Жизнь идет

Никита Сергеевич Буторов, 2022

Чего мы хотим от жизни? Сложный вопрос, не дающий покоя главному герою книги. Разочарованный во всем, он не видит смысла в продолжении своего существования, бесцельно прожигая дни на нелюбимой работе и в периодических запоях. Его окружают одни идиоты, он хочет, чтобы это просто побыстрее закончилось. Но в одну из "скучных" недель, он решает бросить вызов судьбе, самому себе, постепенно возвращая давно позабытую любовь к жизни, и находит свой смысл существования. Содержит нецензурную брань.

Счастье подобно бабочке-чем больше его ловишь, тем больше оно ускользает. Но если вы перенесете свое внимание на другие вещи, оно придёт и тихонько сядет к вам на плечо. («Человек в поисках смысла» Виктор Франкл )

“Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется.”

2 — Е Коринфянам 4:16

Часть I Смертная скука

Глава 1

Вновь коварное солнце беспощадно выжигает глаза. Пора вставать, новый день зовет.

Я по привычке перекатываюсь на спину и лежу так с минут пять, пытаюсь собираться с силами, снова осознать, что я жив, я что-то там должен и перед кем — То обязан, зачем-то должен куда-то идти. Этот ритуал буквально поднимает меняна ноги, дает единственную зацепку к извечному вопросу: зачем мне вообще вставать с этой долбаной кровати?

Вдруг раздался звонкий хлопок. Система умный дом уже позаботилась о завтраке (Я отвалил порядочное состояние, за эту навороченную фигню.), значит один из моих будничных ритуалов окончен, пора приступать к следующему, не менее бестолковому.

Завтрак получился на редкость отвратительным, как и всегда. Что же еще может состряпать тупая электроника, кроме несъедобных, но “полезных” харчей? Из коробки опять вещают о бесполезном дерьме с лживой улыбкой, натянутой на лицо. Какой нормальный человек будет улыбаться в 6 часов утра? Зачем нам показывают каждый день эти «довольные» рожи, учитывая, что новости они сообщают достаточно мерзкие и унылые. Лучше бы освещали новости про Тоттэнхэм. Похоже этот вопрос будет со мной до конца моих дней, так и оставшись без ответа.

Ладно, мне пофиг. Пойду «облизываться». Холодный душ с утра, ошпаривает и продирает до костей, так что хочешь ты или нет, но про сон точно забудешь на пару часов, а все сомнения в безнадежности всего, утихнут до следующего утра. То, что нужно обычному клерку, ненавидящему свою жизнь.

Тело готово к выходу в мир, осталось только запихнуть его в дерьмовые тряпки и можно отправляться.

Я езжу на работу со своим дебильным другом на его машине мечты под названием — «кредит на десять лет за гребанный кусок железа, который развалиться за 3 года». Он очень гордится тем, что выхватил такой лакомый кусочек, все время подговаривает меня вступить в их импотентное сообщество имбицилов — любителей кредитной кабалы. Условия, надо сказать, очень привлекательны: жена и дети, что сжирают тебе мозг по поводу и без, любимая работа на которой тебя и похоронят (хотя этот пункт у меня в наличии), и десять тысяч кредитов хрен знает на что, а главное зачем, и еще, чуть не забыл, коронное — пятница и логически следующие за ней выходные. Великий день, где ты нажираешься все время до полнейшего говна, осознаешь свою ничтожность, смотришь на веревку с мылом, в тайне от мира вожделея мечту сунуть в петлю свою жирную потную шею, но вовремя трезвеешь и вновь отправляешься в день сурка. Не жизнь, а сказка, но в детстве в место того чтобы слушать сказки о счастье ждущим меня через лет 20 за углом, я бил палкой дерево от раздирающий меня ненависти и читал сраного Достоевского, где на каждой странице тебе суют в рожу тлен, уныние и ненависть ко всему. Спасибо моей любимой бабушке за прекрасное детство. Наверное, поэтому я воздерживаюсь от такого ‘утопически' заманчивого предложения.

Мы встречаемся обычно где-то в 7:30, залезаем в его драндулет и пока добираемся до работы, трендим о всякой хератени, без особого интереса со стороны друг друга. Обычная штука чтобы убить тишину, пока на радио не удосужатся включить настоящую музыку, а не пародию из их до ужаса коррумпированных чартов. Сегодня не исключение:

— Привет Кальяс.

— Здорово Жирдяй — Я не очень помню почему так его называю, ведь во мне как минимум на пару килограммов жира больше, но привычка сильная штука, да и он уже перестал обижаться. Истинное его имя — Александр.

— Вот скажи мне, нахрена я каждое утро езжу с таким ублюдком как ты?

— Потому что тебе надо рассказывать свои дерьмовые истории из своей дерьмовой жизни хоть кому-то, а так как мне лень тащится до остановки, я покорно вверяю свои уши в твою милость. Плюс, мы вроде как друзья.

— Исчерпывающий ответ, но ты все равно ублюдок.

— Ладно тебе, не злись хрюндель, давай заводи свою шарманку. Что там опять приключилось в твоих райских семейных садах?

— С чего ты взял что, что-то случилось?

— А у тебя все на лице написано.

— Ну жена опять всю плешь проела, что нам нужна квартира побольше.

— А ты в фастфудах поменьше жри, глядишь и отыщутся в вашем гнездышке лишние квадратные метры.

— Очень смешно осталоп. Я ей богу не понимаю, чем ее не устраивают наша трешка, все умещаемся, но нет она маленькая, детям нужно больше места, ты о нас не думаешь, пропадаешь на свой работе и в баре со своими дружками мужланами. Надоела.

— А как же великая нерушимая сила любви? Или ваша семейная лодка дала трещину?

— Нет, просто она иногда сильно давит. Не понимает сколько сил я потратил, чтобы было хотя бы это. Она меня любит, просто не очень понимает, как зарабатываются деньги на жизнь, вот и все.

— Ну да, ну да, все остальное — просто идиллия и сказка.

— Заткнись, смотрел новую комедию?

— Про придурочных имбицилов укравших бабки у одного еще более дебильного олигарха? Нет, на такое дерьмо я не хочу тратить свои мозговые клетки.

— Ой, я забыл, что ты предпочитаешь выссывать их в унитаз после целой бутылки виски. А что же ты тогда любишь смотреть? Педерастическую порнуху для гребанных снобов?

— Смешно, я рад что ты сохраняешь чувство юмора дружище. Порнушку я конечно иногда поглядываю, но не педерастическую. А вот фильмы мне по душе от великих менторов своей профессии: Соррентино, Андерсона, братьев Коэнов и все в таком духе.

— Ох ты ж глянь те, у нас тут засранный эстет. Смотришь всякую без интересную, тягомотную чушь.

— Ну сюжет, признаю, у некоторых может быть иногда действительно скучный, не спорю. Хотя истории как правило, до ужаса банальны, но переданы с душой, малейшей дотошностью к деталям. Проработка сюжетных линий впечатляет и все ружья, повешенные на стену по Чехову, выстреливают и не с бухты барахты, а так как надо. Но люблю я их не из-за этого.

— А из-за чего же умник?

— Картинка. Понимаешь жирдяй, то как они снимают, выстраивают кадр и прочее, есть в этом что-то магическое, что приковывает взгляд и даже иногда заставляет восхищаться жизнью, жаль, что только через гребанные пиксели, но хоть где-то.

— То чем ты восхищаешься на картинки, окружает тебя повсюду в реальном мире, вон сходи в парк — там тоже красиво. А вот если история сама по себе скучная, хрен ее что спасет, и она так и останется говном, возможно в вылизанной до блеска упаковке, но говном!

— Есть то это везде, — Я сделал вид будто не слышал второй части его словесного поноса. — Но вот в реальной жизни это дерьмо дерьмом, а в фильмах получается как-то живее и величественней, в этом и вся загадка. А спорить о сценариях я с тобой не собираюсь, потому что ты хрен убедишь меня, я тебя.

— Странный ты. Знаю тебя лет пять, а впервые о таком слышу. Хотя это даже очеловечивает тебя. Я думал ты просто ублюдок, ненавидящий все, а нет и у тебя ахилесова пятка нашлась, хоть что-то тебя может восхитить.

— Да иди ты в жопу. Что, сегодня пятница, опять нажрешься, как выразилась твоя женушка, с друзьями то ли мудаками, то ли мужланами?

— Ну какой же ты все-таки выродок. Да я пойду в бар с друзьями. Тебя не зову, потому что твоя тоскливая, серая рожа всех приводит в уныние и вызывает рвотные рефлексы.

— А я и не собирался, я вообще подумываю завязать с алкоголем. Денег уходит много, а толку мало.

— Я это слышу уже в пятый раз, а по итогу ты нализываешься в своей конуре в одиночку.

— Ну жирдяй и Рим не сразу строился. И не всегда я в своей квартире пью. Иногда и в бары для разнообразия захаживаю. Но говорю тебе, я с этим когда-нибудь покончу.

— Ага, когда бутылки перестанут сами к тебе тянуться. Мечтай!

— Ты тоже это подметил? Мне кажется это божьим приведением, что алкоголь сам ко мне бежит, а как говорится дареному коню в зубы не смотрят, скорее всего в этом и кроется причина моего алкоголизма — в божьей воле.

— Ой завали свое хлебало латентный алкоголик, приехали. До понедельника мудила.

— До понедельника жирдяй, если, конечно, твоя ненаглядная не прибьет тебя сковородкой, пока ты будешь спать в алкогольном стазисе.

— Иди на х..

Глава 2

Остаток фразы я не услышал, да в принципе и все равно. Вот он, снова предстал перед моим взором, мой персональный ад, состоящий из 36 этажей. Моя «любимое” рабочее место.

Что бы описать мою работу, приведу такой пример. Если бы Оруэл здесь тратил свое время, хрен бы он, когда написал и “Скотный двор” и “1984”, просто потому что, образ большого брата, следящего за всеми, невозможно было бы представить в этих стенах, хоть в самых фантастических снах. Здесь даже мухи не будут следить за тобой, а про начальников я вообще молчу. Всем тут настолько похрен, что я не понимаю, как наша фирма до сих пор работает. Ты можешь в принципе даже не приходить сюда, никто не заметит и нечего не изменится, все, как и было магически работающим дерьмом, так им и останется. Зачем же я сюда хожу, в это место, что я называю адом, ведь проще же лежать дома, ничего не делать, так еще и бабки получать? Все просто, мучение хоть что-то. Для меня заполнять тонну бесполезных бумаг, наблюдать как страдают другие сознательные служащие и ловить от этого своеобразный кайф, в сто раз веселее не жили тупо сидеть дома и считать швы в потолке, ковыряться в пупке и испражняться в привычном и более комфортабельном толчке. Так хоть не сойдешь сума и посмеешься с коллег — Идиотов.

Занимаемся мы производством и распространением вентиляторов — это то, что было до кондиционеров, пыталось выполнять их роль, но получается это ужасно. Мы существуем как фирма, за счет того, что они дешевые. Не у всех есть денежки, чтобы потратить на дорогие хорошие кондеи. Здесь вы и натыкаетесь на нас, пытаясь сэкономить, но получаете вы кусок дерьма, не спасающий от жары, а лишь создающий слабенький поток теплого воздуха, болтающегося по комнате. Мой совет — лучше потратьтесь, избавьте себя от лишнего геморроя.

Наш офис располагается на 23 этаже. Вид оттуда открывается на помойку. О какие красоты и запахи слышит мой тонкий собачий нюх, все время восхищаюсь и тем, и тем. Лифт, кстати не работает и мы успешно занимаемся каждый день скандинавской ходьбой вверх и вниз. Наверное, поэтому у нас никто не курит, а те что курили давно сдохли (попробуйте-ка вы за день раз десять подняться и спуститься с 23 на первый и обратно, а тем более будучи курильщиком).

Закончив свое великое восхождение по дороге тысячи ступеней (на самом деле их около 552, все вечно сбиваются после 400, но мучений на миллион), меня встречает самая тупая рожа на свете. Ее обладателя зовут Шил и поверьте мне, вы не найдете более тупого существа чем он. Его задача охранять нас, или себя, или просто приходить и сидеть. Мы всем офисом долго бьемся над этой задачей и решения так и не нашли, ведь по факту зачем охранять место, где нихрена нет, всем на все положить и самое ценное это компьютер более похожий на тот, что создал Тьюринг, чем на современные модели. Выглядит наш защитник конечно грозно, но не отличит пистолет от банана. Я серьезно. Мы проверяли. Вроде бы его взял наш пред-пред-предыдущий начальник, он приходился ему дядюшкой и сжалился над бедолагой, а после как-то и увольнять жалко. Хотя, по-моему, его пытались уволить, но он этого не понимал и просто продолжал приходить сюда. Может он и сейчас является безработным, но в такие подробности мне лень лезть.

— Привет…

— Сдраствуйте.

— Помнишь меня?

— Неа.

— Отлично держи конфетку.

— Пасыбо

Я всегда ношу с собой конфетку, дабы порадовать этого балвана. Он единственный кто меня не бесит.

Глава 3

Наконец и пришел черед последней баррикады, разделяющий меня от дня, прожитого впустую. Как всегда, добросовестные мученики уже на местах, трудятся в поте лица, заполняя кучи бесполезных бумажек, параллельно метая шуточки во все стороны. Эти люди представляют из себя личностей, давно потерявших вкус к жизни и медленно опускающихся на социальное дно, в общем несколько моих копий. Они уже во всем разочаровались, и прекрасно понимают, что отсюда им вряд ли когда-то удастся выбраться, только если кампанию наконец прикроют, у них возможно появится шанс. Хотя кого я обманываю? Все мы здесь обречены.

На самом деле таких фирм как наших, в мире полно. Сюда, в основном, приходят поработать первое время набраться опыта, подзаработать, дать старт карьере, а потом, как они наедятся, свалить ко всем чертям из этой дыры, попытаться устроиться на нормальную работу и спокойно наживать жирок, те же кого эта рутина затягивает остаются здесь навсегда, постепенно начиная ненавидеть все и вся. Но и здесь мы особенные. Наша дыра настолько страшна, что отсюда просто никто не выбирается, потому что фактически карьерный и еще какой — Либо рост отсутствуют. Придешь к нам на месяц останешься на всю жизнь, пока смерть не вытащит твое мертвое тело из долбаного проперженного кресла. И если вы думаете, что я шучу, то нет. Был тут у нас один дедок, работал с самого основания, с 1995 года. Пришел бодрым тридцати летним мужиком, а вышел в могилу. При чем коней отпустил он именно на гребанной работе, поедая жирные крылышки из забегаловки на 4 этаже. Жуткая смерть. Порой задумываешься не проще ли лечь под поезд, да закончить поскорее со всем дерьмом.

— Здорово Кальяс.

— И тебе не хворать Бобр.

— Ты уже заполнил форму е-211 на возврат партии вентиляторов из Гонконга.

— Нет, я впервые слышу об этом, что у них случилось?

— Да сраные узкоглазые не умеют пользоваться электроникой. Говорят, что мы прислали им бракованный груз, а на деле сами понавтыкивали на своих заводах их где только можно, вот они от перенапряжения и крякнули.

— Так если их вина, при чем тут мы?

— Там в контракте оказался какой-то хитрый пункт, который может прочесть только человек с пятью лупами или хитрожопый узкоглазый, по которому в случае любой поломки мы оформляем возврат.

— Какого хрена тогда наши юристы не изучили эти бумажки нормально? Все же в курсе, что узкоглазые хитрые черти.

— Я откуда знаю просто заполни форму и все.

— Ладно хорошо сделаю.

— Отлично.

Бобр у нас своего рода главный. Зовут его Нордон. Конечно в царстве анархии — это весьма условная роль, но с другой стороны и в единственном в мире анархическом государстве — Гуляй поле, был свой начальник Махно. Сравнивать Бобра и Махно, это как сравнить жопу с пальцем, но весьма отдаленно пойдет. Он находится здесь уже 17 лет. Типичный среднестатистический мужик с семьей и алкогольной зависимостью — бытовуха короче говоря. А Бобром я его называю потому что он постоянно грызет карандаши. Мне кажется он с легкость может потягаться с любой супер — пупер на все щели умной точилкой и возможно даже не проиграет. А так в принципе мужик не плохой, особо не наседает, трудиться за свой кусок тихо мирно, но идиот такой же, как и все.

Я направился в свой тронный зал. За восемь лет неустанной работы, меня почтили собственным кабинетом, хоть и без одной стенки и двери, и без окон. Но на такое грех жаловаться. У меня, у единственного тепло зимой и более — Менее прохладно летом. Не знаю из-за чего, но я доволен.

Стол как всегда был завален кучей бумаги, ждущей своего час. Где же эта чертова форма?

— Каль помоги мне передвинуть стол.

— Зеленый тебя стучаться учили?

— Ты совсем башкой поехал? Куда стучаться?

— Не знаю, не мои проблемы. Ко мне без стука нельзя. Весь офис об этом знает. И я тебе не дружок, для тебя я мистер Кальяс.

— Господи, ладно.

Он постучал об пол.

— Теперь поможешь?

— Нахрена тебе двигать стол?

— В моем углу слишком жарко, я задыхаюсь.

— Так возьми один из вентиляторов со склада, придурок.

— Это говно не помогает.

— Ну тогда попроси болвана на входе тебе помочь, он все равно бездельничает. Все не мешай мне, я занят.

— Ну ты и мудак.

— Иди в жопу, говнюк.

Зелёный у нас относительно новенький, всего здесь девять месяцев, но уже начинает понимать куда и на сколько он попал. Даже уже начал перенимать нашу форму общения. Скоро тоже свыкнется со своей судьбой.

Черт, да где же эта бумажка? Может этот мудозвон Бобр просто забыл мне ее положить.

— Эй Бобр — Крикнул я на весь офис. — Ты точно принес мне эту засранную форму е-211?

— Да.

— И куда положил? Я уже пол часа не могу ее найти.

— Я кинул ее куда-то на стол. Хотя там такая куча говна, что я не удивлюсь если ты ее не найдешь.

— Завали хлебало, распечатай мне новую и принеси, а иначе сам возись со своими желторотыми друзьями.

— Ладно членосос, будет тебе форма, только закончи ее до вечера.

Меня окружают одни идиоты.

Вообще, я мог бы бросить эту работу, да и в принципе забыть это слово навсегда. Года четыре назад, как в одном из голивудских фильмов, снятым придурком для придурков, мне пришло письмо, в котором говорилось, что у меня был, где-то там, в огромном мире, какой-то родной (вроде бы со стороны отца) дядька, очень богатый. Он помер и так сильно не хотел оставлять свое богатство своим ублюдкам детям, только и ждавшим, когда старичок окачуриться, что вспомнил обо мне и сделал главным получателем всего наследства. Сумма там была очень даже кругленькая, но я не прятал деньги под подушку, как какой-нибудь необразованный чукча, а аккуратнейшим образом пускал постепенно в оборот. Их вполне хватит до конца моих дней, даже если я буду каждый день валяться на пляже с утра до ночи и ничего не делать. Но этим я на занимался вдоволь и в школе, и в универе. Это бы свело меня с ума. Поэтому, наверное, я все продолжаю работать в этой дыре и дышать одним воздухом с этими остолопами. Или я просто не представляю для себя иной жизни, все-таки тридцать четыре года прожитых в окружении сброда, с которым даже невозможно обсудить работы Замятина, Тургенева, Кафки, Стейнбека, сходить на художественную выставку, посмотреть хороший фильм, да и просто поговорит о чем-то кроме баб, алкоголя и железяк на колесиках, напичканных ядовитом газом, оставили свой след. Конечно у меня сохранилась тяга к прекрасному и вкус, воспитываемый с детства, моей драгоценнейшей матушкой под чутким руководством отца, с ярко выраженным вкусом миндюлей, отлично стимулирующим к познанию всего и вся. Но это больше походит на отголосок былого меня. Тот юный, критически развитый скептик с высокими целями, (Я был первоклассным задротом) задохнулся в прокуренном дешевом баре в стакане из-под дрянного виски, оказавшись в университетской свободе без надзора родительских глаз.

Ладно хоть ума хватило не обрюхатить какую-нибудь потаскуху и воспитывать вечно орущих спиногрызов.

Глава 4

Не прошло и дня как Бобр положил мне на стол только что отпечатанную форму е-211. Я сильно надеялся, что лень возобладает над ним или же желание побыстрее нажраться в баре в двух кварталах от нашего офиса. Но реальность принесла мне разочарование. Видимо дело было по настоящему важным, а значит я действительно кровь из носу должен заполнить трижды проклятую бумажку.

Конечно может показаться, что это легко. Ни черта, просто мимо, гуляй. Что бы оформить ее как подобает, нужно спуститься в архив (10 этаж), найти этот чертов заказ, выдумать анкету почему оформляется возврат, учесть все недочеты и только потом уже заполнить форму и отдать вышестоящему гражданину — Мудозвону, что бы он засунул ее в жопу еще более высокопоставленному гондону. В общем работы по горло. Свинтить по раньше отсюда в пятницу не выйдет. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит.

Что ж, раз назвался груздем полезай в дерьмо или в кузов, зависит от степени вежливости произносящего. Пришлось тащится в архив и в груде старых бумаг, давно покрывшихся пылью, неистова стремящихся наконец слиться с природой и вновь переродиться в дерево, желательно на той планете, где про род людской слыхом не слыхивали, капаться до вечера.

Господи, какой век за окном, у нас есть умные кухни, машины, компьютеры в конце концов калькуляторы, без них я бы давно сдох, так что именно они мои фавориты в технологическом прогрессе. Но нет, нужно как в древней Греции или Вавилоне, или еще в каком-нибудь античном средневековье хранить во всех возможных формах, кроме как электронной. Эти тонны макулатуры, способные убить любого своей тяжестью, так еще и в нашем раздолбайском-пофигистическом коллективе, конечно же никто и никогда не будет заниматься маркировкой, сортировкой и прочей цивилизованной деятельностью.

Просто представьте: огромная комната с 20 добротными столами и все пространство до середины высоты заполнено в хаотичном порядке бумагой, вроде бы черт возьми важной. Пройти там можно аккуратно, следуя вдоль троп вытоптанными смельчаками, очень сильно нуждавшихся в документах, что готовы были рискнуть жизнью. Где мне найти эти файлы гребанных поедателей любой живой твари, черт знает.

Я в принципе люблю азиатов, в особенности их философские взгляды на жизнь. Мне нравится их смиренный и трудолюбивый образ жизни с конфуцианскими и даосскими вплетениями во все что можно. Но сейчас я просто возненавидел всех этих мелких узкоглазых ублюдков. Мало того, что они скоро мир захватят или раздавят своей ста миллиардной массой бесконечно плодящегося населения, так теперь из-за них мне еще задыхаться от пыли.

Проведя порядочное количество времени в этих бумажных джунглях, прочувствовав всю силу боли от порезов бумагой (серьезно, мои пальцы и кисти просто располосованы, такое чувство будто на меня напали мелкие гномики с мелкими ножами и пытались изнасиловать как распоследнюю обитательницу подворотен) я таки разглядел китайские символы на одном из документов. Слава яйцам — это были именно те желторотики, которые купили у нас вентиляторы. Мне даже захотелось напиться и забыться от такого счастья. Но не было времени и бутылки под рукой (наглядное подтверждение того, что Жертрест нагло наговаривает на мою персону, бутылки не постоянно тянутся ко мне). Меня ждало следующее испытание — выдумать 1001 причину почему наш высококачественный товар на поверку оказался дерьмом и как это можно исправить.

Моим первым предложением было бы собрать все товары со всего мира, сжечь их, потом все конторы, производившие его, убить всех людей причастных к этому и вычеркнуть из памяти людской раз и навсегда все упоминания о нас.

К сожалению мой здравый смысл, хоть и с улыбкой, решил отбросить такой фатализм и попробовать что-то более реалистичное.

Спустя два часа, весь вымотанный, злой, агрессивно настроенный к галактике, судьбе, людям, я таки закончил заполнять форму и поднявшись в офис сунул ее в рожу Бобру, забрал куртку и ушел с работы. Не уж-то этот день наконец начинает подходить к концу?

Глава 5

Настроение было весьма паскудное. Нужно было это хоть как-то исправить, ведь засыпать очень злым вредно. Просто злым еще более — Менее. Пожалуй, когда человечество изобретет способ расслабляться иначе, не жили нажираться до белой горячки, мир станет чуточку лучше и безопаснее, отчасти.

Алкоголь очень опасная штука, не хуже наркоты, но за то легализованная. Честно могу сказать, я за такой расклад вещей. Знаете, почему? Ответ прост до неприличия, меня бесят чертовы кайфарики. Каждый второй укурш считает своим долгом высказать две “прописные истины”: алкоголь куда опаснее наркотиков и естественно открыть миру долбаный поток своих дебильных мыслей, о чем угодно. Серьёзно, поговорите с любым уродом, что предпочитает гашло или примитивную травку, это неудавшееся наглядное пособие почему надо делать аборт прополоскает вам абсолютно все мозги своим бессмысленным восприятием мира.

По мне уж лучше пусть люди бухают, так куда лучше и если они начнут травить байки, то те с вероятностью в 99 процентов будут веселые ну или по кране мере жизненные. Без всякой хиповской херни о мире во все мире и прочих приблудах.

А что до здоровья, кому не плевать на здоровье? Если ты лезешь в стакан, выкуриваешь косяк, то один хер ты заочно подписал бумажку о согласии на приобретение туберкулеза, рака или еще какой неприятной болячки, с которой в принципе можно смериться по прошествии времени.

Вот это меня унесло в бессмысленные рассуждения, но продолжим.

Я решил ограничится одним баром, выпить не больше бутылки, после чего выхватить такси и укатить в свою пещеру. Бэта — Версия настоящей попойки. Благо бары доступнее чем общественные туалеты, да и что греха таить просто встречаются чаще, хоть они и вполне успешно совмещают два в одном. Мы же все воспитанные люди и ходить испражняться за ближайший угол это низко. Любой бар обязан быть снабжен туалетом, хотя бы просто унитазом. Учитывая какую нагрузку, они предоставляют организму, это их непосредственный должок перед человечеством.

Долго выбирать не пришлось и не хотелось. Зашел в первый попавшийся. Им оказался-«два медведя». Благо меня там знали. Точнее меня знают во всех барах в пределах километра от офиса. На смене работал Джо. Это не его настоящее имя, просто так людям удобнее, а он как хороший бармен, приспосабливается под нужды потребителя, да и еще обычно очень буйного под действием дионисовских вод.

— Привет Каль, тебе как обычно?

— Здравствуй Джо, если у вас не обновился ассортимент ядов, стоящий моих утончённых вкусовых рецепторов то да, как обычно.

Он быстренько налил 50 грамм водки.

— Спасибо.

В один замах опрокинув первую, по отработанной схеме, Джо наливает еще. И так по кругу раз 7,8,9 но до 10 никогда не доходит. Я ненавижу заканчивающие, ставящие точки и начинающие расчет по новой, цифры. После плавно перетекаю на виски. Тут уже стаканы больше, значит и их содержимое увеличивается в геометрической прогрессии.

Бутылкой уже не ограничится.

Разделавшись с пятым по счету стаканом меня окатило волной опьянения. Голова немного закружилась, на лбу выступил пот и кончики пальцев начало покалывать. Алкоголь творит свою магию — Веселье не спешно подкатывало и разгоралось пламенем в моей груди.

Неожиданно заиграл старый добрый Элвис, как раз песня моя любимая — “Time o clock”. Ноги сами пустились дрыгаться, изображая классический рок — Н — Ролл сороковых. Со стороны могло показаться, будто у мужчины случился инфаркт, и он не произвольно двигается, призывая окружающих на помощь (всем здесь, кроме барменов, насрать если кому-то станет плохо.), но наплевать. День был слишком плохим что бы вдруг начать считаться с общественным мнением.

Далее к моему восторженному удивлению врубили три песни Black Sabbath подряд. Я был в не себя от счастья и отдал всего себя старине Оззи. Отплясывал как дурак в городом одиночестве под взглядом уставших и не понимающих глаз. Какой-то мудак даже начал свистеть. Я, не отвлекаясь от танца, наотмашь кинул ему чтоб он завалил свою хлеборезку и послание дошло. Мужик успокоился.

Все хорошее когда-то кончается и пластинки тоже, музыка заменилась на какую-то современную попсу. Ноги ошалев от такой дерзости готовы были отказаться совершать любые действия в знак протеста, но я их хозяин и они будут делать то что захочу я. А захотел я вернуться к барной стойки и шлефануть вечер тремя бутылочками пива, после чего наконец расплатиться и отправиться на поиски блудной кареты, что довезет меня в мой прекрасный замок тридцати четырех летней прнцесски, очень сильно напоминающей медведя.

Глава 6

Я не мог поймать такси очень долго. Просто брел по направлению к дому и не одна машина не откликалась на мой поднятый к небу большой палец. У меня есть два предположения поэтому поводу: либо моя предательская походка выдает мое не трезвое состояние и то что я вполне могу запачкать салон своей блеватней, либо я слишком стал походить на бомжа.

Следуя по дороге в направлении дома, передо мной открылась улица, в народе называемая “дешёвое веселье” или проще говоря квартал проституток. Здесь есть женщины на любой вкус и цвет. Если ваш муж похотливый альфа самец, в пятницу не вернулся домой, то скорее всего он надрался в баре и очутился либо в отделении, либо здесь. Столько красивых дамочек в поисках лёгких денег торгуют своим красивым телом (иногда и вовсе не красивым, даже наоборот, но на вкус и цвет и ценник товарища нет), что может показаться иных профессий для женщин не существует.

Я бы сказал на этой улице издох феминизм.

Тут не вольно ловишь себя на мысли, о сложности и трудности такой работы, да еще сопровождаемой постоянным осуждением. Почему, например, когда скульптор, строитель и прочие профессионалы ручного труда, работают своими руками, то есть используют определенные части тела, то это досточтимые профессии или на крайняк не вызывающие общественного порицания, а когда речь заходит о всем что ниже пояса, то сразу начинаются оскорбления, похабщина и упадок нравов, а ведь то что они делают вполне можно считать искусством ну или добротной работай, что помогает большой массе общества на ровне с врачами. При чем чаще всего это слышится от ублюдков, что сами не прочь воспользоваться таким явлением, как проституция. Главная претензия — мол торговать телом — Грязная паршивая идея, лишающая чести и достоинства.

Вообще ведь, торговля телом сопровождает всю человеческую историю. Величие древнего Рима построено на продаже тел, как и для работы так и для веселья, в Америке и России рабство отменили только в середине 19 века. А ведь уже через 60-70 лет появятся первые машины и самолеты.

Конечно, не поймите превратно, рабство — это ужасно и мерзко. Оно должно остаться позади. Но продажа своего тела на короткий промежуток времени с заранее оговоренными условиями, для сексуальной разрядки — это совсем другое. Тут нет ничего позорного. Просто самая обычная помощь другому человеку за вознаграждение, при чем в удовлетворение истинно природных потребностей. Но самое гнусное в этой истории — роль государство. Оно уголовно наказывает и порицает такую деятельность, хотя могло бы иметь с этого не плохой доходец, найдя наконец деньги на социальные проекты, о которых чиновники постоянно ноют, плюс создать рабочие места. Но оно продолжает глупейшим образом гнуть линию каких-то вымученных из средневековых заветов моральных ценностей и своих институтов, тем самым уводя огромный денежный поток в ‘тень”. А может они просто не хотят палиться? Кто знает?

А к чему я задвинул эту пьяную телегу? Просто перед о мной предстала картина, как старая, судя по всему выжившая из ума бабка, в хрен пойми во что разодетая орет на пол улицы на шлюхенций, мол вы сгорите в аду, мерзость гадость, потаскухи и все далее прелагающееся по списку. Девушки не реагируют, привыкли я думаю. По — Любому это их не первая и не последняя сумасшедшая. За помощь людям так поливать говном, верх неуважения.

Всё-таки странные мы создания, до ужаса противоречивые и глупые.

Хорошо хоть эта бабка до меня не домогается, а то от тупости окружающего мира и так блевать охота, (алкоголь дает о себе знать) так еще и нотаций хрен пойми от кого мне не хватало.

Наконец-то хоть одна машина остановилась. Надеюсь не вонючие педерасты, а то мужик, сигналящий в 12 ночи на улице красных фонарей, не всегда может быть понят так как надо.

— Те куда мужик?

— Да пару кварталов отсюда на север.

— За сотку подкину.

Это был чистой воды грабешь, тут расстояния максиму на полтинник, но организм требовал срочнейшим образом переместиться домой, так что я согласился и с огромной жабой, сжимающей горло вручил этому подонку сотню.

Пятнадцать минут езды, двадцать минут чистой ненависти к жлобу, и я у себя дома в своей постели не слишком злой, а значит готовый уснуть и очутиться в мире фантазий на примерно часов десять. Но…

Всегда есть, но неважно пьяный ты или трезвый. В любом состоянии, каждый вечер, когда я готов ко сну, где-то изнутри, подобно крысе, что стала невольной участнице средневековой пытки с применением нагреваемого железного ведра и человеческой плотью — преградой, (надеюсь понятно, о чем речь, если нет, то идите нахер.) продирается немой приставучий вопрос — какого черта я до сих пор не всадил пулю в лоб?

Бессмысленная вереница сотен секунд и минут давно минула, не оставив за собой не одной причины продолжать существование. За чуть больше 30 лет, я не достиг ничего, абсолютно. И самое обидно, у меня не было и шанса. Университет не дал мне ничего, кроме алкогольной зависимости. С полученным диплом всюду меня слали на три буквы. Если бы не денежки моего покойного дядюшки, то страшно подумать в какой — Канаве нашли бы мой холодный и пропитанный алкоголем труп.

Но даже с таким количеством денег я не смог найти занятие, смысл своего существования. Разгульный образ жизни наскучил быстро. Буквально через пару месяцев меня вновь окутало всепожирающая тьма собственного я. Отчаяние привело меня к поискам любой работы, ради одной цели — занять себя и отвлечь от всем известной грустной мысли, но и это черт возьми не помогло.

И что в итоге? Я скотски пьяный, лежу в своей грязной постели и желаю застрелиться, не имея ни одной причины ради которой стоит жить. Почему бы не сделать это?

Мое пьяное сознание поднимает жирное, обрюзгшее тело с кровати. Нетвердой походкой я выхожу в коридор, к шкафу с одеждой. Чуть ли не падая оказываюсь на полу и тянусь к холодной стали маленького сейфа, купленного с одной конкретной целью. С третьего раза угадываю пароль, который так и не смог запомнить и достаю маленький “бабский” барабанный пистолет. Патроны в нем заправлены еще с покупки.

Перед глазами проносится вся жизнь. Дрожащие пальцы сжимают металлический прихват, но рука не слушается, противиться импульсу. Я просто не могу приставить его к башке.

С двадцать минут не выпуская пистолет из рук, просидел я в прихожий борясь своим разумом со своим же телом, но рука так и не поднялась. Я трус, чертов трус, что только способен ныть, Мерзкий урод, отравляющий жизнь себе и всему вокруг, не способный совершить единственный верный поступок.

Меня вырвало. Здесь тело подчинилось и инстинктивно рванулась к толчку. Оружие естественно выпало из рук. Выблевав все что можно, в очередной раз смерившись со своей судьбой, подавшись страху, я спрятал пистолет в сейф и вернулся в кровать.

Алкоголь начал не много отпускать. Чувства внутри успокоились, осталось разочарование и отвращение. В очередной раз я струсил. В очередной раз я просто заснул, как бывало не раз.

До завтра ублюдочный мир.

Глава 7

Началось. Солнце взошло и озарило своим долбанным свечением мои глаза. Почему я не задернул шторы? Но уже поздно. Голова во все услышенья заявила, что она раскалывается и не при каких условиях не собирается возвращаться ко сну. Делать нечего придется полутрупом идти на кухню и искать сранные таблетки от бошки. Надеюсь они вообще у меня остались.

Про вчерашнюю “вспышку” даже и вспомнить не хотелось. В который раз все заканчивалось ничем, так что осмыслять подобное порядком поднадоело. Лучше просто продолжать надеется на один из двух возможных исходов: либо когда-то я застрелюсь, либо что-то сделаю со соей жизнью, найду ей цель. Первый вариант куда вероятней.

Ощупью с достаточно большим трудом я оказался в электронном раю. Умный дом ведь как никак, и именно кухня более всего подходит под это описание. Здесь автоматизировано все — от ящика, где хранятся тарелки до мойки. Единственным островком средневековья остался маленький шкафчик, где я храню разную хрень и лекарства. Открыв его и взяв здоровую «аптечку» (с возрастом она становится все больше и дороже. Это нормально, чем старше ты становишься, тем быстрее ты разваливаешься. Горы таблеток пропорционально растут вместе с тобой, они как игрушки в детстве, сопровождают твою жизнь постепенно меняясь, и к 18-20 годам ты окончательно осознаешь, что вырос стоя на кассе в аптеке за какой-то химической фигней.) я пытаюсь нашарить абелгол. Самое мощное средство от боли в башке, правда побочки жуткие. Эта херь убивает все: печень, желудок, даже губит простату, но боль в башке побеждает за считанные секунды, так что я готов погубить немного своих органов.

Ааах…действие мгновенное. Теперь можно и пожрать. Чем сегодня меня порадует мешленовский проводной повар? Яичница с беконом. Пойдет. Главное набить желудок каким-нибудь дерьмом, что бы он не стонал как сука во время весенней случки с кабелем.

По телеку опять крутят говно. За каким хреном вообще я включаю его каждое утро? Ах да, мы же современное общество, а я его часть с его навязанными стандартами, прививаемыми на протяжении многих лет. Мы уже нихрена не можем делать без чертовых теликов, телефонов и компов. Даже в туалет сходить, и то телефоны берем с собой. Такое чувство что это уже просто внедрилось в гены и передается по наследству. Скоро вживим себе в кожу сранную электронику и будем как автоботы разгуливать.

Кое как натолкав в себя еды и чуть не блеванув, настал черед душа. Нужно привести себя в порядок, а то мой вчерашний прогноз что я похож на бомжа начинает превращаться в диагноз. Черт, все бритвы закончились. Придется скрябать лицо единственной, такой же тупой, как и болван, последней бритвой. Три пореза, день обещает быть веселым.

И заключительная процедура-«облизывание». Я залез в ванную и включил холодную воду. И тут бац, меня ошпарило всего, самым что не наесть адовым паром. Я на секунду подумал, что извергается Везувий и потоки лавы добрались до меня. Пытаюсь врубить холодную, нихрена не выходит, выпрыгиваю к черту из ванной падаю на сранную плитку, да еще при этом сильно приложившись бошкой об умывальник. А это горячее дерьмо все льется и льется. Все тело в гребанных ожогах.

С грехом пополам наконец-то вырубил горячую и от греха подальше вообще всю воду. Позвонил в управление домом. Наорал в трубку этим ублюдкам, в красках описал, что я делал с их мамашами, как они будут гореть во всех кругах ада, конечно же пообещал, что я их засужу, на что мне ответили, мол на сегодня отключили холодную воду из-за неисправности чего-то там и в парадной уже неделю весит объявление, предупреждающее об этом.

Господи какой век на дворе. Мы летаем в космос, занимаемся еще кучей научной фигни, но не можем починить сранную канализацию, что бы она не ломалась каждый месяц (да раньше такое уже было, но объявление я замечал и тихо злился про себя, но этот раз меня просто выбесил.). Поняв, что хрен я намою свое изможденное тельце, возненавидя коммунальщиков с еще большой силой, с шишкой на башке, да еще и которая кровилась, я принял решение прогуляться до больницы, проверить нет ли сотрясения, да и просто поглазеть на бабок что дожидаются там в коридорах своей смерти.

Глава 8

Больница была не очень далеко от моего дома, всего квартал. Погода на улице стояла сносная. Я дождался пока рана покроется корочкой, смыл остатки крови огненной водой и пошел пешком, искреннее вызывая жалость у прохожих.

Мой город иногда поражает меня. Вроде такая уродская, серая архитектура, убожество, одним словом. Но в лучах послеобеденного солнца, что-то произошло такое, что дома становились милее сердцу, даже самые убогие. То ли игра цвета и света, то ли дело у меня действительно сотряс, но смотреть на это становилось приятно, и прогулка превращалась в удовольствие (конечно до тех пор, пока не начнешь слышать шум улиц, он способен испортить все.)

За двадцать с небольшим минут, миновав квартал, наконец показалось здание больницы. В нем было этажей 6, ровный прямоугольник с выпирающим козыркем на первом этаже и прилагающимся кафетерием — Столовой справа такой же формы. У входа с левой стороны от лестницы, была парковка для детских колясок и соответственно уйма мамаш с орущими мелкими засранцами, а с права стояли скамейки, плавно утекающие в маленькую рощицу. Их облюбовали местные бабки, уже чувствующие, что старуха с косой где-то рядом, медленно подбирается, и от того заставляющее еще больше воспринимать в штыки любое проявление сильной молодости, по крайне мере днем это была их территория, ночью нашлось бы много желающих поспорить о принадлежности этой рощицы.

Быстро взлетев по ступеням к тяжелым дверям (зачем в больнице ставят тяжелые двери. Если у человека будут сломаны руки или инвалид колясочник приедет на своей “Ламборгини”, они же хрен смогут их открыть, и я сомневаюсь, что охранник или медсестра поспешат им на помощь), приложив немного силы, что б их открыть я оказался в регистратуре, первом звене смерти. Здесь хранятся все данные о больных и обитают, сопоставимые по ненависти ко всему и вся с налоговиками, медсестры.

— Здравствуйте можно ли попасть сегодня к хирургу?

— Сегодня он принимает в 511 кабинете, у вас есть запись?

— Наверное если я спрашиваю можно ли попасть к нему, то скорее всего у меня нет записи на прием.

— Молодой человек, не умничайте.

— Ладно, спасибо. А где здесь лифт?

— Справа вдоль коридора, но не работает, так что идите по лестнице.

Этот мир издевается над о мной. Что на работе, что здесь. Либо люди в едином порыве сплотились и хотят сделать из меня суперспортсмена, либо ненависть, которую я испытываю к судьбе решила отвечать мне взаимность. У меня тут же возникла идея, не украсть ли у кого-нибудь коляску и притворится инвалидом, чтоб меня затащили на этот сраный шестой этаж. Жаль не нашлось этой самой коляски. Придется карабкаться на своих двоих. Конечно же мне повстречались вечно не довольные бабки, тысячу раз опоносившие меня, за то, что я, по их мнению, слишком быстро бегу по лестнице. Я знаю, что отвечать им это тратить свое время и нервы и радовать их ханжеские замашки. Так что я просто наотмашь кричал им спокойно сдохнуть.

Взобравшись на 6 этаж, отыскав 511 кабинет тут я встретил главное развлечение больницы — Очередь. Человек 8 с различными переломами, порезами, ушибами. Жалкое тупое зрелище. 80 процентов опрошенных мной признались, что результатом сих больнейших травм, а именно, пролом черепа, отрезанный палец, рассеченная вдребезги бровь и мое любимая лампочка во рту (как он смог найти взаимопонимание с медсестрой внизу, ведь ей же по любому было лень разбираться что он мычит, наверное не первый случай, останется тайной покрытой мраком) были получены входе активного уничтожения враждебной печени. Остальные двадцать процентов: сломанная рука и топор в ноге, имеют чисто бытовой, наитупейший характер.

Благо часы приема до 8 вечера. Все успеем побывать в этом кабинете.

Очередь неспешно двигалась, солнце приближалось к закату и наконец настал мой звездный час.

— Здравствуйте доктор.

— Здравствуйте, что у вас?

— Да в душе упал и голову разбил.

— Понятно, проходите садитесь на кушетку. — Не долго осматривая мою черепушку, врач с абсолютно безразличным видом сказал — Снимите все что не хотите запачкать кровью будем зашивать.

Я снял рубашку и лег на кушетку, мне показалось так будет проще, а доктору судя по всему было похрен.

Обезболивающего конечно же мне никакого не вкололи, только обработали рану спиртом, и дали не много водки, в качестве местного наркоза. Может поэтому люди, любящие выпить вечно калечатся, они просто ходят сюда бесплатно похмелиться?

Было больно. Это конечно очевидно, но реально было больно.

— Все одевайтесь, придете через неделю снимем швы.

— Хорошо, спасибо доктор.

— Есть за что, следующего позовите.

— До свидания.

Какие же эти хирурги мрачные люди. Хотя их можно понять. Если нас просто бесит людская тупость, то они работают с ее последствиями каждый день, да еще и в самых кровавых и иногда очень оригинальны проявлениях.

— Следующий — Сказал я и отправился заценить местную харчевню.

Целый день в больнице, немного боли и водки стимулируют аппетит. Жрать хотелось ужасно, да и электрическая стряпня порядком поднадоела.

Спустившись на первый этаж, пройдя по длиннющему серо — Зеленому коридору я услышал великий запах муниципальных столовых. Здесь пахло всем кроме еды: грязными телами, столетними кастрюлями, пылью, старостью и так далее. Но я был готов рискнуть, терять мне нечего.

— Здравствуйте, чем сегодня балуют.

— Гречка с гуляшом, макароны с котлетами, суп.

— Тяжелый выбор, все такое манящее, определится будет сложно. Давайте, пожалуй, макароны.

— Хлеб нужен.

— А он, когда приготовлен?

— Мы его не готовим, мы его покупаем, привезли только вчера.

— Что ж кто не рискует тот живет долго, давайте хлеб, еще чай и вон ту булочку.

— С вас 73

— Вот пожалуйста.

— Пройдите дальше на раздачу и покажите чек.

— Хорошо.

Дама весьма солидных размеров показалась мне слегка отстраненной. Что ж, наверное, это атрибут таких заведений. Они как пажи, сопровождающие лордов, всегда и везде, в любой заднице должны быть рядом, так заведено от сотворения мироздания.

— Хеллоу, вот чек.

Другая не менее маленькая и не менее отстраненная женщина на исходе средних лет открыла огромную кастрюлю, взяла половник, больше напоминающий холодное оружие убийства в ее руках, нежели кухонный прибор и брякнула на плохо вымотаю тарелку два ковша макарон, а сверху кинула две пережаренные котлеты.

— Ммм объедение!

— Приятного аппетита, чай и булочку возьмите в том углу.

Кафетерий достаточно просторный. Походит на банкетный зал для нищих свадеб. Столов хоть завались и практически все свободные. Куда же бы сесть? Сложный выбор. Пожалуй, у окна будет самое то.

Взяв булочку и чай, пристроив их на поднос, усевшись за свой пиршественный стол наконец можно приступать к трапезе.

Макароны были пересолены, котлеты, как и предполагал, сильно пережаренные, если вообще не сгоревшие, а вот булочка даже очень приличная. Наевшись до отвала и предвосхищая изжогу с такой еды настало время покинуть столь неотразимое место. Куда бы отправиться дальше, суббота как ни как, а я простой ублюдок, что ненавидит жизнь! Вчерашнего мне явно мало, может сегодня закончится навсегда?

Глава 9

Насколько я помню в город как раз на выходные должна была приехать выставка картин Кандинского, известнейший абстракционист своего времени. Жирдяй бы охарактеризовал его произведения как мазню пятиклассника на уроке геометрии, что в принципе не далеко от правды. Действительно на большинстве работ, принадлежащих его кисти, сплошные геометрические фигуры, разбросанные в хаотичном порядке, но есть в них, что-то цепляющее, заставляющее задуматься. Решено! Пойду культурно развиваться, если выставка конечно еще не закрылась, а если там ещё и банкет есть, то пару бокалов шампанского не повредит. А после можно будет уже и продолжить пятничный опыт. Кто знает, может это мой последний шанс насладить хоть чем-то не вызывающим у меня ненависти.

В интернете написано, что двери будут открыты до 8 часов вечера. Сейчас 6 часов, конечно два часа очень малый срок, чтобы в полной мере проникнуться работами, но вполне достаточно, чтобы просмотреть свои любимые и по совместительству его популярнейшие работы. Заодно поглазею на тупых снобов интилей, владельцев крупных банковских счетов, которые обязаны посещать такие мероприятия. (На какой черт общество придумало этот странный бзик?) Как правило эти люди не разбираются ни в чем кроме высокомерия и отчасти зарабатывания денег. Каждый раз припираясь на подобные “светские рауты”, я слышу, как они городят заученную чушь в адрес привезенных произведений искусства, даже не пытаясь прогнать саму картину через призму своего восприятия. Хотя понять их можно: на кой черт им тратить время, если главной целью является простое самолюбование и выгуливание дорогущих украшений, платьев, смокингов и машин.

Пешком я не успею, галерея находится практически в центре города, если идти, то на это уйдет час — полтора. Нужно поймать такси. Надеюсь днем эта будет проще, в отличии от прошлой ночи.

На мой взгляд пробок на дороге нет, так что доехать можно успеть за минут 20-30, еще бы быстро найти такси. К моему везению на парковке больницы как раз расположились парочку таксистов, словно акулы, ищущие клиентов.

— Здравствуйте, до галереи за сколько довезете?

— Ну за 90.

— Даю 80 и поехали.

–85

–83 мое последнее слово.

— Ладно черт с вами, повезу себе в убыток.

— Как благородно, только побыстрее.

Конечно ценна все равно была завышена, но не очень на много, так что меня это устраивало.

Всю дорогу таксист слушал сранное деревенское радио, откуда неслось столько говна, что я в жизни больше не слышал. Какие-то полуматерные частушки, реклама навоза, продажа коров и топоров. Я был шокирован, что такие радиостанции вообще существуют. Но они не только были, так еще и оказывается вполне прижились в современной городской структуре мира.

— Нельзя ли переключить на другую волну?

— Я везу тебя себе в убыток, и ты еще хочешь переключать радио?

— Да господи, за нормальную цену вы меня везете не прибедняйтесь. Вы хотите сказать вам действительно интересно слушать в какой фазе луны лучше всего сажать брюкву?

— Да, но за 7 сверху я готов пожертвовать такой информацией, ради удобства пассажира.

— Хрен тебе, жлоб лысый. Слушай про свою брюкву, надеюсь ты ее правда посадишь и когда она вырастет огромной ты подавишься ей и сдохнешь.

Странно, но он не ответил. Оставшуюся часть пути мы проехали молча, слушая какой навоз все-таки плодовитей, людской или коровий.

Наконец мы подъехали к галерее. Сунул этому ублюдку 80 и быстро убежал. За такой сервис, обойдется без трешки. Слава богу на вид я произвожу достаточно грозное впечатление, так что похожие ситуации обычно заканчиваются без драк.

Время было двадцать минут седьмого, я прекрасно укладывался. Перебежав через дорогу к дверям галереи, открытым настежь, меня встретил контролёр.

— Ваш билет, мистер.

— У меня его нет, где их можно купить?

— Вообще вон в том окошке, но я не уверена, что они еще остались.

В окошке сидел старенький дедок и читал газетку (скорее всего ту, в которой имеются сканворды на последних страницах.)

— Добрый вечер, остались ли билеты на выставку картин Кандинского?

— Вам повезло как раз осталось два билета.

— Дайте пожалуйста оба. — Люблю подгавнить.

— Но вы же один или дожидаетесь партнершу?

— Не твое дело, дед.

— Ладно, извините. С вас тысяча. — Заметно оскорблённым голосом ответил кассир.

— Вот прошу.

— Приятного вечера.

— И вам того же.

Только я отошел от кассы, подбежал мужчина. Далеко отойти я не успел так что услышал, чего он хотел, а хотел он билет на Кандинского. Дед видимо действительно затаил обиду и указал мужику на меня, со словами — Он купил последние два билета. — Вот козел.

Мужик естественно попытался их выкупить, попутно рассказывая, что он просто обожает художника и это его единственная возможность, именно сегодня попасть на выставку. Он описал мне пару своих любимых картин. Наверное, стоило продать ему один билет, просто, чтобы разбавить местный колорит тупых господ, которых в панорамные окна было очень просто разглядеть. Но я этого не сделал, если говнить, так до конца, не взирая не на что.

Наконец я оказался внутри. Как и предполагал, тут крутились важные цацы из культурной жизни общества. Разодеты хрен пойми во что, как будто вылезли из середины 20 века. Делают вид что картины им очень нравятся, обсуждают их смысл и конечно же все это, не отходя от фуршета с шампанским. Хотя понять их можно, тысяча порядочная сумма, так они хотя бы ее отожрут.

Первым полотном, попавшим мне на глаза, было «круг в круге», одна из его известнейших работ. Представляет из себя большое количество кружков с черточками. Ее скорее всего видели все. Наверное, когда он писал эту работу, он был обдолбан кокаином и смотрел в телескоп. Представляется мне это определенный взгляд на нашу галактику: самый большой круг эта границы, а маленькие это планеты. Черточки же символизирует солнечные лучи пронизывающие каждый кружок или возможно эта некая аллюзия на красные нити, что в будущем они станут играть большую роль для человека. Сложно точно сказать, но уверен я в одном — он точно был под кайфом. Это норма одинакова для большинства творцов: режиссёров, писателей художников, и даже, наверное, ученых. Конечно существуют весьма экстраординарные люди, способные без каких-либо мотиваторов, силой одной фантазии выдумывать такое, что не каждый даже сможет воспринять. Но большинство все-таки или пьют, или торчат. За примерами далеко ходить не надо: Хемингуэй и Ремарк, пили как не в себя, Булгаков сидел на морфии, а про Хантера С. Томпсона я вообще молчу. Эта одно из правил творческой игры и осуждать их не надо, как ни крути, а у людей был талант, просто раскрывался он под действием чего-либо.

Далее следовала “композиция VIII”. Самая знаменитая работа автора. Тут как мне кажется, автор предвосхищает смерть всего. Буквально наступающий апокалипсис во вселенском масштабе. Огромный, становящийся ближе к центру черным круг — это черная дыра, что постепенно увеличивается и несет смерть всему разнообразию. Множество образов крестов, возможно намекают, что боги не помогут нам и так же, как и все, будут уничтожены. Если это так, то весьма смелая картина. Фактически объявить всемогущих богов бесполезными перед силой космической природы. Забавно.

— Дорогой ты не находишь, что эта картина достаточно грустна? — раздался голос материализовавшихся рядом со мной двух жирных разодетых богатеев.

— Да дорогая, этот круг в левом верхнему углу сгущает краски.

— Ооо она действительно удручающая — Вмешался в беседу двух интелей осталопов, не менее удручающий чем круг сноб.

— Вы тоже прониклись произведением автора?

— Конечно, эта потрясающая аллюзия на 20 век великолепна. Иллюстрирует нарастающую угрозу фашисткой Германии прямо на глазах всего мира, очень тонко.

Ага именно перед фашисткой Германией, не важно, что картина написана в 1923 году, до всех ваших Гитлеров. Кандинский просто умел видеть будущее очевидно же.

Ох, такое чувство, что эти осталопы устроили сговор или заключили спор, кто ярче блеснет своей тупостью. Лучше бы они сидели по домам и не позорились своим невежеством, хотя перед кем им позорится, тут все, за исключением может быть работников, не сведуще ни в чем, кроме как выкобениваться своим родовым древом и сорить деньгами.

Не поймите превратно. Конечно же, существует с миллион разных мнений и собственных видений картины, я не считаю свое единственно правильным, тогда почему я оскорбляю этих людей, вдруг это их настоящее искреннее мнение? Нет. В университетские годы я желал быть таким же и добился своего, после чего жестоко разочаровался. Там действительно заучивают выведенные путем проб и ошибок мнения. Любой шаг влево, расстрел. Полное отсутствие критического, рационального мышления. Мозги замусорены хламом, передающимся из уст в уста без изменений. Если весь мир театр, то они в нем красивые деревья без слов, добровольно перенимающие благословленную тень старшего древа, молча и с гордостью, совершенно не задумываясь, а не сошло ли с ума могучее старинное древо.

Ладно искусство искусством, но не только же невеждам жрать и пить. Пора и мне насладится мирской пищей в храме культуры. Я же ничем не хуже буржуйских вонючек.

Из еды были сэндвичи, канапешки, разная нарезка и конечно шампанское. Набрав себе всего по не многу и пару бокалов с шампанским в придачу, найдя свой тихий уголок, я преступил к яствам.

Окружающие смотрели на меня как на дикаря. Им я и был по сути, при чем для протокола, исключительно по собственному желанию. Быть частью интеллигенции вообще не привлекательная идея. Как вы могли заметить, то же самое социальное дно, только с набитыми зеленью карманами и распаханной, только иногда, предпринимательской жилкой. Не больше не меньше.

Повези болвану с работы, родиться в такой семейке, его так же бы одевали в дорогие бренды и таскали по вечеринкам и выставкам (может он даже бы блеснул знаниями, на фоне этих недобуржуазных пережитков прошлого). А их разговоры не о чем просто вымораживают:

— Знаете, дорогая, мы не давно были на показе мод в Париже. Лювентель просто перепрыгнул сам себя, нова коллекция — это нечто.

— О да, как ему каждый год удается так удивлять и восхищать. (Мужик просто отбирает одежду у бомжей с ближайшей помойки, стирает и выдает как новый бренд.)

— Дамы мы же на выставке картин, давайте лучше обсудим их.

— Вы прав мистер, по мне работы Малевича куда лучше Кандинского. (Конечно лучше, дура крашеная, запомнить черный квадрат куда проще твоим куриным мозгам, чем несколько треугольников.)

— Ну не знаю, из всех представителей жанра, Дали мне нравится больше всего. (Напыщенный индюк, когда-то услышал это имя и теперь ходит как павлин с расправленным хвостом и озвучивает свое никчемное мнение, а ведь Дали сюрреалист, а не абстракционист, но откуда ему это знать, всего-то скорее всего несколько лет обучения в лучших вузах мира, а точнее просиживания штанов до дыр на пятой точке)

— Господа, но все же знают, что Пикассо истинный гений абстракционизма.

— Да его работы вряд ли кто-то сможет сдвинуть с пьедестала.

— Точно.

Радостно придя к общему мнению, богатые ублюдки начали расходится, время уже было без половины восемь. В принципе я успел насладиться картинами, утвердится в своей правоте насчет культурной элиты. Можно было тоже покидать галерею.

Такси навалом, да и частных дорогих машин не мало. Вся парковка под завязку. Дворецкие приехали забрать свои господ. Мне же нужно искать свои пути отступления. Уезжать на такси не было никакого настроя, тем более после сегодняшних представителей данной профессии. Вроде бы не очень далеко должна быть автобусная остановка. А по автобусному пути как раз живет мой приятель. Можно зайти к нему на час два, выпить. Хотя сегодня суббота, он скорее всего уже давно ужранный в дерьмо.

Что делать? Домой вроде как-то не охото, опять нажираться в баре? Два дня подряд это слишком, к тому же люди уже второй день разгорячены спиртным, вырисовывается не плохая возможность угодить в драку, да еще и с моим то характерам. Нет в бар мне нельзя, рожу не очень хочется портить и перспективы зависнуть до понедельника в отделении тоже не прельщает.

К кому можно напросится? И тут на ум пришел хороший товарищ — пивной Македонского.

Это мой старый знакомы с университетской скамьи, только в отличие от меня он не закончил, бросил на третьем курсе.

До универа был весьма прилежным учеником и даже смог поступить на бесплатное обучение. Но в процессе, не без нашей помощи конечно, что-то пошло не так, а точнее все. Попав в нашу кампанию (меня и еще парочки раздолбаев) жизнь пошла по косой, гулянки, пьянки, прогулы. Отсюда и прозвище пивной Македонский, он победил и завоевал все вражеские банки пива, спокойно приняв их в империю своего живота. Я никогда не видел, чтоб человек мог осилить столько. Он своего рода мой magnum opus, величайший ученик. Истинное же имя столь бравого война скучнее воды в ‘Войне и мире’ — Максим.

После того, как его выперли (а меня на удивление нет. Вот только я был хуже в сотни раз.), он отправился работать в сферу в какой больше всего разбирался — на пивной завод. Там его неординарные таланты смогли оценить по достоинству (человек попробовавший все пива мира, ценный кадр) его приняли на должность пивного смолье. Теперь поживает без проблем и в вечном счастье и все время меня благодарит, что вовремя я его споил. Чудеса да? Кого еще в истории любили за то, что он спаивает людей и обрекает их на алкогольную гибель?

С Македонским можно общаться целую вечность о пиве и не только, он разбирается в кино, лютый киноман. И самое странное отличный нумизмат, не знаю, как в нем это проклюнулось, но разных монет у него банок на шесть, а купюры занимают альбомов десять.

Жаль, что его обуздала стерливая девка. Губит отличного парня. Поэтому мы редко с ним видимся, она считает, что я губительного на него влияю и всеми силами пытается ограничить общение, пока получается, но не сегодня.

Надо сначала его набрать, прежде чем бежать до автобуса. Надеюсь он дома, а если где-то в баре, то никакая драка не страшна, на таких двух кабанов хрен кто залупнется.

— Ало, македоныч.

— Здорово брат, тыщу лет не слышал.

— Ты что делаешь?

— Ничего, пьем пиво смотрим фильмы.

— А, ты еще не разбежался со своей.

— Нет конечно, с чего бы?

— Ладно, не против если подъеду, я не далеко от тебя, делать вообще нечего.

— Ну в принципе можно.

— Что-то я не слышу радости, ты не соскучился по собственному демону?

— Мудак, давай уже подгоняй и пиво сам себе возьми.

— Давай может покрепче?

— Ну если наливаешь, то любой каприз за твои деньги.

— Жадный свин, проставляюсь, возьму две бутылки чиваса и где-нибудь подхвачу телку получше твоей стервы.

— Иди в жопу ублюдок. — Во всю свою глотку заорала его ненаглядная. Видать каблук поставил меня на громкую.

— Я тебя тоже люблю Лина, но ты не заслуживаешь такого мужчину.

— Все давай ждем.

Когда-нибудь я все-таки брошу пить, но явно не в этой жизни. А вот и нужный мне автобус. По коням! На встречу стервам и запою!

Глава 10

Да, тупость людей ходит за мной по пятам. Как только я пристроился на свободное место в автобусе и уже хотел было достать деньги, чтоб расплатиться, кондуктор вместо того чтоб подойти и взять деньги и выдать билет, налетела буйным ураганом:

— Молодой человек оплатите проезд!

— Я как раз собирался…

— Нет, вы просто пробежали мимо меня и уселись как ни в чем не бывало!

— Я вас просто не заметил.

— Ага, не заметил он, нахал!

— Женщина вы сума сошли. Вот деньги за проезд и отстаньте от меня.

— Ты глянь он еще и дерзит, невоспитанный говнюк.

Тут я порядком охренел. Я этой старой сволочи, что скоро испустит свой паршивенький душок в туалете, высерая последние остатки ума, даже сделать нечего не успел, а она уже оскорбляет меня, гавкает на весь салон, брызжет слюной из своей беззубой вонючей пасти.

— Послушайте, успокойтесь, вот деньги дайте билет и все.

— Сначала извинись, паршивец.

— За что? Если я вас не заметил, это не дает вам право бросаться на меня как на врага народа.

— Ну и поколение пошло, ужас.

— Знаешь, что старая ты карга, иди-ка ты в жопу, засунь свой билет в свою гребанную пожилую вагину.

У бабки и окружающих аж челюсти отвисли. Но эта трехрублёвая блядь выбесила меня по самое не могу. Краем глаза я уловил, что какой-то мудозвон хотел было заступиться за бабку, но слава богу автобус остановился и я пулей вылетел на остановку.

Идти до Македонского километра два. Хрен с ним прогуляюсь, заодно успокоюсь. Откуда вообще берутся такие долбанутые? Да, конечно я мог сдержаться, извиниться и спокойно ехать дальше. Но эти бабки меня просто выводят, всегда норовят кинуть в твой адрес какое-то дерьмо, ей богу как шимпанзе в цирке. Иногда я мечтаю, что бы наконец уже ввели принудительную эвтаназию, после 65 лет, дальше людям сносит башню. Не дай боже дожить до такого возраста, а если и дожить, то не стать таким.

Через минуты сорок прогулки я уже стоял у парадной Македона. Дверь открыта нараспашку, ладно хоть лампочку не выкрутили, как это обычно бывает. Слава богу лифт работает, с другой стороны живет он на 4, а для меня такой подъем теперь вообще нипочем. Какая интересная дверь с завитушками у пивного, под стать прозвищу. Вообще прозвище штука сложная, вроде оно тебя и характеризует одним словом, но и так же налагает определенный принцип поведения, сразу появляются некие ожидания, которые будут соответствовать кличке. Как-то, на подсознательном уровне ты и сам пытаешься их оправдать, даже если по природе своей ты полная противоположность. Наверное, поэтому их очень часто используют, да и в речи они прижились очень органично и плотно, только незнакомым лично с человеком режет слух, а для всех остальных заменяет имя.

Наконец я постучал в дверь.

— Привет брат, что-то ты долго, обещал через пол час.

— Здравствуй, да кондукторша в автобусе все нервы вытрепала, надо заметить не я начал конфликт, она реально была сумасшедшая.

— Ну да еще скажи, что не нагрубил ей.

— Здесь каюсь, у меня просто закончились вежливые слова.

— Узнаю старого Винни (это моя кличка из универа. Так прозвали за то, что люблю поспать поесть и вечно агрессивный, типа напоминаю медвежонка Винни, до сих пор не понимаю откуда они это взяли, медвежонок то до одури добрый.)

— Привет Лина. Как же приятно тебя снова видеть.

— А мне нет.

— Что ж, одному счастье другому горе, так устроен этот мир.

— Давай без своего выпендрежа.

— Как скажешь умнейшая из женского рода.

— Ладно брат хватит ерничать, пошли в зал.

— Сейчас разденусь, вот те бутылки иди пока разлей.

— Хах не поскупился.

— А то, перед таким профессионалом не хочется падать в грязь лицом.

Я быстро разделся, повесил одежду в шкаф, отбил пять кошке на входе и прошел в зал.

— Ох ты ж, да у тебя и стаканы для виски есть, я думал у тебя водятся только пивные кружки.

— Не только, но их даже очень в достатке. Расскажешь поподробнее что приключилось в автобусе?

— Да нечего особо рассказывать, говорю же сумашедшая бабка докопалась с ничего. Видите ли, прошел мимо нее и не хотел платить, а я просто ее не заметил.

— Скорее всего она просто рассмотрела в тебе говнюка и решила действовать на опережение — Сказала Лина.

— Возможно, не спорю, но все мне говорят, что лицо у меня вполне располагающее.

— Как у маньяка.

— Будет вам ребята, хватит сраться на ровном месте.

— Хозяин барин, а для женщины так вообще царь и бог. У меня только одно замечание, не называй нас ребятами, ты же еще не дед.

— Вонючий сексист, когда же ты наконец забудешь сюда дорогу. — Настырно продолжила срач Лина.

— Что-то ты дорогуша, напротив, я люблю и ценю женщин, что бы мы делали без вашей красоты и наивных взглядов, смотрящих на нас с восхищением, когда мы занимаемся делами.

— Сексист и нарцис.

— Не начиная Каль — Пока Лина ушла на кухню зачем-то там, Македон шепнул мне на ушко — Она сейчас стала активной феминисткой, так что по аккуратнее с такими шуточками.

— О чем шепчетесь?

— А ты у нас оказывается теперь феминистка. И каких же прав тебе не хватает в нашем, как бы вы выразились, сосисочном мире.

— Господи, вот почему, когда ты открываешь рот, в мыслях непроизвольно всплывает только одно слово — мудак.

Конец ознакомительного фрагмента.