В летаргию и обратно

Ника Януш, 2014

Ее зовут Лана Косьмач и ей тридцать лет. Она живет в большом городе, работает в рекламном агентстве (очень много работает) и… ненавидит свою работу. Ненавидит расписывать и перекладывать бумажки с утра до ночи, ненавидит рождать оторванные от жизни идеи, именуемые «креативом», устает от нервных клиентов, беззастенчиво качающих свои права. Но она любит Антона, путешествовать и мечтать. Мечтать, например, о том, как изматывающая опостылевшая работа когда-нибудь закончится, как они с Антоном купят домик на берегу моря, как посетят интересные уголки и страны. И как она будет писать книги. Вообще писать книги и жить так, как самой хочется, а не диктуют обстоятельства, – это мечта Ланы. Робкая, несмелая, неправильная мечта. Мечта, противоречащая представлениям об успехе – кресле директора агентства, модном авто, трехэтажном коттедже за городом. Лана долгое время думала, что именно это – кресло, машина, особняк, уважение среди рекламной тусовки – всегда было ее желанием и жизненным стремлением. Но чем дальше, тем больше мысли спутаны, а Мечта крепко засела в голове и не отпускает. В растерянности, нерешительности и со слезами на глазах Лана ступает на такую зыбкую территорию – в Неизвестность, на путь к Мечте. Книга «В летаргию и обратно» Ники Януш заставит каждого читателя остановиться и вспомнить о своих мечтах, поверить в собственные силы и не откладывать больше свою жизнь и желания в долгий ящик.

31 мая: День, когда я снова рано приползла домой

— Я невероятно за тебя рада, дорогой. Теперь у вас — семья, и все радости и горести вы будете делить пополам. Поздравляю с этим важным событием в твоей — вашей! — жизни. Это так здорово, когда жена тебя утром встречает с работы… — произнося поздравительный тост, я заметно нервничаю.

Тут же слышу вначале одинокий сдавленный смешок, а затем раздается дружный хохот. На меня смотрят коллеги, и я не могу сообразить, в чем дело.

— Так здорово, когда жена тебя утром (!) встречает (!) с работы (!), — с ударением на последних трех словах повторяет моя коллега Дарья и заливается смехом.

Миша, сотрудник нашей компании и мой подчиненный, который в минувшую субботу женился и теперь стоит посередине конференц-зала офиса, где организовал фуршет по этому случаю, тоже смущенно улыбается. Ему наверняка никто не желал приползать под утро домой в объятия жены.

Надо же так опозориться с тостом!..

(И вот уж воистину: у кого что болит.)

Я залпом выпиваю вино, заедаю бутербродом и отхожу в сторону. Мне надо затеряться в толпе и перевести дух.

Сейчас сотрудники поднимут пластиковые «бокалы» еще пару раз, затем первые ласточки начнут уходить по-английски, другие — разделятся на группы, одни из которых вскоре вернутся на рабочие места доделывать то, что не успели днем, а самые активные продолжат празднование вне стен офиса — завалятся гурьбой в ближайшее кафе, закажут водки, которую, как шутят у нас в офисе, станут закусывать виагрой. По иронии судьбы после сегодняшнего празднования своей свадьбы в офисе Миша действительно имеет все шансы вернуться домой к жене под утро.

Я сегодня среди тех, кому надо еще поработать. Поэтому подливаю себе вина и возвращаюсь на рабочее место.

* * *

Я с ожесточением тру глаза — спать хочется до ужаса. Но, похоже, мой рабочий день не закончится никогда. Сижу в офисе и смотрю на часы: полпервого ночи, а работы еще невпроворот. Снова придется сидеть до упора.

Я тружусь в рекламном агентстве. Оно довольно модное, и солидных клиентов у нас очень много, а вот сотрудников на всех не хватает. Текучка кадров у нас катастрофическая: как только желторотый птенец поработает под моим крылом полгода-год, он начинает считать себя гуру пиара и рассылает резюме в надежде найти местечко потеплее. Деньги у нас платят небольшие, пахать надо не по-детски, а это любят не все. Многих моих ассистентов сманивают наши же солидные клиенты, предлагая и зарплату побольше, и объем работ не в пример меньше, ведь всю черную работу можно поручить своему агентству. А самому просто тусоваться на вечеринках и презентациях фирмы.

Сейчас я заканчиваю разработку презентации как раз для одного из своих постоянных клиентов — завтра в десять утра состоится ее защита. Не опоздать бы! Если клиенту идея понравится, он отвалит нам бюджет, агентство заработает денег, а руководство меня похвалит и премирует, если будет в добром здравии и расположении духа. Впрочем, похвалы и премии случаются далеко не всегда, вернее, крайне редко, но от этого они не перестают быть очень популярной морковкой для ослика в нашем агентстве.

Мой отдел (фактически я сама, так как на моих ассистентов, глядящих в оба и ждущих, чтобы их кто-нибудь сманил, надежды всегда мало и увольняются они в самый неподходящий момент) ведет пять клиентов. Это и оператор мобильной связи, и бренд бытовой техники, и бренд вина, и торговая марка обуви, и даже один банк. В последнее время удачных пиар-кампаний становится все меньше, и клиенты ропщут. Не то чтобы я проводила плохие или скучные пиар-вечеринки и презентации, дело не в этом. Дело в том, что СМИ не хотят писать об очередном снижении тарифов на звонки внутри мобильной сети и убеждать своих читателей, что звонить дешевле отныне можно лишь в лаврский колокол. Вместо этого они предпочитают поставить в номер свежие сплетни о Бритни Спирс или Пэрис Хилтон. И я их прекрасно понимаю. Действительно понимаю. Но поделать ничего не могу, так как у клиента новостей нет, а внутреннему пиар-департаменту заказчика необходимо отчитаться перед руководством об освоении выделенного на рекламу и пиар бюджета, поэтому он настаивает на освещении даже такого shi-i-it, как говорят у нас в агентстве.

Я вновь смотрю на часы: пять двадцать утра. Пора домой, надо успеть принять душ, ведь в десять уже эта чертова презентация.

Вызываю такси и вскоре мчу по утренним улицам города домой. Киев уже просыпается. Уже пошли первые троллейбусы, автобусы и маршрутки, через двадцать минут откроется метро, но на общественном транспорте я сейчас дорогу домой просто не осилю. Агентство всегда компенсирует нам стоимость такси, эта статья расходов у нас так и называется: «ночные бдения ради Клиента». Да, и слово «клиент» мы всегда пишем исключительно с большой буквы — это одно из основных требований нашего внутреннего client-service.

Рассчитавшись с водителем и сунув в кошелек небрежно выписанный чек, по которому мне завтра компенсируют «ночное бдение», я проворачиваю ключ входной двери и тихонько открываю дверь. Стараюсь не шуметь — мой Антон давно уже видит двадцать восьмой сон, и я не хочу его разбудить.

Наспех приняв душ, решаю часок поспать, ведь все равно уже ничего не соображаю. Когда мощусь рядом с Антоном, он во сне недовольно бурчит: «Что за ч-ччерт, кто…» — переворачивается на другой бок и снова начинает тихонько посапывать.

Да уж, мой парень уже меня не узнает — ведь мне приходится возвращаться с «ночных бдений» домой под утро по нескольку раз в неделю.