Остров Сахалин и экспедиция 1852 года

Николай Буссе, 1852

«Вопрос о рациональном устройстве у нас каторжных работ обратил, в последнее время, особенное внимание на остров Сахалин, который по отдаленности своего положения, среди негостеприимных Охотского и Японского морей, представляет все условия места, назначаемого для отдаленной ссылки, а с другой стороны – его естественные богатства, в особенности обильные залежи каменного угля, дают все средства для организации там производительных работ…»

II

Маловетрия продержали нас в пути до вечера 31-го августа, хотя весь переход от Петровского до Аяна не более 200 миль. Когда мы подходили к Аянским берегам, погода стояла прекрасная. Берег Охотского моря чрезвычайно скалист и суров. Природа его мертва; на его каменистых горах нет ни одного деревца, ни одного кусточка. Заштилев перед самым входом в бухту, мы бросили верп, и я поехал, по просьбе Невельского, к г. Кошеварову, начальнику Аянского порта, просить его приехать на судно. Мне была известна вражда их между собою, и я придумывал, как бы устроить так, чтобы они мирно повели переговоры. Необходимо было грузит как можно скорее товары на «Николая» и идти на нем на место высадки. Компания обязалась перевезти дессанты на своем судне и оставить это судно в распоряжении экспедиции. Бриг «Константин» был назначен для этого — но так как его не было, то Невельской имел полное право требовать, чтобы «Николай» был назначен вместо его. Компания, дорожа прекрасным и дорогим этим кораблем, разрешила Кошеварову послать его в Петровское, если он найдет безопасным это плавание. Теперь же приходилось заставить Кошеварова нагрузить товары на «Николая» и послать их в Петровское, а оттуда на Сахалин, где судну приходилось зимовать. Трудно было бы Кошеварову решиться дать свое согласие на это, если бы он даже был человек доброжелательный и готовый помочь и содействовать полезному делу. Зная же хорошо г. Кошеварова, я предвидел затруднения и столкновения, которые могли бы худо кончиться, при горячем характере Невельского. Итак, я решился взять на себя роль примирителя, намереваясь всеми способами стараться кончить дело тихо и мирно, и след. скоро и порядочно. С этими мыслями я вошел в дом г. Кошеварова. Он принял меня с своею обыкновенною натянутою и неискусною сладко-важною вежливостью, поздравив меня с благополучным приездом. Я застал его разговаривающим в зале с г. Фрейгангом, исправлявшим должность капитана Петропавловского порта и возвращавшегося по болезни в Петербург. Г. Фрейганг, как кажется, мягкосердный и чувствительный немец. С ним и с его семейством мы познакомимся после. Желая переговорить с Кошеваровым наедине, я предложил ему выдти в столовую, где мы имели с ним следующий разговор. Я его спросил, приходил ли в Аян «Константин».

— Не приходил, да я уверен, что и не придет, его задержали; отвечал он с комическою важностью.

— На чем же вы полагаете отправить товары в Петровское и на Сахалин и на каком судне занимать остров.

— Не знаю, — часть товаров может отвезти в Петровское «Иртыш»; «Байкал» находится в распоряжении Невельского.

— Но «Байкал» течет, да притом это военное судно, а компания обязалась дать свое судно для экспедиции.

— Не знаю.

— Геннадий Иванович Невельской пришел на «Николае» и просит вас приехать к нему на судно, чтобы поговорить, как лучше устроить дело. Он полагает единственным средством успешно исполнить высочайшую волю — нагрузить товары как можно скорее на «Николай» и идти на Сахалин, и по сделании высадки следовать на зимовку в Татарский пролив, где есть безопасная гавань.

— Это нельзя. «Николай» завтра не пойдет в Ситху, если бы даже пришлось самого Невельского отвезти туда.

— Я попрошу вас это же сказать лично г. Невельскому. Насчет же плавания «Николая» я полагаю, что ему следует заменить «Константина», потому что высочайшую волю, т.-е. занять Сахалнн нынешний же год, исполнить надо на каком бы то ни было судне, и поэтому, так как нет другого судна компании, то «Николай» должен идти — вот мнение г. Невельского.

— Я протестую против вас.

— В чем, позвольте спросить?

— Вы уговорили меня послать «Николая» из Камчатки в Петровск вопреки желанию Главного Правления, с тем, чтобы прислать его в Аян, снявши дессант, а теперь привезли на нем людей и груз.

— Ну позвольте вам сказать, ответил я, что ваш протест лишен всякого основания. Я уговорил вас послать «Николая» в Петровское потому, что это было желание г. губернатора, вы послали его, потому что Главное Правление разрешило вам это сделать. Дессант же привез из Петровского в Аян не я, а г. Невельской, который старше нас обоих и у которого я нахожусь под начальством, след. уже не управляю действиями экспедиции. Но оставимте это. Позвольте же вас попросить потрудиться ехать на судно.

— Я не могу ехать, потому что помощник мой уже послан.

— Когда он возвратится, вы приедете?

— Я не поеду.

— В таком случае прощайте.

Зайдя на минутку в гостинную, чтобы поздороваться с хозяйкою дома, я был представлен г-же Фрейганг. Извинившись, что дела меня призывают на судно, я поспешно пошел на берег, где ожидала меня байдарка.

Переезжая с судна на берег, я приметил в темноте три судна, стоявшие на якоре в бухте; от встретившихся со мною двух алеутов, посланных из порта узнать, какой корабль пришел в бухту, я узнал, что три судна эти были — китобой Р-ф. ком. «Суомио», китобой С.-А. Штатов и транспорт «Иртыш», пришедший в Аян прямо из Камчатки без захода в Петровское, как ему было предписано, потому что у него сломался на пути руль. Приехав на «Николай», я передал Невельскому мой разговор с Кошеваровым. По условию было решено нами ехать к Кошеварову, пригласить его и г. Фрейганга на совещание, и по соображении всех обстоятельств решить четырьмя голосами, как надо действовать. Невельской обещал удерживать себя от горячности, стараться дружески кончить дело с Кошеваровым и, как мы увидим, он вполне исполнил свое обещание. Я поехал вперед на байдарке для того, чтобы предупредить Кошеварова и уговорить его жертвовать пользе и успеху дела своими личными интересами и отношением к Невельскому. Приехав к Кошеварову я сказал ему, что Невельской тотчас будет к нему, и снова просил его, чтобы он хладнокровно обсудил с ним дело.

Конец ознакомительного фрагмента.