Территория бреда

Никита Фред Декс, 2021

Территория бреда – это сборник* рассказов, посвященный различным особенностям психики людей.Здесь вы встретите шиномонтажника с биполярным расстройством, забавного шизоида, учителя с обсессивно-компульсивным расстройством, одержимого писателя, мальчика-аутиста, спасающегося от монстров, озабоченного психопата и множество других интересных личностей.Рассказы представлены в таких жанрах, как реализм, магический реализм, комедия, мистика, хоррор, эротика, драма и даже нон-фикшн. Готовы заглянуть за черту «нормальности»?Содержит нецензурную брань.*в процессе редактуры

1. Победителей не судят

Первые десять лет, когда я готовился стать писателем, чаще всего в фантазиях мне являлся один сюжет.

Я видел, как выхожу на большую сцену в дорогом костюме с белой бабочкой и толкаю речь. Сложную, поучительную, возвышенную.

Я представлял, как поблагодарю семью и друзей, что всегда верили в меня. Передам привет завистникам, что втайне восхищались мной. Как скажу спасибо редактору, который так гордился моими работами, что иногда просил править свои тексты. Как буду улыбаться со сцены жене и любовнице, что поддерживали меня и не втягивали в свои глупые распри.

Но сейчас, я хочу выразить признательность иного рода.

Конечно, я благодарен своей сестре и маме, которые прочитали все четыреста тридцать семь миллионов вариаций моих текстов, дали обратную связь и хвалили так, будто я Иисус. Только ради вас я готов писать всю жизнь.

Но также я признателен людям, что не донимали меня и не мешали писать в момент творческого подъема. Благодарен я и тем, кто, наоборот, выковыривал меня из «скорлупы» и тащил в этот безумный реальный мир, хоть я и сопротивлялся.

Спасибо издательствам, что так долго не уделяли внимания моей скромной персоне. Это позволило мне спокойно и рассудительно проработать стиль. Еще немного и я бы совсем стал гением.

Спасибо тем катаклизмам, что творятся в мире и устраивают полнейший хаос, не давая расслабиться и погрузиться в безмятежность.

Спасибо работодателям, что не хотели платить мне достойную моих бзиков зарплату.

Спасибо бессоннице, депрессии и кофеиновой зависимости.

Спасибо наркотикам, компьютерным играм и ТикТоку, что так и не вызвали у меня интереса, в связи с чем от скуки оставалось только писать.

Спасибо трудностям, что создавали достойное сопротивление. Спасибо мне, что сопротивление это преодолевал.

И конечно же, спасибо вам, что собрались здесь, дабы выслушать эту долгую, якобы поучительную и занудно-высокопарную речь.

До новых встреч!

Я произнес это и затаил дыхание. Нет, слишком банально.

Я замер на мгновение. Конечно, замер, не плясать же мне там на сцене.

Я просто стоял и наблюдал, как они смотрят на меня и думают, какой же я дурак, и что за чушь несу.

Сколько раз в голове я прокручивал речь, которую готовил для Нобелевской премии, и вдруг выдал ее на презентации своей первой книги. Первая книга и уже — бестселлер. Вчера я был всего лишь продавцом в магазине одежды, а сегодня выступаю перед публикой, которая хочет меня, моих автографов и интервью.

Всего за два года я преодолел маршрут от «я бездарь» до «я же чертов гений». Два года, а будто целая жизнь прошла. И у меня есть только час, чтобы рассказать эту историю. Надеюсь, вы мне позволите немного расслабиться и разложить все по полочкам. Господи, опять штампы. Как же сложно создавать повествование, когда нет фильтра из тысячи редактур и профессиональной вычитки.

Ладно, я отвлекся.

Началось все два года назад, когда случилось то самое озарение, которое открыло мне глаза и зарядило бесконечной энергией. Долгие годы, казалось, я жил во мраке, а потом резкая вспышка, и мир засиял новыми красками.

Именно тогда мне попала в руки книга «Пролетая над гнездом кукушки». Я и раньше немало читал, но в основном подростковые романы или фэнтези. Порой даже думал, что смогу написать что-то подобное, но решимости и сил не хватало.

Все резко поменялось, когда я прочитал почти за сутки это великолепное творение, посвященное обворожительному психопату МакМерфи, в одиночку воевавшему с безжалостным социально-бюрократическим механизмом. На его примере я начал понимать нечто важное: я могу все. Все — чего бы ни пожелал.

Я осознал: мы, люди, сами выстраиваем вокруг себя рамки, решетки и границы. Мы заточили свою свободу и отведенное на жизнь время в бетонную коробку предубеждений и страхов. Мы ограничиваем свои желания и потребности чуть ли не с самого детства. А все это лишь мираж. Пыль на лобовом стекле автомобиля. Включи «дворники» — туман рассеется.

Я понял, что создан для чего-то большего, чем просто работа в магазине одежды. Я способен воплотить свою мечту. Могу сотворить что-то великое. Кен Кизи так вдохновил меня своим произведением, что я почти в один миг решил стать писателем. Великим писателем.

Две недели я не мог успокоиться. Ходил по набережной вдоль Волги, осмысляя суть литературы. Пытался сформулировать беспрецедентный сюжет. Чтобы — и мистика с демонами, и фэнтези с эльфами, и любовь, как в «Титанике», и трагедия, как у классиков. Старался придумать свое, но чтобы по канонам.

А получалось посредственно. Скучно, глупо и тривиально, одновременно пафосно и по-детски, вульгарно, но стерильно. Пародия на пародию пародий.

Спас интернет. Я нашел блог для писателей, где потерялся на несколько месяцев, впитывая всю доступную информацию.

В тот же период наступил мой двадцать первый день рождения, и я попросил дарить только деньги. На собравшуюся сумму накупил книг о том, как писать книги.

Я изучал их так, будто от этого зависела судьба всего мира. Читал запоем. Вы даже не представляете, какое их множество. А сколько на просторах сети блуждает советов, техник и правил для начинающих писателей — не хватит и жизни, чтобы все их освоить.

Я покорил теорию. Меня просто разрывало от знаний. Я понимал, что стоит только сесть за компьютер, слова сами польются в текстовый редактор.

И вы, наверное, подумали, что дальше меня ждал следующий логичный подвох: страх белого листа.

Нет. Как раз с этим проблем не было. Я напросился на беседу с одним довольно известным русским писателем, и он мне подсказал, что за хорошим сюжетом не надо далеко ходить. Не стоит накручивать уйму жанров и пытаться копировать зарубежных авторов. Лучшие сюжеты для книг лежат около наших ног. Прямо перед глазами. Он посоветовал вспомнить какую-нибудь небезразличную мне реальную историю и обыграть ее художественно. Так я и поступил. Взял за основу магазин одежды, где работал. Там я столько видел… Если описать и продавцов, и посетителей, то уже на трилогию тянет.

Но не все так просто. Я развернул в красках и подробностях, как мне казалось, весь сюжет, а он умудрился уложиться в две страницы. Две страницы! Да еще и навык печати указательными пальцами оказался слишком слаб для такого предприятия: на этот миниатюрный рассказ ушли почти сутки.

Я решил непременно освоить метод слепой десятипальцевой печати, а в промежутках сюжет проработать. Нашел тренажер и взялся осваивать клавиатуру. Клавиатура осваиваться не желала.

Уже через час после начала практики возникло ощущение, что мозг перегрелся и покинул черепную коробку, дабы принять ледяной душ. Голова гудела, руки тряслись от напряжения, а некоторые пальцы свело судорогой.

Но это всего лишь жалкое оправдание. Я поставил цель: стать всемирно известным писателем и получить Нобелевскую премию по литературе. Такая пустяковая проблема, как никудышная мелкая моторика, не могла остановить меня.

После непродолжительного отдыха я снова сел за тренажер. Ситуация повторилась, но мне удалось слегка продвинуться и запомнить расположение некоторых клавиш, прежде чем мозг дал отбой.

Спустя две недели и половину курса я разобрался, как работать всеми пальцами, но постоянно поглядывал на клавиатуру: никак не мог отучиться от этой дилетантской привычки.

Решение было одно. Я взял нож и методично соскоблил им все кириллические буквы, оставив только латиницу, которую, впрочем, тоже планирую удалить, когда возьмусь переводить свои книги на английский язык.

С одной стороны, проблему я решил, с другой — все равно смотрел на клавиатуру, потому что визуально помнил, где находится какой символ. Пришлось пойти еще дальше: следующую неделю во время работы за тренажером я завязывал себе глаза футболкой и практиковался на самом деле вслепую.

После месяца упорной работы я научился печатать, не глядя даже на экран. Это удобно, если пишешь на набережной или в парке: пальцы пляшут по клавиатуре, а ты наслаждаешься красотами и красотками.

На освоение этого навыка у меня ушло немало сил — можно было немного отдохнуть и разгрузиться.

Я стал смотреть наш русский стендап. И в какой-то момент меня осенило: вот каким должно быть мое повествование. Вот какой будет моя книга: что-то среднее между стендапом и ситкомом вроде «Книжного магазина Блэка».

Я начал писать. Каждая глава получалась будто отдельная серия о молодом парне, работающем в магазине одежды и повествующем от первого лица о всяческих курьезах, сложностях и радостях жизни продавца-консультанта.

Тогда же я познакомился с такими жанрами, как магический реализм и автофикшн, что помогло писать на грани между реальными воспоминаниями о рабочем процессе и вымышленными ситуациями, зачастую имеющими мистический или метафизический характер с элементами философии и психологии.

Я писал каждый день, если можно так выразиться, ибо творил в основном по ночам после смены. Часто я засыпал на работе, стоило только присесть. А порой на меня находило озарение во время разговора с покупателем или на кассе. Тогда, вместо того чтобы обслужить клиента, я убегал в примерочную и там записывал идеи, которые вечером реализовывал в своей книге.

Меня, наверное, могли бы даже уволить за такое поведение, но очереди из жаждущих молодых людей поработать продавцом-консультантом я не замечал. Поэтому избавиться от меня администрация не особо-то стремилась, хоть и твердила постоянно, что незаменимых нет.

Так прошло почти полгода. Я перестал употреблять алкоголь и видеться с друзьями, чтобы ничто не отвлекало от поставленной цели. В самом начале творческого пути я познакомился с одной девушкой, сходил с ней пару раз на свидание, последнее из которых закончилось сексом. Только через месяц понял, что забыл написать ей или позвонить. Больше мы с ней не виделись.

Спал я мало даже в выходные, но вдохновение и кофе поддерживали боевой настрой и веру в себя.

Когда закончил черновик своего романа, я был на седьмом небе от сча… Так, опять штампы. Был вне себя от ра… Нет, тоже не то! Я кукарекал как индюк, скакал и фыркал, как верблюд, летал по комнате ястребом, ликуя в предвкушении писательского успеха. Звучит глупо, смешно и странно, зато не банально.

В общем, я был счастлив. Но недолго. Многие известные авторы пишут, что черновику надо полежать, остыть. Что нельзя сразу хвататься за редактуру, а лучше немного отдохнуть, отойти от состояния писателя. И потом уже взглянуть на свою работу свежим взглядом читателя.

Так я и поступил. Но и сидеть без дела не мог. Поэтому записался на курсы редакторов, где стремительно пополнял давно утерянные знания по русскому языку. Прочитал «Розенталя», полистал «Даля», принял к сведению «Ильяхова». Выполнил на отлично первые тесты и задания и даже взял на редактуру парочку текстов совсем уж начинающих писателей.

Когда терпеть уже больше не было сил, я забросил учебу на полпути и принялся перечитывать черновик своей книги, которую назвал «Страсти по худи и панталонам». Очередное разочарование встретило меня хлестким ударом деревянной указки, как любила это делать наша школьная учительница по русскому языку.

Выяснилось, что черновиком моим можно людей калечить. Такой он был корявый, бесформенный и колючий. Некоторые абзацы — размером с маленький рассказ, другие состоят из одного-двух слов. Мысль постоянно куда-то убегает и обрывается. Ощущение, что этот текст писали несколько человек, как письмо в «Простоквашино».

Это провал.

Два часа я просидел на кровати не в состоянии даже думать. Потерялся: во времени, пространстве, жизни. Если бы моя решимость была хоть на грамм слабее, я бы в тот же момент сжег «Страсти» вместе с ноутбуком и своими надеждами. И больше никогда бы не брался за «перо».

Но я не мог позволить себе такой роскоши, как самобичевание и отступничество. Я должен был довести дело до конца. Обязан! Да и мама со старшей сестрой сказали, что все очень даже неплохо, когда прочитали черновик. Поверить в это было довольно сложно, но все же немного полегче стало.

Я сделал вывод, что основная проблема моей неудачи в малом читательском опыте и уровне интеллекта. Именно отсюда столько ошибок, опечаток и дыр в сюжете. Проблему надо было решать.

Интернет подкинул немало советов, как «прокачать» мозг, улучшить память, научиться читать и писать быстрее.

От рождения правша, я стал задействовать левую руку в бытовых делах: чистил зубы, держал вилку, пользовался телефоном и мышкой только левой. Прочитал, что хорошо тренирует мозги одновременное письмо обеими руками. Но мне показалось это довольно легким занятием, и я усложнил процесс: открывал тетрадь в середине и от ее центра писал одно и то же предложение в разные стороны. Правой рукой — слева направо обычным текстом. Левой рукой — справа налево зеркальным.

Следующий этап — научиться читать быстрее, глотая слова целиком, а не разжевывая отдельно слоги и буквы. Я выбрал самую простую, на мой взгляд, книгу и в специальном редакторе зеркально отобразил весь текст: ареттоП ирраГ вомот ьмес есв латичорп я мозарбо микат оннемИ

Так можно научиться легко воспринимать каждое слово, как целостную структуру, а не набор символов. Сначала мог осилить только две страницы в день, потом — три, пять, десять. В итоге смог читать в таком формате не хуже, чем в обычном, а порой, даже лучше.

Научился жонглировать мячиками для тенниса, крутить пальцами карандаш или монету, стоять на одной ноге с закрытыми глазами — все это для развития новых нейронных связей в мозгу. Изучал английский, испанский и латинский языки, читал научную литературу, смотрел документальные фильмы на различные темы, чтобы максимально задействовать когнитивные ресурсы.

Но чем глубже я погружался в интеллектуальное самосовершенствование, тем больше осознавал, что сильнее удаляюсь от главной цели. Я погряз в высокопроизводительной и ресурсоемкой прокрастинации, занимаясь чем угодно, только не своей книгой.

Пришло время завязать с «прокачкой» и взяться за работу: начался долгий и мучительный процесс вычитки и редактуры. Это было больно.

Последовав советам многих известных авторов, я отключил проверку грамматики во время написания черновика и строчил, совершенно не думая о качестве текста. На выходе получилось, что ошибки и опечатки уродовали практически каждое слово. Казалось, написать заново будет проще, чем исправить, а лучше — стереть все и бросить эту затею. Но я не отступил.

Спустя три редактуры и пять вычиток «Страсти» стали похожи на книгу — пришло время следующего этапа.

Я давно облюбовал ЛитМет, литературную площадку, где читал славянское фэнтези. Там же разместил и свою книгу.

Прошла минута после публикации. Я обновил страницу. Ноль просмотров. Обновил еще раз. Ноль. Еще раз. Ноль. Еще раз. Ноль. Еще…

Так продолжалось два часа.

И вот случилось чудо. Мимолетное и душераздирающее. Первый просмотр, «лайк» и комментарий. Победа и сразу поражение!

Я открыл главную страницу «Страстей по худи и панталонам» и прочитал комментарий от пользователя по имени Dark Angel: «Очень интересное название, возьму на заметку. Но и Вы, уважаемый автор, заходите ко мне на страницу, где я советую Вам почитать мой эротический любовный роман “Девственница для владыки тьмы”».

Я никак не отреагировал. Не было сил. Просто продолжил обновлять страницу. Не ел, не пил. Даже в туалет сходил только тогда, когда терпеть уже было просто невозможно.

Так прошла ночь. Утром я позвонил на работу и сказал, что заболел.

Два дня я не вставал с кровати. Родители и правда подумали, что я болен, поэтому не приставали с расспросами и указаниями. Мама приготовила куриный суп и мою любимую картошку, запеченную в духовке. Отец предложил выпить подряд три рюмки водки с красным перцем. Я отказался.

Пока «болел», даже думать не мог о книгах. Убивая время в соцсетях, я увлекся одним околоспортивным блогом, где лысый мужичок рассказывал о своих успехах, в том числе о том, как однажды сделал пятьсот отжиманий за полчаса.

А чем я хуже?

Я решил, что должен поставить себе практически невыполнимую цель и достигнуть ее. Таким образом смог бы ощутить силу, стимул и уверенность, что способен на любые подвиги. Решено было отжаться от пола тысячу раз, хотя еще недавно меня хватало максимум на пятнадцать. Я дал себе обещание, что сумею влюбить в себя любую девушку, даже самую недоступную и амбициозную, достигну высоты, с которой не стыдно будет смотреть на мир, стану писателем такого уровня, что Мойес и Браун будут завидовать. Я пробьюсь и добьюсь!

Начались тренировки. В первую неделю я достиг результата в сорок отжиманий: четыре подхода по десять раз. Дальше — пятьдесят, семьдесят, сто. Не могу сказать, что далось мне это особенно тяжело. Отец всегда говорил: «Лучше быть жилистым дрыщом, чем обезжиренным качком». Теперь я понимаю, что он имел в виду.

Я снова заглянул на ЛитМет и обнаружил несколько комментариев в своем профиле, где такие же начинающие авторы призывали заглянуть к ним на страницу, взаимно подписаться и обменяться «лайками».

Я откликнулся на предложения и обзавелся первыми подписчиками и скромной активностью на странице. Кто-то даже прочитал несколько глав книги и дал обратную связь.

«Неплохо», — подумал я. Но этого мало. Очень мало. Я не собирался довольствоваться вниманием из вежливости и скупыми оценками от редких авторов, предлагающих свою дружбу. Мне нужны были все посетители сайта.

Следовало бы вложиться в рекламу, но сам я в этом деле ничего не понимал, а нанимать SMM-менеджера денег не было. Начал с простого. Я посмотрел страницы других начинающих (и не очень) писателей и увидел, что это в принципе норма: оставлять завлекающие комментарии на стене.

Большинство людей писало нечто подобное: «Здравствуйте, многоуважаемый автор (читатель). Извините за беспокойство. Я приглашаю Вас посетить мою страницу и ознакомиться с моим произведением под названием…» или «Предлагаю Вам свою дружбу, обмен лайками, подписками и взаимное прочтение. Рассчитываю на отзывчивость».

Меня такой подход не устраивал. Нужно было что-то особенное. Оригинальное. Тогда я принялся размещать на страницах начинающих авторов следующий призыв: «Привет. Меня зовут Никита, и я однажды стану всемирно известным писателем. Давай дружить!».

Пару дней все шло неплохо, люди в основном с интересом реагировали на новичка с завышенным самомнением, но подписок и просмотров моей книги было мало. Требовалось что-то помощнее.

Я начал оставлять озвученный выше комментарий на страницах топовых авторов, имеющих десятки тысяч подписчиков и миллионы прочтений их романов. Ребята юмор не оценили и пожаловались на меня администрации сайта, из-за чего мой аккаунт на неделю заблокировали за рассылку спама.

Это время я посвятил отжиманиям — мог уже делать пятнадцать подходов по десять раз — и размышлениям о новой книге.

Изучив книжный рынок, выяснил, что сейчас особой популярностью пользуются три жанра: любовный роман, фэнтези и нон-фикшн. Первые два формата меня не особо привлекали — оставался последний.

Но о чем писать? Сегодня в моде книги по психологии, научные труды на различные темы, от ГМО до происхождения Иисуса, учебники по саморазвитию, биографии и автобиографии известных и успешных личностей.

Что такого полезного или важного я мог бы рассказать людям? Как работал в магазине одежды? Как учился на сварщика, но ни дня не посвятил практике? Как прочитал множество книг и посмотрел десятки сериалов? Как учился в школе на одни тройки?

Нужно было что-то такое, что я знал бы достаточно хорошо, в чем считал бы себя профессионалом, в чем достиг бы уверенных успехов — дело всей моей жизни. В голову приходило только писательство, но что я умел? Чего добился? Что мог поведать этому миру?

Правильнее было бы оставить эту затею до лучших времен и продолжать писать художественные романы с вымышленными сюжетами, но амбиции не позволяли. Я был уверен, что смогу достичь небывалых высот в роли литератора, но ждать этих чудесных времен не было совершенно никакого желания.

Тогда я решил действовать на опережение и рассказать читателю о своей жизни: о том, как молодой автор, то есть я, совершенно без опыта и литературного образования напишет бестселлер!

Но до бестселлера мне было, как Томми Вайсо до «Оскара». Количество прочтений ознакомительного отрывка моей книги на ЛитМете с трудом перевалило за сотню. Куплено было семь электронных копий. Четыре из них приобрели мама, сестра, бывшая девушка и администратор с работы.

Нужно было стараться больше. Просто необходимо было приложить максимум усилий, чтобы мою книгу читали по всей стране, а лучше — во всем мире.

Я понял, что не смогу больше совмещать работу и творчество. К тому же пошли слухи, что вот-вот начнется «вторая волна» и нас снова закроют на карантин. Я написал заявление на увольнение и отправился на добровольную самоизоляцию.

Когда закончилась блокировка моего аккаунта на ЛитМете, я продолжил терроризировать страницы других писателей и читателей, но уже более продуманным сообщением: «Привет. Знаю-знаю, я тот еще судак на букву “М”: устраиваю атаку на твою стену, но все же… Буду дико рад, если ты не сдашь меня администрации, а заглянешь на мою страницу. Там увлекательная книга с юмором, пара рассказов и блог только по делу! Спасибо и добро пожаловать в мой мир».

Я быстренько набросал два рассказа, посвященных своему детству, и стал активно вести блог. В первом же посте написал о том, как меня несправедливо заблокировали на площадке.

Этот пост вызвал довольно сильный резонанс и значительно повысил число моих подписчиков. Одни в комментариях выражали мысль, что таких, как я, надо навсегда лишать звания писателя, другие кричали: «Свободу Деточкину!».

Пост этот продержался всего сутки, после чего администрация сайта его удалила. Ладно хоть аккаунт опять не заблокировали.

Через пару дней на меня вышла Лика Спаун, таинственная писательница с фотографией молодой Елизаветы II на «аватарке». На ее странице было размещено несколько книг в смешанном жанре и подпись: Lasciate ogne speranza, voi ch’entrate[1]. Это все, что я знал на тот момент о своей будущей невесте.

Лика была в восторге от моей, как она выразилась, бунтарской деятельности и предложила дружить страницами. Я согласился.

В соцсетях тоже не удалось найти хоть какую-то информацию о том, как Лика выглядит и сколько ей лет. К слову, на ЛитМете почти все прячутся за картинками и используют нелепые псевдонимы. Я же разместил настоящее фото и истинное имя, кроме фамилии.

Мы с Ликой много общались (она учила меня, как надо правильно вести себя на ЛитМете, чтобы получить максимальные охваты) и поддерживали друг друга.

Результат ее творческой деятельности насчитывал три законченных романа и четыре тысячи подписчиков, часть из которых перешли ко мне.

[1] Оставь надежду, всяк сюда входящий (итал.).

Лика добавила меня в особый чат писательской поддержки, где помогали друг другу «накручивать» статистику в личном кабинете на ЛитМете. Также она дала понять, что обложка моей книги просто чудовищна и надо бы обратиться к дизайнеру. Она даже предложила своего знакомого, но я отказался. Сказал, что смогу сам.

Я записался на курсы графического дизайна, где через месяц научился обрабатывать фотографии и сделал парочку неплохих обложек: одну для уже имеющейся книги, вторую для той, что только планировал написать.

Лика взяла на себя роль бета-ридера и прочитала «Страсти», указав на огромное количество штампов, абсурдных оборотов и нестыковок в сюжете, которые я потом устранял еще месяца три. Также она помогла мне с грамматикой, ликвидировав немало ошибок и опечаток во время финальной вычитки текста.

Я продолжал рассылать приглашения другим писателям и читателям каждый день и в итоге через полгода сложно было найти человека, у которого на стене не было бы моего сообщения.

Спустя бесчисленное количество часов, проведенных в переписке с Ликой, я все же выпросил ее фотографию: низкая блондинка с карими глазами, густыми бровями, брекетами на зубах и волосами почти до копчика. Еще выяснилось, что мы живем в одном городе, но на предложения встретиться она отвечала отказом.

Зимой двадцать первого года я наконец-то довел «Страсти» до состояния, которым гордился, но все никак не мог приступить ко второму тексту.

На ЛитМете у меня уже набралось полторы тысячи подписчиков, но истинных читателей, а тем более количество продаж, можно было посчитать за время разогревания тарелки супа в микроволновке.

Весной я понял, что пора переходить на новый уровень, и заказал небольшой тираж в размере пятидесяти экземпляров. Спустя три недели курьер привез две увесистые коробки, а я не мог поверить своему счастью: передо мной лежало полсотни настоящих бумажных книг — живое доказательство моего интеллектуального труда, мое детище.

Десять из них купили немногочисленные родственники и друзья. Сорок остались пылиться за диваном.

Лика предложила продавать их через интернет и отправлять по почте. Мне же хотелось живого общения с покупателем. Тогда я взял с собой половину оставшихся книг, с трудом уложив их в рюкзак, и поехал на набережную. Расположился на скамейке в березовой аллее недалеко от делового центра, где громоздились величественные небоскребы, и приготовился к атаке бесчисленных покупателей.

Но атаковал меня только противный мелкий дождь. Книги пришлось оставить в рюкзаке, и лишь парочку я положил на колени, прикрывая их зонтом. В тот день никто даже не поинтересовался моим творчеством.

Но я не сдался и вернулся туда на следующий день. И через день. И в последующие дни. Так прошла неделя, но получилось продать только три книги. Да еще и полиция постоянно гоняла, обвиняя меня в незаконной торговле. Да какая торговля с таким оборотом!

Нужен был более творческий подход: я сделал макет визиток со своими контактными данными и отправил в печать. А пока те изготавливались, снова отправился на набережную. Улицы наконец-то высохли, а небо прояснилось. Можно было уже «разложиться» по всей лавочке.

На куске картона, выкрашенного в красный цвет, я написал черным маркером следующий абсурдный текст: «Будующий всемирна исfестный песатиль и нолебелевский лареуреат», чтобы наверняка привлечь внимание прохожих.

Но и это не сработало. Некоторые смотрели на меня как на безграмотного идиота, другие просто не могли прочитать, а третьи, улыбаясь, проходили мимо.

Я жонглировал теннисными мячиками, напевая всем известные песни; кричал на всю набережную рифмованные призывы купить мой роман; писал свое имя и название книги на асфальте и тротуарной плитке, но этим лишь в очередной раз привлекал внимание полиции, а потенциальных покупателей только отпугивал.

Когда изготовили визитки, я сразу же направился на облюбованное место и принялся раздавать их всем подряд, но и это не сработало. Покупок больше не стало, а вот дворникам работы прибавилось.

Нужно было передохнуть. Глотнуть свежего воздуха. Сменить декорации. Я понял, что пришло время съехать от родителей, хотя бы на пару месяцев: новая обстановка и одиночество должны были вдохновить меня на новые решения.

Я занял денег у отца и снял квартиру на окраине города, надеясь вернуть долг после продажи книг.

Там меня встретили покой и тишина. Я много отдыхал и общался с Ликой: мы стали совсем близки. Но и о работе не забывал. Все-таки я начал писать вторую книгу, правда, не имея ни малейшего понятия, как ее закончить.

Порой на меня накатывала такая тоска, что я просто выходил на улицу и шел куда-то. Чаще всего прогуливался в сторону ближайшего супермаркета, расположенного в двадцати минутах ходьбы от дома.

По пути к нему необходимо было пройти густую рощу, а за ней сразу — пешеходный переход через однополосную дорогу. Это крайне неприятный отрезок: машины там ездят быстро, а водители тебя не видят до последнего, пока не покажешься из-за деревьев.

Каждый раз, перебегая эту дорогу, я невольно представлял, как какой-нибудь внедорожник влетает на полной скорости в меня, оставляя на асфальте только сырое месиво. Порой, когда настроение было совсем ужасным, я подумывал закрыть глаза и выскочить под какой-нибудь грузовик. Но не хватало то ли смелости, то ли безрассудства.

Тренировки давались тяжело, но все же я наметил дату, когда сделаю тысячу отжиманий. Это была среда последней недели моего пребывания на съемной квартире — следующий месяц я так и не оплатил.

Я встал рано и, быстро позавтракав и размявшись, принялся отжиматься. Первые двадцать подходов по десять раз оказались самыми тяжелыми — я даже начал переживать, что не смогу выполнить задуманное.

Дальше пошло лучше. Следующие пятьдесят подходов дались относительно легко, но уже чувствовалась сильная усталость.

Остальные тридцать я делал в большей степени на силе воли, нежели за счет мышц. Да и руки начали отказывать. Пришлось максимально задействовать все тело.

На все это спортивное мероприятие у меня ушло два часа. Когда я сделал последние десять отжиманий, я просто упал на пол и минут пять лежал в позе трупа. Я даже не мог радоваться или кричать от восторга. Просто криво улыбался и тяжело дышал.

Когда поднялся, я ощутил сильную потребность в какой-нибудь калорийной и не очень полезной пище. Мне нужен был торт или бургер, чтобы отпраздновать это событие.

Трясущимися руками я натянул джинсы, толстовку, накинул рюкзак на плечи и побрел в магазин. Погода была противная, но холодный воздух бодрил разгоряченное тело.

Я достал телефон и убедился, что супермаркет уже открыт — часы показывали: 8:35.

Было довольно тихо, когда я проходил рощу. Даже слишком тихо. Конечно, от сильной перегрузки организма у меня слегка заложило уши, и я мог не услышать шелеста листьев или лая местных собак, но шум приближающегося автомобиля должен был распознать. Так мне казалось.

Я все еще держал телефон в руке, глядя невидящими глазами на чрезмерно яркий экран, когда раздался резкий хлопок, похожий на взрыв. Я обернулся, но по инерции продолжил идти вперед.

Только ступив на дорогу, я заметил его. Белый «Ленд Крузер» летел на меня, и я уже ничего не мог сделать. Просто замер на месте. Все тело охватило странное чувство, будто в этой жизни я больше ничего не решаю, и жизнь сама вот-вот за меня все решит.

Удар. Я полетел на асфальт. Еще дальше приземлился мой телефон. Я распластался посреди дороги, но боли не чувствовал, лишь понял, что встать не могу. Силы окончательно меня покинули, а глаза закрылись против моей воли.

Наверное, стоило бы рассказать, как передо мной пронеслась вся моя жизнь, как я увидел яркий свет в конце тоннеля или парил над своим бездыханным телом. Красиво и художественно обрисовать этот трагический момент, как подобает писателю. Но в действительности я успел заметить только свет фар, а подумал лишь об одном: как бы выжить. Все довольно банально и прозаично.

Когда очнулся, надо мной стоял лысый коренастый мужчина с загорелым чисто выбритым лицом в очках с прямоугольными стеклами. Он спросил, все ли у меня хорошо, и помог подняться.

Все тело ломило, но не это меня беспокоило: во время столкновения телефон выскочил из моей руки и приземлился в нескольких метрах от пешеходного перехода. Я бросился к нему с криками «мои заметки» и упал на колени. Возможно, получилось слишком театрально и стоило бы повести себя сдержаннее, но в тот момент, это единственное, что меня по-настоящему волновало.

— Как ты, парень? Живой? — спросил виновник моего несчастья.

— Да я-то живой, но мои заметки! — чуть ли не плача прокричал я и поднял разбитый телефон.

— Тихо-тихо, — попытался он меня успокоить. — У тебя, похоже, шок. Точно ничего не сломано?

— Да точно! Точно. Но телефон, — жалостно протянул я, отходя на обочину, чтобы пропустить, проезжавшую мимо машину.

— Не переживай ты так из-за него — разберемся. В первую очередь надо позаботиться о тебе. Давай отвезу тебя в больницу, — сдержанно произнес он.

— Нет, в больницу нельзя. У меня слабый иммунитет, а привиться я еще не успел. А там все чихают и кашляют… — замотал головой я.

— Хорошо, но давай хотя бы отвезу домой, — подхватил он спешно, хмуро поглядывая на объезжавших нас водителей. — Где живешь?

— Тут, недалеко, — ответил я, после чего меня вырвало в ближайшие кусты.

— Так, пошли-ка в машину.

Он взял меня под руку и помог взобраться на переднее пассажирское сиденье, а сам сел за руль:

— Куда ехать?

Я показал дорогу и снова попытался включить телефон. Бесполезно. Экран разбился, корпус треснул, никаких признаков жизни.

— Чего ты так вцепился в него? Я же говорю: решим проблему. В крайнем случае новый возьму тебе, — произнес он строго, но без раздражения.

— Да не в телефоне дело, а в его содержимом. Там все мои заметки. Писательские заметки, — добавил я тихо.

— Писатель, что ли? — улыбнулся мужчина.

— Вроде того.

— А зовут как?

— Никита Кинг, но вы вряд ли слышали обо мне, — промямлил я, чувствуя себя пятиклассником, виноватым перед учителем за то, что «забыл голову дома».

— Если ты не родственник Короля Ужасов, то вряд ли, — он снова улыбнулся, но уже по-настоящему, по-доброму, и представился сам: — А я Константин Авсеев.

Он многозначительно посмотрел на меня, но я никак не отреагировал.

Мы остановились около подъезда, и Константин помог мне добраться до квартиры. Я сразу же прилег на диван, а он огляделся и направился на кухню.

— Не нравится мне, как ты выглядишь, — заявил Константин, когда вернулся с двумя бокалами чая. — Тебе бы поесть чего-нибудь, а в холодильнике только майонез да банка с плесневелым огуречным рассолом. Ты как здесь живешь-то? Когда ел последний раз?

— Нормально живу, — насупился я, — просто вчера вечером еда закончилась, вот я утром и пошел в магазин, чтобы купить чего-нибудь, а тут вы.

Говоря это, я старался вложить в голос как можно больше страдальческих ноток, что, конечно, не красило меня как мужчину. Но в тот момент по-другому я не мог.

Константин покачал головой, протянул мне бокал черного чая с сахаром и присел рядом.

— Давай сделаем так: я сейчас закажу тебе что-нибудь поесть, а сам поеду на работу. Там раскидаю дела и вернусь. Заодно и телефон твой в ремонт отвезу, — предложил он и, взглянув на время, добавил: — а сейчас мне пора.

Я кивнул. Константин заказал пиццу, лапшу с курицей и какой-то салат, даже не поинтересовавшись у меня, чего хочу я. Только через минут пятнадцать после его ухода, я понял, что это был сам Константин Авсеев.

Я вскочил с дивана и начал судорожно носиться по комнате. Сбросил толстовку и надел белую рубашку с галстуком, но почти сразу сообразил: выглядеть это будет довольно нелепо. Тогда просто переоделся в домашние спортивные штаны и свободную футболку.

Сел, но снова поднялся. Достал из коробки, в которой пришел мой небольшой тираж, одну книгу и положил на стол. Потом убрал обратно в коробку. Достал и положил рядом с собой на диване. Убрал.

Так продолжалось, пока курьер не привез еду. После сытного завтрака я ненадолго задремал.

Константин вернулся через два часа. Я встретил его сонный, но довольный и вполне здоровый.

— Ну как ты? — спросил он сразу же.

— Хорошо, — улыбнулся я.

— Да, выглядишь намного лучше — уже не такой бледный. Это радует, — произнес он, доставая из черного кожаного рюкзака синюю прямоугольную коробочку: — Вот, это тебе. В ремонте сказали, что твой старый телефон умер конкретно и восстановлению не подлежит. И добавили, что он больше похож на «утопленника», хотя на дороге луж я не припомню. Но не в этом суть. Надеюсь, ты сохранил свои заметки на «облаке» или компьютере?

— Нет, — тихо ответил я и опустил печальный взгляд на коробку с новым телефоном, что держал в руках.

— А вот это зря, — глубоко вздохнул Константин. — Ладно, придумаем что-нибудь. Главное, что сам цел. Вообще, тебе очень повезло, что несколько дней назад какие-то местные умельцы соорудили там на дороге «лежачего полицейского»! Поэтому я сбавил скорость еще до того хлопка, который отвлек меня. Иначе все могло закончиться куда плачевнее. Что это вообще было?

— Не знаю, — пожал плечами я, — но, когда проходил через аллею, видел, как из мусорного контейнера шел дым. Может, кто-то кинул окурок, и там что-то загорелось, а потом какая-нибудь пластиковая бутылка надулась и взорвалась? Мы так в детстве делали. В костер бутылки кидали.

Минуту мы молчали. Потом снова заговорил Константин:

— Интересно, конечно, что мы встретились вот так. Хотя… вас писателей сейчас столько развелось, что уже до работы доехать спокойно нельзя, не задавив кого-нибудь, — он засмеялся, но потом серьезно добавил: — Ты же в курсе, кто я?

— Нет, — соврал я.

— Константин Авсеев. Генеральный директор издательства АиСТ. Знаешь нас?

АиСТ! Так я и думал. Это же второе по популярности и размеру издательство страны, — я с трудом сдерживал улыбку.

— Конечно, кто же не знает, — на этот раз признался я честно.

— Да каждый второй так называемый автор. Все мнят себя писателями, хотя с настоящим издательским миром не знакомы в принципе. Стихотворение набросал — писатель, пост в соцсетях нацарапал с кучей ошибок — писатель, рассказик про каких-то корейских идиотов в сети опубликовал — писатель. Хотя на самом деле — поэт, блогер, фикрайтер, где «фик», видимо, сокращение от слова «фиктивный». И все требуют уважения, денег, славы. А мне во всем этом — разбираться, чтобы быть в курсе современных литературных тенденций. Кстати, ты из каких писателей будешь? — Константин посмотрел на меня так требовательно, что мне захотелось отдать ему все, что у меня есть. Только не было у меня ничего.

— Я точно не из «этих», — заявил я гордо и достал «Страсти». — Сам написал, сам опубликовал.

— Хорошо, полистаю обязательно. А сейчас, раз тебе уже значительно лучше, мне пора, — Константин убрал книгу в рюкзак, пожал мне руку и исчез. А я будто завис в пространстве посреди комнаты, пытаясь понять, был ли он на самом деле или это у меня галлюцинации от переутомления после отжиманий.

Следующие три дня прошли в агонии. Я мало ел, плохо спал, сгрыз до крови все ногти на ругах, разорвал на части почти все свои книги, которые до этого бережно хранил в надежде распродать, и лишь отсутствие денег удержало меня от позорного запоя и путешествия во все тяжкие.

Было просто невыносимо сознавать, что я повстречал человека, способного решить все мои проблемы, и вот так просто с ним расстался. Он растворился в воздухе, оставив мне пустые надежды и телефон, который я чуть не разбил об стену в порыве ярости.

Хотелось бы сказать, что Константин позвонил именно в тот момент, когда я уже забыл о его существовании, или за минуту до самоубийства, или любого другого отчаянного шага, как это любят подавать в подобных историях, но это неправда. Все три дня я просто ждал. Я не мог думать больше ни о чем. Нервничал и ждал.

Константин позвонил в обед на четвертый день моих страданий. Он сказал, что хочет поближе со мной познакомиться за ужином у себя дома.

— Я заеду в семь, — подытожил он и повесил трубку.

И снова я не мог поверить, что все это взаправду. Я расхохотался как безумный, исполнил некое подобие победного танца и отправился в душ, где просидел под горячей водой около часа.

К вечеру я чувствовал себя намного лучше и живее, хотя по внешнему виду сказать это было сложно.

— Ты точно в порядке? — забеспокоился Константин, когда я сел на пассажирское сиденье. — Выглядишь еще хуже, чем после аварии.

— Да, все хорошо, — ответил я смущенно. — Похоже, пиццей отравился и поэтому дурно было эти дни. Но сейчас намного лучше.

— Слабенькие вы пошли. Вам бы спортом больше заниматься да питаться нормально, а не фастфудом всяким.

Я хотел напомнить ему, что он сам мне эту пиццу и купил, но благоразумно промолчал.

Минут через пятнадцать мы остановились в коттеджном поселке около двухэтажного дома, где Константин жил с женой и дочерью.

Внутри было светло и просторно. Красивая мебель, но без излишеств и вычурности. Не дворец, но и не обычная квартира. Пахло вкусной едой и свободой, а не канализацией и табачным дымом. Именно так я представлял дом своей мечты.

В гостиной нас встретила Екатерина, жена Константина: красивая и ухоженная блондинка. Она попросила подождать в соседней комнате. Константин достал из ящика стола мою книгу и принялся молча листать ее, расположившись в изысканном кресле. Делал он это неторопливо и небрежно, будто просто убивал время в ожидании ужина.

Иногда он улыбался и даже издавал звуки, похожие на сдержанный смех, а порой поднимал глаза и пристально смотрел на меня, сидевшего на диване напротив, затем снова — в книгу, снова — на меня. Смотрел так, будто спрашивал: «Серьезно? И ты это называешь литературой?» или «И чего ты тут забыл? Я тебя пригласил чисто из вежливости, а твоя задача — отказаться и не смущать меня в собственном доме».

Спустя полчаса молчаливого ожидания Константин положил мою книгу на стол, а из белого серванта, выполненного в современном минималистичном стиле, достал пузатую бутылку коньяка и два бокала.

— Выпьем? — предложил он, но не успел я ответить, как Екатерина позвала нас к столу.

Константин пожал плечами и вышел в гостиную. Я последовал за ним.

Екатерина приготовила уху с красной рыбой, название которой я не запомнил, запеканку с картошкой и грудкой индейки в сливочном соусе и несколько салатов, где из всех ингредиентов я узнал только креветки и мелкую фасоль. На столе не было ни майонеза, ни белого хлеба из супермаркета, ни дешевого пива и водки, как это бывало на любых застольях, куда меня обычно звали.

Мы с Константином пили коньяк из красивых бокалов, а не из замызганных рюмок, да и коньяк отличался от того, к которому я привык. Екатерина пила вино чинно и неспешно. Хозяева дома говори о литературе, искусстве, политике и спорте. Я слушал и наслаждался, чувствуя себя Мартином Иденом в гостях у Морзов.

Мы разговаривали обо всем, кроме моего творчества, хотя я надеялся, что Константин пригласил меня именно за этим. Я даже не знал в курсе ли Катерина, кто я и как здесь оказался, пока она не спросила:

— А где вы познакомились? За Константином бегает немало писателей, но вы первый, кого он привел домой.

Константин посмотрел на меня испытующе, предоставляя мне право ответа.

— В тренажерном зале, — без капли сомнения произнес я, дожевав хрустящий лист салата.

— Вы ходите в один зал? — удивилась Екатерина. — Костя постоянно там пропадает. И на работе, конечно.

Она для вида слегка закатила глаза.

— На самом деле я не очень люблю тренажерные залы. Мне больше по душе заниматься дома. Не хочу хвастаться, но не так давно я отжался от пола тысячу раз. Сделал сто подходов по десять отжиманий, — я довольно улыбнулся.

— Серьезно? Отличный результат. А Костя год или два назад отжался пятьсот раз за тренировку. Вы знали? — обратилась она ко мне.

Я покачал головой.

Константин улыбнулся. Видно было, что он оценил по достоинству мой ответ и молча встал из-за стола. Он ушел в ту комнату, где мы дожидались ужина, а вернулся с моей книгой.

— Есть, конечно, над чем еще поработать, особенно над названием, но в целом неплохая… — начал он, но Екатерина перебила его.

— Ну наконец-то! Мы думали, уже не дождемся тебя — почти все съели, — произнесла она, глядя куда-то поверх меня.

Я повернул голову и увидел знакомую девушку со светлыми длинными волосами, стоявшую на нижних ступеньках деревянной лестницы, ведущей на второй этаж. Константин говорил, что к нам должна еще присоединиться его дочь, но такой встречи я точно не ожидал.

— Никита, — воскликнула девушка.

— Вы знакомы? — удивились хозяева дома.

Я нервно улыбнулся, пытаясь выглядеть максимально непринужденно, и ответил:

— Так кто же не знает знаменитость ЛитМета — Лику Спаун. Или, правильнее сказать, Лику Авсееву?

— Тоже мне знаменитость с порносайта, который выдают за литературный портал! — Константин посмотрел на меня не без осуждения.

— Это не порно, папа, это искусство! Знаешь, сколько смелости нужно, чтобы честно рассказывать о том, что вы все так усердно пытаетесь скрывать, будто секс — это что-то постыдное! — возразила Лика и обратилась ко мне: — А ты что тут делаешь?

Пока я безуспешно пытался снова научиться говорить, Константин поднял над головой «Страсти» и торжественно произнес:

— Принес мне настоящую книгу, и я подумываю ее опубликовать.

Вот она — фраза, которую я так долго ждал. Но радости в тот момент я не испытал. Было ощущение, что я стал инструментом мести и воздействия на дочь.

Лика зло посмотрела на отца, на мою книгу в его руке, на меня и с возгласом «Предатель!» удалилась к себе.

После непродолжительного и молчаливого завершения ужина Константин позвал меня в соседнюю комнату:

— Скажу откровенно, я не сторонник этих электронных площадок, где публикуются сомнительного качества книги. Сколько бы раз я туда ни заглядывал, ничего путного там не находил — сплошная порнография и низкосортная фантастика.

— Но Лика и правда пишет неплохо, хоть и порой слишком откровенно…

— Я знаю, — холодно произнес Константин, после чего у меня отпало желание перебивать его, — но этого недостаточно. С одной стороны, она пишет не настолько паршиво, чтобы оказаться в топе ЛитМета, чему я откровенно рад, с другой стороны — не слишком хорошо, чтобы публиковаться в моем издательстве, да и сама она этого не хочет. И это не золотая середина, это посредственность. Что меня совсем не радует. За ужином я хотел по-человечески тебе сказать, что мы можем опубликовать твою работу, но Лика внесла правки в мои планы. Кстати, насчет правок — книгу тоже надо будет доработать. Но это вы уже с нашим редактором обговорите. Все затраты мы берем на себя, но и сами решаем, где и как будем размещать электронную и аудиоверсию. Никакого ЛитМета, понятно?

— Конечно. Я сам не в восторге от нашего самиздата, но надо же было где-то начитать. У нас, начинающих, авторов не очень-то большой выбор, — выпалил я на одном дыхании.

— Хорошо, — улыбнулся Константин. — И еще такой момент. Давай-ка еще подумаем над твоим псевдонимом. Присвоение фамилии известного писателя не сделает тебя популярным, а только вызовет у читателя в лучшем случае жалостливую улыбку, в худшем — презрение. Ты ведь не хочешь быть блеклой пародией на Кинга? Тем более пишешь совсем в другом жанре.

После этой неловкой встречи Лика долго еще не отвечала на мои сообщения, окрестив предателем. Она даже написала рассказ, где парень по имени Микита сбрасывает со скалы свою девушку Эрику, а потом женится на Констанции. Было неловко читать это произведение, которое, надо признаться, стало довольно популярным на ЛитМете.

Полагаю, на этом наше общение и закончилось бы, если бы не Константин. Теперь я часто бываю в гостях у Авсеевых и, сдается мне, что родители Лики совсем не против, если мы с ней станем парой. И я уверен, что обязательно этого добьюсь.

Ближе к августу Константин организовал презентацию моего романа, где я и произнес ту речь, что озвучил в самом начале, а также опубликовал его с пометкой «Бестселлер» и «Хит продаж». Кто бы мог подумать, что простые ярлыки творят такие чудеса. «Страсти» раскупают, как маски и антисептик для рук в прошлом году.

А сейчас я заканчиваю вторую книгу, где с гордостью рассказываю о том, как написать бестселлер, которая просто обязана стать еще большим бестселлером.

Вот такие дела. Жизнь, как говорится, удалась. И еще раз спасибо, что не перебивали.

Я умолк после получасового, почти непрерывного, монолога.

Доктор задумчиво и как-то недоверчиво смотрел на меня, сидя в кресле за столом, напоминающим школьную парту. Я расположился на обычном офисном стуле, будто пришел на собеседование в какой-нибудь загнивающий отдел продаж. В действительности это был кабинет психотерапевта, который даже близко не похож на то, что мы привыкли видеть в зарубежных фильмах. В углу — кушетка, заваленная коробками с папками для документов. На столе — стопка бумаги, принтер, ноутбук, лампа, стакан с ручками и карандашами, круглый резиновый эспандер, электрический чайник и бронзовый бюст неизвестной мне личности. На полках — книги и всяческие безделушки. С улицы доносился звук отбойного молотка, а от микроволновки, что стояла на соседнем стуле, пахло застарелой жареной рыбой.

Доктор пригладил ладонью седую эспаньолку и, поправив золотой перстень на толстом указательном пальце, заговорил:

— Ну, начнем с того, что мне было довольно сложно тебя перебить, даже если бы я захотел. В прошлый раз, когда мы виделись, судя по записям, ты был намного тише и спокойнее. Когда ты был у меня?

— Примерно два года назад.

— Два года… Если я правильно помню, — у тебя была довольно глубокая депрессия. А теперь я вижу кардинально противоположную картину. Похоже, антидепрессанты подействовали сильнее, чем я планировал, и спровоцировали острую маниакальную фазу. Если бы ты пришел на прием через несколько месяцев, как я советовал, тогда мы бы сразу обнаружили проблему: антидепрессанты давно стоило отменить, нормотимики — назначить.

— Да, но зачем! когда и так все отлично. Таблетки, что вы мне прописали, сделали меня самым счастливым, самым успешным, самым пробивным и общительным, самым энергичным, бесстрашным и уверенным в себе. Если бы не вы, я так и работал бы в магазине одежды и вряд ли когда-нибудь решился что-то поменять. Я считал себя ничтожеством: глупым и безнадежным, а вы подарили мне силу и веру в себя. Теперь у меня все замечательно. Теперь у меня все лучше всех.

— Да, это я вижу. Все отлично, замечательно, лучше всех. Куча сил и энергии, да только временно это все. Ты берешь ресурсы организма в кредит и рано или поздно тебе придется расплачиваться. Я крайне удивлен, что ты до сих пор продержался именно в этой фазе, а не скатился обратно в депрессию, которая неминуемо ждет тебя. Я выписал антидепрессанты на полгода, но, сдается мне, что принимал ты их намного дольше.

Доктор пытался придерживаться роли непредвзятого слушателя, но я все же заметил перемену в его лице и речи. Он явно был недоволен и осуждал мое поведение. Что ж, я пришел, чтобы рассказать все откровенно, несмотря на то, что по этому поводу думает мой психотерапевт:

— Да, я принимаю их до сих пор. Когда срок действия рецепта заканчивался, я обошел, наверное, аптек пятнадцать, и закупился на будущее, чтобы зря вас не беспокоить. Да и отдавать деньги за полноценный прием только ради рецепта, простите, мне кажется, бессмысленно. Сейчас, правда, заканчивается последняя упаковка…

— И ты пришел за новым рецептом? — перебил меня врач.

— Нет, — протянул я. — Во-первых, я не дурак и понимаю, что вы после такого откровения вряд ли выпишете мне еще хоть что-нибудь. Во-вторых, я не считаю, что они мне еще пригодятся. В течение этого времени я столько занимался самосовершенствованием и добился таких успехов, что уверен: теперь мне никакие таблетки не нужны, чтобы быть счастливым. Теперь я сам контролирую свою жизнь.

— Во-первых, — начал доктор, будто парадируя меня, — ты прав, и антидепрессанты я тебе не выпишу. Во-вторых, я рад, что ты так уверен в себе, но, — подчеркнул он, подняв указательный палец, — если те симптомы, что мы видим сейчас, указывают на затянувшуюся маниакальную фазу биполярного аффективного расстройства, то хочешь ты этого или нет, но в скором времени, вероятнее всего, тебя ждет долгая и страшная депрессия, в разы сильнее, чем та, что была на тот момент, когда ты посещал меня в прошлый раз. И вот тогда у нас будет совсем другой разговор, вплоть до помещения тебя в стационар, если, конечно, ты не окажешься там раньше с симптомами острого психоза, — добавил он едва слышно. — Хотел бы я ошибаться, но опыт указывает именно на это. И в-третьих, я бы мог прописать тебе нормотимики, лекарства, способствующие стабилизации состояния при подобных расстройствах, но похоже, этого самого расстройства ты не признаешь и вряд ли согласишь принимать что-либо.

Я покачал головой в знак согласия.

— Так зачем ты пришел? — нахмурился доктор. — Похвалиться историей успеха? Это ты мог сделать и в кругу друзей, да хоть первому встречному в автобусе или за барной стойкой рассказать. Зачем было отдавать деньги за сеанс, который, по-твоему, не стоит даже продления рецепта, в коем ты больше не нуждаешься?

Я улыбнулся, предвкушая самую интересную часть своего рассказа:

— Понимаете… то, что вы сейчас услышали, это лишь правильная версия, известная всем вокруг. История о немыслимой удаче и упорном труде, которую я излагаю во второй книге, но есть и другая сторона: темная, так сказать. Этого я не могу написать и уж тем более рассказать своему окружению, а очень хочется. А раз уж я в прошлую нашу встречу открывал вам свою душу, и мы немного породнились, то я решил, что смогу доверить вам одну тайну. Иначе просто взорвусь. Я же могу рассчитывать на конфиденциальность?

— Конечно, если ты никого не убил, я с радостью тебя выслушаю и сохраню этот разговор между нами. У нас есть еще двадцать минут — ты можешь высказать все, что тебя беспокоит, — с неподдельным любопытством ответил доктор.

— Спасибо, док, вы не пожалеете, — произнес я максимально пафосно, представляя себя МакМерфи в исполнении Джека Николсона. — Как вы помните, долгое время я был в депрессии, что сильно портило мне жизнь, пока не получил от вас рецепт на волшебные таблетки. Принимая их, я обрел сверхспособности. Я стал быстрее, сильнее, умнее, а главное, увереннее в себе. При этом я не стал другим человеком. Я ощутил себя именно тем, кем и должен был всегда быть. Я будто всю жизнь провел в смирительной рубашке, а вы помогли мне ее снять, порвать, сжечь и навсегда обрести свободу.

Как именно к этому пришел, я уже рассказывал, поэтому просто напомню, что дал себе обещание стать всемирно известным писателем. Я шел к этой цели. Старался изо всех сил. Но ничего не получалось.

Я участвовал в литературных конкурсах и марафонах. Размещал электронную версию на различных площадках, звонил и писал в издательства, рассылал свою первую рукопись по почте электронной и физической, распечатав тысячи листов А4. Я был на грани, но ни одного ответа не получил ни от кого. Самое страшное, что я даже не знаю, видели ли мою книгу, или она до сих пор пылится в каком-нибудь подвале, помойке или просто затерялась на почте.

У меня не было больше ни сил, ни желания действовать по правилам — пришлось пробиваться сразу наверх. Я выяснил, что генеральным директором издательства «АиСТ» является Константин Авсеев, нашел его в соцсетях и стал мониторить.

Я просмотрел все его посты, почитал, что пишут о нем в интернете, полистал страницы издательства и понял: Константин идеально подходит для моего плана.

Почему именно он? Все просто: меня заинтересовала его дочь, Лика, довольно известная писательница на ЛитМете, начитавшаяся книг вроде «Атлант расправил плечи» и выступающая против деятельности крупных издательств и, естественно, — своего отца.

Я сделал ставку на ее бунтарский характер и постарался навести на ЛитМете максимально громкую суету, чтобы привлечь ее внимание. Это сработало. А бонусом — немало подписчиков.

Мы стали общаться как хорошие друзья. Сначала я пытался побольше разузнать о самой Лике и добиться ее симпатии, но свою личность она держала в секрете и вела себя довольно холодно, когда я заговаривал о возможной встрече. Зато про отца рассказывала с большим удовольствием и в мельчайших подробностях, умалчивая только имя, полагая, что я не знаю, кто она на самом деле.

Я выяснил, что Константин — ярый фанат здорового образа жизни и чуть ли не ночует в спортзале. Оно из его спортивных достижений — пятьсот отжиманий за полчаса. Обычный человек даже не обратил бы на эту информацию внимания или пассивно позавидовал результату, но только не я. Я должен был доказать себе, что не хуже генерального директора, а может, и лучше. Поэтому поставил цель отжаться тысячу раз и сделал это, как вы помните.

Но главное, что я выведал у Лики — ее отец чаще всего оставляет машину около парка, через который прогуливается до работы в издательство.

Поэтому я стал по вечерам посещать этот парк под видом продажи книг. Некоторые, кстати, я и правда продал. Я надеялся, что Константин меня заметит, но он проходил мимо, не обращая на меня внимания.

Я старался как мог, но никакой реакции не было. Я даже визитки распечатал и раскидывал их повсюду. Пару раз я давал визитки ему, но Константин просто отмахивался.

Тогда пришлось идти на крайние меры. Я взял электросамокат и проследил за Константином до его дома. Потом у Лики аккуратно узнал, во сколько он выезжает на работу.

Недалеко от его дома был интересный пешеходный переход рядом с густой рощей. Тогда уже все зазеленело и сложно было заметить пешехода, пока тот не покажется на дороге.

Я снял рядом квартиру в древнем двухэтажном доме и начал подготовку. Каждое утро я наблюдал из-за деревьев, как Константин на своем белом «крузаке» пролетал мимо. Проезжал он примерно в одно и то же время.

Я продолжал тренироваться и самосовершенствоваться, чтобы набраться решимости.

Нужно было все подстроить таким образом, чтобы Константин сам догадался, что я писатель. Поэтому я купил старый неработающий телефон (кто же знал, что бывшие владельцы его утопили — благо, это никак не повлияло на мое предприятие) и разбил камнем экран, чтобы сымитировать его уничтожение в момент аварии. После столкновения я бесконечно повторял, что мои писательские заметки погибли, на что Константин отреагировал именно так, как я планировал.

Еще я понимал, что мог бы сильно пострадать, если бы машина влетела в меня на полной скорости. Поэтому купил пару мешков цементной смеси, смешал с водой в пластиковом тазике и выложил ночью бугор в виде самодельного «лежачего полицейского». Сделал я это специально за три дня до нашей «встречи», чтобы Константин к препятствию привык и заранее начал притормаживать.

Именно в тот день с утра я сделал тысячу отжиманий, чтобы, во-первых, набраться решимости (адреналин и тестостерон били через край), а во-вторых, чтобы выглядеть максимально потрепанным. После такой физической нагрузки ты становишься бледным, потным, все конечности трясутся, голова кружится. Отличная имитация сотрясения мозга.

Я сначала реально хотел развести пожар в контейнере и бросить туда пластиковую бутылку, но подумал, что такой метод слишком ненадежный и поэтому просто купил петарды.

Я притаился в роще и ждал. Когда увидел, что Константин едет, я зажег петарду и бросил в металлическую банку в кустах. Раздался глухой хлопок, который отвлек Константина на мгновение, и я выскочил на дорогу. Удар, кстати, все же получился неслабый, хоть он и притормозил дважды: одни раз перед пешеходным переходом, потом, когда увидел меня.

Дальше вы все знаете. Я напросился к нему в гости, чтобы разведать обстановку изнутри, а он, видимо, из чувства вины сразу проникся ко мне доверием и решил максимально помочь.

Я немного переживал, что все может испортить факт моего знакомства с Ликой: это выглядело подозрительнее всего, но в итоге, наоборот, сыграло мне на руку. А если мы поженимся, тогда вообще беспокоиться не о чем.

Я улыбнулся и замолчал. Доктор тоже не спешил с вопросами. Он нажал кнопку на стекленном электрическом чайнике, и тот затрещал, подсвечивая воду красным неоновым светом.

Доктор достал два бокала и предложил кофе — я согласился.

— Конечно, тебе бы лучше выпить мяты с ромашкой, а не кофе. Много мяты с ромашкой, — протянул он, насыпая сахар в бокалы. — Шучу, конечно: это не поможет, — улыбнулся он и достал из ящика стола упаковку печенья с шоколадом.

— То есть ты использовал людей, обманывал и подвергал их опасности, чтобы… — начал все же доктор, но я перебил его:

— Подождите. Во-первых, я никого не подвергал опасности. Только самого себя. Меня там вообще по капоту чуть не размазало. Во-вторых, я никого не обманывал. Я лишь сформировал череду событий, чтобы добиться определенной цели. Просто следовал за мечтой. И в-третьих, сейчас время такое. Сейчас никому не нужны великие писатели, художники, актеры, философы или музыканты. Сейчас народ следует за личностью. Неважно, что ты сделал, важно, как ты сделал, как ты заявил о себе, как ты показал себя миллионной аудитории. Но эпатажных личностей и так хватает. Одни деньги жгут или ломают дорогие вещи. Другие, будучи мужчинами, в женских платьях скачут. Музыканты в дурацких нарядах пляшут или вообще голые на сцену выходят. Ругаются и дерутся у всех на глазах. Превышают скоростной режим на дороге, подвергая опасности людские жизни. Употребляют наркотики на камеру и выкладывают это в соцсети. Да всего не перечислить, док. А я всего лишь хотел осуществить свою мечту. Но без всего этого шума. Ведь сначала на мою книгу даже смотреть не хотели. А сегодня она «Бестселлер» и «Хит продаж». Я просто пошел другим путем. Обошелся меньшими жертвами, и все довольны. Вот и все.

— Ладно, предположим, — заговорил доктор после небольшой паузы. — Но ты не боишься, что Константин обо всем узнает? Он явно не дурак. Удивительно, что он до сих этого не понял. А что насчет его дочери? Ты назвал ее будущей невестой — вы действительно так близки, хотя она окрестила тебя предателем?

— Не совсем. Пока мы едва снова начали общаться: она до сих пор злится на меня и еще ничего не подозревает о моих планах. Но я обязательно добьюсь ее и сделаю своей женой.

— И официально войдешь в богатую и успешную семью, где исполнятся все твои мечты? А не слишком ли круто? Больно уж похоже на сказку. Тебе не кажется, что ты слегка переоцениваешь свои возможности и заслуги. Почитай «Красное и черное» Стендаля — там отлично иллюстрировано тщеславное стремление ко всеобщей любви и почету, а главное, — чем это все может закончиться. Что если ты все это нафантазировал, и никто тебя в этой семье не ждет? Да и не факт, что Константин и дальше будет публиковать твои книги. А вдруг эта девушка, Лика, все же не простит тебя за то, что ты встал на сторону крупного издательства и предал ее интересы. Она легко может понять, что ты все это подстроил, и сдать тебя отцу, несмотря на неприязнь к нему.

— Нет, — ответил я твердо. — Во-первых, они никогда не узнают, если вы не проболтаетесь. Так что бояться мне нечего. У меня ведь, как вы сами сказали, маниакальный синдром, а не паранойяльный. А во-вторых, даже если и догадаются — ничего страшного: победителей не судят.

06.2021