Производственный секрет

Николай Леонов, 2009

В старинном поместье рыщут привидения, беспокоят нынешнего владельца усадьбы известного певца Левитина. Но полковнику Льву Гурову ясно, что привидения – вполне земные злоумышленники, которые что-то ищут в доме. Ведь не пришельцы же с того света ударили стилетом гостя певца. И самого Гурова вырубили, когда он попытался их задержать. Теперь у полковников Гурова и Крячко к этим типам свои счеты. И вроде зацепка появилась – из больницы, расположенной неподалеку от усадьбы, похитили пациента. И некто в больничной пижаме «засветился» на месте преступления…

Глава 3

Меры безопасности в больнице выходили за рамки обычного фейсконтроля на входе. Возможно, в истории учреждения имелись прискорбные случаи, которые могли служить достаточным для того основанием, но могло быть и так, что руководство просто неукоснительно соблюдало все инструкции и рекомендации по противодействию терроризму. Причины могли быть разными, но они нисколько не интересовали человека, который наблюдал за действиями больничной охраны, сидя в автомобиле с затененными стеклами, припаркованном напротив больничных ворот. Охранников было двое — серьезные, но корректные хлопцы в наглаженной пятнистой униформе старательно знакомились с документами любого посетителя, вознамерившегося проникнуть на территорию больницы. Палку они не перегибали и какую-нибудь согбенную бабушку, пришедшую навестить приболевшего мужа, пропускали без досмотра. Да и вообще все их действия напоминали хорошо выученный спектакль, играемый уже автоматически. Вряд ли ребята надеялись выявить таким образом диверсанта-террориста. Просто им платили за это деньги.

Но человек, наблюдавший за ними, прекрасно знал, чего он хочет. Попасть на территорию больницы было несложно. Однако после того, что он должен там сделать, будет очень непросто выйти, и человек (которого звали Марк) тщательно обдумывал способ своего будущего отхода.

Забор отпадал сразу. Он был слишком высоким, монолитным и поверху отделан вмурованным в бетон бутылочным стеклом. Не сказать чтобы препятствие казалось совершенно непреодолимым, но, по некоторым причинам, воспользоваться этим путем Марк не планировал. Снаружи все должно было выглядеть пристойно и тихо до последней минуты.

Совсем другое дело внутри. Внутри малой кровью не обойдешься. Тем более важно, чтобы при отходе никто не обратил внимания на суету. Правда, наниматель поставил условие: действовать по возможности бескровно. Его бы устами да мед пить. По всем параметрам без драки не обойтись. А где драка, там все возможно. Марк это понимал, надеялся, что и наниматель понимает тоже. Во всяком случае, на наивного человека он никак не похож. Да и вообще сильно напрягаться по этому поводу не стоит. Вот доберутся они до объекта, передадут его нанимателю и разбегутся все, будто и не встречались никогда. Все огрехи и нестыковки спишет, как обычно, время.

Марк еще некоторое время понаблюдал за действиями охранников, а потом достал из кармана мобильник и набрал номер.

— Это Король! — объявил Марк. На время операции все фигуранты получили псевдонимы по названиям игральных карт. — Я у ворот. Выйти можешь? Через полчаса? Годится. Жду.

Через полчаса из ворот бочком выкатился невзрачный до незаметности юноша, худой и бледноватый, со светлыми тонкими волосами. Поверх белого халата санитара у него было наброшено вытертое осеннее пальтишко. Звали его Виктором, а по карточной классификации он был Семеркой, но только из-за того, что «шестерка» звучало слишком обидно. Ведь, несмотря на моложавую внешность, Виктор уже давно разменял тридцатник и был парень не промах. В отделение реабилитации он был внедрен в качестве санитара две недели назад и успел за это время многое сделать. Однако перепроверить лишний раз не мешало.

— Я на две минуты, — бесцветным голосом сказал он, втискиваясь на заднее сиденье за спиной Марка. — Работы много.

— Ты, я смотрю, прямо втянулся в работу, — с холодной иронией заметил Марк. — Молодец, так и надо. А что там наш пациент?

— А что? Дышит. И над ним дышат. Пылинки сдувают. Шучу. Два лба в коридоре торчат, как обычно. Один на мобиле в тетрис играет, а другой в сортир то и дело выходит покурить. Они пациента овощем считают.

— А Длинный сегодня был?

— Был утром. Приехал, у кровати постоял, потом ушел. С врачом даже не разговаривал.

— А пациент? Ты уверен, что он оклемался?

— На сто процентов! Я же там вроде мебели. Выношу дерьмо с каменной рожей. Эмоций — ноль. Практически сам как овощ. На такого никто внимания не обращает. Вот и этот. Как заметит, что в палате никого из персонала нет, так у него в глазах сразу мысль появляется. Лежит, думает, иной раз по целой ночи не спит — думает. И не сказать что он на чокнутого похож. Я уверен, что он все помнит, а с врачами дурочку гонит. Он и охрану около себя сразу усек. А Длинного вообще, по-моему, узнал. Да, еще одна новость — он по ночам вставать стал, разминаться, по палате ходить… Одним словом, притворяется он. И наверное, деру дать хочет.

— А вот родственник к нему приезжал, он с ним не сговаривался случайно?

— Если и сговаривался, то я-то как об этом узнаю? Я же не торчу там постоянно. Но вообще краем глаза я этот момент засек. При родственнике он еще сильнее прикидывался, по-моему. Тот недовольный ушел.

— В принципе логично, — задумчиво проговорил Марк. — Родственник на него злой. Он же ему машину угробил… Ладно, раз, ты говоришь, он притворяется, значит, сегодня все и оформим. Твое дело будет его поднять и до машины сопроводить. Вряд ли он хорошо ходит, ему наверняка поддержка нужна. Да и вообще, мало ли что ему в голову взбредет. Сторожа в восемь меняются? Значит, в полвосьмого начнем. Ты жди моего звонка.

— А ты сейчас куда? — спросил Виктор. — До полвосьмого еще прорва времени.

— Мне еще до черта дел сделать надо!

Виктор почесал бледную щеку, пристально посмотрел на Марка, вполоборота развернувшегося на переднем сиденье, и сказал:

— Завидую я тебе! При галстучке, тачка комфортабельная, ботиночки со скрипом… А тут возись с говном, и никто спасибо не скажет.

— Ты не за спасибо работаешь, — напомнил Марк. — А насчет галстучка и прочего — так это, друг мой, от квалификации зависит. Ты у нас исполнитель — разве не так?

— Так-то оно так, — согласился Виктор. — Потому и завидую.

— Ладно, иди, а то хватятся тебя — выговор с занесением получишь! — усмехнулся Марк. — Последний день уж потрудись на славу… Только смотри, окажется наш пациент овощем — несдобровать тебе!

— Я попусту трепаться не люблю, — сухо сказал Виктор и вылез из машины.

Марк проследил, как он спотыкающейся, семенящей походкой скрывается за воротами больницы, и снова достал мобильник.

— Туз! Это Король. Пришли мне смену, — сказал он невидимому абоненту. — Пусть держит въезд под контролем. А я буду к вечеру готовиться. Рассчитываю после двадцати ноль-ноль доставить пациента куда следует.

— Хорошо, я предупрежу, — скупо ответил тот, кого поименовали Тузом. — Но ты уверен, что все пройдет гладко?

— Ты знаешь, я ни в чем не уверен, — сказал Марк. — Но скорее всего, сегодня должно получиться. Тут все спокойно.

— Хорошо, занимайся, — разрешил Туз. — Но держи меня в курсе.

После этого Марк стал претворять в жизнь план, сложившийся в его голове. Помогали ему трое молчаливых и тренированных молодых людей, на которых он мог положиться, как на самого себя. Поздно вечером все было готово.

А к семи часам возле больницы появился автомобиль. После недолгой беседы водителя с охраной он въехал во двор и остановился у дверей приемного покоя. Двое молодых людей вывели из машины третьего, бледного и потного, и проводили на осмотр к врачу. Марк, который сидел за рулем, посмотрел на часы.

Легенда, которую он преподнес охранникам на входе, звучала так. Они с товарищами ехали по домам после работы и вдруг увидели лежащего на тротуаре человека. Они остановились и убедились, что человеку плохо. Тогда они, движимые чувством сострадания, незамедлительно доставили его в ближайшую больницу.

Легенда выглядела достаточно правдоподобно. Внешность у пассажиров была солидная, пострадавший убедительно изображал муки и страдания. Никаких подозрений ни у кого не возникло. Машину (совсем недавно угнанную из одного из московских дворов) беспрепятственно пропустили на территорию больницы. Марку только этого и надо было.

По его расчетам, осмотр мнимого больного должен был занять не менее десяти минут. Захар, который изображал несчастного, был настоящим артистом и мог ввести в заблуждение кого угодно. Он мог водить врача за нос и дольше десяти минут, но Марк поставил себе жесткое условие — уложиться за десять. Затягивать представление было неразумно.

Едва сообщники увели Захара, Марк сбросил легкое пальто, в которое был одет. Под ним обнаружился идеально выглаженный белый халат. В белом халате, в строгом галстуке, великолепно постриженный и выбритый, Марк выглядел очень солидно. Увидев его, никто бы не стал сомневаться в том, что перед ним настоящий доктор. Больница большая, и вряд ли даже старожилы могут знать всех сотрудников в лицо. Для пущего правдоподобия на груди у Марка был закреплен бейдж с посторонней фамилией. В руках Марк держал пластиковую папку для бумаг — он заметил, что в этой больнице в таких хранят истории болезни. Но в папке у Марка лежал сейчас пистолет с глушителем. Хотя те, кто присматривал за пациентом, по словам Виктора, окончательно потеряли бдительность, ожидать следовало любого продолжения событий.

Незаметно выскользнув из машины, Марк с уверенным видом зашагал через больничный двор. Схему больницы он выучил наизусть и ошибиться не боялся. Мелкие подробности, которых он не мог предвидеть, регулярно сообщал Виктор. Все было продумано.

В корпус, где лежал их пациент, Марк вошел с черного хода. Одна из дверей оказалась незапертой. Марк очень надеялся на забывчивость или безалаберность персонала. Лишний раз светиться на главном входе не было никакого резона. Внешность у него достаточно заурядная, но мало ли как может обернуться дело.

С деловитым видом он взбежал по черной лестнице на четвертый этаж. Никто ему не встретился. Вообще вокруг было пустынно — дело шло к ночи, все дневные дела были переделаны, большинство врачей разошлись, и жизнь в больнице тоже затихала.

Остановившись на последней лестничной площадке, Марк достал мобильник и набрал номер Виктора.

— Я уже здесь, — коротко сказал он.

В голосе Виктора явственно послышалась досада.

— Один в палате, — резким шепотом ответил он. — Засел там, как проклятый!

— Второй? — спросил Марк.

— Курит. В сортире.

— Наш?

— Вроде спит. Может, притворяется.

— Одежда?

Виктор замялся, и Марк понял, что эта часть плана сорвана. Раздобыть одежду пациента Виктору не удалось, хотя первоначально он заявлял, что это не составит для него труда. Но времени обсуждать этот вопрос не было.

— Персонал?

— Заняты в другой палате. Там в конце коридора кому-то плохо — все туда побежали.

— Ясно, — сказал Марк. — Будь наготове. Я уже здесь.

Он сложил трубку и сунул в карман. Все с тем же деловым видом проследовал в отделение. Огляделся по сторонам, поправил узел галстука.

Стерильно чистый, с белыми светильниками по стенам, коридор был пуст. В этом отделении ходячих больных было немного. Около дверей в палату маячил Виктор. Руки его были засунуты в карманы белого халата, на лице — выражение равнодушия и беспредельной тупости. Такое лицо — тоже своего рода талант, но лишь немногие это понимают.

Виктор взглянул на Марка и посторонился. Держа в руках пластиковую папку, Марк толкнул дверь и перешагнул порог палаты. Среднего роста мужчина в мятом белом халате, надетом поверх серого пуловера, лениво обернулся. На его смугловатом блинообразном лице появилась гримаса удивления. Личность Марка была ему незнакома, и, несмотря на солидное обличье незнакомца, охранник насторожился. Марк понял это сразу.

— Здравствуйте! — негромко сказал он, кивая в сторону больничной койки, на которой спал или притворялся пациент. — Вы здесь санитар? Поможете перевести больного в другое крыло?

Это была чистой воды провокация, рассчитанная на то, чтобы ошеломить противника и одновременно выявить, на что он способен.

Как и предполагал Марк, первым делом охранник отвалил челюсть.

— Как то есть перевести? — забеспокоился он. — Насчет этого больного есть строгая договоренность… Вы знаете, что он находится в коме?

— Еще бы я не знаю! — веско сказал Марк. — Я специалист по этим вещам. А договоренность поменялась. Теперь больной пойдет ко мне в отделение.

— Да кто вы такой? — опомнился наконец охранник и решительно двинулся на Марка. — Я вас вообще первый раз вижу!

— Ба! — с тихим удивлением проговорил Марк. — Больной-то от нашего шума из комы вышел!..

Охранник непроизвольно обернулся в сторону кровати. Марк заученным движением высоко выбросил ногу и нанес сокрушительный удар в его нижнюю челюсть. Голова охранника мотнулась, как у куклы, и он повалился на пол возле прикрытого белой шторой окна. Марк быстро наклонился и приподнял потерявшему сознание охраннику веко.

— С четверть часа проваляться должен! — вполголоса проговорил Марк, затолкал тело под кровать, встал и наклонился над больным.

На него смотрели два совершенно осмысленных и даже испуганных глаза.

— Ага! Значит, вы все-таки вышли из комы, господин Бекас! — удовлетворенно произнес Марк. — Мы так и предполагали. Тогда поднимайтесь. Нам нужно идти, и времени у нас катастрофически мало.

— Я никуда не пойду! — неуклюже ворочая губами, проговорил пациент. — Я болен. Оставьте меня в покое!

— Не получится! Не получится оставить вас в покое, — мотнул головой Марк. — И вы сами знаете почему. Вы ведь что-то кому-то должны, не так ли?

— Я ничего не помню, — упавшим голосом ответил Бекас. — И никуда не пойду. Я позову сейчас на помощь.

Словно услышав его, в палату вдруг влетел человек — высокий, с длинными жилистыми руками. Его появлению предшествовал короткий шум за дверью — вероятно, Виктор пытался воспрепятствовать, но потерпел фиаско.

Человек был возбужден сверх меры — видимо, он что-то почувствовал. Увиденное окончательно уверило его в том, что дело плохо. Он рванул из-за пояса пистолет, но сделать с ним ничего не успел. Марк мгновенно сунул руку в пластиковую папку для бумаг и выстрелил из пистолета с глушителем. В суматохе щелчок выстрела был практически неразличим.

Однако Виктор его услышал и тут же влетел в палату. На его лбу темнел свежий кровоподтек. Виктор подхватил сзади начинающего падать лицом вниз охранника и с натугой удержал его от резкого падения.

— Готов! — пробормотал он, поднимая глаза на Марка. — Я ничего не мог сделать. Он как почувствовал. Выскочил из сортира и рванул прямо в палату.

— Ладно, проехали! Покарауль у двери! — сказал Марк и снова повернулся к пациенту. — Видели, господин Бекас, как все оборачивается? Лучше бы вам не спорить и пойти с нами по-хорошему. Вы же все понимаете — сегодня не пойдете, завтра вас ногами вперед вынесут. Быстро!

Он резко сдернул с больного одеяло. Бекас вздрогнул, точно ожидая удара, а потом неловко поднялся, сел в кровати.

— Голова кружится, — сказал он.

— Ничего, вы в лучшей форме, чем хотите показать! — заметил Марк. — Мы знаем, что вы упражняетесь по ночам. Поднимайтесь! И пошевеливайтесь, если не хотите снова впасть в кому.

Он нетерпеливо подтолкнул Бекаса в плечо. Тот встал, сунул ноги в тапочки, аккуратно стоявшие возле тумбочки. Марк сделал знак Виктору. Вдвоем они подняли с пола тело убитого охранника, бросили его на кровать, закрыли с головой одеялом.

— Быстро посмотри, чисто ли в коридоре! — сказал Марк.

Виктор выскочил за дверь и тут же появился снова.

— Вперед! — сказал он. — Все тихо.

Они вышли. Санитар впереди, за ним подталкиваемый в спину Бекас и, наконец, спокойный сосредоточенный Марк. До двери черного хода было всего несколько шагов. Смятенный, высохший от долгого лежания Бекас преодолел их с трудом, но все равно это заняло не более половины минуты.

Едва дверь закрылась за ними, как Марк и Виктор подхватили пациента и почти бегом потащили его вниз. Спуск занял около минуты. На выходе Бекаса поставили на ноги, и Марк строго предупредил его:

— Спокойно, без паники следуем до машины. По дороге подумайте о том, что вы еще молодой человек и жить вам еще долго, если… Ну, вы меня понимаете. Вперед!

Бекас все понял. Спотыкаясь, он торопливо зашагал через больничный двор, поддерживаемый с обеих сторон своими спутниками. Уже начинало смеркаться. На территории зажглись фонари. На людей в белых халатах, ведущих куда-то больного, никто не обращал никакого внимания. Бекас озирался по сторонам. В его глазах тоска мешалась со жгучим интересом. Он так давно ничего, кроме своей палаты, не видел, так давно не вдыхал свежего влажного воздуха, что даже теперь, в подневольной обстановке, испытывал необъяснимую радость от встречи с большой жизнью. Звать на помощь он не собирался. Его положение было настолько двусмысленным, что рассчитывать на чью-либо помощь он не мог и не надеялся на нее. Неосторожный поступок мог только повредить ему. Бекас мучился, но ждал. Возможно, он надеялся, по русскому обычаю, на чудо.

Но чудо пока не приходило. Около приемного покоя среди прочих машин стоял серый фургон «Тойота», в который Бекаса и затолкали. Внутри уже находились трое человек. Тот, что совсем недавно изображал умирающего, теперь спокойно курил, выпуская дым струйкой в приоткрытое окошко. Все молча подвинулись, освобождая место Бекасу. Марк сбросил белый халат и занял место за рулем. Оглянувшись назад, он оценивающе оглядел пассажира и швырнул ему свое пальто.

— Наденьте! — распорядился он. — Не нужно, чтобы видели вашу пижаму.

Санитар Виктор снял халат, залез в кабину. Медленно поехали в сторону ворот.

— Как прошло? — не оборачиваясь, спросил Марк.

— Нормально, — ответил тот, что курил. — Отнеслись с душой. Сказали, вероятнее всего, последствия переутомления.

— Придется тебе молоко выписать, — хмыкнул Марк.

— От бешеной коровки, — добавил «больной». — Граммов полтысячи.

— Договорились, — кивнул Марк.

— А у тебя как?

— Неважно, — скривил губы Марк. — Грязновато получилось. Можно было и поаккуратнее.

— Самокритично!

— Забейся в щель и молчи! — бросил через плечо Марк. — А то пацаны на входе удивятся, чего это ты так оживился… А в следующий раз ваньку валять я буду, а ты с «пушкой» пойдешь.

Подъехали к воротам. Охранник мельком покосился на машину и продолжил разговор с напарником. Отъезжающие их, кажется, вовсе не волновали.

Покинув больницу, серый фургон покатил на северо-запад Москвы, старательно выбирая путь подальше от шумных перекрестков и милицейских постов. Не доезжая Химкинского лесопарка, свернули к лесопосадкам вдоль железнодорожного полотна, остановились под кронами молодых деревьев. Совсем рядом в густом сумраке мигнул и погас свет фар. Марк выключил мотор, обернулся к своим спутникам.

— Виктор остается. Остальные со мной, — распорядился он. — Приготовьте на всякий случай «пушки». Приближается момент расчета. Возможны всякие неожиданности.

— А мне что делать? — жалобно пробормотал Бекас.

Его слегка трясло. Пытаясь согреться, он поднял воротник пальто.

— Вот странно! — сказал Марк. — Что ему делать! Ничего не делать. Просто расслабься и получай удовольствие!..

Он хрипло хохотнул, но в его смехе почти не было веселья.

— Ты год на койке валялся, — поддакнул санитар Виктор. — Ходить чуть не разучился. А еще спрашивает, что ему делать. Слушай, чего тебе говорят, и делай!

— А все-таки? — с тревогой спросил Бекас.

— Выходи из машины! — приказал Марк. — С нами пойдешь. Виктор остается в машине. Будь внимателен. Мотор включи. Мало ли чего?

— Понял, — сказал Виктор.

Все прочие вышли из машины, неторопливо зашагали к тому месту, где в вечернем воздухе темнели неясные фигуры. Когда до них оставалось не более пяти шагов, вспыхнули яркие лучи фонарей.

— Убери! — зло сказал Марк, загораживаясь рукой. — Не в театре!

— Должны же мы видеть, кто расхаживает тут в темноте! — ответил насмешливый голос.

Однако фонари погасли.

— Мы привели вам вашего человека, — сказал Марк. — Прошу убедиться и расплатиться.

Фонарь снова вспыхнул, чтобы дать возможность заказчикам рассмотреть лицо Бекаса.

— Это, несомненно, он, — сказал немного погодя рассудительный голос. — Посадите его в машину!

— Э, стоп! — недовольно перебил его Марк. — Во-первых, на нем мое пальто. Во-вторых, деньги вперед.

— Разумеется, — произнес все тот же рассудительный голос. — Все, что заработали, вы получите. У кого деньги?

Вперед выступил какой-то невысокий человек с пакетом в руках. Он протянул пакет Марку. Одновременно вспыхнул фонарик, чтобы Марк смог заглянуть в пакет. Он это и сделал. После чего настроение его мгновенно изменилось.

— Мать вашу!.. Вы со мной шутить вздумали? — процедил он сквозь зубы, отбрасывая пакет далеко в сторону.

Видимо, дальше должно было последовать с его стороны нечто угрожающее, может быть, с применением оружия. Во всяком случае, Марк сделал именно такое движение, будто собирался выхватить пистолет. Но тут окружающие его тени пришли в движение — с нескольких сторон воздух прорезали огненные вспышки. Звуки выстрелов совпали с шумом порожнего товарняка, который загрохотал по рельсам где-то за деревьями. Марк споткнулся, нелепо раскинул руки и рухнул лицом в траву. Его спутники также были в одно мгновение срезаны выстрелами. Лишь ошеломленный и окаменевший Бекас стоял посреди трупов и все сильнее дрожал, несмотря на застегнутое на все пуговицы пальто.

— За этим проследить! — скомандовал тот, что был здесь главным. — Остальные — проверить машину!

Четверо молодых людей сорвались с места, побежали к фургону. Бекас вспомнил про Виктора, который остался за рулем, и в мозгу его будто бесстрастно щелкнул счетчик, приплюсовав еще одного покойника.

Но Виктор уже разобрался в ситуации. Это лишь внешность у него была туповатого увальня — соображал он куда быстрее многих. Еще услышав треск первого выстрела, он открыл дверцу и, пригнувшись, вывалился из фургона на землю, а там, вскочив на ноги, но согнувшись под прямым углом, устремился в темнеющие с каждой минутой лесопосадки. Погоня отстала.

Виктор несся, обдирая лицо о ветки, туда, где, невидимый, грохотал поезд. До железной дороги было рукой подать, но бежать среди деревьев, в темноте было нелегко. Впрочем, преследователям было так же трудно. Поняв, что Виктор может уйти, они открыли стрельбу. Прозвучало всего три-четыре выстрела — видимо, стрелков смущала близость жилых кварталов, — но одна пуля царапнула ухо Виктора. Обожженный болью, он на несколько секунд потерял ориентировку и заметался среди деревьев как заяц. Его заметили и почти догнали. Кто-то уже схватил его за полу мятого пиджачка, но Виктор вывернулся и со звериной яростью лягнул догнавшего его человека в лицо. Тот вскрикнул и, опрокинувшись на спину, укатился в какую-то яму между двумя березками.

Виктор удвоил усилия и побежал дальше к железной дороге. Он протиснулся сквозь колючие, воняющие мазутом кусты, спрыгнул вниз и стал карабкаться на насыпь прямо к несущемуся мимо товарняку. Сзади прогремел еще один одинокий выстрел. Пуля ударилась о гравий. Каменная крошка, точно огненными искрами, прошлась по руке Виктора. Он инстинктивно отдернул руку, но скорость не снизил. Мимо неслись темные вагоны. Состав был длинный.

Виктор заметил приближающуюся тормозную площадку. Собравшись, он подпрыгнул и вцепился в липкий поручень. Поезд потащил его за собой с невероятной силой. Напрягая мышцы, Виктор взобрался на площадку и оглянулся. По белеющей в темноте насыпи бежали, спотыкаясь, три черные фигуры. Виктор понял, что они не успевают вскочить на его площадку, и даже испустил торжествующий вопль. Но долго торжествовать не стал, потому что состав еще не кончился, и преследователи могли запрыгнуть на другой вагон. Тогда он перебрался на другую сторону площадки, спрыгнул вниз, упал на землю, несколько раз перевернулся, безнадежно испачкав костюм, но тут же вскочил и помчался к лесопосадкам на противоположной стороне железной дороги. Через минуту он скрылся в зарослях.

Преследователи дождались, пока последний вагон поезда протащился мимо, и стали всматриваться в темноту за железнодорожными путями.

— Ладно, тут до утра можно по кустам лазать, — сказал один. — Пошли назад. Повезло говнюку.

Отправились назад. По пути к ним присоединился четвертый. Он ничего не говорил, но время от времени щупал нижнюю челюсть, по которой проехался ботинок Виктора.

Когда возвратились, все уже сидели в машине. Расселись по местам. Тот, кому заехали ботинком, сел за руль. Главный сделал знак, и «Мерседес», подминая траву, медленно тронулся с места. До жилых кварталов было рукой подать, и вскоре они свернули на асфальт. Сделав несколько кругов по окраинным улочкам и убедившись, что все тихо, выехали на Кольцевую автодорогу.

— Вы его догнали? — спросил главный.

— Ушел, гад! — мрачно сказал кто-то. — Смагину вон чуть челюсть не свернул.

— Надо бы! — мстительно сказал главный. — Олухи царя небесного! Молитесь теперь, чтобы этот урод в прокуратуру не пошел.

— После того, что случилось? Вряд ли!

— Я и говорю — молитесь!

Главный помолчал немного и обернулся к съежившемуся на заднем сиденье Бекасу.

— Господин Бекас, вы как будто не рады встрече с нами? Вы себя хорошо чувствуете?

— По правде говоря, я неважно себя чувствую, — срывающимся голосом ответил Бекас. — Я болен. Я ничего не помню…

— Не преувеличивайте! Мне сообщали, что вы давно пришли в себя, но тщательно скрывали это ото всех. Так поступают только в тех случаях, когда наверняка что-то помнят. Что-то очень важное. Например, то, где спрятали информацию, за которую должны были получить большие деньги.

— Да, но я никаких денег не получил! — почти истерически выкрикнул Бекас. — Более того, меня чуть не убили, меня вычислили! Меня стерегли в палате, чтобы я не сбежал! Вам это ни о чем не говорит?

— Отчего же? Это прежде всего говорит о том, что вы олух царя небесного. С самого начала мы предупреждали, что вы должны вести себя осторожно. Единственное оправдание вам, что информация все-таки не вернулась к своим хозяевам. Только поэтому вы еще представляете для нас интерес.

— Не понял! — нахмурив лоб, проговорил Бекас. — Вы надеетесь отыскать то место, где…

— Это вы отыщете это место! Ведь его выбирали вы, не так ли?

— Это было так давно. Я почти год провалялся в коме. Столько воды утекло. Не уверен, что мне удастся…

— Послушайте, господин Бекас, не валяйте дурака! Мы настроены очень серьезно. И вам советуем отнестись к этому столь же серьезно. — Заказчик начинал сердиться не на шутку. — Мы немедленно едем туда, где вы запрятали информацию, и вы передаете ее нам…

— Прямо сейчас?! Это невозможно! Мне нужно хотя бы немного отдохнуть. День или два…

— Не говорите чепухи! Мы ждали год, пока вы очухаетесь. И вы требуете, чтобы мы ждали еще? Не испытывайте наше терпение! Видели, как мы поступаем с теми, кто нам мешает?

— Видел, — упавшим голосом сказал Бекас. — Но я в самом деле ни на что сейчас не годен. Мне даже просто стоять сложно. Как я буду сейчас искать тайник на лоне природы?

Заказчик задумался. Его крупное породистое лицо казалось хмурым и неприветливым. Он критически осмотрел съежившуюся фигуру Бекаса и махнул рукой.

— Ладно! Дадим вам несколько часов отдыха. Но завтра… Последнее сообщение от вас было «Я оставил товар в развалинах. Романтическое место. Очень живописный уголок и совсем недалеко от Москвы…». Это дословно. Если завтра мы не посетим этот живописный уголок и вы не передадите нам то, что давно должны передать, то…

— Но у меня два условия, — торопливо сказал Бекас. — Во-первых, вы сразу заплатите мне обещанную сумму, а во-вторых, укроете меня на некоторое время. Оставаться здесь слишком опасно. Вы должны помочь мне перебраться за границу.

— Придется помочь, — преувеличенно бодро сказал заказчик. — Мы свои обещания выполняем.

— Меня тоже не в чем упрекнуть, — помедлив, ответил Бекас. — Мне просто не повезло.