В ожидании наследства. Страница из жизни Кости Бережкова

Николай Лейкин, 1889

Мастер сатиры XIX столетия Н.А. Лейкин выводит яркие людские типажи – самые узнаваемые и по сей день – в своем смешном, драматичном и нравоучительном романе из петербургской жизни. Купеческий сын Костя Бережков без ума от хорошенькой кафешантанной актрисы Надежды Ларионовны и готов для нее на любые подвиги. Дама сердца требует подношений в качестве доказательств его любви: шубу, лошадей с кучером, бриллиантовую брошку, постоянные угощения в ресторанах. Вот только денег-то у незадачливого влюбленного и нет. Но ведь его богатый дядя тяжело болен и со дня на день умрет, а значит, можно набрать долгов…

© «Центрполиграф», 2022

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2022

Глава I

Было часа два дня. Надежда Ларионовна, пухленькая блондинка лет двадцати пяти, фигурирующая в кафешантанном театрике «Увеселительный зал» исполнительницей куплетов, только еще восстала от сна и, сидя у себя в спальне на диване поджавши ножки, пила свой утренний кофе, когда к ней влетел розовый безбородый купеческий юноша Костя Бережков.

— Ну, так я и знала, что это вы! — с неудовольствием проговорила блондинка, надула губки и отодвинулась. — Не понимаю, зачем вы ко мне ходите!

Костя Бережков хотя и смутился, но сделал к ней несколько шагов и, протянув руку, проговорил:

— Здравствуй!

Блондинка спрятала руки в голубой фланелевый пеньюарчик и отвечала:

— И здороваться с вами не хочу. Прошу вас даже со мной и при встрече не кланяться.

— Да что это такое? Что такое случилось? — недоумевал Бережков.

— Ровно ничего, но я не желаю иметь с вами никаких делов. Я уже сказала вам об этом — вы и должны знать.

Стало быть, и ходить сюда незачем, также и кланяться незачем, потому, через это самое только ревность от посторонних личностев, а вам все равно от меня больше ничего не очистится. Поэтому поклон да и вон.

— Каких посторонних личностев?

— Да мало ли есть посторонних личностев, которые в меня влюбившись и ухаживают! Они могут по своим капиталам мое счастие составить, а вы торчите и мешаете, потому через что — ревность.

— Голубушка, Наденька, да ведь я тебя по-прежнему люблю.

— Что мне толку, что вы меня только любите! Из одной вашей любви шубу не сошьешь. Не рассаживайтесь, не рассаживайтесь, пожалуйста… Вовсе я этого не желаю. Ко мне сейчас один богатый полковник придет, который хочет даже пару лошадей для меня у извозчика нанять, чтобы мне зимой в парных санках, а летом — в коляске… И папироску, пожалуйста, не закуривайте! — воскликнула блондинка. — Можете уйти и на улице закурить. Тетенька! Да что ж это такое! Выгоните его вон! — обратилась она к суетившейся около кофейного прибора тощей пожилой женщине в чепце и темном грязном шерстяном платье.

Та оставила кофейник и приблизилась к Бережкову:

— Ежели вас, Константин Павлыч, дама просит уйти, то, мне кажется, вы, как учтивый кавалер, из одной деликатности чувств должны уйти.

— Странно… — пробормотал молодой человек, переминаясь с ноги на ногу. — Все ходил, ходил, такая между нами, можно сказать, нерукотворенная любовь была, и вдруг уйти. — Была, да сплыла… — сухо сказала блондинка, отвернулась и закурила папироску.

— Позволь, Надюша… Да нешто я какую новую даму на стороне завел?..

— А хоть бы и завели? Для меня это теперь решительно наплевать.

— Но ведь я для тебя, кажется, все, что следует… За квартиру твою я плачу. То и дело на разные разности тебе то двадцать пять, то тридцать, то пятьдесят рублей в руки… — А вы думаете, что это уж так много? — иронически улыбнулась блондинка. — По нынешнему времени это — тьфу!

— Но ведь ты же раньше была довольна. По вечерам я с тобой везде бываю… Недавно часы золотые с цепочкой подарил.

— Что такое часы! Что такое «раньше была довольна»!

Раньше была довольна, а теперь недовольна. Раньше я в разных бессловесных ролях только для красоты на сцене показывалась, а теперь я по словесной части роли играю, даже куплеты пою.

— А! Вот как… — процедил сквозь зубы молодой человек.

— А вы думали как! Всякая девушка должна себе цену знать. Мне уж и то подруги все уши прожужжали: и чего ты, дура, с Бережковым путаешься, коли ты давно можешь на паре вороных летать!

— Да ведь я тебя не только на паре, а даже на тройке сколько раз возил.

— Это все не то. А вы наймите-ка у извозчика лошадей помесячно, да пусть они каждый день у меня у подъезда стоят. — Так вот ты чего хочешь!..

— Да, этого самого… И уж нашелся один полковник, который все это предлагает.

— Да, да… — поддакнула тетка. — И не то чтобы какой-нибудь полковник старый, а из себя, можно сказать, настоящий мужчина.

— Кроме того, лисью ротонду, крытую бархатом, дарит, — продолжала блондинка. — А у вас я прошу, прошу себе песцовую ротонду да допроситься не могу. Думаете, приятно мне в бархатном пальте с куньим воротником бегать? Подруги-то смеются. У них у всех ротонды меховые, а я в пальте на свином визге щеголяю.

Молодой человек прошелся взад и вперед по комнате, почесал затылок и сказал:

— Ротонду меховую я тебе подарю, погоди только.

— А когда подарите, тогда и приезжайте. А теперь: вот вам Бог, а вот порог.

— Ах, Надя, Надя! Не ожидал я, что ты такая коварная! Я тебя так люблю, а ты…

— Кабы уж любили, так давно бы ротонду подарили.

— Клянусь тебе, что для тебя я готов…

— Пожалуйста, актера из себя не разыгрывайте!

— Полковник этот такой добрый и обходительный, что даже и мне пальто на беличьем меху обещал подарить… — вставила свое слово тетка.

— Ах, оставьте, пожалуйста, тетенька! Ну, стоит ли с ним разговаривать! — перебила блондинка. — Лучше вы попросите его уходить честь честью…

— Это все-таки ко мне относится? — спросил молодой человек.

— Конечно же, к тебе. Какой ты глупый. А еще говоришь, что в Коммерческом училище учился!

— Но ведь я на ротонду согласен, подожди только…

— Тетенька! Да гоните же его вон! Не желаю я с ним больше разговаривать. Хочет он по-прежнему сюда приходить, так пусть прежде хорошую меховую ротонду пришлет и чтобы у подъезда моего каждый день лошади стояли. Ступайте же…

Молодой человек стоял как ошалелый и не двигался. Минуту спустя он произнес:

— А ежели я это все так, по-твоему, то по-прежнему любить будешь?

— Да, конечно же… — отвечала блондинка и прибавила:

— Только уж я теперь буду строгая и чуть что не потрафите — сейчас по шапке вас… Я была дура, я себе цены не знала, а теперь я очень хорошо понимаю, в каких я смыслах…

— Кроме полковника, есть еще один в нее влюбимшись, — сказала тетка. — Есть еще богатеющий купец с Калашниковской пристани, который ходит да ноет и подруг ейных упрашивает, чтобы о нем хорошее слово замолвили. — И уж полковника тогда побоку, если я все это как следует?.. — спросил блондинку еще раз молодой человек. — Да, конечно же… Я вовсе не такая-эдакая… как все… Я уж люблю, так одного люблю. Я и посейчас бы тебя любила, но должна же я себе цену знать. Всех я лучше… всегда такие аплодисменты на сцене и вдруг… И не диво бы, если бы вы не могли, а то живете вы при дяде, дядя у вас — богатый купец…

— Богатый-то богатый, да денег дает мало. Погоди, вот умрет… Он человек старый, больной… На ладан дышит.

— Поди ты! Сама состаришься, пока твой дядя умрет. А я хочу жить.

— Уверяю тебя, что дядя скоро умрет. Он совсем болен.

Он и по делам никуда не ездит, и в лавки не ходит. Его два доктора лечат.

— Что мне за дело до твоего дяди: я сейчас хочу, чтобы была ротонда и лошади… И странное дело, чего ты сквалыжничаешь: дядя болен, лавки на твоих руках, подошел к кассе — взял да и…

— Не больно-то и на моих! У нас тоже старший приказчик есть.

— Поди ты! Любил бы меня, так и со старшим приказчиком сделался.

— Не такой он человек.

— Ну, так занять где-нибудь денег можешь до смерти дяди. Мало ли есть таких, которые деньги взаймы дают! Денег дадут и будут ждать.

Молодой человек молчал.

— Конечно же, Константин Павлыч, вам денег дадут, — проговорила тетка. — Прямо из-за дяди дадут… Ведь вы евонный полный наследник.

— Не больно-то и полный, — отвечал молодой человек. — Есть и другие. Он стар, стар, но у него тоже дамская слабость есть… Ей, как кажется, много отказано. Конечно, и мне кое-что очистится после его смерти, но не все же… — Так вот теперь, пока старик жив, и надо пользоваться всяким манером из его капиталов, — проговорила блондинка и прибавила: — Ну а теперь уходите. Довольно с вами разговаривать.

Молодой человек был совсем обескуражен. Он взял со стола шапку и произнес:

— Прощай, коли так.

— Прощайте… — отвечала блондинка и отвернулась.

— Дай же руку-то… — протянул свою руку молодой человек.

— Не желаю… Когда будет ротонда — тогда и руку вам подам, а до тех пор — ничего. Идите без разговоров. Тетенька, заприте за ним дверь.

Молодой человек, потупившись, вышел из комнаты. Тетка блондинки следовала за ним.