Туманный остров

Николай Пирогов, 2015

Во время школьной экспедиции на острове пропадают две девочки. Их поиски ни к чему не приводят. Отец одной из девочек, человек влиятельный, привлекает для поиска девочек профессионального охотника и знатока тайги. Поискам пропавших девочек пытаются противодействовать разные люди, каждые из которых по-своему заинтересован в том, чтобы дети не нашлись.

День второй

На следующий день в 9 часов утра его ждал вертолёт. Договорившись выходить на связь каждый вечер в 18–00, он сел на борт и скрылся из глаз провожавших его Тельнова и Антона.

* * *

Здесь необходимо остановиться и рассказать, что же это был за остров, который так удивил Сергея, когда он узнал, где пропали девочки.

Тектонические подвижки земной коры в той местности, где находился остров, и привели к его образованию. Когда-то очень давно он перегородил русло реки, и последняя вынуждена была огибать его с двух сторон. Река здесь текла с юга на север и остров, похожий сверху на яйцо, располагался в этом же направлении вдоль своей оси симметрии. Более широкая и высокая часть «яйца» была с севера, более узкая — с юга. Воды реки ударяли в более пологую южную часть острова, обтекали его с востока и запада и, соединяясь на севере, уносили свои воды дальше в Северный Ледовитый океан.

Поверхность острова не была ровной, а представляла собой гребёнку, перпендикулярную оси острова. Гряда сменялась грядой, как будто остров собрали в гармошку. Так один тектонический пласт напирал на другой, образуя уникальный ландшафт острова. Местные жители прозвали его «Кабанья Грива», по форме загривка разъярённого секача.

Был этот остров уникален ещё и тем, что омывающие его воды несли тепло и влагу, благодаря которым на острове образовался уникальный микроклимат, так непохожий на окружающую его тайгу. «Земля Санникова». Только не в океане, а в сибирской тайге.

На вершине острова росли сосны, ели и кедры, привлекая к себе кедровок и бурундуков. В более пологой части острова были альпийские луга с разнотравьем. Здесь гнездились самые разнообразные птицы. У самой воды западный и восточный берега был пологими от намытой водой и временем гальки. Здесь на мелководье было полны всякой рыбы, которая тут же питалась, плодилась и размножалась.

Этот нерукотворный рай привлекал к себе рыбаков, туристов и исследователей. На этот остров и приехали со школьной экологической экспедицией, пропавшие потом, Маша и Алина.

* * *

— Говоришь, отправил кого-то на поиски? Кто он такой?

— Бывший эмчеэсник, рыбак и охотник. Сергей Петрович Лазовский.

— Ладно, разберёмся…

Говоривший нажал рычаг телефона и тут же набрал другой номер:

— Ты в курсе?

— Да.

— А почему я это узнаю не от тебя первым?

— (Молчание).

— Ты передумал, я смотрю.

— Оставь ты их в покое.

— Ну, уж нет. Он мне за всё ответит! Докладывай обо всех изменениях.

* * *

Когда состоялся этот разговор, Сергей Лазовский уже подлетал к острову. Сверху он, действительно, был похож на яйцо. Пилот приземлил вертушку в середине острова. Точно там, где стоял лагерь экологов. Разгрузив багаж и пожав руку на прощание, пилот поднял в воздух свою стрекозу и скрылся за горизонтом.

Сергей осмотрелся. Он стоял лицом на восток. Слева от него на севере гора поднималась вверх. «Туда девочки не могли пойти даже в тумане. Они бы почувствовали, что начинают подниматься в гору».

«На юг?» Сергей повернул голову направо. «Могли. Но упёрлись бы в гряду и вернулись обратно. На запад? Девочки ушли на рассвете, а там, в предрассветной мгле, да ещё учитывая туман, вообще ничего не может быть видно. Остаётся восток!»

Сергей стал спускаться к воде. Его лайка Найда беззаботно бегала туда-сюда, одурев от свободы, обилия запахов и трав. «Не похоже, что она кого-то чует. В тайге она берёт зверя или человека за версту. Значит, девочек здесь нет. Ну, что ж, будем искать».

* * *

Майор Воронин, начальник местной МЧС, ходил по кабинету, постукивая костяшками пальцев по столу. Вспоминал свою молодость, когда почти все его сверстники-однокашники были влюблены в Юленьку Ледянскую. Дрались из-за неё. А она никого не удосуживала своего взгляда, гордо пронося мимо свой задранный нос.

Прошли годы. Школьные экзамены. После выпускного он набрался храбрости и пришёл к ней домой с букетом цветов, но дверь ему открыла не она, а незнакомец, старший его по возрасту. Взяв у Воронина из рук букет, он крикнул внутрь квартиры:

— Юленька, ты заказывала цветы с доставкой?

— Какие? Розы?

— Нет. Ромашки какие-то…

Раздался смех Ледянской и голос:

— Выкинь их. Это не мне.

Незнакомец швырнул букет вниз по лестнице и со словами «катись, чувак!» захлопнул дверь перед самым его носом. За дверью раздавался смех и веселье шумной компании, а Воронин стоял, как оплёванный, не в силах сдержать злобу, накатившую на него. На глазах его выступили слезы, он сжал кулаки и пулей выскочил из подъезда, поклявшись никогда больше не вспоминать о «ледяной» Юленьке Ледянской.

Он поступил в училище. Закончил, получил лейтенанта. Женился. Постепенно рос по карьерной лестнице и старался не думать о том случае, но не мог этого сделать, потому что… в одном классе с его сыном училась дочь Ледянской, как две капли воды похожая на свою красавицу-мать. И история повторялась. Сын был влюблён в неё и его ожидало то же самое, что случилось с ним.

* * *

Сергей спустился к воде. По уровню наносов было видно, до какого уровня поднялась вода во время трагического паводка. Сучья и целые деревья, водоросли и прочий мусор подпирали гору. «Значит, — размышлял Сергей, — вода поднялась на несколько метров за считанные секунды, и девочки, спасаясь, бросились к берегу, но в тумане потеряли свою тропинку и вышли по другую сторону гряды».

«Становится уже поздно, — подумал Сергей, — надо позаботиться о ночлеге и пище, да и на связь скоро выходить». Он набрал воды в котелок и поднялся по ложбине к своим вещам. Найда беззаботно носилась рядом, водя носом по земле и время от времени поднимая из кустов или травы какую-нибудь птицу.

В тайге темнеет быстро. Сергей не стал заморачиваться большим костром и навесом для котелка. Воткнув в землю вырубленную на скорую руку рогатину и положив на неё длинную жердь так, что короткий конец свисал над костром, а длинный лежал на земле, он развел огонь и повесил на него котелок с водой.

Пока закипала вода, он начал готовить ночлег, периодически поглядывая на часы. На этот раз он взял с собой китайскую палатку-раскладушку. Это удобно, когда ты ставишь палатку где-нибудь на камнях или льду, где нет возможности фиксировать её колышками по углам.

Без пяти минут шесть он включил спутниковый телефон. «Надо же, чего придумали», — подумал он, глядя на чудо техники. Но, не дожидаясь его звонка, телефон зазвонил сам. На проводе был сам Тельнов:

— Ну что, Сергей Петрович, есть какие-нибудь новости?

— Пока ничего нет. Обследовал район лагеря. Думаю, девочки пошли к воде. Был паводок. Они испугались, в тумане потеряли дорогу и свернули не ту сторону.

— Но ведь МЧС облазили весь остров. Их бы всё равно обнаружили.

— Пока ничего не могу сказать, Андрей Васильевич. Завтра буду исследовать берег и соседний лог, в который они могли забрести.

— Держите меня в курсе дела. Как что-то появится, ставьте меня в известность немедленно.

— Хорошо.

И связь прервалась, отзываясь в трубке короткими гудками…

* * *

Не только один майор Воронин вспоминал в этот день свою молодость. Уже вечером, сидя у себя дома, вспоминал её и губернатор области Трезубов. Он когда-то рос вместе с братьями-погодками Тельновыми. Они часто его лупили, отнимали мелочь, значки и прочую дребедень, которой всегда было полно в карманах мальчишек того времени.

Заступиться за него было некому, и только природная злость, которая досталась ему от отца, погибшего от ножа в пьяной драке, позволяла ему оставаться на плаву. Он видел и завидовал, что у родителей Тельновых была машина. Отец был солидный и упитанный мужчина. Начальник. Мать была красивая женщина. Такие не могут не нравиться мужчинам. Но больше всего его злило, что их сыночкам эта сытая и комфортная жизнь досталась на халяву. А он, сирота при больной матери, не мог себе позволить ничего этого. И однажды он поклялся, что вырастет и отомстит всем Тельновым за те унижения, которые он от них получил в детстве.

Прошли годы. Никита (так звали Трезубова) после службы в армии закрепился в областном центре у своих сослуживцев. Женился на сестре одного из них и стал окончательно своим. Вместе занимались рэкетом, бомбя ларьки и сжигая непокорные. От тюрьмы его спасла только смерть шурина. Во время очередного наезда они попали в ментовскую засаду. Шурина менты неудачно подстрелили, и он умер в больнице, не приходя в сознание. А он успел сбежать, и его прикрыла жена, сказав, что весь вечер он был с ней дома.

После этого он решил завязать, понимая, что будет следующим. Ситуация в стране изменилась. Передел собственности давно прошёл. И по совету жены на вырученные от рэкета деньги открыл торговый ларёк и автосервис, а сам пошёл учиться заочно. Сначала в техникум, а потом в институт.

Жена толкала его вперёд. Постепенно он выбился в люди, завёл нужные связи. И чувствуя коньюктуру, сумел победить на выборах и стать губернатором области. А за спиной его всегда незримо стояла жена, помогая советом в сложных ситуациях и держа нос по ветру.

Но никогда, никогда он не забывал следить за успехами своих обидчиков, отслеживая, как при помощи отцовских связей, к тому времени уже вышедшему на пенсию, они поднимались в гору, подминая под себя власть и финансы в городе его молодости. Появился конфликт области и района, и задачей Трезубова стало разгромить оппозицию, отняв у Тельновых всё, что у них есть.

— Пойдём спать, — услышал он голос своей жены. И её тёплые руки мягко легли на его плечи…

* * *

Сергей сварил кашу с тушёнкой и жадно уплетал её за обе щёки. Рядом с ним чавкала Найда, получив на ужин тоже, что и хозяин. «Лучшая пища в походе», — подумал Сергей. «Хранить можно сколь угодно долго. Готовится быстро. И сытная. Не то, что огурцы-помидоры, которые любят брать в поход городские туристы. Пока несут, всё всмятку. А как съедят, так ещё больше есть хочется. А витамины и зелень и здесь найти можно. Надо посмотреть завтра на лугах дикий лук и чеснок. Их должно здесь быть много».

Сначала он забрался в палатку, но почувствовав, что в ней холодней, чем у костра, вытащил спальный коврик на травку. Пока не совсем стемнело, наломал толстого сушняка от стоящего рядом кустарника и, устроив индейский костёр, улёгся рядом, положив под голову рюкзак и укрывшись спальником, как одеялом.

Начало быстро темнеть, в небе одна за другой стали зажигаться звёзды, а тепло от костра наводило на воспоминания и размышления. Найда, бегая где-то до самой темноты, наконец-то вернулась к костру и расположилась с противоположной стороны, уложив морду на передние лапы и периодически поглядывая искоса на хозяина, когда он ворочался или поправлял костёр.

Конец ознакомительного фрагмента.