Живые против зомби. На заре заражения

Николай Дубчиков

В новосибирском НИИ исследуют новый вирус, который способен излечивать от множества болезней. При опыте на людях возникает побочный эффект, и зараженные становятся крайне агрессивными. Профессор Хаимович – руководитель лаборатории – решает использовать вирус в своих целях, и вскоре в городе разгорается первый очаг эпидемии.Почему вирус поражает не всех? Как остановить зараженных? И куда делся профессор? Чтобы выжить, группа уцелевших пытается найти ответы на эти вопросы и не быть съеденными. Книга содержит нецензурную брань.

Неясные сны

Лев Николаевич ехал по правительственной ветке метро вместе с советниками. Александр на своем ЛИСТе показывал отчет с графиками и диаграммами о развитии проектов, которые получили гранты на конференции полгода назад:

— Вчера наладили линию по биочипам. Все работает по плану. Сейчас мы внедряем программу для расширения возможности устройств под наши военные нужды… ну, и для силовиков тоже.

— Какие результаты практического применения? — Лев Николаевич внимательно изучал смету затрат на проект.

— Сейчас идет эксперимент, вживили чипы нескольким заключенным, которые осуждены на пожизненный срок.

Президент пристально посмотрел на помощника.

— Все конфиденциально, — поспешил добавить Александр, уловив недовольство шефа, — отбирали только одиноких, кого не посещают и кто писем не пишет. Врачи довольны. Профессор Хаимович сам неделю бок о бок с зеками прожил, наблюдая за ходом эксперимента.

— Хорошо. Давайте первую партию для военных. Кстати, насколько безопасно их извлекать, или чипы на всю жизнь?

— Извлечь возможно, это отработано.

— Держите меня в курсе по этому проекту, — Лев Николаевич кашлянул и перевел взгляд на второго советника, — теперь хотел обсудить с Вами, Анатолий Степанович, новый закон о борьбе с коррупцией…

До конца пути они обсуждали, как уменьшить коррупцию, за счет чего повысить пособия и пенсии и бороться ли за проведение летней Олимпиады. Тем временем вагон метро остановился за аэропортом. Поднявшись на лифте и оказавшись в хорошо знакомом здании, которое маскировало место входа в кремлевское метро, президент с советниками сели в автомобиль и подъехали к аэропорту. Лететь предстояло в США, где все готовились к приземлению марсианской экспедиции. По договоренности сторон запуск корабля был сделан в России, а сесть он должен был на мысе Канаверал.

Встречать путешественников готовилась огромная делегация из политиков, ученых и журналистов. Впрочем, это было поводом собраться для очередной встречи глав сильнейших стран на высшем уровне.

Самолет набирал высоту. Все отдыхали, откинувшись в креслах почти лежа. Александр смотрел на своем ЛИСТе информацию о новых технических разработках. Анатолий Степанович читал десятый том Карамзина «История государства Российского».

Президент лежал с закрытыми глазами, но не спал. Его голову занимали мысли о вопросах, которые предстоит обсудить. И первый из них после возвращения экспедиции — строить ли марсианскую станцию? Вернее, что строить надо — не вызывало сомнений, вопрос: когда? Россия, Индия и Китай предложили построить сначала лунную станцию, а затем перейти к марсианской. Это позволило бы получить необходимый опыт, и возможные ошибки обошлись бы куда дешевле. Американцы говорили, что база на Луне им не нужна, и предложили строить сразу на Марсе. «Вопрос на сотни миллиардов и решить его будет не просто», — с этими мыслями президент заснул.

Во сне Лев Николаевич увидел красно-рыжий пейзаж и такого же оттенка небо. Вокруг — ни души, а где-то вдалеке гудел холодный ветер. Президент попытался закричать, но слова застревали в горле. Он посмотрел вниз и увидел, что стоит не на земле, а на кроваво-мясной человеческой массе: руки, ноги, головы, пальцы, какой-то фарш и все в крови. Мужчина сделал шаг и провалился по колено как в болото, мясо с кровью хлюпало с каждым его движением. Он не мог закричать, позвать на помощь, страх толкал его вперед, Лев Николаевич проваливался все глубже и глубже, кровавая топь затягивала все сильнее.

Наконец, президенту удалось добраться до большого камня и ухватиться за него. Стоя почти по шею в этом красном омуте, он с трудом выбрался на поверхность и сел на валун. Лев Николаевич осмотрелся по сторонам. Лица людей всплывали в этом болоте и глядели на него мертвыми глазами. Вокруг колыхалось огромное море человеческих останков. А ветер гудел все сильнее, сводя его с ума. Вдруг он понял, что это не ветер, а стон, человеческий стон бесчисленных жертв, который становился все громче, протяжнее и пронзительнее. Вдруг земля под ним дрогнула, камень пошатнулся, президент понял, что вновь падает в эту кровавую пучину… и открыл глаза.

— Жестковатая что-то сегодня посадка, — пробурчал сидящий справа советник.

Самолет катился по посадочной полосе, сбавляя скорость. Лев Николаевич почувствовал, как по спине прокатился холодный пот. Он никак не мог отойти ото сна, таким реальным казалось это страшное видение.

«Расскажу Тао Хуну, он любитель таких сновидений», — решил про себя президент.

Лев Николаевич с сопровождением прибыл на американскую правительственную базу, расположенную в нескольких часах езды от космодрома. Отсюда завтра все должны были поехать смотреть на посадку корабля. По расчетам «Эверест» должен приземлиться ближе к вечеру, а с утра по графику предстояли рабочие встречи.

Китайский лидер Тао Хун прилетел раньше Льва Николаевича и ожидал с ним встречи. На входе метрдотель незамедлительно сообщил:

— Господин президент, мистер Хун просил передать, что если Вы не сильно устали после перелета и согласитесь выпить чаю в беседке, он будет очень рад.

Немного отдохнув в номере, Лев Николаевич передал, что через 20 минут будет ждать господина Хуна на улице. Сам он в это время пошел поприветствовать хозяина встречи — американского президента Майкла Рипли и остальных гостей.

Президент Америки был общительным, коммуникабельным и довольно дружелюбным человеком. Он умел располагать к себе собеседников и быстро становился душой любой компании. Майкл был не прочь выпить стакан — другой бренди, посмеяться и весело провести время с приятелями. Как прежде в студенческие годы он часто организовывал вечеринки однокурсников, так и теперь в высших политических кругах мистер Рипли любил собирать неформальные встречи.

Лев Николаевич нашел его в гостиной для первых лиц делегаций. В комнате располагался большой камин, вокруг которого были расставлены мягкие удобные кресла с резными деревянными ножками. Обычно в этом зале велись неформальные беседы, во время которых заключались очень крупные соглашения. Сейчас примерно треть кресел пустовала, многие приглашенные еще не прибыли в отель.

Когда Лев Николаевич вошел, все встали, чтобы пожать ему руку, поприветствовать, как это обычно было принято. Перебросившись парой фраз о погоде и перелете с присутствующими, он дошел до Майкла Рипли.

— Лев Николаевич, рад Вас видеть. Присоединяетесь к нашей компании, — фраза американца прозвучала с двойным смыслом. Майкл крепко пожал руку российского лидера своей слегка потной ладонью. С его зачесанными назад волосами, сквозь которые хорошо просматривалась блестящая лысина, он немного походил на постаревшего хиппи в дорогом костюме.

— Обязательно присоединюсь, но сейчас я бы хотел пойти на свежий воздух, сегодня перелет меня очень утомил.

— Разумеется, только оденьтесь потеплее — сегодня ветер, — заботливо предостерег американец.

Еще раз заверив всех, что обязательно вернется, Лев Николаевич поднялся к себе в номер, переоделся в джинсы, белый свитер, накинул ветровку и вышел на улицу. Перед ним раскинулась зеленая поляна с маленьким парком, метрах в двухстах правее которого располагался небольшой пруд. У воды в длинном плаще и шляпе стоял Тао Хун, он кормил уток и гусей, плавающих в пруду. Рядом прогуливались несколько телохранителей.

Лев Николаевич тоже был не один, охрана держалась немного в стороне. Лидеры двух стран поздоровались друг с другом. Приветствие выглядело не столь показательным как десять минут назад у камина в зале, а гораздо спокойнее. Но было видно, что мужчины искренне рады встрече.

— Давайте пройдем в беседку, — предложил китаец, — я попросил развести там костер, к тому же в ней не так чувствуется ветер. Кстати, Вам не холодно?

— Пока нет.

— Я вот в последнее время стал меньше мерзнуть. Даже мои охранники ежатся, только виду стараются не подавать. Хотя они молодые, кровь должна быть горячее, чем у меня старика.

— После самолета и машины я с удовольствие побуду на улице.

Президенты подошли к беседке. Внутри стояли четыре кресла, в углу в аккуратно сложенном очаге горел огонь. Посередине размещался маленький круглый столик с двумя бокалами горячего глинтвейна, сыром и виноградом.

Мужчины беседовали не как политики, а как старые друзья. Разногласий между ними было мало, и они высоко ценили союз своих держав. Поговорив о работе, семье и спорте, лидеры перешли на философские темы. Наконец, Лев Николаевич рассказал о своем последнем сне. Господин Хун задумался и несколько минут сидел молча, после чего сказал:

— Знаете, друг мой, я уже стар, а старым людям свойственно сгущать краски, ворчать и быть пессимистами. Но не сочтите меня занудным стариком за мои слова: что-то грядет, это говорит мне моя интуиция и мои тибетские друзья-монахи.

— А конкретнее ваши друзья ничего не сказали?

— Это мудрые люди, но даже им не постичь всего.

Собеседники замолчали, глядя на рябь, бежавшую на поверхности пруда.

— Это похоже на войну. Столько крови, столько жертв. Но с кем война? Сильнейшие державы не конфликтуют друг с другом. Террористы? — Сделав глоток согревающего напитка, предположил российский президент.

— Возможно, болезнь. Я читал, что перед чумой, которая бушевала в Европе, многие просвещенные люди делали записи, что им снились кошмарные сны. Те же реки крови, как у Вас…

— Мне кажется, наша медицина в состоянии победить любую чуму… глобальных эпидемий на земле не было несколько веков, насколько мне известно.

— Да… но мы не можем предвидеть всего, — китаец зевнул, — должен признаться, я сам позавчера видел ужасный сон. Если Вам не надоели стариковские бредни, могу рассказать.

Лев Николаевич улыбнулся и кивнул. Тао Хун сделал глубокий вздох и начал вспоминать недавний сон:

— Я видел, как по морю плывет огромный корабль, играет музыка, судно такое старинное — с белыми парусами. А я сижу на острове и вижу, как корабль проплывает мимо. И тут он начинает дымиться, только дым не черный, а красный. И я вижу, как с корабля прыгают крысы, прям с палубы, огромные черные крысы. Они ныряют в воду и плывут ко мне на остров. А остров маленький, и на нем нет ни одного дерева, я уже не могу бежать, а сижу и не шевелюсь. Крысы подплывают все ближе и ближе, и вот первые добрались до острова и выползли на берег. И тут я вижу, что у них не морды, а лица, человеческие лица, только маленькие и в шерсти, а изо рта капает кровавая пена и сами они все в крови… Больше ничего не помню.

— Нда… ни днем, ни ночью нет покоя.., — сочувственно произнес Лев Николаевич.

— Пойдемте, наверное, в отель — к вечеру сильнее холодает, и с озера дует.

Мужчины вошли в главную комнату с камином. Майкл Рипли разговаривал с французским премьером и президентом Бразилии, все трое смеялись. Лев Николаевич и Тао Хун присоединились к общей компании, заняв свои места у камина. На улице пошел сильный дождь.