Видящая

Ника Климова, 2019

Я родилась слепой. Но не это превратило мою жизнь в ад. Меня наградили даром видящего. А это означает только одно – отныне я собственность империи, бездушный солдат, обязанный в любое время дня и ночи исполнять свой долг. Нет права на сострадание, жалость и симпатию. Эти чувства из нас выбивают долго и жестоко в закрытой спецшколе. Нас ненавидят, презирают, боятся. Потому что мы в любой момент можем заглянуть в каждого и раскрыть все его тайны. Меня же интересует только одна – что стало с моей семьей, из которой я была насильно вырвана в семь лет? И как уничтожить того, кто превратил мою жизнь в ад?

Глава 2

Было холодно и страшно. Где-то рядом капала вода. Откуда-то дуло, заставляя обнимать себя за плечи в бесполезных попытках согреться. Что-то шуршало, пищало и скреблось то с одной стороны, то с другой. А еще запах. Нет, вонь: сырость, затхлость, грязь и гниение. Меня трясло. От обиды, жалости к себе, страха и пронизывающего холода. Ноги были словно во льду. Да и вся я, казалось, давно покрылась изморозью. Мне даже не позволили одеться и не дали ни одеяла, ни пледа, чтобы можно было в них завернуться и переждать, наверное, самую долгую ночь в моей жизни. Впрочем, после их было немало. Меня наказывали. И за что? За тоску по семье. Я не смогла скрыть ее во время проверки у наставника. Да и как бы мне, девятилетнему ребенку, это удалось?..

Я проснулась от того, что громко стучали зубы. Меня трясло. Пальцы сжимали одеяло с такой силой, что немели кисти. Сердце колотилось как сумасшедшее. Я хватала ртом воздух и никак не могла надышаться. Потребовалось немало времени прежде, чем до меня дошло, что все это был только сон. Страшный, не в меру реальный, но все же сон. Меня начало медленно отпускать. Сначала разжались пальцы. За ними сердце умерило свой бег. Затихли зубы. А вот холод уходить не собирался, просачиваясь под кожу и замораживая все мое нутро. Я поплотнее завернулась в одеяло и закрыла глаза. Рассвет уже скоро. Не зря говорят, что перед ним всегда сняться самые яркие кошмары. Впрочем, мой сном не был.

Когда пришла Тайрин, я уже надевала шляпку. От домработницы пахнуло удивлением.

— Вы уходите? — спросила она без приветствия, но с плохо скрытой надеждой.

— Прогуляюсь, — ответила я, расправляя вуаль.

— Надолго?

— Сколько потребуется.

Кожу кольнуло раздражение Тайрин. Что ж, день начинался весьма неплохо.

Дождя не было, но дул пронизывающий холодный ветер, донесший до меня запах снега вперемешку с дымом. Я поправила воротник пальто и не спеша спустилась с крыльца. До калитки было двадцать шагов. Вымощенная гладким камнем дорожка позволяла пройти их без труда. А вот за забором начинались сложности. Частые дожди размыли дорогу. Узкий тротуар утопал в лужах. Но деваться было некуда. Выйдя за калитку, я остановилась и медленно повела глазами по улице. Дома выглядели для меня огромными темными пятнами. Голые деревья и кусты — пятнами поменьше. Людей на улице не было. В такую погоду и выходить-то лишний раз без особой надобности лень. А те, кто работал, уже давно разъехались или разошлись. Но оно и к лучшему — не будет любопытных и недовольных глаз.

Если бы не одно очень важное дело, я бы тоже сейчас предпочла сидеть у камина с чашкой лаффе, слушая неспешное и печальное пение знаменитой Ларин Ольтар. Это была, пожалуй, единственная привычка, привитая мне в спецшколе, за которую я была благодарна. Уроки музыки стали светлой отдушиной во мраке школьной жизни. Ведь нас натаскивали не только на то, чтобы «видеть» и «слышать» эмоции, чувства, события. Мы должны были выпуститься разносторонними личностями, с которыми можно и на бал, и на войну. Мне танцевать после школы как-то не доводилось, а вот те, кого отправляли на работу в дипломатические корпуса, регулярно мелькали на увеселительных мероприятиях. Но не развлечения ради. Там они ни на минуту не забывали о том, кем являются и чего от них хочет империя: секретные данные, тайные мысли, обличение лжи и пороков государственных мужей. Причем не только нашего государства. Не даром же пятилетнее вялое противостояние с Даргайским княжеством вдруг закончилось внезапным примирением и даже сотрудничеством. А ведь уже к войне готовились, войска к границе стягивали. А оно вон как обернулось. Явно кто-то из наших поработал на славу, добыв очень важные, нужные и, главное, своевременные сведения про какого-то весьма высокопоставленного даргайца, если вообще не самого князя. Да, могло быть и такое. Я была несказанно счастлива, что меня сия чаша миновала. Окажись мои способности на уровне высших, то быть мне личной шпионкой императора. А так… Скромно помогаю при расследовании особо тяжких и необычных дел.

Я проверила карман. Кристалл записи был на месте. Оставалось только отправить то, что было на нем. Лежа сегодня после кошмара без сна, я вдруг вспомнила, что мамины родители жили в Линсте — небольшом городке на севере. Мы с ними почти не общались. Впрочем, мы вообще во времена моего детства ни с кем не общались. Даже дом наш стоял на окраине, особняком от остальной деревни. Так родители пытались уберечь меня от любопытных глаз. Но и это не помогло. Кто-то все же донес, что в деревне живет слепая девочка. Знала бы, кто, задушила бы собственными руками, и тела бы потом не нашли. Уже допивая на кухне утренний лаффе, я решила попытать счастья и отправить запрос в Линстский архив. Вдруг родители с братом переехали туда. Конечно, можно было бы сделать это из дома, передатчик у меня имелся, но с общего пункта отправки было как-то спокойнее.

Лужи и грязь под ногами не давали идти быстро. И хотя я не видела их, но слышала противное хлюпанье. Хорошо хоть сапоги были добротные и не промокали. Когда я добралась до пункта связи, там уже собрался народ. Перешагнув порог, остро ощутила сначала чужое любопытство и тут же — страх. Остановилась, переводя дыхание. С прошлых визитов я помнила, что здесь три окна. От ближайшего ко мне темное пятно медленно пятилось назад. Иногда репутация видящих была на руку — не придется стоять в очереди.

Я решительно подошла к окошку и положила на стойку круглый кристалл записи и бумажку с адресом.

— Мне нужно отправить вот это.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Даже передатчики, казалось, перестали мерно попискивать и затаились. От оператора пришла волна удивления, смешанного со страхом и любопытством. Я слышала, как зашуршала бумага, — мой заказ приняли. Ждать пришлось недолго.

— Ваше сообщение отправлено, — дрогнувшим женским голосом произнес оператор. — Приложите ладонь к терминалу для оплаты.

Я уже предвкушала эмоции людей, что притаились за спиной. С трудом пряча улыбку, медленно, палец за пальцем, сняла перчатку, сжала и разжала кулак, разминая кисть. По спине тут же прошелся мороз — ужас, исходящий от посетителей и операторов пункта. Но была еще одна эмоция, которая меня удивила, — любопытство. Детское. Я чуть повернула голову, но, конечно же, не смогла разглядеть того, кому оно принадлежало. Ладно, хватит разыгрывать спектакль. Мне тоже не доставляло особого удовольствия находиться среди всех этих людей с их страхами, низменными мыслями и желаниями. Я приложила ладонь к терминалу оплаты. Он негромко пискнул. Кожа слегка нагрелась и по ней прошелся вихрь тонких иголочек. Но это длилось мгновение.

— Оплата принята, — сообщила оператор недовольно.

— Спасибо, — я медленно натягивала перчатку.

Ответом мне стала тишина. Что ж, не привыкать.

Оказавшись на улице, я с удовольствием вдохнула полной грудью стылый весенний воздух. Как из затхлого подвала выбралась. Домой возвращаться не спешила. Там меня ждали только одиночество и недовольство Тайрин. Но когда рука коснулась дверной ручки, я почувствовала присутствие кого-то еще, точнее его удовольствие, а перешагнув порог, услышала смех и голоса: один — домработницы, а второй — …

— Айрис, — констатировала я факт, закрыв за собой дверь и почувствовав запах мясного пирога и чая.

— Эста Рин, — испуганно ответил курьер, словно его застали за чем-то постыдным. Впрочем, и такое могло быть. Я же все равно ничего не видела.

— Чем обязана? Опять кого-то убили или ограбили? — холодно спросила, не спеша раздеваться.

Айрис ответил не сразу.

— У нас есть подозреваемый по последнему делу. Вам необходимо присутствовать при его допросе.

Прежде чем ответить, я выдержала паузу, словно раздумывала, стоит ли ехать.

— И чего вы ждете, Айрис? Или предпочитаете остаться здесь и развлекать мою прислугу?

Злость Тайрин вспыхнула огненным цветком. Раздражение курьера слегка кольнуло меня. А вот его смущение ласково скользнуло по коже и тут же растаяло.

— Идемте, — произнес Айрис сквозь зубы.

Жутко не хотелось снова выходить на улицу. Я так мечтала залезть под горячий душ. Но увы, долг… От него никуда не деться.

В отделении городской полиции как всегда было суетно. Эмоции сотрудников, свидетелей и подозреваемых смешивались в непередаваемый коктейль: злость, страх, усталость, недовольство, апатия. Меня провели в кабинет Оллира, где я смогла, наконец, незаметно выдохнуть.

— Эста Рин, добрый день, — поприветствовал меня следователь. — Айрис не отвлек вас от важных дел?

— Нет, что вы. Я была абсолютно свободна, — светским тоном ответила я.

— Жаль, — вздохнул Оллир, заставив меня хмыкнуть.

— Говорят, у вас есть подозреваемый по делу убитого мага.

— Есть. Он ждет допроса.

Я принялась расстегивать пальто. Вешалка стояла слева. Это я хорошо помнила. Шляпку пристроила на верхний крючок.

— Просветите, кто он? Или она?

— Это он, — живо откликнулся Оллир. Смазанным темным пятном он сидел за столом на фоне окна. — Калин Лойр. Шестнадцать лет. Ученик убитого.

Я чуть склонила голову на бок, выражая удивление и сомнение. Уж слишком юн. Впрочем, мотив мог быть вполне очевиден — жестокость учителя. Я бы своего наставника с удовольствием отправила на вечное общение с предками.

— Что-то не так? — следователь заметил мою реакцию.

— Ученик убил учителя, — произнесла я спокойно.

— И? — не понял Оллир.

Я не стала дожидаться, когда мне предложат стул, поэтому прошла и устроилась на том, что всегда стоял перед столом следователя.

— Как это вяжется с тем, что убитого с убийцей связывал какой-то заказ?

— Дело в том, что личность Лойра не так проста, — пятно напротив меня покачнулось. — Он не был зубрилой и вообще был далек от образца ученика.

— Это повод подозревать его в убийстве? — усмехнулась я, закидывая ногу на ногу.

Оллир помолчал пару секунд. От него пришла волна досады. Настолько легкая, что я засомневалась, а не показалось ли мне.

— Лойр был замечен в краже артефактов. Ничего опасного. Так, по мелочи. А еще он однажды исправил свои отметки в журнале. И теперь находится на грани отчисления.

— Все еще не вижу связи. Он был на грани отчисления и заказал убитому артефакт? — усмехнулась я. — Я, конечно, могу предположить, что убил он мага, чтобы не платить. Потому что подобные услуги весьма недешевы. И все же…

— Катир Алий тоже не был образцовым педагогом, — сообщил следователь. — Когда-то он преподавал в столичной Академии Магии, а пять лет назад переехал в наш город и устроился в магическую школу.

— Почему нет? Устал от столичной жизни. Захотелось покоя и умиротворения, — пожала я плечами.

— Отнюдь, — легко разрушил мою версию Оллир. — Он брал взятки.

— И до сих пор был жив и не на горных шахтах? — удивилась я.

— Дело в том, что Алий был каким-то дальним родственником ректора Академии. Поэтому это дело быстро замяли, а его самого сослали к нам в Номин.

— Здесь он тоже брал взятки?

— Неизвестно. Но у него были частые конфликты с учениками и их родителями, а также с некоторыми преподавателями. Да и вообще Алий был нелюдим. С соседями не общался. Подружки у него не было. Впрочем, как и жены и детей.

Я задумалась. Жизнь убитого сильно смахивала на мою. Вот только мне приходилось так жить, а что заставило его сделать выбор в пользу затворничества? Явно пристрастие к темным делишкам. Вполне возможно, что этот маг торговал запрещенными артефактами. И все же мне было непонятно…

— Какой, по-вашему, артефакт ученик мог заказать убитому? — спросила я, склонив голову на бок в ожидании ответа.

— А вот это мы сейчас и попробуем выяснить с вашей помощью, эста Рин.

Пятно напротив поднялось и двинулось ко мне, обходя стол. Я тоже встала. Мою руку устроили на локте и вывели в коридор.

Я старалась смотреть прямо перед собой. Слишком много мельтешащих пятен вызывали приступ тошноты. А еще их эмоции. Пришлось выставить щит, отгораживаясь. Хорошо, что идти было недалеко.

В допросной комнате пахло потом и пылью. Я поморщилась, останавливаясь на пороге.

— У вас здесь когда-нибудь убирают? — спросила недовольно.

— Редко, — ответил Оллир. — Некогда. Преступников слишком много. Допросы проходят часто.

Я убрала руку с локтя следователя и прошла в угол комнаты, где обычно сидела на жестком неудобном стуле. Там, в полумраке, меня допрашиваемые не видели до тех пор, пока им не сообщали о моем присутствии. На всякий случай смахнув со стула пыль или что там еще могло быть, я села, скрестив руки на груди и выражая полную готовность к работе.

— Приведите Калина Лойра, — крикнул кому-то следователь. Пока ждали, молчали оба. От Оллира исходило предвкушение вперемешку с азартом. Он собирался выбить из парня признание и быстро закрыть дело. Хотя я никогда не замечала его в несправедливости. Впрочем, многие меняются со временем и рано или поздно начинают идти по пути наименьшего сопротивления.

Дверь открылась. В ярком пятне света появились двое: один чуть поменьше, другой — высокий. Мелкого усадили на стул. Я сняла ментальный щит, сосредотачиваясь на подозреваемом. Ни капли страха, волнения или вины. А вот азарта, неприязни и предвкушения — с лихвой. Интересно!

— Думаете, вам это сойдет с рук? — голос у парня был низкий и самодовольный. — Да вы знаете, кто мои родители?

— Да, я изучал твое личное дело, — спокойно ответил Оллир, но внутри него поднялось раздражение. — Но если твоя вина будет доказана, родители не смогут тебе помочь. Разве что адвоката хорошего наймут. А за сотрудничество со следствием срок могут и уменьшить.

Калин хмыкнул.

— Я не убивал этого идиота, — заносчиво заявил он.

— Где ты был в ночь с третьего на четвертое?

— Не помню.

Ложь. Но я не шелохнулась.

— Напряги память. Возможно, ты был занят убийством своего учителя?

— Ха, где доказательства?

Калин явно чувствовал свою безнаказанность.

— О чем ты разговаривал с ним накануне? Вы шептались в коридоре школы.

— Не ваше дело.

— Я смотрю, тебе совсем не дорога свобода, — пришел к выводу следователь.

— У вас на меня ничего нет.

— А у тебя нет алиби на момент убийства. Это повод задержать тебя здесь подольше.

— Не выйдет. Скоро здесь будут мои родители. И вам не поздоровится, — нагло заявил подозреваемый.

— Что ж, тогда ускорим процесс, пока они не появились, — с притворным сожалением вздохнул Оллир.

Калин насторожился, но продолжал свое бахвальство.

— Будете пытать меня? Не имеете права.

— Пытки запрещены законом, — спокойно ответил следователь. — Но я знаю, кое-что получше.

— Что? — усмехнулся парень.

— Ты когда-нибудь имел дело с видящими?

От Калина пришла такая волна ужаса, что мое горло сдавило спазмом. Пришлось срочно выравнивать дыхание.

— Не имеете права! — выкрикнул он.

— Имею. Полное. Так что? Сам расскажешь или попросим эсту Рин тебе помочь?

— Кого? — не понял подозреваемый.

Я поднялась со своего места и вышла на свет. В допросной повисла тишина. Калина охватила паника.

— Я не убивал учителя Алия, — тут же выпалил он.

— Где ты был в ночь с третьего на четвертое?

— На кладбище.

— Интересно. И что ты там делал?

— С друзьями встречался. Мы часто туда ходим, посидеть, выпить, — я склонила голову на бок. Немного успокоившийся Калин вновь запаниковал. — Это правда. Спросите Гайса и Тарию.

— О чем вы разговаривали с магом Алием?

— О моих оценках. Я спрашивал, как их исправить.

— Ложь, — выплюнула я короткое слово.

Меня охватил вихрь ледяного ужаса, пришедшего от парня.

— Ай-яй-яй, — произнес Оллир. — Обманывать нехорошо. Тем более видящих. Может, мы позволим эсте Рин поработать над тобой более тесно?

Калин молчал и трясся от ужаса. Мне было его совсем не жаль.

— Эста Рин? — обратился ко мне следователь.

— С удовольствием, — произнесла я довольно, снимая перчатки.

Мои пальцы почти коснулись затылка парня, когда дверь открылась и грубый мужской голос резко произнес:

— Допрос окончен. Эст Лойр едет домой.

Я опустила руку и замерла в ожидании реакции Оллира. От него пришла волна возмущения и негодования. Что ж, понять его было несложно.

— Адвокат Найрик, — процедил следователь сквозь зубы.

Похоже, родители парня были весьма состоятельными. Найрик считался лучшим правозащитником с мертвой хваткой. Потому и стоимость его услуг почти достигала неба. Похоже, скоро мое утреннее желание исполнится и я, наконец, устроюсь перед камином с чашкой лаффе.

— Вы привлекли видящую? — раздался визгливый женский голос. Я недовольно поморщилась.

— А вы кто? — грубо спросил Оллир.

— Я кто? — задохнулась женщина от возмущения. — Я мама Калина. По какому праву его допрашивает видящая?

— Ваш сын — подозреваемый, — пояснил следователь уже спокойнее.

— И вы можете предоставить улики? — с насмешкой спросил Найрик.

— Его что-то связывало с убитым Катиром Алием.

— Конечно, он был учителем Калина, — высокомерно заявила женщина.

— Было что-то еще, о чем ваш сын отказывается говорить.

— Калин, мы уходим, — безапелляционно произнес Найрик. — Если у вас, следователь Оллир, будут вопросы к моему клиенту, просьба допросы проводить только в моем присутствии. И при условии неопровержимых доказательств вины эста Лойра. Всего доброго!

Хлопнула дверь и допросная погрузилась в тишину. От Оллира волнами шли гнев и бешенство.

— Думаете, он мог убить мага? — решила я разрядить обстановку.

— Он солгал, — напомнил следователь и, помолчав, добавил:

— Эста Рин, вы сможете «увидеть» их разговор?

Я с силой заставила себя остаться невозмутимой. Снова прикасаться к трупу — сомнительное удовольствие.

— Как давно он был?

— Дарис Контер, учитель истории магии, сказала, что видела их не далее, как накануне убийства.

Я готова была застонать в голос. Если бы разговор состоялся пару недель и больше назад, то можно было бы с чистой совестью отказаться, потому что в таком случае я бы «увидела» только картинку, но без звука. А так…

— Хорошо. Я могу попробовать, — согласилась снисходительно.

— Тогда идем в морг, — обрадовал меня Оллир.

Но ушли мы совсем недалеко — всего каких-то несколько метров.

— Следователь Оллир, — раздался за спиной мужской молодецкий голос.

— Да? — остановился и развернулся мой сопровождающий.

— Еще одно убийство, — сообщил полицейский. А я почувствовала его неуверенность и настороженность. — Магисса Анари Вернита.

Оллир тяжело вздохнул.

— Что-то маги мрут как мухи в последнее время, — мрачно произнес он. — Что ж, придется Катиру Алию подождать немного.

А я и не возражала.

— Идемте, эста Рин. Вы нам понадобитесь, — добавил следователь, поспешно уводя меня дальше по коридору.

Мда, видимо не судьба мне сегодня насладиться музыкой, теплом и лаффе.