Месть оптом и в розницу

Наталья Перфилова, 2009

Ирина так ждала отпуск! Мечтала зарядиться курортным весельем в компании своего молодого человека – и вдруг жгучая обида! Возлюбленный мало того что не приехал, как условились, так еще замену прислал! Нет, ей здесь делать нечего! Чемоданы собраны за полчаса, самолет – и вскоре автомобиль Ирины катит по лесной дороге к любимому деревенскому дому. Странная встреча на лесной дороге заставила девушку лишь посмеяться, но через несколько дней ей было уже не до веселья: сначала убийства, в расследование которых Ирина оказалась втянута, а затем одно за другим предупреждения, что вскоре жертвой анонимного мстителя станет и она сама. Ирина и ее друзья, посвященные в курс дела, пережили неподдельный страх – по всему было видно, что угрозы не беспочвенны, а главное, совершенно непонятно, откуда исходит опасность…

Глава 5

Проснулась я от громкого стука в окно. Глядя на предрассветную марь за окном, я спросонья силилась понять, что это за грохот. Потом разглядела девушку, усиленно машущую руками. Накинув халат и с трудом найдя тапки, я открыла дверь. Девушка, оттолкнув меня, схватила в сенях два ведра с водой и выскочила на улицу. Ничего не понимая, я рванула за ней. Наш дом горел. Видимо, благодаря усилиям спасительницы пламя не успело расползтись по бревнам. Через пару минут огонь был потушен. Мы еще потоптали ногами тлеющую траву и недоуменно уставились друг на друга.

— Вы кто? — подозрительно спросила девушка.

— Я хозяйка этого дома, а вы кто? — все еще не придя в себя окончательно, автоматически поинтересовалась я.

— Городская жена Виктора? — продолжила допрос неожиданная гостья.

— Почему это? — Вопрос девушки порядком меня удивил.

— Ну как же, раз он хозяин, а вы хозяйка… — смутилась та.

— А, вы Матрена? Я угадала? — Видя, что девушка не возражает, я рассмеялась. — Нет, мы с Витей родственники, дальние правда. А дом принадлежит нам обоим. Ему та половина, а мне эта. Я нечасто приезжаю. Этим летом вообще первый раз. Отпуск у меня. Правда, неудачный какой-то. Теперь вот еще пожар. Если бы не вы…

— Пойдемте, посмотрим, как там Витька, — перебила меня Мотя. Мои благодарности были ей не интересны. Похоже, все, что ее интересовало, она уже услышала.

Мы обошли дом и увидели, что всегда открытая дверь соседа приперта поленом.

— Ничего себе! Он что, ушел куда-то среди ночи? — Я изумилась вполне искренне.

— Да там он, вашу дверь тоже так заклинили поленом, я его выбросила.

— И кто это сделал, ты не знаешь?

Мотя, не обращая на меня внимания, добежала до Витькиной кровати и стала трясти его за плечи.

— Ты чего безобразничаешь? — подскочил на постели парень. — С ума, что ли, сошла? Ночь на дворе… — Тут он увидел меня. — И ты здесь? Девки, чего вам не спится-то и как вы вместе оказались? — Он подозрительно посмотрел на девушку. — Матрена! Ты приставала к Ирине со своей дурацкой ревностью? Я же тебе еще в прошлый раз на танцах объяснял, что…

— На танцах ты лапал Таньку за задницу, — перебила его гневную тираду Мотя.

— И за это ты дала ей доской под зад? А Вера тебе чем не угодила?

— Она к тебе приставала, — поджала губы девушка.

— Вера попросила у меня сигарету.

— И когда это она курить-то начала, курва? — Руки Матрены воинственно уперлись в бока.

— Так, ребята, кончайте базар, потом доругаетесь, — решила я прекратить этот увлекательный диалог. — Матрена нам сегодня жизнь спасла и имущество, между прочим.

— Что за ерунда? — Виктор спустил ноги с кровати и потянулся за сигаретами. — Давай-ка по порядку, а то я никак толком не проснусь.

— Пусть Мотя сама расскажет, как все было, — пожала я плечами. — Я пока тоже ничего не понимаю.

Со слов девушки произошло следующее.

Еще утром сарафанное радио донесло Матрене, что к ее зазнобе ночью прикатила баба на машине и вообще вся из себя. После работы она решительно направилась сюда, чтобы разобраться на месте, но нас не застала, мы уже уехали на поиски отца Ксенофонта. Упорная девушка решила все же дождаться соперницы и высказать ей свои претензии. Но когда мы подъехали и вошли в дом, на Матрену внезапно напала робость. Она решила сначала разведать, что и как, а то Виктор опять скажет, что ничего не было, а она, Мотя, просто дура и истеричка. Притаившись в темноте, девушка слышала все наши разговоры через открытое окно кухни. На любовную связь вроде ничего не намекало, и, услышав, что мы собираемся смотреть телевизор, уставшая Матрена решила пойти домой. Дома, проворочавшись часа полтора без сна, решила, что зря отложила объяснения на утро и еще надо бы удостовериться, как мы легли спать — вместе или порознь. Разговоры разговорами, а может, все-таки Витек ее обманывает. Накинув халат, Матрена поспешила обратно к нашему дому. По дороге увидела какую-то фигуру, мелькнувшую в конце улицы. «К кому-то еще гости пожаловали… Чего это они все по ночам шляются, дня, что ли, мало?» — подумала Мотя по ходу дела. Подойдя к дому, она увидела ту же, а может, просто похожую темную фигуру, копошащуюся на моем крыльце. На земле стояла большая канистра. Девушка затаилась в темноте. Спустившись с крыльца, человек подхватил канистру и пошел за угол дома. Мотя за ним. Увидев, что он поливает из канистры стену, она закричала: «Ты что, паразит, делаешь? Зачем бензин льешь?» Человек обернулся, бросил спичку — и дом вспыхнул. Фигура метнулась сначала в сторону девушки, но потом шарахнулась в другую и скрылась.

— Ты рассмотрела его лицо? — с надеждой посмотрел на подругу Виктор.

— Не до того мне было, — хмуро ответила Матрена, — тушить начала, пока намертво огонь не прихватился. Сбила пламя кофтой и побежала вас будить. Дальше знаете. Мы вон с девушкой, — она кивнула в мою сторону, — водой все залили да траву затоптали. Он мало бензина налить успел. Спугнула я его, окаянного.

— Это что же выходит, Мотя? — Я слегка ошарашенно смотрела на новую знакомую. — Ты хочешь сказать, что кто-то нарочно пытался подпалить наш дом?

— И вас убить, — серьезно и убежденно кивнула девушка.

— Как это? — опешил Виктор.

— Все окна были закрыты, а двери злоумышленник подпер полешками, — пояснила я.

— Как это? — снова повторил он, недоуменно хлопая глазами.

— Да вот так. Чего заладил, как попугай? Как! Как!.. — разозлилась я. — Ты теперь Матрене по гроб жизни обязан. Боюсь, не расплатишься. Придется жениться.

— Типун тебе на язык! — замахал руками сосед.

— Не обращай внимания, Моть, он шутит, — поспешила сказать я, видя, как глаза девушки наполняются слезами.

— Не больно-то и хотелось, у меня и без Витьки женихов полно, — гордо задрала подбородок она, — вон Петруха. Комбайнер, между прочим. Стихов хоть не пишет, зато на Доске почета два месяца висел. Его все уважают, не то что тебя. Он мне вчера предложение сделал. «Я, — говорит, — Мотенька, без вас жить не могу!» Вот. Так что засунь свой типун к себе в задницу. Понял?

— Петруха, значит? — сухо переспросил Виктор. — Ну-ну, в комбайнерши, значит, метишь? Ну, вперед! Куда нам до Доски-то почета да до уважения? Рылом не вышли! — Его ноздри раздулись и голос стал почти злобным. — Беги к Петеньке, а то узнает, где ты по ночам шляешься, разлюбит.

— Ты ревнуешь, что ли, Вить? — сразу как-то подобрела Матрена. — Да я и не смотрю на него. Ну, говорит он, и пусть. А я-то что же? Я смеюсь над ним. Ей-богу, Вить! — Мотя подошла и ласково погладила Виктора по щеке.

— Глядите, какая смешливая мадам! — отстранился он от девушки. — Смеется она! Вертихвостка!

Оставив ребят разбираться в их проблемах, я вышла на улицу. Как и следовало ожидать, там было тихо и абсолютно пусто. Конечно, глупо надеяться, что преступник ждет посреди улицы, когда его поймают. Естественно, он давным-давно сбежал… Признаться, я не на шутку струхнула и растерялась. Что все это может значить? Кому могли помешать мы с Витьком? Ума не приложу. В одном сомневаться не приходилось: все, что с нами случилось, как-то связано с покушением на отца Ксенофонта и убийством сторожа. Может, преступник думает, что мы его видели? Или запомнили его машину? Значит, утром надо немедленно идти в милицию и рассказать все, как было. После этого нас незачем будет устранять.

Решив все таким образом, я вернулась к себе. И, несмотря на тревоги и потрясения прошедшего дня, уснула, едва коснувшись головой подушки.