Кощное озеро

Наталья Онищенко, 2023

В маленький городок, где все друг друга знают, приезжает чужак. У него нет имени, лишь порядковый номер – Шестнадцатый. Он прибыл, чтобы отыскать убийцу, но в его планы вмешиваются иные силы. За милым фасадом город скрывает множество секретов. Шестнадцатому предстоит разгадать их все, начиная с личности погибшего и заканчивая пропавшей в ту же ночь выпускницей. Но успеет ли он распутать огромную паутину тайн или же увязнет в ней как муха?

Глава 3

Взобравшись по приколоченной к яблоне лестнице, Денис с кошачьей ловкостью подлез к окну своей комнаты. Уходя куда-то, он всегда фиксировал шпингалеты на рамах в открытом положении, дабы иметь возможность избежать нотаций по возвращению и просто лечь спать. Денис просунул руку в форточку, поочерёдно толкнул рамы и забрался в окно. Двигался он механически, будто на автопилоте. Бурная ночь и её лихорадочно-бредовое продолжение полностью его обессилили, однако страх не позволял ему успокоиться. Будучи со следователем на берегу, Денис от стресса утратил способность ясно мыслить, и та вернулась, лишь когда Ильдар Антонович, выслушав его, закрыл дверь.

Мы видели. Мы всё видели…

Скинув кеды у кровати, Денис проскользнул на первый этаж, не издав ни звука, и забрал телефон из гостиной. Номер друга он знал наизусть. Стоило ему закрыться на кухне, как пальцы тут же принялись крутить диск.

— Я сплю, мам, — отозвался после десятого гудка в трубке сонный голос Эрнеса.

— Твоя мамка сейчас другим занята. Это я. Слушай внимательно, только что на Чёртовой Палице выловили труп. Мужика зарезали, а потом череп раскрошили.

— Стой, погоди, что? Реальный труп? — мигом оживился Эрнес, и сон сменился беспокойством, приправленным недюжинным интересом. — Кто он?

— Я же сказал, ему голову разбили в мясо. Никто пока не знает, кто он. — Денис, раздражённый тем, что пришлось повторяться, вздохнул и затараторил: — Помнишь, когда мы втроём купались, там как раз со стороны Палицы были огни…

— Точно, Камилла ещё бормотала что-то про нечисть и светляков перед тем, как завизжала.

— У мужика этого на груди вырезан тризмейник. Как один из тех на камнях у Марова городища. Историк говорил, они что-то вроде оберегов, да?

— Ага. Странно получается. — Эрнес громко выдохнул, словно собираясь с силами. — Вчера, когда это…

Едва различимый шорох из-за двери заставил Дениса перебить друга:

— Уверен, этого мужика закололи, потому что считали, что в него злой дух вселился. А огни… Наверное, мы поймали убийцу за работой. Он там фонарём маячил…

Совсем близко противно скрипнула половица. Резко умолкнув, Денис нажал на рычаг и весь сжался.

В следующий миг кухонную дверь открыл отец и, запахнув махровый халат с расцветкой под леопарда, перекрестил руки на груди. Выражение его лица говорило само за себя: взбучки не избежать.

Эрнес слушал короткие гудки почти минуту и только затем положил трубку. Затем он ещё долго сидел на полу в коридоре, прокручивая в голове слова Дениса, и с тревогой разглядывал окольцовывающий его лодыжку синяк. В переливах от густого фиолетового до светло-зелёного ему виделся след ладони, будто бы кто-то со всей силы вцепился в его ногу. Оно тянуло меня на дно. Если это коряга, то на радиоуправлении, и команда отбоя для неё сраный языческий заговор… Какой же бред! Что ещё могло быть посреди озера? Неужели это всё взаправду? Ещё и убийство…

Перед глазами то и дело возникали обрывки прошлой ночи: большой костёр отправляет сноп искр во тьму; венки мирно лежат на стоячей воде; его бывшая девушка Марина ругается со старшим братом; раздевшийся догола Денис с воинским кличем прыгает в озеро с тарзанки; на перевёрнутом ящике крутится бутылочка; вернувшийся на лето Матвей на спор пьёт из горла какую-то настойку и тут же падает ничком; Камилла зовёт всех купаться второй раз, но идут они только втроём; Денис уплывает с испуганной Камиллой на спине, а блуждающие огни с Чёртовой Палицы вытягиваются, как на гиперскорости, и несутся над водой…

От воспоминаний у Эрнеса побежали мурашки. Он мог бы попытаться убедить себя, что это был обыкновенный луч мощного фонаря, размножившийся из-за отражения, но ведь Камиллу тоже что-то напугало. Неспроста же она кричала.

Быстро одевшись, Эрнес выскочил из дома и помчался к Камилле. Через десять минут он уже стоял под её окном и тихо стучал по стеклу их личным шифром, который они придумали ещё в детстве: стук, стук, пауза, стук, стук. В окне соседней квартиры открылась штора. Всё время, пока Эрнес раз за разом повторял секретный стук, за ним сквозь узорчатый тюль наблюдала старушка с чёрным котом на руках.

Наконец в окне появилось бледное лицо с мягкими чертами, обрамлённое каштановыми волнами волос. Сильно щуря залёгшие в тёмных кругах глаза, Камилла влезла на подоконник меж маленьких горшков с фиалками. Её длинные голые ноги с тонкими коленками заняли почти половину окна, когда она высунулась из форточки.

— Сейчас семь утра, — недовольно отчеканила Камилла и потёрла оттиск подушки на щеке. — В обычные дни — так рано только бессовестные психи приходят, а после пьянки… Блин, ты выглядишь хуже меня, а я, кажется, отравилась. Что-то случилось?

Эрнес вкратце пересказал слова Дениса и уже хотел перейти к пережитому на озере, но Камилла попросила его чуть повременить.

— Если на берегу действительно нашли мёртвого человека, то отец наверняка уже там. Подожди, я проверю. Мало приятного — вести серьёзный разговор, торча из форточки.

Камилла вернулась спустя всего пару мгновений и жестом сказала Эрнесу обходить дом. Под бдящим взором держащей уже рыжего кота старушки он свернул за угол и двинулся к спрятавшемуся за цветущими кустами сирени подъезду. В тени поросшего мхом козырька уже ждала Камилла. Потирая друг о друга босые ноги, она стремительно опустошала огромную пивную кружку с огуречным рассолом. При виде её Эрнес не смог сдержать улыбку, однако ту омрачили воспоминания: Камилла, по шею в воде, кричит, а глаза её широко распахнуты от ужаса.

Стоило напиться в говно. Память бы отшибло, и был бы счастлив, как все неведающие.

Они с Камиллой не обмолвились ни словом, пока не прошли в квартиру.

— Почему ты завизжала тогда? — разуваясь, спросил Эрнес.

— Рыба хвостом задела, и я испугалась, — быстро ответила Камилла, не оборачиваясь. Шторка из бусин затрещала, точно погремушка, когда она прошла сквозь неё в кухню. — Чай будешь?

Бусины вновь «заиграли», когда Эрнес последовал за Камиллой. Старательно избегая его взгляда, она распахнула дверцы навесного шкафа и притворилась, словно выбирает чай.

Не верю, что там есть что-то кроме зелёного с жасмином. И ведь она знает, что я знаю.

— Ладно, — заговорил Эрнес, — раз ты боишься показаться чокнутой, тогда слушай. Когда вы с Денисом поплыли к берегу, меня что-то схватило за ногу. Чем больше я брыкался, тем сильней оно сжималось и тянуло меня вниз. Не помню, звал я вас или нет. Я был в панике и наглотался воды. Те огни с Чёртовой Палицы летели ко мне, растянувшись как стрелы. И тут я стал повторять: «В Навь уходи, меня не губи. В Навь уходи, меня не губи». — Переведя дух, он облизал пересохшие губы и продолжил: — Не знаю, как и почему, но это сработало, и меня отпустило. Фраза просто появилась в голове… Я твердил её про себя, пока не доплыл до берега.

— В Навь уходи… — тихо повторила Камилла и наконец закрыла шкафчик, хотя чай так и не достала. — Звучит знакомо.

— Ага, сегодня, пока с Денисом говорил, понял, откуда её знаю. В шестом классе мы ездили на экскурсию на Марово городище.

В мыслях тут же ожил безмолвный образ выбитых в камне замшелых ступеней, ведущих к угольно-чёрным слоистым стенам, что уходили в белое небо.

— В сентябре, да? Я тогда болела.

— Там у подножья холма, на котором оно стоит, много вкопанных в землю камней. И на всех высечены тризмейники. Историк сказал, что это обереги наших предков от нечисти. А когда мы спускались от городища, он шёл последним и твердил эту самую фразу: «В Навь уходите, нас не губите».

Камилла закивала:

— Да-да, вы с Денисом выкрикивали её, когда историк вас к доске вызывал. Кажется, я даже спрашивала у тебя, что за Навь такая, но ты меня послал. Ты ведь сам не знал, да?

— Я и сейчас не знаю, — признался Эрнес и нагнулся, чтобы закатать штанину.

— Прабабушка мне объяснила так: Навь — загробное царство для «правильно» умерших и «где надо» захороненных…. — Камилла ошеломлённо уставилась на показавшийся из-под его джинсов синяк. — Она действительно перекинулась на тебя.

— «Она»?

— Русалка.

Повисла долгая пауза.

Усевшись на стул, Эрнес стал рассматривать кухню, точно та за время разговора чудесным образом преобразилась. Его взгляд лениво скользил по деревянным тумбам и шкафчикам, по раковине и плите с их посудой, по старому пузырящемуся линолеуму, по голубой плитке с чёрными линиями стыков. Снаружи Эрнес выглядел заскучавшим, однако внутри у него всё сжалось, словно заявление Камиллы содрогнуло землю у него под ногами.

Хоть на миг допустить существование столь фантазийных существ, как прекрасные девы с рыбьими хвостами, Эрнесу казалось безумием. Русалки сидели на ветвях деревьев у Пушкина, превращались в пену у Андерсена, обрекали пением моряков на смерть у Гомера. Но то были мифы и сказки, а они-то сейчас в реальности, где нет леших, драконов и золотого руна. В их мире порядок подчинялся логике, математике, а не магии.

Мы с Камиллой оба перепили, и её галлюцинация передалась мне. Убеждения заразны. Я слишком восприимчив. И синяк… синяк…

Скептически настроенный разум верил материи, а не эфиру и изо всех сил старался найти ответ на два смертельных для его миропорядка вопроса. Что помимо сверхъестественной твари способно было тащить семидесятикилограммового Эрнеса ко дну? И как совпало, что и тризмейник на трупе, и внезапно вспыхнувший в памяти заговор — оба связаны с историком и Маровым городищем?

Вдруг тишину нарушили трели звонка, и Камилла поспешила к двери. В комнате сипло гавкнул старый пёс Батон, однако быстро потерял интерес и в коридоре не появился. Щелчок отпирающейся щеколды, шаги, снова тот же щелчок. Вернулась Камилла на кухню уже вместе с отцом.

Ильдар Антонович сразу же показался Эрнесу встревоженным, хотя тот и поприветствовал его добродушной улыбкой и протянутой для рукопожатия ладонью. Встав в проходе, тот задумчиво почесал бороду, как у Ивана Грозного.

— Дети, вы же оба ходили ночью на гулянку в лесу?

Камилла виновато закусила губы. Она будто бы действительно считала, что на сей-то раз улизнула незаметно.

— Я не собираюсь ругаться, дочка, — произнёс с едва заметной лаской Ильдар Антонович и потрепал её по волосам. — Мне надо узнать, была ли там Марина Полунина.

За них обоих отвечал Эрнес:

— Да.

— Хорошо, а когда она ушла примерно?

— Не знаю. Вам лучше Клима спросить. Это её брат. Они там вместе были.

— В этом и проблема. Клим говорит, что посреди ночи она убежала в лес и до сих пор не объявилась.

За окном прогремел гром. Над Кощным озером разразилась сухая гроза.