Похоронное бюро госпожи Эльсо

Наталья Мамлеева, 2019

Любимой дочерью графа быть легко, а вот наследницей Похоронного бюро – не очень. Приходится иметь дело с трупами, могилами и неадекватными родственниками. С последними особенно тяжело.А теперь еще череда случайностей приводит ко мне самого невыносимого мага, которого однажды я отвергла. Но как вновь не угодить в капкан забытых эмоций, избежать эшафота и остаться верной себе?Лучше уж быть дочерью графа!

Глава 5

Жозель Эльсо

— Лита, держи спину ровнее! — наставительно сказала я, и девочка скривилась.

— Но Жозель, я устала! Можно я немного отдохну, а потом опять выпрямлю спину?

— Нет, — строго ответила я. — Ты не понимаешь самого главного. Твои манеры не должны быть работой, они должны быть частью тебя. Ты не должна задумываться, как правильно ходить, держать спину или говорить — это должно получаться подсознательно, инстинктивно. Только так ты станешь настоящей яной.

— А сейчас я не настоящая?

— Вот до сюда настоящая, — я обозначила уровень по колени. — А остальное пока ненастоящее. Но у нас еще много времени, чтобы все запомнить и впитать.

— Ну раз пока спина не настоящая, можно я похожу вот так?

Девочка сгорбилась, и я улыбнулась.

— Пока она не настоящая — тем более должна быть прямой! Расслабиться сможешь только во время сна.

— Я что-то передумала быть настоящей яной, — со вздохом ответила Литуша.

В комнату забежали Жандаль и Димала, толкаясь и пытаясь друг друга опередить. Я поднялась со стула и разняла детей, так они наперебой стали извещать меня о приходе какого-то гостя. Я ни слова не поняла, но меня спасла яна Лада, которая вскоре вошла в комнату.

— Жозель, тебя там ян Харош просит. Он заказал малиновый пирог, чай на две персоны и сел в булочной. Спустишься к нему?

— Конечно! — отозвалась я, и хозяйка дома вышла, оставив меня с детьми. Я подошла в Литуше и, наклонившись, раскрыла перед ней книгу. — Прочитай вот эту страницу, пока меня нет. Если к тому времени не вернусь, переходи на следующую. Позже расскажешь мне, о чем ты узнала из книги. Хорошо?

— Хорошо, — со вздохом согласился ребенок, и я спустилась в булочную, где легко нашла худощавого яна Хароша.

Со дня последней нашей встречи прошло несколько дней, поэтому я была удивлена его внезапному визиту. Посетителей в булочной яны Лады было хоть отбавляй, на всех не хватало мест даже после расширения, многие вовсе заказывали места заранее, по магпочте.

— Доброго дня! — поздоровалась я и присела за столик.

— Угощайтесь, — вместо приветствия сказал хозяин бюро и указал на чай и малиновый пирог. — Готовят здесь чудесно! А мне так редко выпадает минутка посидеть среди живых людей и насладиться едой.

— Я даже не представляю, как вы можете спокойно обедать, когда по вашему дому ходит протезированный скелет. Джон, кажется? — уточнила я и отпила из чашки чай.

— Скоро вы убедитесь, как это легко.

— Не совсем понимаю вас, — нахмурившись, ответила я, и собеседник улыбнулся.

— Помните того мужчину, о котором вы говорили в салоне?

— Ян Дариш, кажется, — подтвердила я.

— У вас отличная память, — похвалил ян Харош и продолжил: — Я стребовал с яна Дариша аванс, составляющий большую часть оплаты. Он хотел устроить такие похороны, куда требовалось вложить немало рэх, поэтому мое требование было оправдано. Но не с точки зрения яна Дариша. Он закатил мне такую истерику, назвав бесчестным человеком и гордо удалился. На следующий день пришли родственники барона и кое-как собрали нужную сумму, но это, как вы понимаете, ясно сказало и о характере яна Дариша, и о его благосостоянии. Из любопытства я решил посетить заседание суда по поводу раздела имущества покойного. Как думаете, досталось ли что-то яну Даришу?

— Вряд ли, — с улыбкой откликнулась я, увлеченная историей.

— Вот зря вы так предубеждены, — с усмешкой отозвался собеседник. — Ему досталась одна вещь — обувная щетка. Видимо, чтобы чистил сапоги и возвращался восвояси.

— Вы говорили, что кроме денежных накоплений, у барона были обширные земли, которым требовался уход и жесткая рука управляющего. Что с ними стало? Кому они достались?

— Не поверите! Их разделили между собой близнецы — двоюродные племянник и племянница покойного, которые только что окончили экономическую академию. Они обещались взять ссуду в банке и восстановить прибыль от земель барона. Главное, все родственники будут им в этом помогать, а не вставлять палки в колеса, ведь судья также постановил, что им всем положен процент с дохода земель.

— Гениально! — воскликнула я, сделав последний глоток ароматного чая. — Получается, и йети сыты, и люди с Ледво́ина сбежали.

— Именно так, яна Жозель! Но, боюсь, ничего бы этого не было, если бы родственники настояли на кандидатуре яна Дариша, как наследника, — он бы продал земли, вот и все. Так что в этом есть и ваша заслуга.

— Лишь наблюдательность, — скромно отозвалась я и поставила пустую чашечку на блюдце. — Полагаю, на этом разговор окончен? Наверху меня ждет ученица, которая без моего надзора не перейдет к чтению второй страницы, уж поверьте.

Ян Харош рассмеялся и кивнул. Поблагодарив его за чай и попрощавшись, я вернулась к Литуше. Как и думала, ко второй странице она не притронулась, аргументировав тем, что банально не успела.

— Да? Видимо, я тебя переоценила, — сказала я, заметив, как смутила ребенка. — Читаем дальше вместе, а потом обсуждаем?

— Да, — согласилась Лита и неожиданно предложила: — Тогда давайте и третью страницу прочитаем! Вот увидите, я быстро прочитаю!

— Правда? — притворно удивилась я. — Тогда очень этого жду!

Девочка кивнула и начала чтение второй страницы. А я задумалась. За последние полтора многое изменилось. У меня больше не было парчовых нарядов, дорогих украшений и прислуги, готовой выполнить любую мою просьбу, но зато у меня появилось кое-что ценное — гармония с собой. Подростковый бунт и обиды остались далеко в прошлом, теперь же я получала удовольствие даже от полюбившегося малинового пирога. Я научилась ценить радость и находить счастье в жизненных мелочах. Именно это и есть самое главное для человека.

***

Ян Харош, ко всеобщему удивлению, пришел и на второй день, захватив с собой подарок для моего брата — деревянную марионетку. Хоть такие игрушки еще были ему не по возрасту, но подарок я оценила и поблагодарила хозяина похоронного бюро. Этим он не ограничился. Через два дня он вновь навестил меня и пригласил на следующий день побывать в его конторе и пронаблюдать, как оформляются заявки.

— Правда можно? — с нескрываемой радостью уточнила я, и ян Харош кивнул.

С детства была не в силах усмирить свою любознательность!

Одевшись в платье из тафты, я накинула плащ и вышла к брату. Он давно не бывал в городе, поэтому неплохо было бы прогуляться вместе с ним. Ладушка дала мне корзинку с провиантом для яна Хароша, так как считала, что любой визит должен сопровождаться дарами. Таков уж был северный уклад жизни.

— Жозель, а ты купишь мне леденец? — спросил Жандаль, стоило нам выйти из дома.

— Яна Лада сказала, что вы с Дималой уже стащили у неё по карамельной конфете, — отозвалась я, поудобнее перехватив корзину. — Поэтому купим леденцов, но съедите вы их с Дималой только завтра. Хорошо?

— Хорошо, — отозвался брат и подал мне руку.

Улица, на которой мы жили, всегда была многолюдной — здесь в каждом доме была какая-нибудь лавочка, так что наша улица ничем не уступала торговой площади. Тут легко потерять ребенка, особенно ближе к обеду, когда народу становится не продохнуть, поэтому Жана я держала крепко, боясь выпустить его маленькую ручку.

Мы зашли в лавку сладостей и купили два больших разноцветных леденца в бумажной обертке, которые я положила в карман плаща. Остановив проезжающий мимо фаэтон, я усадила на сиденье брата и забралась сама, заранее заплатив кучеру пять шэндеев и приказав ехать к похоронному бюро яна Хароша.

— Туда дороже будет, — отозвался ушлый мужичок. — Еще два шэндея надобно добавить.

— Уже по месту, — ответила я, хотя заранее ожидала требования прибавки к плате — все-таки бюро находилось за городом, значит, расходовалось больше энергии магического кристалла.

— Жозель, — шепотом обратился ко мне Жандаль, и я повернулась к ребенку, вопросительно взглянув на него. — Дималка сказала, когда мы вырастем, мне придется на ней жениться. Это правда?

Мне оставалось только хлопать ресницами. Необычный вопрос! И что на него отвечать?

— А ты сам этого хочешь? — спросила я, и ребенок поморщился.

— Конечно, нет! Зачем она мне нужна? Беззубая!

У Дималы уже начали выпадать молочные зубы — раньше, чем у других детей. Я прыснула от смеха и дотронулась пальцем до носика ребенка.

— Тебя никто не заставляет на ней жениться, не думай об этом. Вы еще совсем маленькие, а вот когда вам исполнится по восемнадцать, мы вернемся к этому вопросу. Договорились?

— Договорились, — согласился брат и неожиданно сказал: — А Аэн обещал на тебе жениться?

Неожиданный вопрос брата кольнул прямо в сердце. Как только вспомнил это имя, давно забытое даже мной? Аэн часто бывал у нас, дарил Жану игрушки, но все же брат совсем кроха, чтобы запомнить его. Что творится в голове этого ребенка?

— Ты помнишь его? — тихо спросила я.

— Конечно, — подтвердил Жандаль. — Он подарил мне Дерзкого, помнишь?

Помню! Лошадка-качели, которые они с Аэном назвали Дерзким. Как настоящего скакуна. Я улыбнулась при воспоминании об этом, а брат погрустнел.

— Жаль, что он остался дома.

— Теперь здесь наш дом, — тихо сказала я и приподняла лицо брата. — Все осталось в прошлом. Когда-нибудь у тебя будет настоящая лошадь, а не игрушечная.

— Правда?

— Обещаю, — с улыбкой отозвалась я, и Жан повеселел.

Помнила ли я Аэна? Наверное, это одно из самых болезненных воспоминаний. Мне даже страшно подумать о том, если бы он узнал, как я сейчас живу. Я изменилась, мое окружение изменились, и перед собой мне не стыдно, но вот перед ним — да. Поэтому нам бы лучше никогда не встречаться и никогда не знать друг друга нынешними!

Экипаж остановился перед похоронным бюро. Кучер открыл дверцы, я вышла из фаэтона и протянула руки Жандалю. Доплатив два шэндея извозчику, мы вместе с братом направились к двухэтажному зданию, миновав всегда открытую калитку. Дверь нам открыл Джон.

— Доброго дня, миледи, — поздоровался скелет и наклонился к Жандалю, подав ему руку в белой перчатке для пожатия. — И вас приветствую, маленький милорд.

Жандаль спрятался за моей юбкой, испугавшись скелета. Я улыбнулась и погладила ребенка по голове. Скелет выпрямился — я буквально могла прочесть у него на лице расстройство, но это явно было игрой моего воображения. Дворецкий пропустил нас внутрь дома, я передала ему корзинку с пирогами, и он помог нам раздеться. Жандаль продолжал прятаться.

— Жан, — обратилась я к нему, — тебе не стоит бояться. Джон — «живой мертвец». Это оживленные темным магом скелеты и преобразованные уже магом-артефактчиком в хороших слуг или защитников.

— А где его рука? — шепотом спросил Жандаль.

Джон был одноруким скелетом с протезированной второй рукой из сплетения тонких деревянных жил. Он всегда ходил в черном фраке и белых перчатках, словно настоящий дворецкий из плоти и крови.

— Джон, — позвала я «живого мертвеца», — позвольте полюбопытствовать. Как вы разговариваете? Голосовых связок у вас я не наблюдаю.

— Разговаривать мне помогает магический музыкальный инструмент, заключенный здесь, — объяснил Джон и указал на район горла. — Когда я двигаю челюстью, то синтезатор воспроизводит человеческую речь.

— Удивительно! — воскликнула я.

— Согласен, яна Жозель. Позвольте проводить вас в кабинет яна Хароша. Вашему брату же я могу принести восковые мелки в гостиную, чтобы ему было чем развлечься в ваше отсутствие.

— Спасибо, Джон. Жан, ты согласен? — спросила я брата. — Мне нужно поговорить с яном Харошем, хотя совершенно не представляю, о чем. Ты подождешь меня, как хороший взрослый мальчик?

Жандаль с недоверием посмотрел на Джона, но все же кивнул. Отведя брата в гостиную и дождавшись, когда Джон принесет ему мелки и бумагу, я прошла в кабинет хозяина бюро, находившийся на первом этаже. Его кабинет больше напоминал каморку — хоть и уютную, но совершенно крошечную. Места тут было только для книжного шкафа с множеством ящичков, стоявшего слева, и узкого стола с тремя креслами — одним, хозяйским, у окна, и двумя со стороны входа для гостей. Справа висела картина — на ней трое мужчин тянут телегу с гробом, а за ней неспешно идет смерть — высокий мужчина в птичьей маске и с короной из ветвистых рогов. Его темно-зеленый репсовый костюм казался иссиня-черным из-за слабого света в кабинете, но я точно знала его цвет — цвет скорби.

Этого мужчину звали Мортем. Он — воплощение смерти и загробной жизни. Его образом пугали маленьких детишек — мол, будешь себя плохо вести, Мортем придет за тобой раньше времени. Я не придерживалась таких методов воспитания, но часто слышала, как многие горожане говорили подобное своим детям.

— Яна Жозель! — воскликнул ян Харош и поднялся со своего места, поклонившись.

— Доброго дня, уважаемый ян, — отозвалась я и сделала книксен. — Чем обязана быть приглашенной в вашу обитель? Я взяла с собой брата, если вы не против, он сейчас с Джоном в гостиной.

— Только рад этому! Хочется, чтобы и этот милый ребенок приучался к моему делу, — загадочно произнес хозяин бюро.

— Ему только будет четыре! — воскликнула я. — Еще рано к чему бы то ни было приучать.

— Почему же? Отец рассказал, что я унаследую обувную лавку, именно в этом возрасте.

— Вот как? — удивилась я. — Но вы не сапожник.

— Это вы верно подметили. Я гробовщик, — с улыбкой отозвался ян Харош. — По крайней мере, так меня называют в народе. Определение не совсем точное, но простое и понятное.

— Так как получилось, что вы из сапожника стали гробовщиком? — заинтересовано спросила я.

— А как из юной подавальщицы можно стать оракулом? — стрельнув в меня насмешливым взглядом, спросил мужчина, и я удивленно приподняла брови.

— Я не понимаю вас.

— Юное дитя, вы никогда не думали, что обладаете удивительной интуицией? — провокационно сказал ян Харош и уставился на меня в ожидании ответа. Его так и не последовало, поэтому он продолжил: — Наблюдательность — это, конечно, прекрасно, но вы способны видеть гораздо большее. Конечно, ваш дар еще не развит, вы многое не знаете, но, если приложить усилия, у вас все получится.

Его речи были поражающими. Первым делом хотелось вскочить на ноги и убраться из этого бюро подальше, но меня удерживало любопытство. Я очень мало знала об оракулах — они рождаются очень редко, а сильных среди них и вовсе единицы. Подобные им проходят обучение в академии магии, а позже служат на благо королевства. Только редкие исключения занимаются своим делом и используют дар в коммерческих целях.

По сути, дар оракула — это проклятие. Ты можешь видеть будущее, но никак не можешь его изменить. Рассказать, чтобы его изменили — да, но только не сам. К сожалению, часто подобные мероприятия оборачиваются против самого оракула — он не видит картины в целом, только один эпизодически отрывок, который, даже если несет негативный характер, может быть началом чего-то прекрасного. Но если он расскажет кому-то, чтобы изменить будущее, то это может стать началом череды ужасных событий, вплоть до гибели королевства.

История знает пару таких случаев, когда один оракул предотвратил покушение на короля. Его величество щедро вознаградил одаренного и его помощника, но вскоре они были не рады исправленным событиям. Через пару лет король затеял войну, ввергнув все королевство в затяжной голод. Тогда погибло много народу, а суверенитет того королевства был потерян навеки. Что было бы, если бы тот король погиб? Вполне возможно, эти земли ждало великое процветающее будущее.

— Вы говорите о даре оракула, который нужно развить, — медленно начала я после затяжной паузы, — вы предлагаете мне поступить в академию магии? Это будет стоить очень дорого.

— Вы правы, — отозвался мужчина, — это будет стоить недешево. Если вы хотите, я могу оплатить трехлетнее обучение. Если ваш дар выше среднего — сами сможете продолжить учиться, выиграв грант. Но я сейчас предлагаю вам иное. Вы спрашивали, как я стал из сапожника гробовщиком, — здесь ян Харош сделал знаковую паузу, с хитрой улыбкой посмотрев на меня.

Я застыла, догадываясь об ответе. Конечно, все логично! Точно так же, как и из подавальщицы можно стать оракулом!

— Вы тоже оракул, — потрясенно произнесла я, и ян Харош рассмеялся.

— Нет! — однозначно ответил он. — Я имел в виду не дар, а желание. Всего лишь желание стать тем, кем тебе суждено стать. Я люблю свою работу. Люблю мрачность, но вместе с тем атмосферность. Мне не приходится каждый день улыбаться клиентам, чтобы продать свой товар, как яне Ладе или её мужу-купцу. Я подаю себя таким, какой я есть — нелюдимый, малоразговорчивый. При этом окружающие воспринимают меня как сочувствующего и чуткого человека, потому что в такие переломные моменты родственникам погибшего нужно только одно — тишина и умелая забота, заключающаяся в снятии с них большинства обязанностей. Все это я с легкостью обеспечиваю без ущерба для собственного комфорта.

— Хотите сказать, я такая же? — с усмешкой спросила я. — Вы ничего обо мне не знаете.

— Поэтому и общался с тобой последнюю неделю. Мы похожи больше, чем кажется. Подумай об этом.

— Тут даже думать не о чем, — раздраженно ответила я, хотя обычно не позволяла себе бесконтрольные эмоции. — Вы говорите о странных вещах, причем мне так и не ясна причина.

— Хочешь знать причину?

— Просто жажду!

— Все мы смертны, — просто ответил мужчина, чем заставил меня почувствовать смущение за свои необдуманные слова и эмоции. — Каждый познакомится с Мортемом. Пусть он и не один из любимых сыновей богини, однако она поручила ему одну из самых сложных работ. Он с ней неплохо справляется, Жозель.

— Вы желаете наследника, — констатировала я. — Моего брата?

— На самом деле, я думал о тебе, — с усмешкой отозвался ян Харош. — Твой дар будет прекрасным дополнениям к организаторским навыкам. Ты умеешь практически все, кроме одного — сидеть на месте. Тебе хочется движения, но при этом ты насторожено относишься к людям, придерживаясь только близкого круга общения. Ты легко разговариваешь с незнакомцами, но держишься от них на расстоянии. Ты еще сама не поняла, как идеально подходишь для этой нелегкой работы.

— Какой работы? — недоуменно спросила я.

Если честно, в этом кресле меня удерживало лишь любопытство и больше ничего. Разговор конкретно раздражал и продолжать его не хотелось. Я довольна своей нынешней жизнью, у меня есть все — крыша над головой, еда на завтрак, обед и ужин, Литуша, которая схватывает все на лету. И, конечно, любимый брат, который теперь в полной безопасности.

— Хозяйки похоронного бюро, — прямо ответил мужчина, и я вздрогнула.