Долина Розовых водопадов

Наташа Шторм

Однажды в руки безработной журналистки Екатерины Голицыной попадала странная флешка с видеозаписью. Известный американский писатель Майкл Доусон просит помочь ему в поисках исчезнувшей жены, родители которой погибли от рук китайской секты Чёрное Братство. Следы женщины ведут в Россию. Старая легенда неожиданно оживает в наши дни. Маленький научный городок Техногорск становится центром борьбы добра и зла.

Глава 2

Коля широко распахнул дверь и жестом пригласил меня войти.

— Добро пожаловать, старушка, в берлогу убежденного холостяка!

Я сделала шаг и поразилась царившему вокруг беспорядку. Николай же легко проплыл между огромных коробок с деталями и кипами бумаг, виртуозно обошёл стопки книг, перешагнул через бытовую технику, расставленную тут же, на полу, в порядке, понятном только ему. Уже через секунду он сидел за огромным компьютерным столом, одной рукой включая системник, а другой, стягивая с себя куртку и разматывая шарф неимоверной длины. Я же топталась в прихожей, понимая, что с врожденной неуклюжестью пройти в центр комнаты, ничего не свалив, мне просто не удастся.

— Ну, чего мнёшься? Входи! ― крикнул Коля, не отрывая взгляд от монитора.

Я скинула куртку на пол, так как вешалка в прихожей отсутствовала, и аккуратно втиснула себя между коробок.

— Что ты там копаешься? ― нетерпеливо гундел мой неугомонный друг.

Свалив несколько книг, перевернув миксер, и, наступив на стопку квитанций, я-таки добралась до стола, но тут же обнаружила, что сесть некуда. Единственный стул занимал хозяин квартиры. Коля даже не заметил моего замешательства. Он неопределенно махнул рукой и пробормотал:

— Падай! Сейчас открою файл.

— Куда?

Николя завыл.

— О, Господи! Ну, какая же ты неприспособленная, Голицына!

Он на мгновение оторвался от экрана и придвинул к столу деревянный ящик.

— Чувствуй себя, как дома.

Хотелось сказать, что у меня дома обычно царит идеальный порядок. И гостям предлагаются удобные стулья, а не коробки сомнительного назначения. Но вступать в дискуссию не входило в мои планы, так как в этот самый момент на экране поплыли помехи, а потом появился силуэт мужчины. Объектив камеры медленно приблизился к его лицу, и изображение стало более четким. На мгновение мне показалось, что где-то я уже видела этого человека, наделенного редкой благородной аристократической красотой. Но где? Как не напрягала извилины, вспомнить я так и не смогла. Мужчина улыбнулся, поправил очки и заговорил… на английском языке. Колька возмущенно ткнул пальцем в экран.

— Это что за перец? Он что, шпрехает по-английски?

Я кивнула.

— Вот же засада! И что нам теперь делать?

Я зачарованно смотрела на тонкое лицо, слушала мелодичную речь, плывущую из колонок, и мучительно пыталась понять, кто он?

— Эй! Очнись! ― Николя тряс меня за плечо. ― Что делать-то будем?

Мне хотелось только одного — чтобы Артюхов провалился в этот момент сквозь землю и не мешал.

— Дай мне ручку и тетрадь. Я переведу, и ты все узнаешь, о, любопытнейший из смертных!

Колясик не только быстро нашел всё то, что я просила, но и уступил своё компьютерное кресло.

Следующие два часа стали для него настоящей пыткой. Я слушала и писала, снова слушала и вновь писала, то останавливая запись, то возвращаясь к началу.

— Ну, что там? ― нетерпение Кольки достигло апогея.

В очередной раз он пнул меня, и в очередной раз получал грозное:

— Уйди, не мешай!

Артюхов не знал, куда себя деть. Мерить квартиру шагами было весьма затруднительно, сидеть на одном месте — мучительно. Он заварил чай, нашел несколько конфет и пачку печенья. Видимо, подкупить решил. Не тут-то было. Я держалась крепко, как скала. Совершенно расстроенный, он освободил часть дивана от груды одежды и задремал.

Прошёл ещё час прежде, чем я решилась разбудить друга.

— Вот, полюбуйся. ― Я протянула тетрадь, и Николай углубился в чтение.

«Привет! Если вы видите эту запись, значит, меня уже нет в живых. Вы узнаете меня, долговязого oчкapика со спутанными патлами? Это я, Мaйки-Паучок, Майки-Скороварка. Так прозвали меня коллеги из желтой бульварной газетёнки. Но, если вы думаете, что я работаю в «Больших сиськах» или «Толстой заднице», то это ― ошибка. Моя газета носит вполне пристойное название «События, факты, сенсации». Событий и сенсаций хватает на два номера вперед, благодаря ваш покорному слуге, а вот фактов… Обычно главный редактор притягивает их за уши. Но с этим ничего не поделать ― такова специфика жанра. У нас есть постоянные читатели, любителей эдакого поджаренного, с румяной корочкой, для которых нет ничего приятнее, чем покопаться в грязном белье знаменитостей, и я полностью удовлетворяю их желания. Если вы думаете, что наша редакция располагается в каком-то заплеванном подвале, ― опять мимо. Мы делим первый этаж с популярной в нашем район пивнушкой «Максим». Чувствуете, как отдает Парижем? На самом деле тут пахнет жареной рыбой и прокисшим пивом, в остальном соседство вполне терпимое. Живу я неподалеку, в двух кварталах отсюда. Наш район местные старожилы окрестили «Площадью Свободы» или «Площадью Неудачников». Тут обитают те, кто не смог добиться чего-то стоящего в жизни, но и не скатился до коробок бездомных. Наша серая пятнадцатиэтажка окружена свалками, по которым ползают чумазые соседские мальчишки. С высоты девятого этажа, где находятся мои апартаменты, эти парни напоминают навозных жучков, но это мои хорошие друзья. Каждый из них за пару долларов готов вылизать до блеска мою дребезжащую тачку или часами дежурить у ворот хорошо охраняемой виллы, чтобы узнать, какую подружку приволок сегодня ночью киношный кумир, обалдевший от выпивки и наркоты. А завтра этот сюжет уже появляется на страницах моей газеты. Что поделать, Лос-Анджелес ― город звезд. Их тут больше, чем остальных жителей. Многим даже по вкусу периодически мелькать в жёлтой прессе. Значит, еще не забыли, значит, любят.

Черт возьми! Опять Эмма начала бить посуду. Эмма ― моя соседка сверху. Она работает в «Максиме» и живет с неким раздолбаем Стивом. По Эмме можно сверять часы. Ровно в восемнадцать ноль-ноль она начинает колотить посуду. Интересно, когда же она перебьет все стекляшки и перейдет на пластик? Обычно в восемнадцать тридцать звон посуды и ругань Стива стихают. А утром милую парочку можно увидеть у ближайшего перекрестка, нежно воркующую перед началом трудового дня.

Слева от меня живет русская княжна, миссис Соколова. Она немного сумасшедшая, впала в детство и горячо любит мультяшки. Я сам пару раз доставал ей кассеты и диски с русскими мультиками. Она даже собаку свою назвала Чебурашкой, по имени одного персонажа ― некой варежки с ушами. И, когда этот кряхтящий дуэт выходит на прогулку, трудно сказать, кто родился раньше, миссис Соколова или ее четвероногая варежка.

Справа живет еще один сумасшедший, Али. Он конченый наркоман, но считает себя потомком арабского шейха. Впрочем, если бы я по тридцать часов в сутки находился под кайфом, то мог бы придумать и не такое.

Все мои соседи считают меня ничтожеством и неудачником, хотя, если у них возникают проблемы, бегут именно ко мне. Наверное потому, что любезный Майки может всё уладить. Они считают меня серостью и посредственностью, не способным ни на что другое, как вкалывать на «Желтые листки», но я журналист, журналист с большой буквы. Нацарапать услышанное может каждый, кто умеет держать в руках хотя бы огрызок карандаша, а вот раскопать, найти ― извините. Для этого нужен дар, особый талант. И в этом мне нет равных.

Со мной работает целая команда. Мои друзья вынюхивают, подслушивают и подсматривают, сами не ведая того. Так что я всегда всё знаю. Или почти всё.

Я ночую в своей халупе три раза в неделю, раз в месяц собираю пёстрое местное общество. И всё только для того, чтобы поддержать уже сложившийся имидж. Остальное время я провожу на своей вилле, расположенной на Роуз-Авенью в пригороде Лос-Анджелеса. Тут я родился и вырос. Год назад мои родители перебрались в Нью-Йорк, и огромный дом с великолепным садом остался в моём полном распоряжении. Соседи меня уважают и боготворят, вернее, боготворят высокого широкоплечего мужчину с блестящими волосами, перехваченными черной ленточкой, карими глазами и тонким орлиным носом — Майкла Доусона, известного писателя, автора десятка бестселлеров. Раньше моя жизнь на Роуз-Авенью протекала скучно и однообразно: длинные вечеринки, превратившиеся в обязаловку, переговоры с aгeнтами, смена любовниц. Сейчас уже не припомню, сколько знаменитостей побывало в моей постели. Я научился безошибочно определять тех, кто спит со мной лишь потому, что я неотразим, и тех, кто надеется получить через меня роль или хотя бы дубляж. О, Майкл Доусон мог бы много рассказать о некоторых звездах, ведь, как правило, те, кто на экране выглядят раскованно и эротично, в жизни — не более, чем надувные куклы. Иногда мне кажется, что глазок кинокамеры действует на них, как единственное возбуждающее средство, и любая уличная девaxa может дать им сто очков вперед, ведь техника не может заменить темперамент. Знали бы это миллионы мужчин, те, кто мечтает о красавицах с экрана. Но я никогда не назову ни одного имени, так как я джентльмен и, какова бы ни была женщина в постели ― всегда благодарю её за то, что она разделила со мной моё одиночество.

Одиноким я почувствовал себя давно. Но полное осознание этого пришло полгода назад. Раньше я много путешествовал, делал заметки, знакомился с людьми. Но, вернувшись из последней поездки по Китаю, впал в творческий ступор. Агенты о6pывaли мой телефон и требовали последнюю рукопись. Но я её сжег. Слишком уж много было в ней личного, того, что я боялся вынести на всеобщее обозрение. Я потерял самого близкого и дорогого человека, потерял себя и смысл жизни. На плаву меня держало только одно желание — найти, во что бы то ни стало, найти мою любовь, мою Лию. Но я не знал, с чего начать. О том, почему я решил превратиться в вездесущего журналиста, расскажу позже. Я снял костюм от Гучи, натянул потертые джинсы, растрепал волосы и повесил на нос уродливые очки. В довершении ко всему, отрепетировал новую походку с вытянутой вперед шеей и сутулыми плечами… И вот он я, Майки-Паучок, Майки-Скороварка, бегаю в поисках жареного. Я точно знаю, что эти трущобы хранят ответы на мои вопросы».

Колька оторвался от тетрадки.

— Ты что-нибудь понимаешь?

Я только пожала плечами.

— Читай дальше.

«Я начал вести дневник еще в детстве. Мама хотела, чтобы её сын выработал каллиграфический почерк. Она говорила, что все великие люди вели дневники. Она всегда верила, что и я стану великим. Сначала я нехотя записывал свои ежедневные дела, но со временем так втянулся, что не мог спать, не написав хотя бы пару строк. Это стало жизненной потребностью, как есть, как дышать, как заниматься спортом. Я записывал свои мысли и чувства, свои впечатления. И сейчас я хочу прочитать вам некоторые страницы. Не удивляйтесь, я просто боюсь пропустить детали.

Сегодня пятница. Джо должен был появиться час назад. Для всех Джо ― мой лучший осведомитель. Он приносит самые интересные новости, но имеет несносную привычку опаздывать. Причём, я выявил некую закономерность: чем дольше он задерживается, тем интереснее будет материал. На самом же деле Джо детектив, работающий под прикрытием. Я нанял его несколько месяцев назад, и за это время он стал моим другом, хранителем моих тайн.

Я вздохнул и с тоской подумал о горячей ванне. Но прошел час, а потом ещё час и ещё, а Джо так и не появился. Тогда мне и в голову не могло прийти, что с ним могло что-то произойти. Пугало одно — провести ещё одну ночь на скрипучем диване. Я прожевал засохшие тосты, запил их пивом и, не раздеваясь, улёгся, услышав неодобрительный скрежет пружин. Заснуть мне так и не удалось. В полночь кто-то забарабанил в дверь.

— Откроите, полиция!

На душе стало муторно. Нехорошие предчувствия вызывали тошноту. Я впустил двух полицейских и одного в штатском. Невысокий человек неопределенного возраста представился лейтенантом Гарсоном.

— Вы и есть Майкл? ― лейтенант брезгливо уставился на груду немытых тарелок.

— Майкл Доусон. ― Поправил я.

Лицо лейтенанта вытянулось.

— Тот самый Доусон?

Я расправил плечи и улыбнулся.

Гарсон обвел руками квартиру.

— Не думал, что известные писатели живут в таком… гм… районе.

Я не стал вдаваться в объяснения и предложил приступить к делу. Гарсон не возражал.

— Вы знали Джонатана Валевски?

— Да.

— Тогда Вам придется проехать с нами.

— Что случилось? ― я почувствовал укол в сердце.

— Ваш знакомый умирает. Он хочет о чем-то поговорить с Вами, точнее, у него для Вас есть сообщение.

Мы сели в машину и помчались по ярко-освещенным улицам. Я попытался сосредоточиться и понять, что же могло произойти, но Гарсон вывел меня из оцепенения.

— Это Вам о чем-то говорит?

Он протянул мне свернутый лист, а я просто не поверил своим глазам.

— Откуда это у Вас?

Лейтенант нахмурился.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Я пожал плечами.

— Тут изображен знак китайской секты «Черное Братство» или «Черные Монахи», как их ещё называют. Я тщетно пытался найти их следы в Китае. Так, только легенды.

— Именно такая метка вырезана на лбу у Вашего друга, по такому же трафарету ему вспороли живот.

Я почувствовал, как по спине побежали мурашки.

— Не может быть! Тут, в Штатах? Скорее всего, это работа какого-то имитатора! Тем более, что, судя по легендам, свидетелей «Братство» не оставляет!

Гарсон пожал плечами.

— Вероятнее всего, Джо просто не успели прикончить. Скажу Вам честно, первоначально мы связали это нападение с его сотрудничеством с ФБР. Думаю, Вы знали о его связи с федералами?

Я утвердительно кивнул, хотя слышал об этом впервые.

— Так вот, ― продолжил лейтенант, ― это одна из версий, над которой уже работают мои парни. Вторая ниточка ― Вы.

Машина затормозила возле центрального полицейского госпиталя, и мы кинулись по лестнице на четвертый этаж. У палаты дежурило двое полицейских. При виде лейтенанта они расступились, открыв дверь. Еще в коридоре я понял, Джо мертв. Он лежал белый, как мел, укрытый до подбородка простыней, по которой разливалось красное пятно. В два прыжка я оказался возле кровати и сдернул белое полотно. Все оказалось именно так, как я и предполагал. Слева из груди моего друга торчала рукоятка тонкого черного кинжала с окровавленной запиской.

Лейтенант отстранил меня и аккуратно снял клочок бумаги.

— Вы умеете читать по-китайски?

Пробежав глазами листок, я похолодел.

— Тут написано: «Так будет с каждым, кто встанет у нас на пути!»

В моей голове не укладывалась вся эта информация. Разум просто не хотел признавать очевидных фактов. В том, что убийство совершил Чёрный Монах ― сомнений не осталось. Но каким боком оказался замешанным в эту историю Джо? Я искал следы «Братства» в Китае, а нашёл в самом сердце Америки. Палата постепенно наполнялась полицейскими. Чтобы не мешать их работе, я вышел в коридор. Гарсон поплёлся следом.

— Ума не приложу, как убийца пробрался в палату?

Я печально улыбнулся.

— Форточка!

Гарсон всплеснул руками.

— Да Вы шутите! Через неё даже кошка не пролезет, к тому же четвёртый этаж.

Что я мог ответвить? Углубляться в историю мне не хотелось. Но я-то знал, что для «Чёрного Братства» нет ничего невозможного. Гарсон протянул мне спичечный коробок, и я увидел корявый почерк Джо. «Фелтон Cтрит, 18, Дикая Лиса».

— Вам это что-то говорит? ― спросил лейтенант.

Я отрицательно покачал головой.

— Пока нет, но завтра я всё узнаю.

— Стоп, ― предупредил Гарсон, ― если нам понадобится Ваша помощь, мы дадим знать. Ну а пока ― никакой самодеятельности.

Я вышел из госпиталя и вяло побрел по улице. Мне было, о чём подумать. Вновь и вновь мысли возвращались к событиям шестимесячной давности.

Провинция Ли-Джоу

Северный Китай.

― Мистер! Купите сувениры на память! Вот бусы для Вашей девушки, а это ― талисман-черепашка. Он принесет Вам счастье. Всего один доллар, мистер!

Мальчишка лет десяти бойко хозяйничал в маленькой лавке и безостановочно болтал на ломаном английском. Я улыбнулся. Забавно купить счастье за один доллар.

— А вот кисет из шкуры дикого буйвола. Его вышивала моя сестра.

Повертев вещицу в руках, я улыбнулся. Действительно, прекрасная работа. На небольшом куске кожи уместилась целая картина с горами и водопадами.

— Твоя сестра ― редкая мастерица.

Я протянул сотенную купюру. Мальчишка восторженно захлопал глазами.

— Лия! Скорее иди сюда, посмотри, что дал мне этот добрый господин!

В углу комнаты приподнялась циновка, отгораживающая лавку от жилого помещения, и передо мной возникло сказочное создание. Смоляные волосы девушки, заплетённые в тугую косу, доходили до самых щиколоток. Огромные, миндалевидные глаза, обрамлённые на редкость длинными пушистыми ресницами, маленький вздёрнутый носик и четко очерченные губы ― говорили о том, что в девушке течёт и европейская кровь. Одета она была в простое красное платье, отороченное дешёвой тесьмой. Девушка учтиво поклонилась и подошла к брату.

— Лия! ― сорванец перешёл на китайский, ― этот добрый господин купил твой кисет и дал мне вот это!

Он затряс над головой хрустящей купюрой. Девушка забрала деньги и, протягивая их мне, пропела на чистом английском:

— Прошу Вас, заберите их, у нас всё равно нет сдачи. Если Вам так нравится эта вещь ― примите её в дар.

Я, как загипнотизированный, смотрел на волшебную фею. Всё, что мне удалось, так это отрицательно покачать головой. Но девушка настаивала.

— На эти деньги Вы можете купить все товары в нашей лавке. Кисет не стоит того.

К счастью, или к несчастью, ко мне вернулся дар речи.

— Тогда продайте мне на сдачу поцелуй.

Я улыбнулся собственной шутке, а девушка вспыхнула. К моему удивлению, малыш загородил сестру своим худеньким тельцем и закричал:

— Забирайте свои деньги и уходите! Вы ошиблись дверью. Лия ― порядочная девушка. А поцелуи купите в соседней лавке.

Я понял, что сморозил глупость, ведь, как известно, Восток ― дело тонкое.

— Извини, братец, я не хотел обидеть твою сестру. Я просто хотел сказать, что она очень красивая. Её кисет стоит этих денег. Уверен, они Вам пригодятся.

Увидев, что лицо мальчика смягчилось, я похлопал его по плечу и, забрав покупку, покинул лавку.

Я долго бродил по узким улочкам деревеньки Фле-Хо, самой живописной из тех, какие мне довелось посетить, путешествуя по Китаю. Я собирал местные мифы и легенды. В моём распоряжении не осталось ни одного пустого диска. Пришла пора возвращаться в цивилизацию. Но после встречи с Лией мне захотелось остаться здесь ещё на некоторое время.

Я всё откладывал и откладывал свое возвращение на родину. Китайцы — народ гостеприимный, и с устройством проблем не возникло. Я остановился у пожилой вдовы, одной из самых уважаемых женщин этих мест. Её единственный сын жил в городе, где содержал небольшой магазин. Он часто навещал мать и согласился стать моим поставщиком. Теперь в моём распоряжении оказалось всё необходимое для работы, и не было причин куда-то спешить. Жители деревни относились ко мне дружелюбно. Узнав, что я писатель, они щедро делились удивительными историями. И только в глазах Лии сквозило недоверие и испуг. Что ж, если мне не удалось завоевать её расположение, придется действовать через брата.

— Привет, Хун!

Мальчик улыбнулся, но его глаза оставались серьезными.

— Привет, мистер! Ты зашёл к нам, чтобы увидеть мою сестру?

Меня просто передернуло от такой прямоты.

— Нет, малыш, я хочу поговорить с тобой. Мне бы хотелось осмотреть дальние окрестности. Не составишь компанию?

Мальчик задумался.

— Сейчас я главный в лавке. Лия с подругами стирает белье на озере. До её прихода я должен оставаться тут.

Я улыбнулся.

— Тогда давай, подождём её вместе, и я смогу взять у тебя несколько уроков китайского.

Китайский я выучил давно, ещё в университете, но классический язык сильно отличался от местных диалектов. Хун кивнул.

Мы так увлеклись, что не заметили, как на пороге появилась Лия. Девушка вежливо поклонилась и вопросительно посмотрела на брата. Хун затараторил так быстро, что я едва смог уловить смысл витиеватой тирады. Наконец, он замолчал, а Лия, кивнув, обратилась ко мне:

— Хун покажет Вам Долину Ветров и Розовые Водопады. Туда не ступала нога ни одного туриста. Но не подходите к пещерам. О них ходит дурная слава: слишком много народа пропало в тех местах, хотя лично я думаю, что всему виной — запутанные лабиринты. По дороге Вы можете зайти к моему дедушке. Ему девяносто четыре года, и он знает много легенд. Доброго пути, мистер.

Я улыбнулся.

— Лия, Могу ли я просить тебя об одолжении?

Девушка насторожилась и прикусила губу.

— Зови меня Майк!

―Тебе нравится тут, Майк?

Хун вывел меня на вершину холма, и я, ошарашено, уставился на открывшийся вид.

— Это великолепно! Потрясающе! Сказочно! У меня не хватает слов!

Я пожалел, что не взял с собой фотоаппарат. В центре изумрудного ковра, выстилавшего долину, раскинулось огромное озеро. Оно казалось бездонной темной чашей. В озеро впадали семь водопадов. Действительно, в свете ярких солнечных лучей, брызги казались розовыми.

— Это чудо!

— Воистину так!

Я вздрогнул, услышав за спиной чей-то глубокий голос. Обернувшись, увидел высокого старика. Я знал, что мужчина немолод. Длинные пряди седых волос струились по его плечам, брови и борода казались белее мела, но живые карие глаза, гладкая кожа, не познавшая морщин, и горделивая осанка — никак не вязались с предполагаемым возрастом. Хун бросился к старику, забыв отдать вежливый поклон.

— Как я рад снова увидеть тебя, дедушка Ло! Это Майк. Он пишет книги. Ты ведь расскажешь ему что-нибудь удивительное?

Ло печально вздохнул.

— Кому нужны мои истории? Люди разучились верить в чудеса. Веками паломники со всего света приезжали к этому священному озеру, чтобы вознести молитвы и умыться чудотворной водой, дарующей старцу юность, а глупцу мудрость. Раньше люди преклонялись перед красотой и могуществом природы. А что сейчас? Вот, к примеру, Лия! Она ведь может всему найти объяснение.

— Но только не этому. ― Я обвел рукой долину водопадов.

Старик кивнул.

— И этому тоже. Она считает, что цвет воды определяет редкая горная порода — розовая глина, которая, по её мнению, обладает лечебными свойствами. Но это не так. Столько пришлых целителей пытались взять эту глину и лечить людей у себя на родине, но эффекта не было. Только здесь творятся чудеса.

Он обвел рукой прекрасные горы, покрытые разноцветным ковром, и, глядя на них, я, действительно, поверил, что не всё на земле можно объяснить, и что у каждого человека в сердце должно быть место для сказки.

— Моя хижина неподалеку, Майкл, будь моим гостем.

Мы спускались по склону, и я с удовольствием вдыхал чистый воздух, пропитанный ароматом трав и цветов. Всё здесь создавалось творцом для того, чтобы человек мог обрести мир и душевное равновесие. Идиллию нарушала бесконечная болтовня Хуна.

— Дедушка, расскажи, как это у тебя получается? Я опять не заметил, как ты подошёл.

Старик улыбнулся.

— Тебе еще многому предстоит научиться, малыш. Скоро я займусь твоим обучением. Ну а пока ты нужен своей сестре.

В моей голове накопилась уйма вопросов. Но задавать их сейчас не имело смысла. За время, проведенное в Китае, я понял, что здешний народ очень скрытный. Жители редко отвечали на вопросы чужеземцев, если те касались чего-то личного. Мало того, китайцы нередко пускались в витиеватые иносказательные объяснения, которые только запутывали любопытных. И я решил ждать и слушать, а уже потом делать выводы.

Мы сидели у очага на грубые циновки. Дедушка Ло протянул нам с Хуном по рисовой лепёшке, которые мы с удовольствием съели, запивая душистым травяным чаем.

— Дедушка, ― начал Хун, ― Майк пишет книгу о Китае. Он хочет услышать твои удивительные сказки.

— Сказки? ― Ло нахмурился. ― Люди привыкли считать сказками всё, что не доступно их сознанию. Но жизнь, подчас, гораздо удивительнее любого вымысла. Приходи завтра, друг, я расскажу тебе удивительную историю, печальную и таинственную, страшную и возвышенную ― историю семьи Чан.

Мы с Хуном тепло попрощались с мистером Ло и вернулись в деревню.

― Тебе понравился мой дедушка? ― спросила Лия, встретив меня возле лавки.

— У тебя классный дед. Никогда бы не подумал, что ему девяносто четыре года.

Лия рассмеялась.

— В нашей деревне много долгожителей. Чистый воздух, простая пища и кропотливый труд даруют нам здоровье и долголетие.

— Почему твой дед живет отшельником?

Девушка пожала плечами.

— Он целитель. Собирает травы, минералы, общается с духами, понимает язык птиц и зверей. Как видишь, мой дед ― большой чудак, но все его любят.

Мы сидели на низкой скамейке в чудесном саду возле дома Лии, и я исподтишка любовался сказочным созданием. Волосы девушки блестели в лучах заходившего солнца, лицо покрывал нежный румянец, а на щеках играли озорные ямочки. Но самым удивительным казалось золотистое мерцание загадочных миндалевидных глазах. Я тонул в двух бездонных омутах и не искал спасенья.

Лия застенчиво улыбнулась.

— Ты первый чужестранец за последние три года, с кем я могу вот так просто сидеть и разговаривать.

Я поднял бровь.

— Понимаешь, всю жизнь я провела с родителями в Англии, но я всегда знала, что моё место здесь, в Китае. Я ненавидела шумную городскую жизнь. Люди, окружавшие меня, погрязли в суете и пороках. Их чёрные души просвечивали даже сквозь плотные одежды. Поэтому, после смерти родителей, закончив колледж, я вернулась сюда. Тут мой дом в большом понимании этого слова.

Лия посмотрела мне в глаза.

— А вот ты не похож на тех, кого я знала. Ты любишь детей и уважаешь стариков. Ты светлый человек.

Я был на седьмом небе от счастья. Наконец-то девочка перестала меня дичиться. А это значило, что у меня появился шанс подружиться с ней.

— От чего умерли твои родители? ― я сразу же пожалел, что спросил.

— Их убили. — На глаза девушки навернулись слёзы. ― Точнее, убили мою мать кинжалом в сердце. А так как полиция не обнаружила в доме следов посторонних, в её смерти обвинили отца. Он застрелился. Но дедушка Ло уверен, что отец не виноват. Он был хорошим человеком. Всё это дело рук Чёрных Монахов.

— Чёрных Монахов?

Уже не в первый раз я слышал упоминания об этом таинственном Братстве. Я даже записал парочку историй, эдаких страшилок. Но как могут мифические воины соприкасаться с реальностью? Лия ничего не смогла объяснить.

— Возможно, дедушка Ло расскажет тебе о Братстве. Никто и никогда не видел Чёрных Монахов, но дедушка Ло прожил большую жизнь, он знает всё или почти всё.

Время рядом с этой замечательной девушкой летело быстро. Я чувствовал, что пора прощаться, но этого мне хотелось меньше всего. Где-то глубоко в душе я лелеял мысль, что моё общество так же приятно Лии, как и мне её. Я решил сменить тему.

— У тебя славный брат.

Девушка улыбнулась своей неповторимой загадочной улыбкой:

— Хун ― мой названный брат. Дедушка Ло нашёл его возле одной из пещер совсем маленьким, выходил и воспитал. Никто не знает, как попал ребёнок в горы. Да и что теперь об этом говорить? Прошло столько лет! Я очень привязана к Хуну и считаю его своим братом.

Уже сгущались сумерки. Мы договорились навестить дедушку Ло завтра до полуденного зноя. Было только десять вечера, но казалось, что жизнь в деревне замирает, а с последним лучом солнца совсем исчезнет. Местные жители рано ложились спать. Впервые за много месяцев я пожалел о том, что находился сейчас не у себя дома, в Америке, а в маленькой китайской деревушке, затерянной в горах, живущей по своим законам. Я мечтательно закрыл глаза. Да, если бы я был в Лос-Анджелесе, мне бы не пришлось прощаться с восхитительной девушкой в столь ранний час. Мы бы поужинали в тихом уютном ресторанчике, где горят свечи и тихо поёт скрипка, потом отправились в театр или на показ модного кутюрье, ну а потом… Впрочем, мне не хотелось давать волю безумным фантазиям.

Сон не шёл. Закрывая глаза, я видела человека с ног до головы закутанного в чёрное. Открывая глаза, я всматривался в темноту, но видение исчезало ― на время, чтобы появиться вновь. Я тщетно пытался понять: сон это или явь. Все переплелось в моем воспаленном мозгу, и только предчувствие реальной опасности не покидало ни на миг.

Когда небо на востоке окрасилось розовым светом, я сбросил лёгкое одеяло и вышел на улицу. Начинался новый день, день, который сулил мне свидание с любимой. Подойдя к дому, где жила Лия, я увидел, что девушка уже встала и была занята работой в саду. Она поливала растения и что-то нежно нашёптывала им. Увидев меня, Лия приветливо улыбнулась и проговорила с поклоном:

— Доброго дня, Майкл!

— Привет. Уже трудишься?

— Это, ― Лия обвела рукой душистую зелень, ― целебная трава, которая растет только на вершинах гор. В народе её называют горным сном. Волшебное растение! Оно дарует спокойный сон, останавливает кровотечение, снимает головную боль. Дедушка делает из неё целебные отвары и мази, но ему трудно подниматься за ней высоко в горы. Поэтому я попробовала выращивать её в саду. Как видишь, у меня получается. Только поливать травку нужно на рассвете ключевой водой, иначе лечебная сила иссякнет.

— Ты тоже лечишь, как твой дед?

Лия покачала головой.

— Я могу исцелить простуду, снять усталость и заживить раны, но это всё ерунда. Любая женщина, разбирающаяся в травах, может то же самое. Врачеванием в нашей семье занимаются мужчины. Придет время, и дедушка Ло передаст свои знания Хуну, а тот своему сыну или внуку.

Лия отставила лейку и ополоснула руки в жестяном тазу.

— Я готова. Поспешим, путь не близкий.

Дедушка Ло встретил нас около хижины и тепло обнял внучку.

— Ты цветешь, как горный мак, и всё больше походишь на свою мать!

— Не смущай меня, дедушка!

Старик сделал шаг в мою сторону и посмотрел в глаза так, что мне показалось, будто горячая стрела пронзила тело и ушла в землю, а сердце на миг остановилось. Дедушка улыбнулся.

— Вижу, в душе твоей рождается большое чувство. Это только росток. Не погуби его, взлелей, и ты познаешь настоящее блаженство!

Мы вошли в хижину и сели у очага.

— Дедушка Ло! ― Лия смотрела на старика широко открытыми молящими глазами. ― Ты ведь не отошлёшь меня сегодня? Мне так нравится слушать твои удивительные истории!

Лицо Ло стало бесстрастным.

— В жизни есть много такого, чего не положено знать молодым девушкам. Ты уже успела столкнуться со смертью и жестокостью. На твоём сердце ― кровоточащие раны. Ступай и искупайся. А мы пока поговорим.

Лия кротко поклонилась и вышла, а я достал ноутбук, надел очки и приготовился записывать.

Ло нахмурился.

— Убери. ― Он ткнул пальцем в компьютер. ― От этого устройства у тебя частые боли в голове, а глаза не видят вдаль.

Я хотел сказать, что данное устройство абсолютно безопасно, но передумал и спрятал доброго друга в сумку.

— Теперь подойди сюда. ― Ло поднял правую руку.

Я послушно опустился перед ним на колени. Старик окунул кончики пальцев в глиняный горшочек, наполненный ароматным маслом, натёр мои виски и тут же надавил на переносицу с такой силой, что я увидел, как перед глазами запрыгала тысяча чертят, которые, в свою очередь, разорвались на миллион колючих искр. Радовало одно ― нестерпимая боль быстро стихла.

Ло улыбнулся.

— Через неделю будешь видеть, как горный орёл, а пока закрой глаза и слушай…

Давным-давно в этих горах стоял монастырь. Его руины заросли высокой травой и ползучими лианами. Сотни лет здесь воспитывались великие воины, не знавшие поражений. Юноши со всего Китая стекались сюда в надежде овладеть искусством смирения духа и совершенства тела, но лишь избранные попадали в стены Батства, лишь те, кто достойно мог пройти все испытания.

Когда-то и я покинул семью и подошёл к огромным воротам монастыря. Меня впустили в первый двор, где уже толпились мои сверстники. Каждый знал, что лишь одному из нас, самому лучшему, будет разрешено остаться в монастыре и вступить в Белое Братство. Два месяца мы жили под открытым небом, спали на голой земле и скудно питались грубыми рисовыми лепешками. В канун равноденствия нас созвал Великий Учитель и объявил о первом испытании. Мы с трепетом ждали ночи, так как не ведали, что нам предстоит выдержать. И вот, когда луна появилась в небе и осветила окрестные холмы, нас выстроили в ряд. Напротив каждого юноши встал могучий воин Братства с занесённым над головой тяжёлым копьем. Страх пронзил моё тело. На мгновение мне показалось, что сейчас нас всех перебьют, но это был лишь минутный страх. В прорезь полотна, закрывавшего лицо воина, стоявшего напротив меня, я увидел мудрые глаза, в которых не было ненависти. По команде Великого Учителя он метнул копье, как и его собратья. Все юноши легко увернулись от ударов, и только я, стоя как вкопанный, сумел перехватить грозное оружие и вернуть его хозяину. Так я прошёл первое испытание и получил право попасть во второй двор. Остальных же отпустили с миром. Второй двор оказался гораздо меньше. Меня встретили пятнадцать юношей. Вместе с ними я провел почти год, выполняя мелкие поручения: носил воду, затачивал наконечники для стрел, перемалывал зерно. У меня появились друзья, Вон и Ли. Мы знали, что в третий, основной двор, попадет только один из нас, и только один получит право познать великое искусство, но это не мешало нашей дружбе. Мы поклялись, что не расстанемся и будем учить друг друга всему, что каждый знает и умеет лучше. Вон прекрасно плавал. На рассвете нам разрешалось спускаться к озеру для омовения. Юноша учил нас прятаться под водой, долго задерживая дыхание. Ли изучил звезды. С его помощью мы смогли читать небо, как книгу, и даже предсказывать погоду. Я же унаследовал от деда искусство травника и объяснял друзьям свойства растений и минералов. Мы ждали великого знамения, как сигнала для начала новых испытаний. И это произошло в середине лета. Всю ночь бушевала буря. Ветер и снег рвались в наше незащищённое жилище, не давая развести костёр, чтобы хоть как-то согреться. Казалось, что небо обрушилось, рассыпалось на миллионы белых пчел, которые гневно жужжали и жалили нас. Но, только солнце осветило небо первыми лучами, как буря стихла, так же неожиданно, как и началась. И лишь поломанные деревья, вывернутые с корнями вековые дубы, да ручьи талого снега говорили о том, что всё это нам не приснилась. Великий Учитель вышел к нам, и мы склонили головы, с почтеньем слушая его речь.

— Братья! — Ровно пятьдесят лет мы ждали этого великого дня, описанного в Книге Мудрости. Ровно пятьдесят лет мы готовились к решающей битве со злом. И вот час настал. Сегодня многие из нас погибнут, многие вернутся искалеченными. Если кто-то не готов посмотреть смерти в глаза ― ещё не поздно уйти. Тех же, кто останется, ждёт последнее испытание.

Никто не ушёл. Учитель взмахнул рукой.

— Вперёд!

Мы спустились к озеру, где начинались подземные лабиринты. Нас было шестнадцать, как было шестнадцать пещер, разинувших свои пасти в слепой жажде поглотить живую плоть. Мы знали, что нужно войти в лабиринт, отыскать в темноте цветок и вернуться, пока последняя песчинка не упадёт на дно песочных часов. Я вошёл в пещеру и замер. Когда глаза привыкли к темноте, увидел перед собой пять коридоров, ведущих в разные стороны. Куда идти дальше? Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться. И тут до меня донёсся слабый сладковатый аромат Лесной Плакальщицы, ярко-желтого цветка, испускавшего сок на рассвете. Я побежал по центральному коридору, изредка останавливаясь, чтобы запомнить повороты. Вскоре я уже стоял у входа в пещеру, сжимая в руке гроздь соцветий. Я был счастлив, так как прошел испытание и вернулся раньше срока. Через мгновение из соседней пещеры выбежал Ли. Мы обнялись и сели на огромный теплый валун, ожидая остальных. Вдруг я заметил, что воины братства куда-то исчезли. Не успел я поделиться своим открытием с Ли, как природа вновь показала свой неукротимый нрав ― началось землетрясение. Почва уходила из-под ног, взмывала вверх и лопалась, образуя широкие трещины. В одну из них угодил Ли. Зацепившись за корневище дерева, я протянул руку и успел схватить его. Я чувствовал, что под тяжестью мои сухожилия натягиваются и рвутся, как струны, но продолжал сжимать кисть друга. Наконец, мне удалось вытащить Ли, но тот серьезно повредил ногу. Толчки стали ослабевать. Измученные, мы побрели к монастырю. Последнюю часть пути мне пришлось тащить товарища на спине. И лишь взглянув с холма на то место, где когда-то открывались пещеры, я с ужасом осознал, что в живых остались лишь мы вдвоем. Остальные юноши были навечно погребены под каменными завалами.

Нас впустили в Верхний двор. Несмотря на то, что я был готов упасть от усталости и боли, я шёл вперед, поражаясь открывшемуся мне зрелищу. Большую часть площади перед монастырем занимали снаряды для отработки техники боя. Могучие воины в красных одеждах молча провожали нас взглядами. На стенах висело грозное оружие, названия которого я тогда не знал. Нас провели к Великому Учителю, который сам осмотрел мое плечо и кисть и наложил тугую повязку с ароматным маслом.

— Благодари высшие силы, что все твои увечья легко излечимы. Скоро ты сможешь держать в руках меч Воина Солнца.

Я ушам своим не верил, ведь эти слова означали, что я принят в Братство. Увидев нескрываемую радость в моих глазах, Учитель предупредил:

— Впереди тебя ждёт много испытаний, и только от тебя зависит, сумеешь ли ты их достойно пройти.

Затем он осмотрел рану Ли и омыл её травяным настоем. Учитель сопоставил зияющие кости и закрепил их тугой повязкой. Ли скрипел зубами. Сознание его оставалось ясным, но он не издал ни звука.

— У тебя сильный дух, ― сказал Учитель, ― ты тоже останешься с нами. Со временем кость срастется, но хромота останется. Тебе придется тренироваться больше других, чтобы стать равным твоим новым братьям.

— Учитель! Ты ведь знал, что случится сегодня? ― Мне следовало молчать, но я хотел услышать правду. ― Ты ведь знал, что все погибнут? Иначе почему Великие Воины исчезли с того места, не дождавшись нас?

Лицо воина превратилось в непроницаемую маску.

— Да, знал, но у каждого своя судьба. Я не смог бы изменить что-либо, даже если бы захотел. Всегда побеждает сильный. Слабый погибает. Это закон природы. А закон нашего Братства гласит: «Будь твердым и беспощадным!»

— Но в чем виноваты те юноши?

— Ступай! ― этими словами монах отвернулся и зашагал прочь.

Дни шли за днями. До таинства посвящения оставалось чуть больше месяца. Ли уже достаточно окреп и приступил к тренировкам. Я тщетно пытался выяснить причину гибели моих товарищей. Воины только отводили глаза.

— Ты все узнаешь и поймёшь, когда станешь посвящённым.

Каждый день, на рассвете, я спускался к озеру мимо злосчастных пещер. Другие воины избегали проклятую тропу и делали большой крюк. Я же склонялся перед каменными могилами и читал короткую молитву. Оставалось только удивляться, почему монахи не разобрали завалы и не достали тела несчастных? В то памятное утро, я, как всегда, встал на колени и собрался произнести горестные слова, как вдруг услышал слабый стон. Казалось, он шёл из-под каменных глыб. А, может, сама Мать Земля оплакивала своих сыновей? Осмотревшись, я опять склонил голову, подумав, что это всего лишь плод моей фантазии. Но стон повторился. Я обошел груду камней и увидел, что на одном из них лежит обнажённая девушка. Такой красавицы я никогда не встречал. Мои кулаки сжались. Кто сотворил с ней такое? Прекрасное совершенное тело покрывали глубокие ссадины и синяки. Волосы на лбу несчастной слиплись от крови, которая тонкой струйкой продолжала сочиться из раны, образуя на камне яркую лужицу. Сознание покинуло тело. Лишь изредка короткий тихий стон вырывался из нежной груди. Присев рядом, я попытался придумать, что делать дальше. Нести красавицу в монастырь? Нет, это невозможно. Но и оставить девушку возле проклятых пещер я не мог. Поэтому, сняв с себя рубаху, и, разорвав её на тонкие ленты, я перебинтовал раны и перенёс несчастную в лощину на мягкую траву, подальше от палящего солнца, а сам побежал за советом к Учителю.

Великий Учитель внимательно выслушал меня и попросил проводить его к тому месту, где я увидел страшную находку. Склонившись над девушкой, он отодвинул с высокого лба тяжелую прядь волос и резко одернул руку.

— Ты должен убить её.

Нет, только не это! На моих глазах навернулись слёзы.

— Ты должен убить её! ― повторил монах. ― Эта женщина проклята.

Я упал на колени и стал просить сурового воина сжалиться над несчастной. Учитель достал из-за пояса горшочек с мазью и протянул его со словами:

— У тебя доброе сердце и мягкое, как воск. Воину нужно иметь каменное сердце. Ты больше не вернешься в стены монастыря. Твой разум затуманен любовью. Но и к людям ты не уйдёшь. Пожелай ты этого, мне пришлось бы убить тебя. Ты многое постиг за годы жизни в Братстве. Ты не успел прикоснуться к Великой тайне, но того, что ты узнал вполне достаточно, чтобы на наши головы обрушились непоправимые беды, поведай ты об этом первому встречному.

— Так вот почему погибли мои друзья?

— Это была малая жертва, чтобы избежать большей. Они не прошли испытания. Это их судьба. Твоя же решилась сегодня. Вместе с девушкой ты отправишься к мудрому старцу в хижину на склоне горы. Он вылечит её и многому научит тебя. Путь целителя предначертан тебе звездами. Ты сможешь жить в мире и согласии с собой. Но запомни, если твоя дорога пересечётся с дорогой этой девушки, проклятье ляжет и на твою голову, и на голову всех твоих потомков.

С этими словами Великий Учитель повернулся, чтобы уйти, но я взмолился:

— Скажи, кто и за что проклял её?

Но воин не ответил.

До хижины мудрого старца я шёл целый день, прижимая к груди драгоценную ношу. Девушка казалась легкой, как пушинка. Я с наслаждением вдыхал аромат её тела, нежный запах лотоса. И вот, наконец, в лучах заходящего солнца, я увидел небольшой ветхий домик и седовласого старца. Ветер раздувал его белоснежные волосы, которые совсем не сочетались с крепким телом и гладким лицом, не познавшим морщин. Я поклонился ему, а он, молча, впустил нас в свой дом. Уложив девушку на грубую циновку, старец омыл израненное тело целебным настоем и влил несколько капель отвара ей в рот. Девушка принялась кашлять, но не прошло и минуты, как она открыла глаза. Всматриваясь в наши очертания в тусклом свете очага, она сильнее завернулась в кусок полотна, прикрывавшего её наготу, и тихо спросила:

— Как я сюда попала? Вы кто?

О, что это был за голос! Я и сейчас слышу его во сне. Он звенел, как горный ручей, как звуки флейты.

Старец тепло улыбнулся.

— Все хорошо, дочка, теперь ты в безопасности, тут тебя никто не обидит, но ты должна отдохнуть.

Он поднес к её губам глиняный кувшин и мягко, но настойчиво, заставил выпить всё содержимое до последней капли. Веки девушки отяжелели, и она погрузилась в глубокий сон.

Мы вышли и сели на траву возле хижины.

— Тебя прислал Великий Учитель.

— А откуда ты знаешь об этом, дедушка?

Старик улыбнулся.

— Я ждал тебя двадцать пять лет. Звезды предсказали день и час твоего рождения. Ты не воин, ты не можешь убивать. Твой удел лечить людей. Я стар. Мне нужен ученик, которому я передам свои знания. И им будешь ты.

Вспомнив о маленьком горшочке, который дал мне на прощанье Великий Учитель, я достал его и передал старцу. Тот только усмехнулся в ответ.

— Эта мазь может залечить раны на теле, но не в силах исцелить душу. Твоей спутнице нужна любовь. Только она может творить чудеса. У тебя доброе сердце, я это вижу.

Я снова попытался узнать, кто мог сотворить с девушкой такое злодеяние, но старик сурово произнес:

— Пройдет время, и ты будешь посвящен в Великую Тайну. Но тебе ещё рано знать всю правду. Вначале ты должен обрести душевный покой и хладнокровие. А теперь ступай, отдохни!

Я расположился у входа в хижину и с наслаждением вытянул затекшие конечности на мягкой траве, решив бодрствовать всю ночь с тем, чтобы невидимый враг не сумел причинить девушке большего вреда. Я не мог забыть одну вещь, которая не давала мне покоя: в тот момент, когда старый лекарь смыл кровь и пыль со лба незнакомки, на нём чётко обозначился странный знак. Был ли он на самом деле, или же являлся игрой света и тени? А если и был, то имел ли он какой-то смысл, и какой? С этими мыслями я впал в тревожный беспокойный сон. И вот тут появился он. Он подошел ко мне так близко, что я почувствовал дыхание смерти. Маленький человек с огромными руками и крючками вместо пальцев, затянутый в чёрные одеяния, с большим уродливым горбом на спине. Я не видел его лица, но чувствовал опасный холод, исходивший от него, холод, которым веет из свежей могилы.

Наутро я рассказал свой сон старцу. Но тот только пожал плечами и произнес, хмуро глядя вдаль:

— Время для ответов ещё не наступило. Запомни одно: пока вы на Святой Земле — вы в безопасности!

Дни шли за днями. Девушка быстро поправлялась. Целебные отвары успокоили её сердце, а травяные мази излечили тело. Теперь на месте кровоточащей раны на лбу, остался едва заметный шрам. Но он не портил лица красавицы. Впрочем, я был так влюблен, что не замечал его вовсе. Девушку звали Лия. У неё выявилась редкая форма слепоты: ночью Лия отлично различала предметы, днём же прятала глаза, испытывая мучительную боль от солнечного света. Такое могло произойти, если человек много лет провел во мраке. Этим же я объяснил молочно-белый оттенок кожи. Но у девушки был отлично развит слух и обоняние. Мне казалось, что после всего пережитого, Лия будет бояться людей вообще и меня в частности. Но девушка привязалась ко мне и стала верным другом и помощницей. Мы часто гуляли на рассвете по чудесным лугам, следуя совету старца, не покидать пределов Святой Земли: собирали травы, коренья, слушали пение птиц. Лия не могла вспомнить ничего из своей прежней жизни. Её истерзанная душа настойчиво сопротивлялась всему, что было связано с прошлым, да я и не настаивал. Зачем доставлять любимой лишнюю боль? Мы с надеждой смотрели в будущее. И это будущее уже не представляли друг без друга. Но, едва первые солнечные лучи касались земли, я завязывал глаза любимой чёрным полотном и аккуратно вёл назад к хижине, где она хозяйничала, а я усердно учился у старца мастерству целителя.

Прошло три года

Казалось, мы с Лией познакомились ещё в прошлой жизни, или двумя жизнями ранее. Мы так легко понимали друг друга, с полувзгляда, с полуслова. Припав к ногам учителя, мы просили благословить наш союз. Он ничего не сказал, а молча повел меня на вершину горы, откуда открывался великолепный вид. Это место называлось Вершиной Мудрости, и именно сюда приходил старец для принятия важных решений. Вокруг царила величественная тишина, прерываемая только криком горных орлов, да тихим шёпотом реки. Мы сели на землю. Старик молчал. Он любил слушать тишину, и я не смел нарушить этот ритуал. Наконец, он заговорил.

— Ты прилежный ученик. Ты уже перенял у меня все знания и стал мудрым и понимающим. Но сердце твое осталось таким же горячим и глупым. Ты не должен любить эту девушку, эту невинно проклятую душу.

И он поведал мне историю, от которой по спине пошёл холод.

Давным-давно на свете жили два могучих воина. Рождены они были одной матерью и походили друг на друга, как две капли воды. Но старший брат родился тёмной ночью и всю жизнь поклонялся силам тьмы, младший же явился в этот мир с первыми лучами солнца и ему же верно служил. Старший нередко дразнил брата в детстве и затевал драки в юности. Сердце его было чёрным и злым. Он незаслуженно обижал мать и не кланялся старикам. И вот пришла пора жениться. Случилось так, что оба брата влюбились в одну девушку, а она отдала свое сердце младшему. В ночь перед свадьбой жители деревни проснулись от ужасного крика. Выбежавшие на шум люди в свете луны увидели истерзанное окровавленное тело невесты и старшего брата, жадно пившего её кровь. Он словно обезумел. Его схватили, но решили не убивать, чтобы не радовать духов тьмы новым злодеянием, а просто выгнали из деревни. И сама мать прокляла его и его потомство. Чёрный брат ушёл далеко и поселился в высокогорных пещерах, но не успокоился. Он угонял скот и похищал самых красивых девушек. Никто его не видел. Старики говорили, что он превратился в дикого зверя, так как часто при полной луне где-то в горах слышался страшный нечеловеческий вой. У всех украденных женщин на лбу стояла ужасная отметина. Повезло тем из них, кто умирал. Если же кому-то и удавалось вернуться назад, проклятье преследовало и её, и её семью, и всю деревню. То мор приходил в селенье, то голод, то засуха. Младший брат долго оплакивал гибель невесты. Он так и не женился, а основал высоко в горах монастырь для защиты родной земли от сил зла, светлое Братство Солнцепоклонников. Прошли века, но в наших краях по-прежнему пропадают девушки, и по-прежнему стоит монастырь, воины которого сражаются с силами тьмы.

Старик умолк, а я никак не мог прийти в себя.

— Скажи, учитель! Ведь это только легенда. Зачем Чёрному Брату похищать девушек?

Старик пожал плечами.

— Для продолжения рода. По сказанию, Чёрный Брат стар, но ещё крепок и могуч. Земля не принимает его, и он продолжает жить и вершить грязные дела. Девушка, родившая сына, приносится в жертву духам, а та, что родит дочь, погибает вместе с ней в жестоких муках.

Я застыл от таких слов.

— Но как же Лия сбежала?

— Скорее всего, девушка была похищена несколько вёсен назад. Её готовили в невесты Чёрному Брату. По обычаю, ровно пять лет она должна провести в пещере, без солнечного света. Жрецы опоили девушку сонным зельем, поставили на лбу клеймо и отвели нагую на вершину холма, куда являлся Черный Брат. Вероятно, зелье не подействовало. Лии удалось бежать. Но вскоре силы покинули её. К счастью, ты нашел девушку раньше, чем наступила темнота. Днём Чёрные Монахи не могут преследовать. На свету они слепы и беспомощны. А вот ночью дух одного из них явился к тебе с предупреждением. Печать Чёрного Братства останется на челе девушки навсегда. А это значит, что она принадлежит силам тьмы. Тебе ж эта Лия принесёт только несчастья.

Старик спустился к хижине, оставив меня в одиночестве.

— Ты пробудешь здесь на три дня и три ночи, чтобы думать, думать и молиться, а потом объявишь мне о своём решении.

Три дня и три ночи я горячо молился и думал. Но, чем больше я думал, чем усерднее молился, тем прочнее укоренялось во мне желание взять Лию в жёны. На рассвете четвёртого дня я спустился в хижину и объявил о своем решении. Старик не был удивлен. Он соединил наши руки, а наши сердца уже давно принадлежали друг другу.

Мы прожили вместе пятнадцать лет, пятнадцать прекрасных лет. Лия родила мне двоих сыновей и чудесную дочь, которую я назвал в её честь. Учитель уже не мог подниматься в горы за травами. Это делал я. Иногда в хижину приходили воины Белого Братства и просили исцелить своих искалеченных товарищей. Но дальше первого двора меня не впускали. Двери монастыря были закрыты для меня навсегда. Я с ужасом осматривал раны, полученные, словно от когтей свирепого животного. Кровь струилась, не останавливаясь, из разорванных тканей. Тела несчастных сотрясала лихорадка. Часто лечение не помогало. Воины погибали от кровопотери и гниения плоти. Казалось, в раны попадало какое-то неизвестное мне вещество, которое препятствовало их заживлению. И все мои знания были бесполезны, так как я никак не мог найти противоядия.

Однажды на рассвете меня снова призвали в монастырь. Собрав травы и целебные мази, я двинулся в путь. Лия подняла детей. Все вместе мы дошли до границы Святой Земли. Дальше я двинулся один. Обернувшись, я увидел, что моя красавица-жена улыбается и машет вслед. О, если бы тогда я только знал, что вижу свою семью в последний раз! Но я был уверен, что Лия помнит наказ мудрого старца и не переступит границ Священной Земли, а вернется с детьми домой.

Старик замолчал, и я увидел, как непрошенные слёзы навернулись у него на глазах. Через минуту он продолжил.

Вернувшись на закате второго дня, я застал учителя в огромной печали.

— Мужайся, ― проговорил он и повел на то место, где на травяном ковре лежали тела моей жены и моих сыновей. Дочь, которой минуло две весны, бесследно исчезла. Я долго сидел неподвижно, вглядываясь вдаль. Казалось, и моя душа отделилась от тела и воспарила к облакам, соединившись там с душами моей семьи. Из оцепенения меня вывел учитель.

— Ты не должен поддаваться горю. ― Сказал он. ― Твоя дочь ещё жива, ты можешь спасти её. Сейчас твое сердце пылает гневом, но это ― праведный огонь, который даст тебе силы в сражении со злом. Ступай в монастырь и расскажи всё Братству.

Я так и сделал. К моему изумлению, Великий Учитель не только разрешил мне войти в стены монастыря, но и внимательно выслушал.

— То, что они убили твою жену ― закономерный итог. ― Проговорил он после долгого молчания. ― Рано или поздно, это должно было случиться. Но зачем им понадобилась твоя дочь? Раньше Братство похищало только сильных здоровых девушек. Зачем им ребёнок?

Он задумался.

— Завтра на рассвете мы соберем всех воинов и двинемся на поиски девочки.

— Но почему только завтра?

— Ночью за стенами монастыря очень опасно. Это время Чёрных Монахов. Они появляются из тьмы и исчезают во тьму, нанося смертельные удары. Монастырь уже потерял половину своих воинов, лучших воинов. Я не могу безрассудно рисковать остальными. С первыми лучами солнца Чёрные Братья забьются в свои норы. Вот тут мы и двинемся в путь. Ступай, отдохни. Завтра тебе понадобятся силы.

Я спустился в первый двор и лег на каменную плиту. Конечно, уснуть мне так и не удалось. Едва я закрывал глаза, как передо мной возникали смеющиеся лица моей семьи. Сердце рвалось на части, но я не мог дать волю скорби, пока не найду свою дочь и не отомщу чудовищам. Я подошёл к воротам. Два стража выпустили меня, не задавая вопросов. Я не мог ждать рассвета и решил действовать немедленно. Плавно и бесшумно, словно дикий барс, выслеживающий свою добычу, я крался от одной пещеры к другой и за ночь преодолел огромное расстояние, но так ничего и не обнаружил. Пройдя всю долину, я вышел к излому реки у водопадов и обессилено упал на землю. Но тут случилось чудо. Откуда-то, словно из сердца земли, до меня донесся тихий плач. Я обошёл всю гору вдоль и поперек, заглянул под каждый камушек в поисках входа, но никаких следов так и не обнаружил. Обхватив голову руками, я упал и разрыдался от бессилия, впервые в жизни.

В таком состоянии меня и застали воины Белого Братства. В одном из них я узнал Великого Учителя, хотя алый хитон полностью скрывал его лицо, оставляя только прорези для глаз.

— Ты нарушил мой приказ и решил искать свою дочь самостоятельно. Это глупо, но не мне тебя судить. У меня никогда не было детей, но я могу себе представить, что значит потерять их. Впрочем, как видишь, к цели мы пришли одновременно.

— Вы знали, что в пещерах долины их нет?

— Да, это давно заброшенные пещеры. Нам удалось потеснить Чёрного Брата в горы, подальше от селений. Но почти в каждой такой пещере остались ловушки. Входить туда неподготовленному человеку опасно. Ну, всё. Не будем терять драгоценное время. Ты останешься здесь и будешь ждать известий.

Я отрицательно покачал головой.

— Нет, я иду с вами.

— Но ты не воин, ты лекарь, целитель, ― настаивал Учитель, ― тебе ещё предстоит лечить наших братьев после этой битвы.

Я оставался непреклонным.

Великий Учитель взмахнул рукой, и ко мне подошёл высокий широкоплечий воин. Он обнял меня, и, к своему восторгу, я узнал старого друга, Ли.

— Скорблю вместе с тобой, брат. Держись ближе и, что бы ни случилось, ничему не удивляйся.

Мы перешли реку вброд. И тут я увидел вход в пещеру. Он находился прямо за водопадом. Мы вошли внутрь и осмотрелись. Сразу перед нами открывался лабиринт с дюжиной коридоров. Воины бесшумно разделились и шагнули в темноту. Я шёл рядом с Ли и чувствовал крепкое, словно сталь, плечо друга. Неожиданно впереди что-то блеснуло, и один из воинов упал, пронзенный стрелой. Я подбежал к нему и в свете факелов увидел неимоверные мучения на прекрасном юном лице. Умирал он молча, не проронив ни единого звука. Ли положил мне руку на плечо и взглядом приказал следовать дальше. Он только наклонился, чтобы закрыть глаза погибшему брату и снять с его шеи платок. Молча, он обвязал кусочек красной материи вокруг моего лица, и очень кстати, так как за поворотом нас ожидало огненно-рыжее облако ядовитого дыма. Впрочем, никто не пострадал, так как ткань была пропитана определенным составом трав. Мы двигались через яркую пелену вслепую, но не могли остановиться и не могли свернуть назад. Ловушки следовали одна за другой. Некоторые мы обходили стороной, другие несли смерть в наши ряды. Но вот узкий коридор начал расширяться, и мы оказались в каменном зале. Это был своеобразный алтарь зла: огромное чудовище, идол, восседало в центре на безобразном троне, а вокруг него на стенах «красовались» изображения столь же уродливых карликов. Я посмотрел по сторонам. Около меня стояли шесть воинов. Ровно половина из тех, кто вошёл в злополучный коридор. Мы стояли молча, всматриваясь в темноту, как вдруг началось светопреставление. Отвратительные фигуры, вырезанные из камня, на самом деле оказались живыми людьми, если слово «люди» здесь вообще было уместно. Каждый из карликов занимал в стене собственную нишу, некий наблюдательный пункт и место нападения. По какой-то непонятной мне команде уродцы зашевелились и с диким рёвом спрыгнули на каменный пол. Мы вступили в бой. Ростом наши враги не превышали семилетних детей, но обладали неимоверной силой и ловкостью. Я заметил, что у них не было никакого оружия, только длинные стальные когти на руках, словно у хищных птиц. Воины Белого Братства уступали числом, но в силе им не было равных. К тому же факелы, которые мы принесли с собой, слепили Чёрных Монахов. Бой оказался жестоким, но коротким. Вскоре я смог подойти к поверженным врагам и рассмотреть их поближе. Люди без возраста, с маленькими сморщенными лицами и огромными горбами, и всё же люди. Их руки, по локоть закованные в стальные перчатки, заканчивались острыми закрученными когтями. Такие же когти украшали ноги. Я вспомнил страшные раны, которые мне приходилось видеть на телах Белых Братьев. Эти раны напоминали звериные отметины. Должно быть, перед боем, Чёрные Монахи опускали их в какое-то ядовитое зелье. Мы подошли к каменному изваянию. На мгновение мне показалось, что оно вот-вот оживёт и кинется на нас. Но этого не произошло. Зато из-под напольной плиты я услышал тихие стоны. Мы с трудом отодвинули преграду и обнаружили потайной ход. Взяв факел, Ли спустился по каменной лестнице. Я, как тень, следовал за ним. Сделав не более дюжины шагов вниз, мы обнаружили небольшую каморку ― некое подобие тюрьмы, узниками которой являлись несколько женщин и мальчиков в возрасте от трех до пяти лет. Пленники находились под действием зелья. С безумным воем они забились в угол, пряча лица в грязные лохмотья. Ли осторожно вывел всех женщин в каменный зал, я же проделал то же с детьми. Медленно, проверяя каждый шаг, чтобы не попасть в новые ловушки, мы повели их к выходу. Шум боя стих, и отовсюду к свету стали стекаться маленькие отряды Белых Братьев, сопровождавшие узников горы, которые, морщась от солнечного света, постепенно приходили в себя. Они целовали ноги воинам и проклинали мучителей. Я разорвал рубаху на ленты и принялся завязывать глаза несчастным, дабы они не ослепли. Но вот все замолчали и повернулись ко входу в пещеру. Мы увидели Великого Учителя, который тащил за собой тело высокого мужчины. Длинные чёрные волосы, чуть подёрнутые сединой, закрывали лицо, залитое кровью. Я не мог определить возраст чужака, но предположил, что это и есть Чёрный Брат. Мужчина был тяжело ранен. Из спины торчала рукоятка меча, несколько стрел пробило грудь. Но жизнь не спешила покидать изувеченное тело. Швырнув его на поляну, Великий Учитель подвёл итог:

— Логово разгромлено, змея обезглавлена.

В этот момент чужак поднялся, выпрямился во весь рост, поднял руку и решил что-то сказать, но речь не удалась. Обезумевшие женщины кинулись к нему, хватая всё, что попадалось под руки: камни, палки, обломки оружия. Через мгновение всё было кончено. Я подошел к обезображенному человеку. На мгновение его глаза вспыхнули желтым светом, а губы произнесли: «Проклинаю! Да будет так!».

Тело Чёрного Брата сожгли, а прах развеяли над рекой. Я искал глазами Ли и увидел его, у выхода из пещеры. Мой друг нёс на руках спящую девочку ― мою дочь. Я взял ребёнка и с ужасом обнаружил, что на крошечном челе недрогнувшей рукой был вырезан такой же знак, как и у её матери.

— Малышку хотели принести в жертву на следующее полнолуние, ― вздохнул Ли, ― теперь с ней всё будет хорошо, она скоро очнется.

— А что будет с этими людьми? — я указал на бывших узников пещер.

— После того, как силы и разум вернутся к ним, они смогут уйти, куда пожелают. Погибнут только те женщины, которые ожидают детей от Чёрного Брата и мальчики, старше пяти лет.

— Но почему? Почему невинные создания должны умереть?

Ли помолчал, а потом предложил следовать за ним. Мы прошли несколько коридоров и попали в огромный каменный мешок. Около десятка девушек с безумными глазами забились в угол, прикрывая лохмотьями изрядно пополневшие талии.

— Каждая из них все равно бы погибла. Только та, которая родила мальчика, пошла бы на жертвенник одна, а та, которая явит миру дочь ― погибла бы вместе с новорожденной. У этих женщин психика повреждена. Им никогда не стать прежними.

Мы пошли дальше. В соседнем помещении находились мальчики. Худые, изможденные, они прятали от света глаза.

— Их нельзя спасти. Изо дня в день им давали зелье, от которого дети перестают расти и превращаются в уродов, лишенных всех человеческих качеств. Их разум тоже претерпевает изменение. Бедняги полностью лишаются воли и становятся послушными игрушками в руках зла.

— Но почему тогда вы не убиваете всех пленников?

Ли вытер пот со лба. Не таким уж и непробиваемым стал мой друг. Я видел слёзы в его глазах и понимал, что ему очень тяжело.

— Спасенных нами людей ещё не коснулось колдовство Чёрного Брата. Тех женщин, которых мы вывели из подземелья, только готовили к ритуалу. А малыши и вовсе не были его детьми. Скорее всего, они тоже были украдены. В последние годы Братство потеряло много воинов, оно нуждалось в пополнении своих рядов.

— Но откуда ты знаешь, что те мальчики ― не его дети?

Мой друг печально улыбнулся.

— Всё очень просто: у сыновей Чёрного Брата есть небольшое, но вполне различимое родимое пятно на левом виске в форме полумесяца.

Увидев мое замешательство, Ли похлопал меня по плечу.

— Будь стойким. Вспомни слова Великого Учителя: «Иногда нужно пожертвовать малым для спасения большего».

Мы вернулись назад. Я взял на руки спящую дочь.

— Зачем им понадобилась малышка?

Ли нахмурился.

— Наверное, силы Братства иссякли. Принеся в жертву невинное дитя, они хотели задобрить духов тьмы.

В это время могучие воины привязали толстые веревки к деревянным опорам, поддерживающим потолки. По команде старшего они рванули канаты. Опоры рухнули, и каменные глыбы с грохотом завалили вход в пещеру, навсегда погребая в своих недрах тех, кому не повезло.

Вместе с дочерью я вернулся в хижину старца. Мы прожили в мире и покое восемнадцать лет. И за это время призраки Чёрных Монахов ни разу не вторглись в нашу жизнь. Малышка Лия расцвела, как бутон лотоса. В двадцать лет она стала самой красивой девушкой в округе. Я понимал, что ей нужно вернуться к людям, выйти замуж, родить детей, но боялся отпускать её со Святой Земли, где она была в безопасности.

Но вот в долине появились англичане. Они исследовали пещеры и изучали целебные свойства розовой глины. Наивные! Чужестранцы пытались проникнуть в тайны того, что не поддаётся объяснению. В экспедиции работал молодой врач, Чарли Смидт. Он стал в нашей хижине частым гостем. Высокий, голубоглазый, с копной золотых волос, парень обладал чистой душой и открытым сердцем. Из Чарли получился хороший ученик. Я щедро делился с ним своими знаниями, которые он принимал с благодарностью и почтением. Не удивительно, что Лия полюбила чужеземца и решила уехать с ним. Я не возражал. Мне казалось, что рядом с этим мужчиной, моя дочь будет в безопасности. Шли годы. Лия навещала меня, как только появлялась такая возможность. Она привозила с собой своих сыновей, моих внуков, рослых не по годам и сильных, как их отец. Я был счастлив вновь обрести семью. Дочь предлагала перебраться к ней, в Лондон, но я знал, что моё место здесь.

Я ясно помню тот день, когда началась цепь событий, которая закончилась трагической развязкой. В то утро я проснулся в холодном поту ― призрак Чёрного Монаха опять пробрался в мои сны, впервые за столько лет. Я вышел к реке и увидел дочь, сидевшую неподвижно на большом валуне.

— Отец, ― тихо произнесла она, ― ты должен мне рассказать, что случилось с мамой. Сегодня она мне приснилась. Вокруг неё толпились ужасные горбуны в тёмных одеждах. Она звала на помощь, плакала. Мне стало страшно, очень страшно. Я не помню лица матери, но уверена, что это была именно она.

Тут я совершил первую ошибку. Я решил, что с Чёрным Братством покончено навсегда, так зачем же вносить смятение в душу моей дочери! И я скрыл правду, пересказав придуманную мной историю о тяжелой болезни. На следующую ночь Чёрный Монах опять явился в мои сны. Он тянул свои уродливые руки к Лии, а я был словно парализован и ничем не мог помочь своей дочери. Я долго думал и решил, что это знамение. Вот тут я совершил вторую ошибку. Рано утром я разбудил дочь и заставил её собрать вещи. Я обнял своих внуков и проводил их до деревни, где Лия наняла машину. Путь был неблизким. Моей девочке с сыновьями предстояло добраться до Гонконга, а оттуда вылететь в Лондон.

— Папа, что случилось? ― постоянно спрашивала она.

Что я мог ответить? Я свято верил, что Лие необходимо уехать туда, где она будет в безопасности. Если бы я только знал, что случится дальше ― ни за что не отпустил бы её со Священной Земли.

— Ни о чем не спрашивай, дочка! Я желаю тебе добра. Помни об этом!

Лия села на переднее сидение рядом с водителем, а малыши разместились сзади. Я долго смотрел им вслед. Мальчики махали мне до тех пор, пока машина не скрылась из виду. Я побрел домой, но тяжелые предчувствия не оставляли ни на минуту. Только через несколько дней до меня дошел слух, что изуродованное тело водителя нашли у границы Священной Земли. Женщины и детей в машине не оказалось. Власти тщетно пытались найти мою дочь. Никто не мог понять, кому в голову пришла мысль о похищении семьи простого английского врача. В полиции мне показали две улики: тонкий кинжал с окровавленной рукоятью и записку. «Так будет с каждым, кто встанет у нас на пути!». Полицейские пытались узнать, что это могло значить. Я рассказал им давнюю историю, но меня сочли выжившим из ума стариком. Да, в наше время трудно поверить в такое! Вскоре прилетел Чарли, и мы решили искать Лию и детей самостоятельно. Шаг за шагом мы обошли всю долину и начали продвигаться вверх к горам. День за днём наша крохотная экспедиция обследовали всё новые и новые пещеры, которые попадались нам на пути, но никаких следов пребывания людей мы так и не обнаружили. Лишь к концу второй недели поисков Чарли заметил тщательно замаскированный вход в подземный мир. Я не разрешил ему войти внутрь, так как хорошо знал, какие опасности могут поджидать там непрошеных гостей. Поэтому мы отправились за помощью в деревню и вернулись с тринадцатью крепкими вооруженными мужчинами. К моему удивлению, пещера оказалась пустой. Мы нашли множество подтверждений тому, что ещё совсем недавно тут жили люди: посуду, остатки пищи, ветки, служившие ложем. У меня сложилось впечатление, что всё живое покинуло эту обитель совсем недавно, второпях. И тут случилось чудо: в одной из ниш пещеры мы услышали слабый шорох, а потом заметили человеческую фигуру. Я подбежал с факелом и увидел молодую женщину. Это была Лия. Казалось, моя дочь стала безумной. Она никого не узнавала и смотрела на нас глазами полными ужаса. Чарли попытался поднять её на руки, но она вцепилась ему в лицо, словно дикая кошка, так, что кровь хлынула из глубоких царапин. Неожиданно, взглянув на мужа, она прошептала: «О, Чарли!» и потеряла сознание. Мы завязали Лии глаза, чтобы она не ослепла после месяца пребывания под землей, и перенесли в хижину. Лечение было долгим и упорным. Здоровье вернулось к моей дочери, а вот душевные раны кровоточили. Детей мы так и не нашли. Чарли и Лия оплакивали их участь. Моя дочь старалась вспомнить, что случилось с ней после отъезда, но не могла. Зять решил вернуться в Лондон и показать жену психотерапевту. Он надеялся, что под гипнозом Лия сможет рассказать, что произошло, и это поможет найти мальчиков. Но я знал, детей им никогда не увидеть. Знал, но молчал: к чему отнимать у родителей последнюю надежду.

Я не понимал, почему Чёрные Монахи не увели с собой Лию или не убили её. Ответ я получил позже. Моя дочь ждала ребёнка. Девочку, которую Чарли назвал Эмилией, а мы все звали Лией, родилась, когда моей дочери исполнилось сорок лет, и стала настоящим утешением для родителей и для меня. На её теле, около крестца, разместилось маленькое родимое пятнышко в виде лотоса. И это явилось предзнаменованием: свершилось великое пророчество, записанное в Книге Мудрости. «Однажды на свет появится девочка, отмеченная цветком на теле. Ей суждено стать матерью великого воина, который избавит эти земли от зла, жившего тут долгие века. Но если на свет появится мальчик с полулунной меткой, много бед принесет он своей земле и своему народу. Он возродит зло, и мир погрузится во мрак». Это пророчество знали и Чёрные Монахи. Поэтому, прознав, что на свет появилась чудесная девочка, они начали настоящую охоту за моей дочерью и её мужем, но, прежде всего, они хотели заполучить мою внучку. Моя дочь погибла. Наверное, догадываешься, как? Да, однажды утром её нашли, пронзённой тонким чёрным кинжалом. В её убийстве обвинили Чарли. Вскоре он застрелился. Я никогда не верил в виновность своего зятя. Я пытался предотвратить трагедию, пытался всё рассказать полиции, но никто меня и слушать не стал. Единственное, что я смог сделать после смерти моих близких — это объявить о смерти внучки, чтобы протянуть время. На самом же деле она отправилась в колледж-пансион, где получила прекрасное образование, а потом вернулась ко мне, на Святую Землю.

Старик замолчал. Молчал и я, потрясённый услышанным.

— Так, значит, Чёрное Братство существует?

— Существует. Великий Учитель умер десять лет назад. Воины Белого Братства покинули монастырь, который начал постепенно разрушаться. Но зло не ушло из этих мест. Оно затаилось. Оно словно ждёт своего часа. Чёрные Монахи не дремлют.

— Тогда почему они позволили Чарли увезти жену в Англию?

— Видимо, они хотели, чтобы моя дочь оказалась подальше от Святой Земли. Монахи не знали, кто родится — мальчик или девочка. А в Англии им было легче с ней расправиться.

— Выходит, Чёрное Братство существует не только в Китае?

Старик помрачнел.

— В мире много подобных Братств. Возможно, называются они по-другому, но служат тем же духам зла.

Я набрался храбрости и выпалил на одном дыхании:

— Дедушка Ло, я очень люблю Вашу внучку. Я полюбил её в тот миг, когда увидел впервые.

Старик улыбнулся.

— Я знаю, прочёл это в твоём сердце. Я уже стар, у меня мало времени. Пообещай, что будешь заботиться о Лии, что бы ни случилось.

Я приложил руку к сердцу.

— Обещаю!

― Я призываю в свидетели эти горы и водопады, эти цветы и травы, эти звёзды и луну. Я прошу их быть свидетелями моей любви и вечной преданности тебе, Майкл! Пока стоят эти горы, пока журчит вода, и светят звёзды, я обещаю быть рядом с тобой, Майкл, и только смерть разлучит нас!

Я долго настаивал на том, чтобы наша свадьба состоялась в Штатах, в кругу многочисленных родственников и друзей, венчание в соборе, торжественный приём, широкая огласка в прессе. Мне хотелось, чтобы весь мир узнал, как я счастлив.

Но Лия оставалась непреклонной.

— Мы дадим друг другу клятву на этой Святой Земле, а дедушка сам обвенчает нас.

— Но в этой глуши я даже не смогу найти обручального кольца, достойного твоей красоты. ― Привел я последний аргумент.

— Я обрадуюсь любому, даже самому маленькому колечку, ― улыбнулась Лия, ― ведь дело совсем не в нём, дело в нас!

Пришлось отправляться в город. Объехав все магазинчики и лавки, нашёл то, что хотел ― простое колечко из белого золота с изображением цветов лотоса. Мне казалось, оно должно понравиться Лии. В комплект к нему приобрел браслет и пару серёжек. С платьем случилась засада. Я пересмотрел весь ассортимент торговцев, перебрал горы нарядов, от строгих национальных, до фривольных европейских, но так ничего и не выбрал. И тут мне на помощь пришла немолодая женщина, продававшая фрукты и наблюдавшая за моими бесплодными поисками.

— Скажи, сынок, ты ведь ищешь платье для невесты?

Я кивнул.

— Тогда я могу помочь. Пойдем.

Мы вошли в её дом, и она достала из сундука наряд, достойный сказочной феи. Бледно-розовый шифон, расшитый мелкими жемчужинами, спадал глубокими складками до земли. Казалось, что платье дышит, так плавно и женственно оно колыхалась от легкого дуновения ветра, гулявшего в доме. Оно переливалось разными оттенками от бледно-розового до ярко-пурпурного, сияло в лучах послеполуденного солнца. Я не мог отвести взгляд.

— Нравится?

— О да! Сколько я Вам должен за него?

Женщина улыбнулась.

— Возьми его в подарок. Ты ведь женишься на Лии, внучке старого Ло?

— Как Вы догадались?

Старушка засмеялась.

— Я смотрела, как ты выбираешь платье. Будь на месте Лии другая девушка — ты давно бы нашёл наряд. Но Лия особенная. Она словно долина Розовых водопадов: чистая, светлая и светится внутренним огнем.

Осталось лишь удивляться, насколько точно описала мою невесту эта добрая женщина. Она немного помолчала, а затем продолжила.

— Этот наряд шила для меня моя мать, но мне не суждено было надеть его. Я побывала в пещере Чёрных Монахов. Не по своей воле, но это не имело никакого значения. Односельчане считали меня проклятой, и ни один парень не захотел взять меня в жёны, хотя я была очень хорошенькой.

Старушка подняла волосы, едва подёрнутые сединой, и я увидел безобразный рубец на её высоком челе.

— Я знаю, что кое-кому не понравится, что ты женишься на Лии. Бедная девушка! Все эти слухи про её родителей… Сплетницы шушукаются за её спиной, но она замечательная девушка! Тебе очень повезло.

Я кивнул.

— Скажи, а старый Ло одобряет ваш брак?

Я опять кивнул вместо ответа. Женщина улыбнулась.

— Старый Ло ― неисправимый чудак и сказочник. Знаешь, когда я была молоденькой девушкой, Ло казался мне древним стариком. Но вот я сама старуха, а он ни капли не изменился. Я многим обязана ему. Старик вылечил мое тело, укрепил душу. Я буду рада, если его внучке понравится это платье. Надеюсь, оно принесёт ей счастье.

Я был растроган.

— Как зовут тебя, добрая женщина?

— Бит Хун.

Неожиданно дверь открылась и в дом вбежала совсем юная девушка.

— У нас гости, бабушка? ― весело спросила она, стараясь изобразить нечто, отдаленно напоминавшее поклон.

Глаза Бит Хун засветились добрым огоньком.

— Это Сунн Джи, моя внучатая племянница. Она сирота. Но я благодарна добрым духам, что они послали мне её в утешенье моей старости.

— Но почему Вы не оставите это удивительное платье для внучки? ― не унимался я.

Старушка пожала плечами.

— Лия ― долина, тихая река, звёздное небо. Сунн Джи ― бурный горный поток, северный ветер, цунами. Её цвет — цвет океана. Не волнуйся, сынок, Сунн Джи получит своё платье. Но не раньше, чем какой-нибудь безумец захочет взять её в жены.

Девушка рассмеялась и поцеловала морщинистую руку старой женщины.

Я попрощался, сел в «Джип» и вернулся в горную деревню, где меня ждала невеста. Старая женщина не ошиблась. Казалось, что платье шили специально для Лии. Сейчас она стояла на вершине холма и в лучах заходившего солнца казалась сказочной принцессой, легким видением, которое могло исчезнуть, стоило прикоснуться к нему или сделать шаг навстречу. Я боялся пошевелиться, поэтому, приложив руку к сердцу, тихо произнес:

— Я призываю в свидетели эти горы и водопады, эти цветы и травы, эти звезды и луну. Я прошу их быть свидетелями моей любви и вечной преданности тебе, Лия! Пока стоят эти горы, пока журчит вода, и светят звезды, я обещаю быть рядом с тобой, Лия, и только смерть разлучит нас!

В этот момент я вдруг каждой клеткой ощутил, что Лия была права, настаивая на свадьбе в этой долине. Творец создал сей райский уголок специально для того, чтобы тут вершилось великое таинство ― таинство воссоединения мужчины и женщины.