Под сенью исполинов. Книга вторая

Никита Калинин, 2020

Далёкое будущее. После сокрушительных войн на Земле между государствами Альянса и Союза человечество активно исследует и колонизирует космос. Планета Ясная – одно из самых малоизученных небесных тел, где люди успели побывать. Немногочисленная экспедиция космопроходцев перемещается на Ясную для установления контакта с группой своих предшественников. И тотчас начинают происходить странные вещи. После прыжка через пространство в составе экспедиции вместо утверждённой участницы оказывается неизвестный улыбчивый американец. Не исчезает ощущение, что на корабле присутствует нечто чужеродное. А куда пропали их предшественники? И откуда на Ясной берётся то, чего быть не должно? Во второй книге события постепенно разворачиваются. Группа космопроходцев попадает под перекрёстный огонь. Опасность грозит со всех сторон, и непонятно, кто враг, а кто друг. Каждый поступок может иметь далеко идущие последствия и стать фатальным. Туман под кроной хвойных гигантов по-прежнему скрывает свои тайны, но в конце повествования ответы на вопросы найдутся.

Глава 8. На пороге

Почему белотелые оставили эти тоннели, стало ясно уже вскоре.

— Тут они тоже не стреляют? — Роберт склонился над длинным антропоморфным коконом. Вика замерла над его плечом, поглядела недолго на труп и отвернулась — глаза покалеченной девушки сверкнули ненавистью.

— Стреляют… Заготовки к ним… лояльны… Но Смерть — нет…

— Смерть? — уставился на аборигена Роберт.

— Тварь… Сколопендра… — пояснил он. Возможно, Роберту показалось, но голос их провожатого дрогнул. — Лучше быть мясом… в стеклянной колбе… чем попасть под… укус Смерти… Она не всегда… убивает сразу ядом… Иногда ест… живьём…

Быть может, в иных условиях его слова и казались бы дикими, безумными даже, но только не в полумраке жарких пещер, где каждый шорох мог принадлежать меняющей облик гибели. Космопроходцы свыклись даже с тем, что идущий рядом жилистый юнец — вовсе не юнец, а бессмертный член прошлых экспедиций с Земли. И чтобы догадаться, какой конкретно, особого труда не требовалось.

— Они искали… вход в Храм… — абориген на ходу бесцеремонно дёрнул Роберта за руку, чтобы тот следовал за ним. — Механический город… лишь надстройка… Многоуровневая оболочка… Из него множество… ходов в Храм… Но они и сами… теперь плутают…

Роберт не расслаблялся ни на миг. Он не верил провожатому. Каждую секунду ждал подлости, коварного броска, хоть и понимал, что удобный момент выпадал уже не раз, но абориген им не пользовался. С другой стороны, сделай он что с Робертом, Вику пришлось бы тащить. А это ему незачем.

Впервые в жизни Роберту было так тяжело. Не физически даже, а морально. Всякий раз, когда в поле зрения попадала баюкающая культю Виктория, его душила беззубая злость. Выворачивало наизнанку при одной только мысли, что вся их надежда — призрачное предчувствие непременной встречи со своими — медленно, но верно рушится.

Ганич мёртв. Иначе не могло быть, ведь они своими глазами видели, как повторитель натянул на себя его облик. В живых людей они не превращаются. А значит, что-то стряслось. Значит, у основной группы дела идут совсем не гладко, и вполне возможно, им не до поисков пропавших…

Они всё спускались, а тоннель, порой совсем непроглядно-чёрный, теперь постоянно поворачивал влево. Судя по стенам, это был некий технический ход, старый, даже очень. Исходя из наклона и мизерного угла поворота, Роберт мысленно представил размеры того, что они обходили по нисходящей спирали. Это наверняка был тот самый механический город. И он был огромным.

Абориген остановился внезапно, будто бы услышав мысленные мольбы космопроходцев о привале.

— Отдохнём… Заодно… вот… — Он протянул каждому по паре грибов. — Ешьте…

Роберт запихнул сочный, чуть вязкий гриб в рот целиком — есть хотелось очень. Но, опомнившись, хорошенько пережевал. Привкус стали был неприятным сюрпризом.

— Они портятся?..

Абориген нехотя покачал головой, но глаз не открыл. Прислонившись затылком к стенке, он, казалось, хотел подремать.

Сам беловолосый не ел вообще. С их первой встречи космопроходцы ни разу не видели, чтобы он хоть что-то положил в рот. Ещё этот привкус… Второй гриб Роберт убрал за пазуху, украдкой глянул на пищу Вики. Вроде такой же…

— Откуда ты пришёл?..

Якут заозирался. Глупо, но он не понял даже, что абориген обращается к нему. А когда понял, ляпнул невпопад:

— В Верхоянске родился.

— Когда ты набросился… на меня… Откуда ты вылез?.. — Роберт очень хотел, чтобы тот не раскрывал глаз. Лишь бы не чувствовать на себе десяток пудов его взгляда! — Там много ходов… Дождевики каждый день… делают новые… и засыпают старые…

— Из-под модулей. Я провалился…

— Что ты видел?..

— Голубое озеро. Но не с водой.

Беловолосый еле заметно кивнул, будто услышанное подтверждало какие-то его мысли.

— Ты входил… в него?..

— Нет, — соврал Роберт.

— На умного ты… не похож… Значит — везучий… — Абориген, не открывая глаз, поправил «бельгийское дерьмо» на коленях.

Вода тоже приобрела стальной привкус. Роберт глотнул немного, только чтобы не мучиться липкой сухостью — как будто крови попил. Проверил даже, мазнув языком по запястью, — вода ли. Вода. Возможно, она просто усилила послевкусие от гриба. Но на ум гуртом наваливались галдящие мысли о коварстве.

Роберт глубоко вздохнул. Нужно отдохнуть.

Он встрепенулся и понял, что засыпал. Вика что-то бормотала — тихо, по-немецки. Роберт приподнялся на локтях, надеясь, что ему кажется. Что девушка не гладит несуществующую руку, глядя в пустоту и раскачиваясь. Что она не поёт отнятой конечности колыбельную…

— Идём!.. — Абориген уже стоял, держа автомат за дуло так, как под голову держат опасную змею. — Город оживает!..

Стоило ему договорить, как тоннель наполнился низким гулом. Роберт вскочил, но не устоял — то ли голова закружилась, то ли пол пошёл волной. Рядом тонко пискнула Вика. По стенам с треском рванули трещины, и из них хлынула тяжёлая белая мука.

— Быстрее!.. Вход может… засыпать!..

Беглецы бросились за ним, хватая друг друга за одежду. Песок попадал за шиворот, в глаза. Кое-где из стен он лился сплошным потоком, точно холодное, густое молоко. Спускаться становилось страшно, ведь туда же устремлялась и белая река. Но абориген не сбавлял ходу.

Внезапно всё прекратилось.

Они остановились, тяжело дыша горячим сухим воздухом. Песок под ногами нёсся вниз, будто намеревался во что бы то ни стало обогнать людей и засыпать им ход. Беловолосый озирался потерянно, с испугом — его только что чуть не унесло.

— Боишься?.. — вонзилась в него взглядом Вика. — Ты же бессмертный!..

— Не злорадствуй… — оскалил он ряды тупых зубов. — Погибну я… не выжить и вам… Вернуться сюда… из логова… я просто не успею…

Они словно очутились в подземной реке, пока ещё неглубокой. Но «вода» пребывала. И теперь им ничего не оставалось, только ждать. Пойти дальше означало бы верную гибель.

Роберт мысленно ухватился за последнюю фразу аборигена. Действительно, ведь он дважды появлялся с одной и той же стороны — спускался оттуда, откуда пришла Вика. Получается, он «воскресал» в строго определённом месте… И если справиться с ним при необходимости, у них появится время сбежать.

Поток иссякал. Тоннель наполнила прохлада, стало значительно светлей — белый пол теперь неплохо отражал свет стен. Абориген первым ступил на песок, провалившись по щиколотку. Прошёл несколько метров вниз и махнул беглецам:

— За мной…

На этот раз спуск оказался недолгим. Впрочем, ожидаемо — песка в тоннели насыпало столько, что хватило бы на пару строительных котлованов. Справа виднелся узенький ход, проделанный, скорее всего, дождевиками, но он какое-то время не интересовал аборигена. Тот сначала постоял перед песочным тромбом, заткнувшим основной тоннель, и только после вернулся к узкому лазу.

— Сюда… — Абориген полез первым.

Брошенный на него взгляд Роберт не мог не заметить. Так смотрят на прихваченный с собой консервный нож, когда он всё же понадобился.

Это снова был тоннель, но уже не рукотворный. Скорее, шупальцетворный. И очень низкий — приходилось то горбиться, то подгибать колени. Но всё же идти согнувшись лучше, чем ползти, работая одной рукой — Вика содрала кожу на локте до крови.

Спустя полчаса ходьбы почти вслепую — прожилины попадались крайне редко — они наткнулись на первого червя-дождевика.

— Сколько же их тут?.. — замогильным голосом прошептал Роберт, впотьмах надеясь разглядеть то, что осталось от длинного, длиннее, чем все виденные ранее, червя.

— Дождевиков?..

— Нет. Тех, кто их ест.

— Смерть… она одна… — как-то фальшиво-философски протянул абориген и опять дёрнул его за руку, увлекая за собой. — Пошли.

Где-то в подкорке громоздко и неуклюже шевельнулось подозрение. Роберт не верил, что абориген освободил его за компанию. Возможно, его роль заключалась в том, чтобы протащить бессознательную Вику как можно глубже, к месту их встречи. Но предчувствие говорило, что уготованная ему роль пока не сыграна.

Сколопендра-переросток если не обитала в этих ходах, то совершенно точно часто посещала их. Абориген почти бежал, постоянно подгоняя космопроходцев сиплым шёпотом. Не требовалось света, чтобы увидеть его страх — он шёл от бессмертного почти осязаемыми волнами.

Эхо визгливого смеха разом выбило жизнь из всех троих. Люди обмерли, точно мыши в стриженом газоне, где некуда бежать. Но прошла минута. Вторая. Эхо больше не доносилось. Для верности выждав ещё, абориген шагнул первым.

На пути ещё несколько раз попадались убитые тварью черви, и теперь в сухом воздухе несло кислым. Вика предположила, что сколопендра не так давно была тут. И что скоро, возможно, вернётся пировать.

Ход влево, который так торопился обнаружить абориген, оказался не шире норы старого, толстого бобра. Беглецам повезло, что никто из них не отличался атлетическим телосложением. Когда они влезли, подсаживая и подтягивая друг друга, и проползли какое-то расстояние, позади послышались звуки, очень напоминающие хруст кости, разгрызаемой голодной собакой. Тварь при всём желании не протиснулась бы вслед за ними. Но страх ещё не раз заставил Роберта обернуться.

Вскоре не выдержала и разрыдалась Вика, без сил упав на живот. Тоннельчик оказался гораздо длинней первого, и единственная рука попросту отказала.

— Привал, — вместо аборигена объявил Роберт. Тот спорить не стал.

Якут глотнул воды — как металл облизнул. Поморщился. Жарко было всем, но ему почему-то особенно. Казалось, он вот-вот начнёт пыхать огнём — настолько сушило рот.

— Мы тут сгниём, — всхлипнула девушка.

Ей никто не ответил: Роберту было нечего, а беловолосый, видимо, не торопился развенчивать в принципе правдивое утверждение. Роберт врезал бы ему по довольной морде, и неважно чем бы это закончилось, но тот был далеко впереди, за Викой.

Она уже перестала плакать и просто лежала, когда он вдруг подал голос:

— Тут ничто… не гниёт… И ничто… не умирает… Это планета… бессмертия…

Вдруг Роберт понял, что его нёбо онемело. Как будто его не стало, и языком можно достать до носоглотки. Сделалось страшно. Он потянулся было за водой, но передумал и попросил фляжку Вики. Даже решил, как поступит с отравившим его аборигеном, когда они выберутся. Если успеет. Но подозрения рассыпались: и эта вода ощутимо отдавала сталью.

Девушка настолько иссякла, что вскоре даже заснула.

— Час…

— Что «час»? — переспросил Роберт, пытаясь разглядеть аборигена.

— Я даю вам… час на отдых… Потом… если надо будет… волоком потащу её…

Ординатор бы сейчас помог… Через него их уже давно нашли бы остальные!.. Но его нет. Будто невидимой выдергой поддели и наживо выкорчевали, оставив сочащуюся тьмой рану в сознании… Даже когда пропадает связь с психосервером, всё далеко не так. Он просто как бы замолкает, немеет, как было в тоннелях до спуска в монолитный город.

— У тебя тоже белотелые Ординатора… — было спросил Роберт, но запнулся, не зная как сформулировать.

— Нет… — отрезал абориген и, кажется, усмехнулся. — Я избавился… от него сам…

Узкий тоннельчик доносил его голос слегка искажённым. Как марево раскалённой бетонки корёжит перспективу, так и он казался слоистым и размытым.

— Почему? — почти по-детски поинтересовался якут. Первое, что пришло в голову в качестве ответа — у него он тоже «барахлил».

— Носящий метку… не станет богом… — прошипел собеседник так, словно был вынужден пояснять очевидную истину не особо способному к разумению тугодуму. Худшего места для подобного пафоса, чем это — душная, тесная кишка, с одной стороны которой смерть, а с другой неизвестность — сложно было выдумать. — Кто умирает… на Ясной первыми?.. Знаешь?..

Роберт потёр глаза, задумался. Он не ожидал, что тот вообще станет отвечать. Ведь однажды уже дал понять, что гидом быть не хочет. Теперь стоило бы попытаться его расспросить. Главное, видимо, чтобы вопросы касались его лично.

— Слабые? — неуклюже предположил Роберт.

— В некотором роде… да… — усмехнулся издевательски абориген. — Психосерверы… Тот, кто… охраняет планету… легко расправляется… с ними… И с теми… кто на них… завязан через… Ординатора…

Абориген уже говорил об Ординаторе, перед тем, как утонуть в озере. Что-то вроде «не верьте приносящим дары». Тогда же он бубнил про протоволны и «подаренную» технологию «прыжка». Роберт понимал, что его слова не обязательно должны быть правдой. Слепо верить не стоило, ведь абориген мог как и ошибаться, так и банально обманывать.

— Зачем ты убил остальных? — Роберт опешил от собственной прямолинейности. Но вопрос ничуть не смутил беловолосого. Наоборот, что-то даже развеселило его:

— Догадался?..

— Логика. Ты один выжил. Из двадцати шести человек подкрепления.

Конец ознакомительного фрагмента.