Присущность моей любви

Наталья Оско (2024)

Я всегда знала о своем предназначении, как и остальные юные гиверны. Каждая из нас — ценный приз, который достанется избранному и продлит ему жизнь. Я существовала с мыслью о замужестве всегда, но не ожидала, что мое время наступит так скоро. Но до арены отбора мне было не суждено добраться. Волей случая я оказалась связанной с южанином, которому осталось жить считанные часы. Сможет ли он внушить мне доверие и любовь? Смогу ли я подарить ему надежду на спасение?Обложка сгенерирована нейросетью Kandinsky 2.0

ГЛАВА 2. Ночной гость

После разговора с наставницей чувствую себя еще более удручающе. А к моральному истощению добавляется и физическая усталость.

На негнущихся ногах преодолеваю подъем по лестнице, пересекаю гостиный зал второго этажа в стиле исполи* и вхожу в длинный коридор, где с одной стороны располагаются двухместные спальни гиверн, а с другой — витражные окна.

Прохожу мимо закрытых дверей, невольно улавливая радостные голоса, оживленные разговоры. Все находятся в приятном предвкушении. Только у меня на душе не радостно.

Приблизившись к спальне, которую делю с Ликой Семорн, прислушиваюсь. Ни привычного пения, ни шагов. Неужели неугомонная и полная жизненной энергии гиверна уже спит? Ну и пусть. Сейчас проверять предположение не хочется. Я нуждаюсь в одиночестве, поэтому прохожу мимо спальни и направляюсь в музыкальный зал.

Просторное помещение имеет хорошую акустику, поэтому аккуратность в действиях и осмотрительность не помешают. Проворно обхожу стеллажи с музыкальными инструментами, ряды учебных мест, ловким прыжком поднимаюсь на возвышение. Импровизированная площадка служит сценой. Прохожу сквозь распахнутые стеклянные створки и оказываюсь в своем любимом месте.

Просторный балкон огорожен кованой оградой, по периметру тянутся скамейки с мягкими сидениями. Прелестное место для отдыха в компании после занятий днем и размышлений в одиночестве ночью.

Подхожу к скамейке, встаю на нее коленями, облокачиваюсь грудью о перила и вглядываюсь в красоту позднего вечера.

Небо сиренево-синих оттенков приветливо мигает россыпью звезд.

Задумчиво рассматриваю знакомые сияющие скопления, складывающиеся в созвездия, и натыкаюсь взглядом на разделяющий полушария поток. Пансион находится на окраине Темпорис Филия, в преддверии пустоши, а за ней — кольцевой горный Хребет Хаала, который с высоты третьего этажа просматривается просто отлично. Именно там, в горах, находится воздушный заслон. Обычно выглядит он со стороны, как белесая стена, уходящая в небо и растворяющаяся там. А сейчас воздушный поток становится еле заметным.

Напряженно вглядываюсь в размытый пейзаж до тех пор, пока не начинает кружиться голова. Закрываю глаза, концентрируюсь на дыхании и…

Хруст ветки заставляет меня вздрогнуть.

Всматриваюсь в темноту, пытаясь определить источник подозрительного звука.

Внизу находится искусно разбитый сад из низкорослых, цветущих желтыми гроздьями кустарников опела. Именно туда и направляю взгляд, ведь за клумбами с лиликами и флокулисами не спрячешься.

Звук повторяется и становится ближе.

Ну вот! Один куст начинает шевелиться, и треск становится более явным. А еще доносится приглушенное, но различимое бурчание.

— Да чтоб тебя смерч разорвал! — Раздраженный шепот знакомого голоса вызывает улыбку.

— Дэн! — Не могу удержаться от смеха, наблюдая, как парень выпутывается из колючих лап.

Выбравшись из кустарника, Дэн поднимает взгляд, а заметив мою улыбочку, принимает горделивую позу, щурит глаза и недовольно произносит:

— Какого бездонья ты смеешься надо мной, белобрысая?

— Во-первых, тише, а во-вторых… Сам такой. — Показываю брату язык, на что тот усмехается.

Конечно же, он не такой. Мужчин гиверн не бывает. Но Дэн северянин со светло-серыми, почти белыми волосами, яркими голубыми глазами и светлой кожей.

— Спускайся, шутница. Есть разговор, — произносит Дэн.

— Я не могу. В холле наставница, а запасной выход на ночь запирают.

— Тогда я поднимусь. Все приходится делать самому, — бурчит парень и в прыжке цепляется за балкон первого этажа.

— Ты из ума выжил? — спрашиваю, но знаю, что подобный подъем для брата — раз плюнуть, и он доказывает это незамедлительно.

Ползет вверх по стойке и перемещается на второй этаж, а через минуту уже перелезает через кованое ограждение третьего.

Оказавшись на месте, он встает передо мной в важной позе. Грудь колесом, руки упираются в бока.

— Гиверна, Милина Кейл. — Парень отвешивает поклон.

— Такер, Дэниел Кейл. — Приветствую брата книксеном и едва удерживаюсь от того, чтобы не разразиться заливистым смехом. Но вот улыбку подавить не получается.

— Иди сюда! — зовет тот.

С каким-то отчаянным рвением стремлю в родные объятья. Дэн прижимает меня к себе так крепко, что становится тяжело дышать, но подобный порыв не пугает. Мне комфортно и спокойно в крепких руках брата. На мгновение даже кажется, что я дома.

— Я рада, что ты здесь, — облегченно выдыхаю.

— И я скучал, Мил. — Парень склоняется и целует меня в макушку, а затем с наигранным удивлением восклицает. — А это еще что? Ты превращаешься в южанку! — Тянет меня за прядь.

— Не может быть! — Решаю подыграть брату, отстраняюсь и начинаю перебирать пряди волос, ища среди светлых темную.

— Глупая гиверна. — Дэн нежно треплет меня за щеку и легонько щелкает по носу.

— Наивный такер. — Толкаю развеселившегося парня в грудь.

А брат возмужал, стал такой рослый, крепкий, подтянутый. Ему идет удлиненный кожаный жилет. Правда, обычно его носят с рубашкой, но Дэн любит, когда руки открыты, и надевает под него короткорукавый фут. Узкие брюки небрежно заправлены в высокие ботинки на шнуровке.

Лицо брата становится напряженным.

Дэн всегда нервничает, когда пристально изучают внешность. Казалось бы, мы знакомы сто лет, я его сестра. Но и под моим взглядом он чувствует дискомфорт, начинает ерошить пепельные волосы, которые забавно встают дыбом.

— Завтра… — грустно произношу, намекая на поездку к Арене Отбора.

— Поэтому я и пришел. Хочу попрощаться и пожелать счастливого пути, юная гиверна. — Парень подмигивает, пытаясь меня взбодрить.

— Спасибо. — Обнимаю брата за талию и вызываю у того приглушенный, еле слышный стон. В испуге отстраняюсь. Неожиданная реакция меня настораживает. — Дэн, что?

— Время пришло. Мне двадцать пять, и организм перестал вырабатывать гормоны и ферменты, влияющие на жизненный цикл клеток. Мне внедрили капсулу с временной заменой, — поясняет парень.

— Что это значит? Все будет хорошо? — Новость меня выбивает из колеи и запускает активный мыслительный процесс.

— Если меня выберет одна из гиверн и пройдет со мной церемонию присущности — да. Если нет — значит… Придется ждать еще год в случае неудачи и так, пока не исполнится тридцать два, а там…

— Да что в этом отборе такого знаменательного? Выйти замуж — значит подарить жизнь? Как глупо! — раздражаюсь и перехожу на крик.

— Тише. — Дэн прикладывает палец к моим губам.

— Я не понимаю и хочу знать. Ты явно обладаешь большей информацией, поэтому выкладывай. — Требую от брата откровенности.

— Милина, все: и родители, и наставники знают о твоей позиции. Именно поэтому я пришел. Ты должна понимать причины и следствия. — Он поворачивается ко мне спиной и начинает снимать жилет.

— Что ты делаешь? — возмущенно восклицаю.

— Только не подходи и не трогай. — Дэн аккуратно снимает верхнюю одежду и остается в футе, который пропитался кровью.

Холодею от ужаса и подхожу ближе.

— Стой на месте, я же просил. — Брат останавливает мои попытки прикоснуться к ране. Затем поднимает фут и открывает спину там, где в основании позвоночника вшит инородный предмет дискообразной формы.

— Какого бездонья происходит? Тебе больно? Чем я могу помочь? — Нервное напряжение заставляет меня сыпать вопросами.

— Ни ты и никто другой, кроме единственной тэолки, — произносит тот и возвращает одежду на прежнее место.

— Что за чушь? — Начинаю злиться на брата.

— Гиверны, вы такие наивные и находитесь в полном неведении. Родители, наставницы, да и само общество с вашего малолетства внушают нормы жизни. Истина в глазах гиверн такова: обретение второй половины, создание крепкой семьи, продолжение рода, воспитание нового поколения и долгая жизнь среди одного из народов Тэола. — Дэн садится на скамью возле ограждения, опирается локтями о колени и устало опускает голову на ладони.

— Ты знаешь, что вся эта история не про меня. — Небрежно отмахиваюсь и опускаюсь на сидение рядом.

— Я тоже так думал, пока мое сердце не начало сбоить и разрушаться, — отвечает Дэн.

— Я все еще не понимаю. — Стону от досады. Противоречия, недосказанность, страх за жизнь родного человека вносят смуту в душу и не добавляют ясности.

— Как думаешь, почему девочек-гиверн рождается значительно меньше, чем мальчиков-такеров? По какой причине в возрасте тринадцати лет их разъединяют по половому принципу и не позволяют встречаться? Отчего в архивах каждой фракции фиксируется повышенная смертность среди мужчин, достигших тридцати двухлетнего возраста?

— Столько вопросов, и все они… Странные!

— Гиверны — это лекарство для таких, как я. Но чтобы получить максимально долгосрочный эффект, нужно выполнить несколько пунктов. Гиверна добровольно определяет кандидата, заключить с ним договор и пройти церемонию присущности. — Дэн смотрит в мои глаза и ждет просветления и понимания.

— А других способов нет? — ошарашенно спрашиваю, осознав тупиковость ситуации.

— Конечно, есть. Похитить дюжину гиверн и кормится их ферментами. Только этот выход не для меня, — серьезно заявляет парень и трет виски.

— Ну, тебе же поставили капсулу. Разве ее нельзя заменить? — Пытаюсь найти выход.

— Повторное вживление убивает, поэтому вариантов немного, а точнее, один — найти ту единственную гиверну, которая захочет именно меня. — Грустно хмыкает парень и встает с насиженного места.

— Я и не думала, что все настолько серьезно, бездонье меня забери, но… — произношу с сожаленьем, а в голове роятся мысли по спасению любимого брата. — Я что-нибудь придумаю. Вот увидишь, я придумаю.

— Мил, иди ко мне. — Когда обессиленно окунаюсь в братские объятья, добавляет:

— Ничего придумывать не нужно, просто пожелай мне удачи.

— Я так люблю тебя, Дэн, и желаю, чтобы ты жил, — хнычу и утыкаюсь носом в грудь парня.

— Спасибо, родная. И еще… О нашем разговоре никому ни слова, — наставляет меня брат.

— Обещаю. — Смотрю в синие глаза брата и понимаю, что, возможно, это последний раз. — Я сделаю все, обещаю, — произношу скорее для себя, чем для него.

— Пока. — Парень чмокает меня в лоб и собирается уйти. Перемахивает через ограждение, повисает на руках, затем скользит вниз по стойке со второго этажа на первый, а там спрыгивает на землю и морщится от боли.

— Дэн, ты в порядке? — спрашиваю.

— В относительном. — Кивает и вымученно улыбается. — Сестренка, дай шанс одному из них.

— Что? Я… — На мгновение отвлекаюсь и тру виски, а когда произношу «хорошо», Дэна уже нигде нет.

Обессиленно опускаюсь на скамью и закрываю лицо ладонями.