Ангел музыканта. Хроники Ипсилона

Наталья Оско, 2018

Мое сердце принадлежит неотразимому и чертовски привлекательному музыканту. Я назначена его хранителем, но мечтаю стать единственной и любимой для него. Быть рядом и разделить жизнь на двоих, но у нас только семь дней, чтобы узнать друг друга, предотвратить катастрофу и исполнить танец на бис со светом и тьмой. Вторая книга серии.

ГЛАВА 1. Стань моим другом

Проход сквозь пространство и время завершается. Мое тело пропускает световой поток — сначала рассеяв, а потом восстановив его. И вот я стою в замешательстве посреди незнакомой улицы. Я была готова к перемещению в неизвестность, но на деле оказалось очень страшно очутиться одной непонятно где.

Волнение зашкаливает. Неугомонные мысли атакуют сознание громадным количеством вопросов.

Что я здесь делаю одна? Почему никто не встречает? Неужели, допустила ошибку в имени? Что теперь? Неужели, заблудилась? Где я нахожусь? В ответ возникает понимание того, что местность, где я оказалась, мне абсолютно незнакома.

Тяжелое, свинцовое — такое пугающее небо. Проезжая часть настолько узкая, что разъехаться двум машинам довольно проблематично. Пешеходная дорожка, вымощенная серой плиткой, удивляет непривычной чистотой и аккуратностью. Редкие деревья, закованные в тиски бетона и асфальта, оптимистично зеленеют молодой листвой, не поддаваясь унынию заточения. Невысокие дома бордового, красного, коричневого цвета сверкают белыми окнами, барельефами и колоннами у парадных входов. Они сливаются в единый ряд построек, образующих бесконечно длинный сужающийся коридор, визуально создающий эффект тупика.

Резко разворачиваюсь, надеясь увидеть позади себя оживленную дорогу, но та плавно уходит в поворот, и на пути возникает очередная преграда.

Растерянно кручусь на месте, тщетно пытаясь опознать местность. Судя по всему, это спальный район.

После минутного раздумья облегченно выдыхаю:

— Свиток! — Хлопаю себя по ребрам, ощущая под одеждой небольшую выпуклость. Но тут же понимаю, что написан он не доступным мне языком, а в памяти из содержимого сохранилось только имя.

— Роберт-Джон Тайлер. Роберт-Джон Тайлер, — шепчу как заклинание. — Где же ты?

Минута, вторая… Нет больше сил ждать! Выбираю направление наугад и шагаю вдоль домов по улице, мимоходом озираясь по сторонам.

Видимо, заметив мой растерянный вид, случайная прохожая решается окликнуть меня.

— Дорогая, не находите, что сегодня облачно и достаточно свежо? — вежливо подмечает поравнявшаяся со мной старушка.

— Да, — отвечаю смущенно, и стараюсь понять причину странного вопроса.

Прохожая тем временем удовлетворенно кивает и задает не менее необычный вопрос, чем предыдущий:

— Как считаете, следует носить обувь в прохладную погоду?

— Конечно, — соглашаюсь и зябко веду плечами.

Изучающий мою фигуру проницательный взгляд пожилой дамы вдруг замирает на уровне ног.

Интересно! Что с ними не так?

— Так, скорее обуйтесь, не то простудитесь, — деловито заявляет дама.

Смотрю на свои ноги и вижу, что они босы. Поджимаю пальчики, так как сразу начинаю чувствовать холод асфальта. Тело пробирает озноб. Зубы начинают выбивать дробь.

— Хм. А я и не заметила. Спасибо! — благодарю и начинаю переминаться в надежде согреться.

— Эх, молодежь! Какие же вы все рассеянные! — Качает головой старушка и удаляется по своим делам.

Думаю — может окликнуть ее? Что, если эта дама и есть мой пресловутый посредник? Нет… Похоже, я ошибаюсь.

Взглядом проводив старушку за поворот, я тяжко вздыхаю и снова смотрю на босые ноги. По телу прокатывается очередной приступ озноба.

Бегу, куда глаза глядят и влетаю за первую попавшуюся на пути приоткрытую кованую калитку. Скидываю с плеч тяжелый рюкзак, еще секунду назад казавшийся невесомым. Усаживаюсь на бетонную клумбу, в центре которой зеленеет карликовая пихта, подстриженная шаром. Не думая о своем вторжении на частную территорию, начинаю активные раскопки в недрах сумки. Сейчас я мечтаю об одном: отыскать среди множества вещей кроссовки или балетки, в худшем случае — кеды. Но… Моя ладонь натыкается на что-то острое. С недоуменным вздохом вытаскиваю черную туфлю на высоченном каблуке.

— Черт побери! — досадливо стону, закусив нижнюю губу. — И это все, на что я могу рассчитывать? Мила, ты меня убиваешь!

Я никогда раньше не носила подобную обувь. Вот будет зрелище! Лиза неуклюже ковыляет на каблуках, словно на ходулях. Эх, зря не слушала Анж, которая пыталась привить мне любовь к эффектной, но неудобной обуви.

Мотаю головой, не веря своему невезению и повторно запускаю руку в рюкзак. На этот раз к своей радости вытаскиваю белоснежную пару коротких сапожек с незначительным маленьким каблучком и облегченно вздыхаю.

— Ну, другое дело.

С победной улыбкой натягиваю обувь, и тут же вскрикиваю:

— Ай!

Пальцы левой ноги упираются во что-то жесткое и весьма колючее. Быстро стряхиваю сапог. Просовываю руку в голенище и достаю неаккуратно смятый листок. Спешно расправляю бумагу и всматриваюсь в черные строчки. Почерк незнакомый, но радует, что витиеватые буквы складываются в слова на русском языке.

— Надеюсь, это послание для меня.

Поначалу немного сомневаюсь, но вскоре убеждаюсь, что так оно и есть.

«Лиза!

Если ты читаешь это письмо, значит, с успехом преодолела несущий поток и у тебя возникла потребность в обуви…

Не волнуйся. Ты в отличной форме, находишься в нужном месте и готова к дальнейшим свершениям. Понимаю, сейчас ты дезориентирована, но со временем освоишься. Не пытайся найти выход самостоятельно. Без помощи посредника тебе не обойтись. Его позывной — С_К_Е_Л_А. Произноси это имя-маяк и нужный человек разыщет тебя сам.

Ну вот, кажется и все. Моя миссия окончена. Следующий шаг за тобой. Удачи!

И не смей появляться на Ипсилоне раньше, чем через шестьдесят лет.

Счастья тебе сейфин-лим. Твой друг, Дмитрий.»

Перечитываю послание, и снова душу захлестывает невыносимая печаль.

Странно. Прошло совсем немного времени, но я уже тоскую по загадочному Ипсилону: облачным пустыням, озаренным закатными и рассветными красками и… По великолепной троице. Загадочный проводник, нежная медалин, отчаянный ловчий. Маленькая весточка от них из параллельной реальности вызывает непрошенные слезы.

Растираю по щекам влажные дорожки, еще раз вглядываюсь в строчки с именем посредника, отмечая, что по звучанию оно напоминает индейское.

Аккуратно складываю листок и прячу в карман.

— Значит, Скела, — произношу позывной, растягивая по слогам.

Томлюсь в ожидании встречи с загадочным человеком. Спешно осматриваюсь, но ничего вокруг не меняется. Может, позывной не работает?

— Ладно, — вдыхаю прохладный воздух и немного успокаиваюсь.

Подхватываю лежащий на земле рюкзак и покидаю частные владения. Окидываю взглядом пустынную улицу, незаметно погрузившуюся в вечерний сумрак.

— И что теперь? — немного расстроившись, вновь шепчу заветное слово.

Внутри непостижимым образом возникает желание двигаться в определенном направлении. Хотя еще минуту назад мне было абсолютно все равно, куда идти. Шагаю вперед, следуя внутреннему голосу. По пути я изучаю архитектуру, впитываю атмосферу незнакомого города. Покинув «тупик», оказываюсь на оживленной улице. Тротуар заполнен пешеходами, проезжая часть — автомобилями, мчащимися в одну сторону.

Смело вливаюсь в людской поток. Иду вдоль длинного ряда зданий, отведенных под бутики, салоны, пабы, рестораны. Изучаю стеклянные, подсвеченные иллюминацией, витрины. На них красуются рекламные композиции дизайнерской одежды, эксклюзивной мебели, немецких часов, ювелирных украшений, косметики. Бренды. Скидки.

Странно — таблички с надписью «Сlosed» почти на каждой двери.

Закрыто, так закрыто! И разве я сейчас в состоянии гулять по магазинам? Я так устала!

— Скела, — снова говорю позывной, вглядываясь в нависшее над головой тяжелое черное небо. Звезд совсем не видно. Жаль. Поднимается пронизывающий ветер. Становится холоднее. Ежусь под порывами ледяного воздуха.

— Да! А я успела отвыкнуть от капризов погоды, пока была на Ипсилоне, — стоит подумать об этом, как к сюрпризам природы добавляется моросящий дождь. Не радужная вырисовывается картина, лишь золотистый, теплый, свет фонарей чудесно преображает ее. Капли в его свечении превращаются в летящую пыльцу, которая мерно ложится на тротуар из каменной плитки, делая его похожим на волшебную тропу. На мгновение ощущаю себя девочкой Элли, идущей по дороге из желтого кирпича к замку волшебника Изумрудного города.

Эх! Даже обидно немного, что мои сапожки белого, а не красного цвета. Да и верного Тотошки нет рядом, как и Страшилы с Железным Дровосеком.

Погрузившись в сказочные ассоциации, на время теряю связь с реальностью. Возвращаюсь в нее, когда на мою ногу неожиданно кто-то прыгает с пронзительным визгом. Удивленно смотрю на невысокую собачку с рыжей лоснящейся шерсткой. Она крутится, как заведенная, вокруг меня, подпрыгивает на коротких лапках и громко лает.

— А вот и Тотошка подоспел! — смеюсь, наблюдая за прыжками забавного корги. — Может, это ты мой посредник, дружище? — Склоняюсь к песику и треплю мягкую шерсть на холке.

— Вовсе не он! — слышится приятный мелодичный голос.

Сердце пропускает удар. Меня застигли врасплох. Я резко выпрямляюсь и оглядываюсь, оставив нового пушистого друга без внимания.

Рядом в расслабленной непринужденной позе стоит девушка невысокого роста в спортивной одежде. На ее стройных ногах — короткие черные тайтсы чуть ниже колена, присборенные ярко-зеленые гетры и такого же цвета кеды. Изумрудная толстовка худи выгодно оттеняет румянец на щеках. Волнистые огненно-рыжие локоны рассыпаны по плечам. Приятные черты продолговатого лица с остреньким подбородком. Красивый изгиб полноватых губ, аккуратный носик, изящные коричневые брови вразлет… Как же хочется увидеть ее глаза, спрятанные под непроницаемыми солнцезащитными очками. Ведь именно они, как известно, — зеркало души. Всего лишь один взгляд — и я пойму истинную суть новой знакомой, как бы надежно она ее ни скрывала.

Удивительно. Зачем ей защита от солнца, если на улице поздний вечер?

Пока рассматриваю симпатичного посредника, взаимное молчание продолжается. К реальности возвращает громкий лай. Я смущенно улыбаюсь и дружелюбно говорю:

— Добрый вечер! Вы Скела?

— Мой позывной. — Рыжеволосая согласно кивает, и добавляет с легкой улыбкой. — Я Александра. Можно просто Алекс.

Она протягивает мне руку для пожатия.

Вот так сюрприз!

Знакомое имя… Имя того, кто причинил мне столько боли!

Отстраняюсь невольно, под гнетом навалившихся неимоверной тяжестью неприятных чувств: обиды, горечи, досады, отвращения и страха. Хмурю брови и замираю, испытывая запредельное напряжение во всем теле.

Понимаю, что отказ принять дружеское рукопожатие выглядит невежливо, но поделать с собой ничего не могу. Преодолеть недоверие намного сложнее, чем кажется. Так и стоит перед глазами внешне привлекательный, но по сути — омерзительный образ негодяя, посягнувшего на мою жизнь!

Перемены в настроении оказываются явными не только для меня.

Рыжий красавчик корги обегает вокруг меня, садится у ног, наступив передними лапами на белые сапоги, и начинает громко лаять до звона в ушах.

Усилием воли освободившись от пугающего наваждения, я протягиваю руку посреднику:

— Лиза!

— Хм! — Девушка слегка сжимает мои пальцы и с усмешкой заявляет. — А настроение-то паршивенькое. Неприятно познакомиться, значит?

— О! Все не так, — спешу заверить в обратном. — Дело не в тебе. С этим именем связано много дурных воспоминаний, вот я и… — робко умолкаю.

— Я чувствую, — подтверждает посредник. — И что же будем делать?

— Можно звать тебя Шурой? — интересуюсь, наблюдая за тем, как меняется настроение девушки от игривого к серьезному.

— Ммм… Меня уже лет пять так никто не называл. Но ты можешь, — дает разрешение и отпускает мою руку.

— Спасибо, — благодарно киваю.

— А теперь домой. Уже достаточно поздно для прогулок. Следуй за псом. Теодор! Вперед!

Рыжий пушистик с готовностью принимает приказ и точно провожатый, важно зашагает в нужном направлении.

— А как же ты?

— Пойду с тобой. Вот так, — она самовольно берет меня под локоть и только потом спрашивает. — Можно?

Я согласно киваю.

— Мне нравится гулять с Тео, но когда он чувствует таких, как ты… — осекается, не договорив. — Он очень шустрый. С трудом поспеваю за ним, а порой теряю из виду. Да, я в отличной физической форме, но угнаться за ним непросто. Понимаешь?

— Что значит — таких, как я?! — удивленно восклицаю.

— Постараюсь объяснить, — медленно произносит Александра. — Ты порождение двух миров, временно относящееся к каждому и ни к одному из них. Ментальная сущность с разумом и генетической памятью земного жителя, с совершенным телом, способным претерпевать некоторые метаморфозы. Ты излучаешь необычные энергетические волны. Тео способен их улавливать, они его привлекают, побуждают следовать за их всплесками.

— Очень интересно, — говорю я, стараясь проанализировать услышанное. — Надеюсь, только Теодор наделен столь необычным даром? Страшно подумать, вдруг все животные от мала до велика начнут гоняться за мной и я превращусь в объект… — шумно сглатываю, представив чудовищную картину охоты. — Они меня разорвут к чертям собачьим!

В ответ на мой отчаянный возглас звучит звонкий лай.

Утомленный ожиданием пушистый друг решается нас поторопить.

— Успокойся, этого не случится, — заверяет меня спутница и предлагает ускорить шаг.

— А ты тоже чувствуешь присутствие таких, как я? — спрашиваю, всматриваясь в черную завесу очков и пытаясь разглядеть глаза девушки. Бесполезно. Стекла непроницаемы. Единственное, что вижу: свое отражение и яркие световые точки.

— Что-то в этом роде, — уклоняется от подробных разъяснений Александра.

Похоже, викторину «Что? Где? Когда?» нет смысла продолжать. Жаль! У меня столько вопросов роится в голове!

Куда мы идем? В чей дом? Каким образом проводник поможет мне связаться с подзащитным? Отведет за ручку по указанному адресу? А может… Еще она говорила про странные метаморфозы. Это что за необъяснимые явления? Вдруг они начнутся внезапно? С моим телом что-то будет происходить? Я превращусь в чудовище на виду у прохожих?

Все! Хватит паниковать! Возьми себя в руки!

Да, пока непонятно абсолютно все. Но я должна перебороть себя и довериться Шуре. Она посредник и обязана в совершенстве знать свою работу. А я постараюсь вникнуть в курс дела по мере возможности.

Некоторое время мы молча шагаем по темным опустевшим улицам, петляя между зданиями, словно путая следы. К кромке тротуара сиротливо жмутся припаркованные до утра автомобили, выстроившись в длинный разноцветный ряд. Невысокие домики уютно льнут друг к другу, постепенно окунаясь во мрак ночи, разбавленный мягким светом фонарей. Запоздалые прохожие торопятся по своим делам. А мы послушно семеним следом за бело-рыжим комочком. Теодор следует инстинкту или давней привычке. Делает рывок, пробегает несколько десятков метров вперед и совершает резкий разворот. Убедившись, что ведомые им люди не

отстают, продолжает забег. Стоит нам немного сбавить шаг, он призывно тявкает, подбадривая и подгоняя.

— Замечательный пес, — улыбаюсь, наблюдая за повадками Тео.

— Мой вечный спутник. Кстати… Лиза, ты уже бывала в Лондоне? — интересуется Александра.

— Не приходилось.

— Я так и подумала! В Англии это имя редко сокращают до Лизы. Обычно Елизавета — Элиза, Лиззи, Лиз, Бетт, — непринужденно тараторит рыжеволосая спутница.

— А ты, значит, настоящая леди? — Хитро прищуриваюсь, не особо веря в ее благородное английское происхождение.

— Не-а! Скорее полукровка. Отец русский, а мама, действительно, была леди, — ее голос на мгновение грустнеет. — Если честно, я и сама живу здесь совсем недавно, — возвращает видимую беззаботность, которая мне кажется наигранной. Заметно, что воспоминания о родителях даются ей нелегко.

Невыносимо хочется выяснить подробности, но я боюсь задеть Шуру за живое. Мы не настолько близки, чтобы делиться сокровенным, но я очень хочу больше узнать о ее жизни, об истории ее семьи. Возможно, позднее она доверится мне и решится приоткрыть завесу тайны.

Занятые непринужденной беседой, мы подходим к коричневому трехэтажному дому с несколькими парадными входами, украшенными белыми колоннами.

— Пришли! — Шура указывает на одно из крылечек.

С чувством выполненного долга Теодор садится на ступеньки, ведущие к нужной двери, и дожидается нас. При нашем приближении пес начинает лаять, чем вызывает недовольство хозяйки. Шура сердито шикает на питомца, затем отпускает мой локоть и достает из кармана толстовки собачье печенье. В один миг угощение в форме косточки оказывается слизанным с ее узкой ладони и аппетитно схрумканным.

Склонившись над любимцем, запускает пальцы в его мягкую густую шерсть. Продолжая притворяться, что ласково говорит с собакой, Шура шепчет мне:

— Лиза? — услышав подтверждающее мычание, она продолжает. — Взгляни-ка в окно цокольного этажа. Украдкой.

Я поспешно исполняю просьбу, скользя взглядом по ярко светящимся в темноте окнам. В одном из них слегка дрогнула занавеска. Похоже, за нами наблюдают!

— В окно кто-то смотрел, — сообщаю об увиденном.

— Дьявол! — ругается девушка. — А все ты! — укоризненно смотрит на пса, и тот виновато опускает мордочку, тихо поскуливая.

— Кто здесь такой любопытный? — спрашиваю я.

— Соседка. Та еще мадам! Неугомонная сплетница и скандалистка! Встреча с ней — худшее наказание для меня. — Шура кривит губы. — Ладно, идем! Все равно попались. — Она отпирает парадную дверь, приглашая в тесный коридор.

Тео привычно рвется вперед, но тут же замирает у одной из квартир, откуда доносится истерическое кошачье шипение и быстрые шаги — такие тяжелые, что под ними скрипит пол.

На пороге возникает грузная бесформенная тетка в шелковом халате, с пучком осветленных волос на голове.

На широкой груди скрючилась дрожащая лысая кошка, обезумевшая не то от страха, не то от ярости. Животное старается вскарабкаться по хозяйке все выше, оставляя зацепки на халате. Толстуха только морщится и пытается утихомирить кошку.

— Тише, Бернадетт! — Она успокаивающе гладит любимицу по голове между ушей и грозно смотрит на Шуру. — Сейчас девчонка уберет свою злобную шавку из общественных помещений и все будет хорошо, деточка моя.

— Добрый вечер, миссис, — нарочито вежливо произносит Александра и натянуто улыбается.

— Был добрый, пока здесь не появилась ты, — недовольно бурчит мадам и одаривает нас холодным, но учтивым взглядом.

Моя спутница кивает, собирается уйти, но ее останавливает оклик:

— Алекс!

Девушка замирает на месте, Тео издает утробный рык, кошка шипит, а я вздрагиваю, услышав ненавистное имя.

— Стой! — командует толстуха.

— Что еще? — недовольно откликается Шура.

— Это приличный дом с хорошей репутацией. Ты превращаешь его в ночлежку, привечая всякий сброд? — Она окидывает меня недобрым взглядом. — Передай Лауре, что я этого не потерплю! Буду жаловаться!

— Как вам угодно, — безразлично заявляет Шура, цепляет мой рукав и тянет за него к лестнице. Вслед нам летят причитания:

— Вот был бы жив Гарольд! Лаура в своем горе умом тронулась! Девчонка здесь никто, а ведет себя… Мерзкую псину необходимо сдать! Позвонить куда следует!