Записки дорана. Записка вторая: Город садов

Николай Олегович Бершицкий

Позади остался опасный путь, но Нуаллан не был рад в его конце. Деревня Бога-Фроис, его родной дом, была почти полностью уничтожена. Забрав дневник растерзанной проклятыми сестры, в котором отныне начал вести свои записи, доран и верная Глинис идут в Суг-Меаса, город садов и магии, пробиваясь сквозь тени Адарсаха. Лишь там теплится слабая надежда, туда ушли все, кто смог… Но Нуаллан даже не подозревал, что будет ждать его по дороге, не знал, что новый враг восстал на пепелище тайного мира.

© Николай Олегович Бершицкий, 2019

ISBN 978-5-4496-8700-5 (т. 2)

ISBN 978-5-4496-8701-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Кривая песчаная тропинка виляла вдоль леса, мимоходом забегая в его владения, огибала группы тонких, изящных березок, и весело ныряла под холмы. Первые робкие бабочки настороженно порхали над понурившими головы в ярких кокошниках цветами. Но запах гари и тлена отгонял их от пропитанной кровью земли, след войны был слишком свеж, чтобы не замечать его. Нахлобучив капюшон от безжалостных лучей белого солнца до самого носа, по дороге брел эльф. За ним семенила его спутница с посохом в руке. Воин из племени доранов-изгнанников с тонким шрамом от клинка на щеке сильно устал после продолжительного безостановочного пути, поэтому опирался на убранный в ножны дха — длинный меч с длинной же рукоятью без гарды и чуть загнутым лезвием. На поясе у него покоился кинжал в чехле, за плечами болталась пыльная дорожная сумка, почти уже опустевшая. Дорога до легендарного города тысячи садов, Суг-Меаса, занимала не более двух дней пешего пути, считая от поселка Бога-Фроис, откуда двое путников выступили в опасный поход, но им пришлось сделать крюк, зацепив часть леса. Нуаллан, так звали дорана, был вынужден покинуть отряд баннерета Гиллагана, отряженный для зачистки окрестностей Суг-Меаса, и теперь баннерет не будет рад встрече. Нуаллан же сторонился командира не только из страха попасть под суд Лехри, но и из стыда. Никогда бы он не изменил ни слову, ни родине, если бы не опасался за судьбу семьи, давно покинутой им из-за ритуального изгнания и чудом спасшейся из когтей демонов. Правда, чудо не всем улыбнулось, половина родни изгнанника навсегда осталась в земле Бога-Фроис, разве что до тех пор, пока их души не пробьются на свет новыми ростками вечной зелени Аллин-Лирра. Солнце встало в зенит, припекая голову уже через нагретый капюшон.

— Эх, пора бы и привал устроить, — вздохнул Нуаллан, высмотрев из-под ладони холмистый горизонт, на котором грубо наросли развалины стен Суг-Меаса.

Отсюда они казались близкими, но по жаре и пыльной дороге идти придется еще до вечера, даже без остановок. Если бы тогда в лесу группа духов Адарсаха не сбила их с толку, заставив поплутать, Нуаллан и Глинис, штатная целительница из отряда Гиллагана, были бы на полмили ближе.

— Я бы не отказалась глотнуть воды, — кивнула девушка, стряхивая с плеча котомку. — Интересно, остались в Суг-Меаса хваленые персиковые сады? Набрать бы в дорогу персиков…

— Почему ты думаешь, что наш путь там не закончится?

— А обратно? Возвращаться-то надо.

— Как найдем моих, я сдамся Фойртехерну и его ребятам, а ты скажешь, что я силой увлек тебя. Тебе поверят.

— Глупый план, — покачала головкой с густой «соломенной» косой эльфийка. — Ладно, придумаем, как выкрутиться на месте.

Нуаллан возражать не стал. Они отошли с дороги под сень синеватых елей, там же, на мягком ковре из коричневой хвои валялись старые, поросшие мхом валуны. Выбрав из них самый подходящий, доран установил на нем суму, извлек остатки припасов и воды, а заодно потертую книгу. На лубяной обложке с черными матерчатыми углами отпечатался кровавый след от ладони бывшей владелицы дневника, приходившейся Нуаллану сестрой. Чернила и перо находились рядом, и прежде чем приступать к обеду, доран черканул пару предложений на желтоватую страницу.

Глинис в это время занялась нарезанием мясистых грибов, которые эльфы обычно ели сырыми, и разделением их на порции. Вместо тарелок сошли плотные листы, а стол вышел из того же валуна, когда Нуаллан закончил описывать краткий отрывок лесного приключения с участием нежити. Солнце пятнами ложилось на камень, траву вокруг него и трапезничающих путников, птицы кое-где выдавали неуверенную трель, перелетая на новое место сразу после этого. Из их разговоров доран мог понять, что они прилетели из лесов у подножья Оленьих гор, памятуя о голодных бесах, осевших в тех краях, пичуги продолжали бдеть и здесь. Но ему не шли в голову дурные мысли, день был так хорош, а Глинис делала его еще краше. Битва под стенами стольного Эльтвиллана осталась далеко позади, и чем больше времени проходило, тем нереальнее становились воспоминания о тех жутких днях и ночах под осадой, о самой войне с демонами, неожиданной, как луч солнца во время грозы и стремительной, точно смерть от стрелы, пронзившей сердце. Там, за лесами и реками, осталась земля, пропитанная кровью, словно губка, и павшие братья, а впереди — новая дорога и бессмертная надежда. Нуаллан потянулся и прилег возле дерева, ветви заслонили изгнанника от солнца, его поклонило в сон.

— Устал? — заботливо спросила Глинис, роясь в своем узелке.

— А ты нет?

— Шутишь, — засмеялась целительница, — я на подъем легкая, могу вдвое больше без отдыха пройти! А как шрам?

— Иногда зудит, — Нуаллан потер след от демонического меча, знай он, кто наградил его этой отметиной, он, верно, порадовался бы, что остался жив. — Но в основном тогда, когда рядом проклятые или мертвые, даже удобно, хех.

— Ну вот, везде можно найти положительную сторону, — лучезарно улыбнулась девица. — Ты постереги вещи, а я пройдусь по полянам, соберу трав на мази и настойки. Вряд ли все демоны ушли из Аллин-Лирра…

Голос Глинис постепенно удалялся — и чего она говорила со спутником, когда тот остался далеко? — а вскоре смолк полностью. Эльфийка бесшумно проскользнула в кусты, и доран опустил веки. Ему даже как-то не пришло на ум, что в окрестностях может быть небезопасно. И опасаться стоило не только демонов, не успевших еще отойти от разгрома под стенами столицы, или бездумных слуг Спящего Лорда, заблудившихся в чужом мире. Нуаллан запомнил людей среди банды, мародерствующей в его деревне. Лехри принял спорное, но вынужденное решение — пригласить наемников из Внутреннего Мира, среди них оказалось немало мерзавцев, разбойников и откровенных дикарей, способных даже с демонами найти общий язык и сговориться. Только уж слишком умиротворенно выглядел день, пение птиц напомнило о лучших временах, когда Нуаллан еще жил в этих краях — а ведь от родного Бога-Фроис до Суг-Меаса опять же было пару дней хода, — когда советник королевы Лен не посетил еще его деревню. Доранов отбирали по случайному жребию, без учета сана, звания, рода, физических или умственных способностей. Не брали детей и их матерей, если больше некому было следить за малютками, остальные подлежали отбору в отведенный год. Пожалуй, изгнание представлялось единственным серьезным несчастьем для жителей благодатного Аллин-Лирра, не знающих нужды и страха. Вчера ты мог жить размеренной жизнью земледельца, коим был тот, другой Нуаллан, и вот тебя гонят из дому в дальние миры. Но за все приходиться платить, бессмертие и отсутствие опасностей и болезней вынудило королеву Лимаэль учредить ритуальное изгнание. Только так можно было предотвратить мор от голода, перерождение и новый мор. Специально для вечных мук существует Преисподняя и растущие из нее Темные Царства, Аллин-Лирр — колыбель жизни…

В те деньки, когда речи не шло об изгнании, Нуаллан с товарищами совершал пешие прогулки до Города садов, ночуя под открытым небом, иногда нарочно продираясь через лесной бурелом. Проблем и тягот не существовало, вот парни и испытывали себя сами, сложно жить без приключений, даже если ты высокорожденный потомок богов. Да, ностальгия ласкает душу, но доран не знал, согласился бы променять на благодать лет минувших нынешние трудности. Как-никак жизнь научила его их преодолевать. Такова уж сущность смертных (хоть и вечноживущих) — ко всему привыкать, пробиваясь через всякую тьму. Вот и запах гари стал привычен, и огонь демонических глаз, следящих из черных лесов за путниками на дорогах, не пугал. Нуаллан знал, это временно, дети богов так просто не сдадутся. Он слышал, что люди в еще большей степени унаследовали силу духа и жажду жизни, однако видеть людей ему доводилось нечасто, в массе попадались ему на глаза дикари из окрестных горных селений близ границ Пралегара. В Аллин-Лирр тоже попали люди, наемники, привлеченные Лехри Трионом для борьбы с демонами. Они, пожалуй, оказались куда диче полуголых горцев. Жадность и жестокость наемного войска шокировали дорана, а что делалось с командирами армий тайного мира описать трудно. У эльфов, никогда не вкушавших чужого плода и не поднимавших руку на брата волосы на головах шевелились. Аллин-Лирр попал в тиски, застряв между ордой из Преисподней, беспринципными орками, пришедшими в тайный мир лишь для того, чтобы осесть в нем, и людьми. Люди не уступали двум своим конкурентам, в узде их держало только крепкое слово Лехри да его серебрящийся клинок. Впрочем, были и другие…