предосудительного. Я вам доверяю. Так доверяйте и вы мне.

Да, все так. Скоро состоится Отбор пустыни, мне будет не до валийки. По завершении я сыграю свадьбу, и традиция будет соблюдена. Возможно, что этого месяца даже вполне хватит, чтобы усмирить свой интерес к Лиле. Даже хорошо, если мы не будем видеться. Она вызывает во мне слишком много эмоций, а пока она младшая наложница — никакие отношения между нами невозможны.

— Лилавати, — неожиданно сказала Падма, — так её нарекла арима Малиша.

Лилавати. Я прокатил это имя на языке. Оно неожиданно понравилось мне. Аналог её настоящего имени в Амитане. Чудесно.

— Хорошо. А сейчас прошу оставьте меня — мне следует смыть с себя пыль.

Падма подошла ближе и, приподнявшись, поцеловала меня в щеку, а затем бесшумно ушла. Когда я увидел Падму в первый раз, я поразился красоте этой девушки и выбрал её из десятков других. Сейчас же даже её красота меркнет по сравнению с красотой Лилавати.

Но дело даже не в этом. Я восхищался не красотой Лили, а чем-то другим, что властвовало надо мной. Боги, что вы задумали, столкнув меня с ней?