1. книги
  2. Попаданцы
  3. Николай Побережник

Гнев изгнанников

Николай Побережник (2016)
Обложка книги

Волею неведомых сил он был заброшен в другой мир, в котором смог адаптироваться, найти друзей, любовь и… врагов, которые лишились власти, затаили обиду и нашли союзников среди вероломных и хитрых иноземцев. Потеря близких, предательство и изгнание не смогут сломить того, чья воля и характер переплелись с Хозяевами болот — дикими монстрами с кошачьей натурой. Желая спасти любимую, Никитин встанет на тропу, которая приведет его в Шахар. Он въедет в древний город верхом на болотном коте ожившей легендой. Бэли поведет древний народ, пути назад нет, пусть сбудется пророчество!

Оглавление

Купить книгу

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Гнев изгнанников» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава девятая

Побег

Чтобы не провоцировать патрули дружинников, наводнившие улицы Городища, я оставил меч в доме скорняка, сунул за пояс боевой топорик и, накинув грубую суконную накидку с капюшоном, отправился на базар. Может, показалось, но странный тип увязался за мной от дома скорняка. Уже подходя к базару, я остановился и резко повернулся, но хвоста не было. Да уж, паранойя какая-то началась после того, как я покинул старую крепость. Покрутившись с минуту и убедившись, что действительно показалось, я направился к торговым рядам. Купил всего понемногу — вяленого мяса, крупы, сыра. В лавке беззубой бабки-повитухи набрал всяких снадобий и трав, мало ли что случится в дороге. Заскочил в лавку продавца одежды, самую дешевую, и прикупил кое-каких теплых вещей. Покрутился еще немного в торговых рядах, убедившись, что никто меня не пасет, направился в таверну, что при посадской ярмарке, выпить чего крепкого, а то продрог не на шутку, да и нервы как струна.

Недолго я в одиночестве цедил кружку крепкого меда, посетителей было немного, и в очередной раз звякнувший колокольчик на двери привлек мое внимание. Тарин остановился, войдя в таверну, нашел меня глазами и, кивнув будто в подтверждение своим мыслям, направился ко мне.

— Торбу твою я схоронил по приказу князя в канаве отхожей, — присел за стол воевода.

— Талес что-нибудь говорил про меня?

— Говорил, — кивнул Тарин и жестом подозвал служку при таверне, — завтра, если попадешься патрулям дружины, окажешься в подвале суда Хранителей.

— Где? Я не ослышался?

— Не ослышался… Талес подписал указ о прощении ордена, а еще теперь при князе будет советник Корен… помнишь такого?

— Точно! — я чуть не подпрыгнул на тяжелом табурете. — В крепости, пока ждал приема, был один человек, важный такой, в тунике, что судьи Хранители раньше носили.

— Вот, верно… он с иноземцами прибыл, червь навозный, — желваки играли на скулах Тарина, — эх, держит клятва меня, иначе…

— А меня не держит! — уже немного захмелев, я допил содержимое кружки и, достав кисет, стал набивать трубку ядреным самосадом, что купил на базаре.

— По совести и по чести, я верен должен быть клятве князю, так что предупреждаю тебя, как друга предупреждаю, уходи из Городища.

— Завтра с рассветом уйдем протокой к Желтым горам. Чернаву найти надо, пропала она куда-то, как раз перед тем, как на заимке Вараса беда случилась.

— Пусть боги примут его, — Тарин отлил меда в мою опустевшую кружку и, поднявшись, сделал несколько глотков.

Я последовал его примеру, встал и в поминание Вараса выпил.

В таверну вбежал запыхавшийся дружинник и, отыскав воеводу, быстро подошел к столу.

— Воевода, князь приказал седлать коней, хочет с княгиней иноземной вкруг Городища объехать, пока светло еще.

— Хорошо, передай караулу, чтобы разъезд был готов и ждал у ворот старого городища, я скоро.

Дружинник испарился так же быстро, как и появился.

— Совсем головой захворал наш князь, после встречи с княгиней иноземцев, красива, спору нет, — Тарин задумчиво покачал головой, а потом протянул мне руку: — Береги себя, Дарину береги… прощай.

— Прощай, воевода Тарин, — сказал я уже в спину уходящему другу и когда-то наставнику.

С приближением зимы и день заметно сократился. Выйдя из таверны, я постоял немного, вспоминая ориентиры в виде башен старой крепости, и решил немного сократить дорогу до посада и дома скорняка. Нет, все же не показалось… два силуэта прошмыгнули за изгородь небольшого домишки, когда я остановился, одолеваемый своей паранойей, и резко обернулся. Узкая улочка, канава с нечистотами и серые сумерки, дальше дорога пошире — крестьянские дворы начинаются. Где-то тут надо свернуть, чтобы выйти к улице лавочников, ага, вот и ориентиры — вывеска на углу каменного дома, да улица досками выложена. Идти оставалось немного, еще минут десять придется поплутать. Выбирая место потемней и прижимаясь к стенам домов, я ускорил шаг. Мои провожатые не отставали, странные ощущения — опасности не чувствую, но то, что они по мою душу — это как пить дать.

Скорняжная лавка уже закрывалась, работников, что расходились по домам, провожал, стоя в дверях, Кованый. Увидев меня, он покачал головой и сказал:

— Кабы один был, так хоть пропади совсем, чего девке-то нутро мотать!

— Ну, задержался немного, — я остановился у двери и снова обернулся. — Что, плачет?

— Выплакала уж все, я ее, пока обедали, напоил отваром хмельным, спит она. Иди уже, — старый наемник с осуждением посмотрел на меня и покачал головой. — Похлебка, поди, не остыла, поешь.

Я тихо прошел в комнату на втором этаже и сложил у двери сверток с покупками. Дарина спала, завернувшись в мой кафтан, на широкой лавке у окна. На столе тускло горела лампада, я пододвинул высокий медный кувшин так, чтобы свет не падал на окна, а сам медленно подошел к одному из них. Разглядел не сразу, так как мои провожатые встали в тени одного из домов, вот к ним присоединился кто-то третий, они поговорили, этот третий остался, а двое ушли.

— Что там? — шепотом, чтобы не будить Дарину, спросил Кованый. Он закрыл лавку и поднялся к нам.

— Похоже, следят за мной.

— А говорил, что не сбег, — хмыкнул старый наемник.

— Нет, это не дружинники, да и не стал бы князь этот концерт со слежкой устраивать…

— Чего?

— Я говорю, это не люди князя.

— А кто тогда? — Кованый с интересом присмотрелся в окно. — Не вижу никого.

— Да вон… — хотел я было показать, где стоит человек, но осекся. — Вон там было видно, пока свет в окошке на углу дома не погас.

— Вы чего? — Дарина села на лавке, протирая глаза. Наше со стариком перешептывание оказалось не таким тихим.

— Выспалась? — присел я рядом и обнял ее.

— А ты чего так долго не приходил?

— С Тарином встречался, завтра на рассвете уплываем.

— К Желтым горам?

— Еще не решил, не знаю… давай сначала эту ночь переживем…

Рассказал Дарине и Кованому о слежке от таверны, после чего Дарина сосредоточенно принялась собирать наши вещи, предусмотрительно оставив у окна свой колчан, а старик сказал, что пойдет и зажжет уличную лампаду у входа в лавку да проверит, как закрыл дверь и ставни в лавке внизу. Я же полез в свой ранец, извлек из него увесистый сверток и развернул в свете лампады. Вот он, мой туз в рукаве — 106-й ТОЗ в пошитом мной чехле, который можно закрепить за спиной, ремень с подсумками и шестнадцать патронов, одиннадцать пулевых латунок и пять заводских — волчья картечь в пластике. Латунки пусть полежат, а картечь — один в ствол, четыре в магазин… Старый наемник, наблюдая на моими манипуляциями, присел на табурет у стола и сказал:

— Оружейник, значит?

— Ага…

— Без колдовства, поди, не обошлось?

— Скорее без вмешательства богов, — ответил я и, вставив по местным понятиям «оружие массового поражения» в чехол, закрепил его на поясе.

— Чудной ты, оружейник.

— Был оружейник, не служу я теперь князю.

— Как бы не пожалел.

— А чего мне жалеть-то, не в подвале суда Хранителей — уже хорошо.

— Я про князя, как бы он не пожалел, — старик смотрел на меня таким взглядом, каким когда-то на меня смотрел Тарин, когда мы плыли протокой, а он высказывал свои предположения о том, что я вовсе не охотник с провалами в памяти.

— Ладно… Дарина, раз уж ты выспалась, то посматривай в окно да прислушивайся, не лезет ли кто в дом, а через три часа разбуди меня.

Я осмотрел два собранных у двери баула и свой ранец с притороченным к нему мечом.

Сон не шел. Я лежал на спине, выложив на пол, под лавку, топорик. Минут сорок, может час, пялился в потолок. Дарина, подставив к окну табурет, присматривала за улицей, а Кованый спустился на первый этаж, где тоже некоторое время шарахался из угла в угол, скрипя половицами, но потом затих, и я, слава богам, наконец сомкнул глаза.

Новый советник князя

Внутри все ликовало. Корен уже давно забыл, что может испытывать такие эмоции. А оказавшись в своей комнате в здании суда Хранителей, не смог удержаться, чтобы не пустить слезу. Пусть пыльно, холодно, сваленная в углу мебель и ворох рукописей, зато он вернулся! Пусть не вернулось то положение и та власть, которой он был наделен до появления этого второго, со странным именем Никитин. Хотя чего странного, пришелец просто взял себе имя по фамилии из другого мира, того же, который является родным и для самого Корена. Но теперь, благодаря убедительности, дипломатии, обаянию и, чего уж, женской красоте императрицы Скади, князь Талес огласил прощение Хранителям и принял решение о восстановлении суда. Пусть не сразу, и пока что Корен лишь второй советник и смотритель архива, но кое-что он может и сейчас, например, поднять все свои связи и снова раскинуть паутину по Городищу, а потом и до всего княжества дело дойдет! И этого выскочку и библиотечного червя Ицкана — к ногтю! Но позже… Теперь главное — давать дельные советы Талесу, россказнями о пришельце из другого мира держать в узде наместника Стака, рассыпаться в комплиментах перед императрицей, даже за этой леди-наставницей можно приударить, и будет еще один подход к расположению Скади.

— Хозяин… — Бэлк встал в дверях, оторвав Корена от мечтаний.

— Есть новости?

— Да, он остановился в одном из домов посада, у хозяина скорняжной лавки.

— Сейчас он там?

— Нет, сейчас он в таверне, что при ярмарке.

— Глаз с него не спускать, сообщать мне о каждом его шаге.

— Понял, — кивнул Бэлк и хотел было выйти.

— Подожди, — Корен протянул свернутый в трубочку листок, — найди этих людей, там указано, где их искать, и еще распорядись, чтобы привели здесь все в порядок.

— Сделаю, хозяин.

— Что ж, теперь к наместнику Стаку, в форт, — сказал Корен, глядя в узкое и высокое окно с аркой, больше похожее на бойницу, и улыбаясь кровавому закату. — Пора начинать новую историю этого княжества!

* * *

— Никитин, — Дарина положила мне руку на грудь, — там всадники на улице.

О да, это ощущение, заставившее меня вскочить с лавки, я ни с чем не перепутаю… лицо горело, все чувства обострились, в комнате темень, но вижу каждую ресницу огромных, наполненных волнением глаз Дарины.

— Сколько их?

— Трое всадников и пеших четверо, с виду наемники.

— Приготовь лук и у лестницы встань, — сказал я. Стараясь не громыхать сапогами, спустился на первый этаж, прихватив топорик.

— Я не сплю, — тихо пробурчал Кованый, когда я подошел к нему, чтобы разбудить, — кто-то уже давно у дверей возится.

— Придется драться, наемник, и прости, что привел беду в дом твоего брата.

— Драться — это хорошо, — Кованый посмотрел на шест рядом с топчаном, помотал головой, вроде как не подходящее оружие для боя в замкнутом и тесном пространстве кожевенной мастерской, вынул из ножен короткий меч, а из-за пояса достал топорик, чуть крупнее, чем мой.

— Давно возятся? — спросил я и, подняв небольшую лавку, аккуратно поставил ее в паре метров от двери.

— Да порядком уже.

— Значит, скоро войдут…

Вероятно, с помощью какого-то рычага дверь в лавку чуть приподняли, а потом отжали наружу. Сделали это почти без шума, только немного захрустело дерево да тоскливо скрипнули петли… В дверном проеме выросли четыре силуэта, я услышал, как наверху, на лестнице, тонкие пальцы Дарины тянут тетиву… Первые двое шагнули вперед и аккуратно переступили препятствие в виде лавки.

— Кованый, назад! Это чужеземцы! Они видят в темноте! — заорал я, выхватывая огнестрел.

Ш-ш-ших! — прилетела выпущенная Дариной стрела и с хрустом ударила в грудь одного из нападавших. Кованый сделал несколько шагов назад, а я нажал на спуск… на мгновение вспышка выстрела осветила нас всех, грохнуло неслабо, зазвенело и посыпалось стекло окошка, что рядом с дверью, я решил не терять времени и, переступив двоих, сраженных картечью в упор, выскочил на улицу. Нападающие замерли на пару секунд, соображая, что происходит, и я воспользовался моментом и, отскочив еще на несколько шагов от дома, дабы увеличить осыпь, снова выстрелил в двоих, стоявших вдоль стены… еще один, что находился посреди улицы и держал под уздцы трех лошадей, схватился за шею и, дико вопя, стал кататься по земле — это Дарина, сообразив, стала стрелять из окна второго этажа. Я дернул затвор, досылая очередной патрон, и пошел прямо на человека, стоявшего поодаль, в тени кроны невысокого, но с густой листвой дерева у одноэтажного каменного дома. Человек сообразил не сразу, что я его вижу и иду прямо на него, но наконец-то опомнился и побежал было прочь… зарядом картечи я перешиб ему ноги, и он с диким воплем повалился на камень тротуара.

— Кто, кто послал вас? — с ходу я приземлился коленом ему на спину и зарядил смачную оплеуху, аж ладонь отбил. — Кто послал, спрашиваю!

Но бесполезно, то ли в ступор впал от увиденного, то ли болевой шок. Я перевернул подстреленного на спину, положил ему руку на горло и, внимательно осматриваясь по сторонам, с силой сдавил. В нескольких окнах я заметил любопытствующих. Все, нельзя терять времени!

Вбежав обратно в мастерскую, я застал Кованого за тем, что тот со знанием дела перерезал глотку выжившему нападавшему.

— Собираемся, уходим! — зачем-то крикнул я и побежал наверх.

Когда мы с Дариной спустились, то застали старого наемника спокойно сидящим на пороге мастерской.

— Ты чего? Бери вещи, пойдем!

— Вы уходите, и вон лошади как раз…

— А ты?

— Я много лет назад уже сбежал и причинил горе свой семье, останусь, приму еще один бой, а там, если боги пожелают, то я отправлюсь к предкам.

— Как же… — потряс я старого наемника за плечо.

— Уходите, времени мало, а мне все одно долго не прожить, с каждым днем недуг убивает меня.

Со стороны старой крепости послышался приближающийся звук цокота копыт — караул крепости уже спешил к нам.

— Прощай, наемник, — сказал я и подтолкнул Дарину к трем лошадям.

Звон металла мы услышали почти сразу, как свернули в один из проулков — Кованый вступил в бой, а мы, переглянувшись с Дариной, поскакали к протоке, где еще надо было успеть забрать большой мешок из лодки.

— Куда? — взволнованная первым в своей жизни боем и первым убийством человека, спросила Дарина.

— На север, там накануне зимы нас точно никто искать не будет! А Тарин знает, куда мы собирались, я ему сам говорил…

Я специально повел лошадь через окраину посада, где, прижимаясь оградами друг к другу, стояли крестьянские имения с добротными домами, но деревянного настила и, тем более, камня на дороге не было, и мы относительно тихо, сделав крюк, поднялись к мосткам протоки, где оставили лодку. Бросив пару серебряных ноготков в ладонь старухи, что присматривала за мостками и лодками, я спросил:

— Нет ли сухой лодки? А эту я вам оставлю.

— Есть, — пытаясь разглядеть мое лицо во всполохах огня от железной корзины, что выполняла функцию ночного фонаря, ответила она, — только она больше, чем твоя, и не налаживалась с прошлой осени.

— Я согласен.

— Добавь тогда еще… — старуха снова протянула сухую ладонь.

С объемным баулом за спиной и мешком в руке я вернулся к Дарине, ожидающей меня в тени навеса постоялого двора, со стороны которого уже слабо доносились звуки затихающей пьянки. Навьючив «лишнюю» лошадь, мы медленно, чтобы не привлекать внимания, поехали прямо через местами заболоченный луг к роще, что виднелась вдалеке. Кое-где попадались топкие места, но моя способность видеть в темноте помогала их беспрепятственно объезжать. Уже на границе рощи мы услышали, как на караульной башне старой крепости часто забили в тревожный колокол — стража подняла тревогу.

— Проедем до утра на восток, а как рассветет, наладим лодку у первой же протоки и поплывем на север.

— А Чернава?

— Если она жива, то не пропадет, а если мертва…

— Может, она все же показалась на заимке Ласа? — предположила Дарина, больше для успокоения.

Роща оказалась самым настоящим лесом, который на подорожном лоскуте не был отмечен. Кляня про себя особенности местной топографии, я повел нас по окраине, дальше ночью ехать не рискнул… и приобретенные кошачьи инстинкты не одобряли, да и лошади волновались, чуя дикого зверя. Так краем леса и ехали, пока не забрезжил рассвет, а с восходом солнца задул по-зимнему холодный ветер. Я посмотрел на Дарину, она, спрятав лицо в поднятый ворот стеганого кафтана, уже давно клюёт носом, еле держит поводья и вот-вот выпадет из седла.

— Можно остановиться, оденемся теплее, поедим, отдохнем пару часов и двинемся дальше.

В ответ Дарина лишь облегченно выдохнула, кивнула и натянула поводья… устала, амазонка моя.

Вам также может быть интересно

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я