КИФ-6. «Современная война». Сборник рассказов

Наталья Сажина

КИФ-6 означает «шестой конкурс имморт-фантастики». Имморт означает, что самое ценное – это жизнь. Мы против обессмысливания и обесценивания жизни. Зато мы ратуем за человеческое достоинство, нравственность и долгую-долгую, желательно бесконечную и молодую, мирную, осмысленную жизнь. И мы полагаем, что весь свой разум, все свои усилия, все свои ресурсы человечество должно направлять не на то, чтобы воевать между собой, а на то, чтобы жить всем вместе – бороться надо с внешними обстоятельствами.

Дима Дорофеев

«Солдат»

***

И все было хорошо. Чудесно. Замечательно. Мы уже даже стали забывать фамилию того чудака, который, как и все гениальные, но безумные ученые совершил прорыв, изменивший все. Когда перешел от экспериментов на мышках к экспериментам на свиньях. Которые, как показало время, действительно оказались самыми близкими «родственникам» человека. Действительно ли он сам однажды свято в это поверил, или все дело в том, что его родной дядя был богатейшим владельцем мясоперерабатывающего холдинга… Да и вряд ли это так уж важно.

Но факт остается фактом. Яйцеголовый ботаник добился успеха. Которого все так ждали. Благодаря безымянной хавронье, ген старения был, наконец, открыт. Ну, а технологии редактирования генома в руках ученых имелись, кажется, еще где-то с 21 века. Или даже с 20, не помню.

Человечество перестало стареть. Но не умирать. Пока.

У Вас когда-нибудь был хоть один знакомый, который был бы доволен всем? Вот и у меня не было… Да, люди изменились. Больше лет — больше опыта. Но мудрость тоже, увы, приходит не ко всем. Отщепенцы есть в любом обществе. Даже вечно молодом. А сама по себе вечная молодость не защищает от стали. И часть из тех, кто хотел большего, чем мог себе позволить, пытался взять это большее силой. Железом и кровью.

Но, когда глобалисты окончательно победили и Мировое Правительство установило почти тотальный цифровой контроль, насилие почти исчезло. Почти. Потому что всегда есть те, кто против. Опять же.

И есть мы. Регулярные вооруженные силы. Да, исчезли армии, полиция, спецслужбы, разведки с контрразведками. Остались только ВС. Из древних источников я запомнил странное слово «dru-ji-na». Если этим источникам верить, то я и был кем-то вроде этого самого «dru-jin-ni-ka». Кастой. Тоже древнее словечко. И тоже вполне подходит для отражения устройства этого мира. Правители, воины, торговцы. И… эм… остальные люди. Ну неужели кто-то и правда думал, что в вечно молодом обществе все будут равны? Будут жить, как захотят? Серьезно? Как быстро мы превратимся тогда в животных? Равенство — это глупая утопия. И я принимал это, как само собой разумеющееся.

А однажды я увидел ее. Нет, Ее. Точнее, сначала я увидел афишу. Я даже не помню, за что именно зацепился тогда мой взгляд… И все изменилось. Я пришел на Ежегодный Открытый Бал Школы Искусств. И там на сцену вышла Она. И Она танцевала.

Какое-то глупое слово: «танцевала». Я просто не могу найти в своем лексиконе подходящих. На сцене происходило действо за пределами моего разума. Вы можете описать Абсолютную Красоту? Вот и я не могу. И я сидел, ослепленный и оглушенный, не в силах даже аплодировать. А потом Она просто ушла со сцены. Дочь одного из Тех, Кто Правит. Повелительница Изящных Искусств. Балерина.

Девушка из-за кастового барьера, которая меня изменила. Мир, мой совершенный мир вдруг перестал казаться таким идеальным. Идеально справедливым, каким он был для меня раньше. Но я солдат, и я гнал мысли, достойные разве что отщепенца. И продолжал ходить на балет. Регулярно, как на еще одну службу. Не покупал цветов, не садился в первые ряды. Я просто был. Ее незримым защитником.

Как однажды договорился со своим внутренним голосом, стучащим в возведенную кастовой разницей стену.

Впрочем, одной касты в нашем мире не было. Касты жрецов. Близких к Богу. Научный прорыв как-то незаметно погасил веру в Высший Разум. Человек стал сам Богом собственного мира и приблизился к бессмертию.

Видимо, слишком приблизился. Видимо, каста жрецов все же не была ненужной надстройкой. И разверзлись небеса…

Во всяком случае, так кому-то показалось поначалу. Щель в пространстве, в которой полыхало ослепительное пламя. И омерзительная рогатая козлоподобная тварь, шагнувшая в этот мир. Просто схватившая человека и утащившая в моментально затянувшуюся щель.

И новые щели. И новые твари. Непредсказуемо. Хаотично. Без цели. Без смысла. Не так часто, но вполне достаточно, чтобы поселить в сердцах липкий коварный страх. Особенно после того, как сразу несколько тварей появились прямехонько в нашей казарме и забрали сразу троих. Тогда я и лишился ноги.

Нет, это были не твари. Свои. Случайная автоматная очередь в поднявшейся суматохе почти перерезала мне ногу в районе верхней трети бедра. А тварям пули вреда не причиняли…

Я же говорил про касты, да? Ну так вот, вечная молодость — всем, с остальным сложнее. Где взять донора в мире вечно молодых? Бионические протезы — единственный выход. Но наша гордыня сыграла с нами злую шутку. За ненадобностью технологии бионики были повсеместно заброшены. Кроме одного места с единственным владельцем. Для которого это было просто хобби. Дорогая игрушка. ОЧЕНЬ дорогая игрушка.

Продать все ради протеза? Ради чего? Солдат на протезе. Нелепица… Но формально я остаюсь на службе и получаю жалование. Каста…

Страх, порожденный тварями, поднял из глубин все самое темное в нашем мире. Отщепенцы осмелели. Хотя твари забирали и их. И там, где активность отщепенцев была больше, твари почему-то появлялись чаще.

А потом появился безумный пророк. И безумные слухи из старых книг. О тех, кто приходит из бездны. Тех, кого в древности называли чертями. И о том, что находится на той стороне огненных щелей. Месте под названием Ад. Месте вечных мук.

И в мире воцарился Хаос. А потом Хаос пришел ко мне…

***

Спине холодно даже через постеленную ткань. Очень холодно. Нет, меня не знобит от страха, я уже давно разучился бояться. Тем более, бояться боли. «Боли — тем более»… Забавно звучит. Как бы мне такими темпами в поэты не податься. Шучу, конечно.

Наверное, так и должно быть. В смысле, для процедуры должна поддерживаться определенная температура.

Вену на руке, куда вставлена игла капельницы, начинает немного пощипывать. Это тоже, наверное, нормально. На лицо опускается полупрозрачная гибкая маска, перекрывая нос и губы. «Подышим кислородиком», — говорит чей-то голос. И я автоматически делаю глубокий вдох. А потом начинаю проваливаться. Куда-то в пустоту. Вопреки обыкновению, эта пустота не имеет четкости. Обычной своей четкости, наполненной выстрелами, страхом, болью, сжирающим заживо огнем и.. белыми-белыми платьями. Хотя, нет, стоп, вот в пустоте появляется что-то оформленное, что-то другое…

Должно быть, прошло совсем немного времени. То есть, мне так кажется, что совсем немного. Не знаю, как уж там на самом деле. А потом появились новые ощущения. Не та привычная боль, не те привычные внутренние терзания. Ощущение целости (?). Но какой-то не такой целости. Своей и, в то же время, неуловимо чужой…

На восстановление уходит много времени. Безумно много. И ничтожно мало по сравнению с тем, сколько я ждал этого, сколько я жил до этого, сколько я не-жил, сколько я…

А потом, как-то вдруг, все начинает работать. И мой бионический протез кажется уже чем-то своим, родным. Во всяком случае, если не рассматривать себя голым в зеркало. Зеркало так и норовит показать мне мою ущербность. Да и плевать. Лишь бы работало, лишь бы у меня опять было две ноги. ЕСТЬ две ноги. Как бы там выглядела вторая. Камуфляж и ботинки скроют все. И слово «камуфляж» обретает новый смысл. Похоже, я стал слишком цепляться к словам.

Еще какое-то время уходит на восстановление навыков. Определенных навыков. Тех самых навыков. Накачка, стрельба, метание ножей и так никуда не уходили. Нужно тренировать бег, прыжки, борьбу… Но память и мотивация здорово помогают, и я бью все рекорды.

У моей мотивации белоснежное платье, и она танцует так, как никто и никогда не танцевал в этом мире. Мире, который изменился для всех.

Гораздо больше времени уходит на то, чтобы доказать, что ты можешь. Что ты хорошо можешь. Что ты — это ты. Выбивать 99 из 100, выбивать зубы, преодолевать полосу препятствий… Писать бумаги, обходить бесконечные кабинеты, ждать по дверью. Под разными дверями.

И вот однажды я вернулся. Солдат снова стал солдатом. Воином Порядка, если говорить высокопарно. Тем-Кто-Гасит-Свет. Хотя, свои теперь называют меня Одноногий. И я не обижаюсь. Это куда лучше, чем Оловянный — так меня когда-то звали из-за фамилии.

Винтокрылая птица несет нас в точку без названия. Только координаты. Слишком много стало теперь таких точек в мире.

Где вскоре я вместе с такими же, только двуногими, парнями покину борт. И не потому, что я больше ничего не умею в этой жизни, а для того, чтобы забрать такое количество жизней («жизни-жизней» — опять проснулся тот внутренний я, что цепляется к словам), которое гарантировано и без вариантов отправит меня прямиком в полыхающий ад.

Куда этот проклятый Черт утащил мою Балерину…