Ареал

Николай Шостак

Представьте, что любое Ваше действие отражается в окружающей нас Вселенной. Что будет, если человек постоянно совершает только плохие поступки? Есть ли место после смерти для отъявленных грешников? И можно ли изменить свою судьбу после смерти? В Ареале каждый решает сам…

Глава 2

Остап со Стасом расположились на чердаке дома напротив общежития, на любого из жильцов которого Аофф приказал совершить покушение. Стаса назначил главным. Он это воспринял как должное. Стас в прежней своей жизни был польский офицер. А кто Остап? Бандеровец. Стас долго ждал этого момента. Более 70 лет пробыл в ареале. И вот настал его час. Аофф дал ему тело и не какое-то захудалое, как Остапу, а тело хозяина этого дома. Он стоял на чердаке собственного дома во весь рост и в бинокль рассматривал общежитие. Остапа Аофф назначил стрелком. Он лежал у ног Стаса на коврике и также рассматривал общежитие, прильнув глазом к окуляру прицела снайперской винтовки М21. Пролежав более получаса и так и не дождавшись выхода ни одного из жильцов, поднялся.

— Без привычки все тело затекло, — сказал он. — Надо размяться. Аофф приказал стрелять в любого, значит, не обязательно в первого.

Стас молчал.

— Хорошая винтовка, — продолжал Остап. — Я сделал из нее пару десятков выстрелов на полигоне — и ни одного промаха. Инструктор сказал: «Для начала очень хорошо. И тем не менее старайся стрелять по неподвижной цели. По движущейся — у тебя маловато опыта». Много он знает о моем опыте, — продолжал Остап. — В свое время во Вторую мировую я из «Маузер 98», немецкой винтовки, столько москалей, жидов и, — с вызовом глянув на Стаса, — поляков перебил, что инструктору и не снилось.

Стас, побледнев, оторвал бинокль от глаз и, развернувшись лицом к Остапу, с ненавистью уставился на него. Тот, в свою очередь, демонстративно вскинул винтовку на уровень глаз и прицелился точно тому в лоб. Назревала очередная перепалка, которая постоянно происходила между ними в ареале в течение последних 70 лет. Все же теперь Стасу хватило выдержки, чтоб не допустить ее. Он рукой отвел створ винтовки в сторону и впервые со дня их встречи в новой ипостаси произнес:

— Не время и не место выяснять отношения. Успокойся. Для тебя главное сейчас — хладнокровие.

— А ты меня не учи, что главное, а что второстепенное, — не унимался Остап. — Хладнокровно можно предавать Родину, защищать ее — нужна ярость. Мы здесь защищаем интересы Аоффа.

Стас вновь промолчал. Он понимал, если провалится эта пустячная операция, не видать ему больше физтела. Аофф как дал его ему, так и вышвырнет из него. Он не церемонится с неудачниками.

— Знаю твое хладнокровие, — не унимался Остап. — Ты в своей прежней жизни с удивительным хладнокровием сдал немцам свою землю, свою Родину, не сделав ни одного выстрела. Ты не погиб, ты сдох под кустом от голода и простуды, с полной обоймой патронов в пистолете. А я почти три года сражался против немцев и москалей.

Оба стояли друг против друга, взгляды были полны злобы и ненависти. Первым отвернулся Стас. Остап, довольный тем, что выдержал взгляд поляка и успел уже в который раз за 70 лет высказать хоть толику того, что накипело у него в душе. Перехватив поудобнее винтовку, он снова улегся на коврик у ног Стаса и взял «на прицел» вход в общежитие.

«Да что же это такое, — постепенно приходя в себя, думал он. — Уже полдень, но еще никто не вышел из здания».

Это стало беспокоить и Стаса: «Наши астела не могут долго находиться в чужих физтелах», — паниковал он.

Территория, прилегающая к общежитию, действительно была безлюдна. Лишь ее тишину нарушал вой сирены бессмысленно петлявшей по подъездным путям общежития патрульной машины. Эта сирена, ее завывания начали раздражать обоих.

— Может, этого сумасшедшего грохнуть? — предложил Остап.

— Не смей. Было сказано: кого-либо из жильцов. А этот, может, действительно из психушки сбежал.

Стас был недалек от истины. У инспектора ППО (подъездные пути общежития) действительно была справка из психдиспансера, которую он бережно хранил под околышком фуражки.

— Они что там, все повымирали, — раздражаясь от пустующего крыльца общежития и воя сирены, прошипел Стас.

Но он ошибался. Никто не умер, всего лишь жизнь в общежитии взяла небольшую паузу. В фойе было тихо и безлюдно. Лишь Федор, начальник охраны, и тетя Нюра, вахтер и дворник в одном лице, стояли один у правого крыла коридора, другая у левого. В этих коридорах и толпились все жильцы общежития. Жара стояла невыносимая, еще бы, на улице термометр зашкаливал за 30 ºС. Кондиционеры отключили — экономия электроэнергии. В фойе на доске объявлений висел очередной указ коменданта:

«Просьба всем жильцам общежития в обязательном порядке принять участие в матче: сборная администрации — сборная жильцов общежития по хоккею с шайбой».

Внизу более мелким шрифтом: «Ваш комендант» и «Подпись».

Вот из-за этого матча, болельщиками которого обязаны быть все жильцы общежития, из здания никого не выпускали. Даже «черный» вход заколотили досками, дабы кто из несознательных жильцов не выскользнул. Жильцы стояли молча, ждали начала матча. Каждый думал: главное — вырваться из этого пекла, а там их только видели. Но были и те немногие, которые, чтоб скоротать время, обсуждали этот матч.

— Где он будет проводиться? На улице лето. Жара невыносимая, — недоумевали одни.

Другие предполагали, что это будет хоккей на траве.

— Какой на траве? — парировали третьи. — Погляди на форму.

Действительно, Федор и тетя Нюра были в свитерах, на голове шлемы, на ногах коньки, в руках клюшки для игры в хоккей с шайбой. Остальные со скучающим видом слушали эти разговоры. «Коменданту, — думали они, — виднее, он организовал этот матч».

Неожиданно тетя Нюра перехватила клюшку обеими руками, выставила ее вперед и приготовилась отразить атаку жильцов, пытавшихся прорваться к выходу. Она заметила, как молодая пара, парень и девушка, протискиваясь сквозь толпу, приближаются к ее посту. Эту парочку она хорошо знала. И если к Никите (так звали парня) она относилась благосклонно, он жилец общежития. То к этой… При ее виде у вахтерши желваки заходили на потном лице. Стоило Ларисе (так звали девушку) пробраться сквозь толпу, как та, отставив клюшку в сторону, приняла свою обычную стойку — руки в бока.

— И куда собралась? Что, неграмотная? — показав кивком головы на объявление-указ, грозно спросила тетя Нюра.

— Так я ведь, теть Нюра, здесь не живу, — парировала Лариса.

— Она ко мне в гости приходила, — в подтверждение ее слов вмешался Никита.

Услыхав это, Федор, несмотря на всю амуницию, да вприпрыжку, стоя на коньках, мигом очутился возле поста вахтеров. Схватив журнал учета посетителей, строго спросил, глядя на Ларису:

— Когда и в какую комнату приходила? Цель визита?

— В 47-ю, — вместо нее ответила тетя Нюра. — Приходит всегда вечером, а уходит, как и сейчас, ближе к обеду.

— Как, остается здесь ночевать? — уставившись на Ларису, удивился Федор. — И никто не принимает никаких мер? — уже обращаясь к вахтерше, снова удивился Федор.

— Каждый раз предупреждаем, что визит разрешается до 22:00. Но такие как она, словно тараканы, через любую щель вновь проникают в здание после 22:00. И цели у них одни и те же. Чем можно заниматься по ночам молодым и неженатым?

Лариса, сохраняя полное спокойствие, уточнила:

— Это вы, любезная, о своей дочери говорите? Она здесь тоже не живет.

Лицо теть Нюры при этих словах из красного превратилось в багрово-красное. Толпа в обоих коридорах еще более притихла. Женщины перестали дышать. Все знали о любвеобилии и доступности дочери теть Нюры, а также как рьяно та ее оправдывает и защищает. Все забыли о спортивном матче — приготовились смотреть телесериал. Но, увы, он закончился так и не начавшись. Двери клуба общежития распахнулись, и оттуда начали выходить игроки турнира. Вначале вышли судьи со свистками во рту, за ними игроки сборной администрации. Это была своеобразная сборная. Из-за нехватки мужчин в нее вошла и слабая половина человечества. Они быстро прошли через фойе. Публика молчала. За сборной коменданта вышла сборная жильцов. Все мужского пола. Появление этой когорты публика приветствовала возгласами:

— Не подкачайте, ребята. Обыграйте всухую.

Это выкрикивали мужчины. У женщин было свое мнение, основанное на их же логике:

— Не вздумайте выигрывать. Выиграете — завтра всем обеспечен субботник. Хватит, что сегодняшний выходной коту под хвост. Проигрывайте всухую.

Тем не менее, несмотря на разные взгляды о результате матча, все были воодушевлены. Свобода была близка как никогда. Хотя, чего греха таить, многие хотели хоть вскользь, хоть несколько минут поглядеть, как и где будет проходить игра. В том, что матч состоится, никто не сомневался. Раз комендант решил его провести, значит, игра будет.

Выйдя из здания, судьи и следующие за ними обе команды направились к месту игры. Неожиданно у ног самих судий, взвизгнув тормозами, остановилась машина ППО. Сирена не прекращала своего завывания. Один из судей постучал себе по голове, глядя на инспектора, другой погрозил кулаком. В ответ веселая и беззаботная улыбка инспектора. Когда же начали проходить мимо его машины игроки, послышались угрозы и оскорбления в его адрес. В ответ он достал из-за околыша фуражки справку и помахал ею. Дождавшись, когда пройдет последний игрок, он вдавил педаль газа в пол. Двигатель взревел и… заглох, машина сделала рывок и остановилась поперек дороги. Кончилась солярка. Но веселый инспектор не унывал.

— Аккумулятор для чего?

Он отложил фуражку в сторону, не забыв при этом бережно спрятать за околыш справку, и начал отчаянно биться головой об клаксон. Вслед за игроками из двери общежития повалила толпа зрителей и, обходя машину ППО, направилась к месту матча. Последним из дверей вышел сам комендант. Он подошел к машине ППО, постучал концом клюшки в стекло дверцы водителя.

— Прекращай сигналить. Из-за тебя не будет слышно свистков судей. Чтоб до конца матча ты у меня сидел тихо, — грозно предупредил комендант.

Инспектор то ли не услышал слов коменданта, то ли у него помутился рассудок от ударов о клаксон. Но он снова, правда, уже не улыбаясь, достал справку и помахал ею.

— Ну и что, что у тебя справка есть, — грозно посмотрел на него комендант. — Не у тебя одного такая имеется, — и потянулся было рукой к ремешку шлема, но потом резко одернул руку и пошел к месту встречи команд.

Это была заасфальтированная площадка, огороженная деревянными щитами. Обе команды и судьи в ожидании коменданта толпились возле нее. К этой импровизированной арене подошел комендант. Стояла гробовая тишина. Он ткнул верхним концом клюшки в успевший уже расплавиться асфальт. Игроки и зрители-болельщики с интересом наблюдали за происходящим. Комендант после некоторого раздумья повернулся к собравшимся и, обведя всех суровым взглядом, вымолвил:

— Где лед?

Этот вопрос был явно адресован главному судье и физруку общежития в одном лице. На этом лице и был остановлен взгляд коменданта. Тот со спокойным видом, не вынимая рук из карманов и свистка изо рта, пожал плечами. Все последние дни, да и сегодня с утра, он доказывал коменданту, что льда нет и что игра на асфальте невозможна. На что последний с присущей ему категоричностью отвечал: «Я обещал народу праздник, спортивный праздник, и он состоится, несмотря ни на какие погодные условия». При этом в обычном для него нравоучительном тоне добавлял: «Спорт — это здоровье, а здоровье — это все. Сегодня жильцы моего общежития будут болельщиками, а завтра сами станут на коньки и побегут, побегут вслед уходящему от них здоровью». Не получив ответа от главного судьи, взгляд коменданта перенесся на лицо Федора. Коменданту необходимо было найти виновника — козла отпущения. Ему нужно было сохранить лицо перед своими жильцами. Для этой цели физрук слишком мелкая сошка, а вот начальник охраны — совсем другое дело. Отмену матча, а это сейчас даже ему стало понятно, нужно перевести из метеорологической в криминальную плоскость. А еще лучше в политическую. Цель которой — смена руководства в общежитии.

— Куда делся лед? — все так же грозно спросил у Федора.

Федор тоже молчал. Не мог же он при всех сказать: «Лед под воздействием солнечных лучей вначале превратился в воду, а затем и вовсе испарился». Для коменданта это не довод. Он молчал.

— Значит, не хочешь отвечать? Это твое право. Но ответить за пропажу льда как начальнику охраны тебе придется. А для начала… Где мой секретарь?

Секретарь Полина уже стояла рядом с ним на коньках для фигурного катания. В руках у нее вместо клюшки уже были ручка, блокнот и косметичка.

— Пиши: за срыв важнейшего спортивного мероприятия начальника охраны и физрука увалить по статье о несоответствии занимаемой должности.

Видя, что творится несправедливость и невиновные сейчас могут быть наказаны, инспектор кадров, бывший кадровый военный, а также друг и соратник Федора и физрука, поспешил им на помощь.

— Товарищ комендант, — по-военному выпрямившись и хорошо поставленным голосом обратился он к нему, — если вы обоих уволите, то мы в дальнейшем не сможем выполнять все важнейшие мероприятия в жизни нашего общежития, которые вы же сами намечали и сами же утверждали. Начальник охраны и физрук у нас по штату в единственном числе. А это грозит срывом не только спортивных, но и культурных, а также политических мероприятий.

Комендант задумался.

— А может, уволим дворника, — вмешалась Полина, — у нас их два.

Физрук мгновенно воспользовался этим предложением:

— Господин комендант. Я не единожды обоим говорил: метите своими метлами поаккуратней, а то весь лед сметете. Так и вышло. В апреле уже льда не было.

— Это точно, — чтоб не молчать, подтвердил Федор.

— Так это что получается, — вышла вперед тетя Нюра, — и на реке, и в парке на озере мы тоже лед посметали? Там его тоже нет.

— Это не наша территория, — решительно оборвал ее комендант, — там есть свои надзирательные органы. А здесь, на моей территории, вы обязаны были бережно к нему относиться. Не метлами мести, а руками убирать мусор.

— Хватит того, — воскликнула тетя Нюра, — что я ежедневно под окнами поднимаю руками презервативы. Тошнит от такой работы. Да еще эта, — показывая на секретаршу, — заставляет их с дерева снимать.

— Как она убирает, — вмешалась в разговор Полина. — Видите, — указывая на предмет спора, — висит на ветке такой красивый розовенький, а она и не думает его снимать. Сколько раз я обеим указывала на это безобразие. «Вызывай МЧС, без лестницы его не снять», — и весь ответ.

Комендант поглядел на дерево. Верхушка его была похожа на новогоднюю елку, разукрашена разноцветными резинками.

Стояла тихая и безветренная погода, и они устало свисали с ветвей в надежде, что их больше никто и ничто не потревожит. И все же неожиданный и пронзительный женский крик заставил их слегка всколыхнуться. Все присутствующие мигом повернулись в сторону крика. Это кричала Лариса. Рядом с ней стоял побледневший Никита. Оба смотрели на тело незнакомца, лежащего на канализационном люке. Лишь голова, вернее то, что от нее осталось, лежала на тротуаре в луже крови.

*****

Не менее бледным, чем Никита, был и Стас. Он, глядя с чердака своего дома на убитого, с трудом соображал, что произошло. Несколько минут назад, когда двери общежития распахнулись и из них стали выходить какие-то спортсмены, он дал команду Остапу — не стрелять.

Был приказ Аоффа уничтожить любого из жильцов, а эти, возможно, приезжая команда. Остап и без него помнил условия операции и, не отрываясь от окуляра прицела, хладнокровно ждал появления жильцов. Не успели команды выйти из здания, как валом вслед за ними повалили жильцы. Первой вышла Лариса. Она быстрой походкой направилась в сторону автобусной остановки. Остап стрелять в нее не стал. Слишком быстро шла. Следом вышел Никита. Он не спеша направился вслед за Ларисой, на ходу доставая пачку сигарет из кармана. Остап замер. «Он должен остановиться, чтобы прикурить», — думал он. Действительно, Никита, дойдя до чугунного люка, остановился и поднес зажигалку к сигарете. Остап медлить не стал. Его указательный палец плавно нажал на спусковой крючок. За всем происходящим из ареала наблюдали Аофф, Делла и Инесса, а также несколько десятков упырей.

*****

Кроме них внимательно за происходящим следила Терра из Астрала.

— Тебе нужен свободный выход в астрал и беспрепятственное перемещение по нему с армией упырей — ты это получишь, — это обещание Терра адресовала Аоффу. — А для тебя, Никита, — переведя свой взор с Аоффа на него, — дам еще одно, и возможно, последнее испытание. Ты должен его выдержать. Ты мне, Никита, очень нужен здесь.

Терре хватило того времени полета пули от ствола винтовки и до головы Никиты, куда целился Остап, чтоб произвести телепортацию. В результате которой Остап после выстрела был перемещен на место Никиты, а тот, в свою очередь, оказался рядом с Ларисой.

*****

От всего увиденного в ареоле наступила мертвая тишина. Такого никто не ожидал. Еще никогда Терра не доходила до убийства. А убила Остапа она, его же руками.

Молчание прервал Аофф.

— Все видели, что произошло. На наших глазах Терра совершила убийство. Пользуясь нашим миролюбием, — обращался к своим преданным упырям, к отъявленным подлецам и негодяям в прежней земной жизни, — она постоянно вмешивается в нашу жизнь. Ей не нравится, что мы, а нас уже сотни тысяч, не пожелали после земной жизни вернуться в Астрал, где нас снова и снова должны программировать на десять заповедей. Одну из которых Терра, наш непосредственный куратор, сама только что нарушила. Ей что, позволено. Центр Создания Астрала ее не накажет. Нас порой за более мелки преступления отправили сюда и держат здесь взаперти. Мы хотим свободы, быть независимыми от этого лживого и несправедливого Центра. Мы желаем жить на этой планете вечно. Проживая одну земную жизнь за другой. И тем самым совершенствоваться, для того чтоб без помощи Центра выходить в Астрал и посещать другие цивилизации во вселенной. Это Центру не нравится. Стоило мне дать Остапу новое физтело, как Терра его тотчас же уничтожила.

Вы обратили внимание, господа упыри, что это она сделала из Астрала. Она не рискнула войти в ареал. Она прекрасно знает, что здесь нет места для таких злодеяний.

Аофф замолчал. Оглядел всех своих упырей, жадно слушавших его речь, и после непродолжительной паузы продолжил в более спокойном тоне:

— Она боится нас и все свои темные делишки творит на нашей планете из Астрала, под покровительством Центра Создания.

— Ты все правильно говоришь, — прервал речь Аоффа один из упырей. — Терра перешла черту дозволенного и должна за это ответить. Я предлагаю хватать его, — показывая на Никиту, который стоял еще у тела Остапа. — Вышибать из него астела и тащить сюда. Из-за него погиб Остап. В его же физтело вселить кого-либо из нас. Он, его ас. — и физтела будут у нас в заложниках. Тогда не мы будем искать встречи с Террой, а она сама появится здесь и будет искать встречи с тобой.

Упыри дружно закивали, тем самым выражая свое согласие с ним, Аофф также согласился. План встречи с Террой, который предложил упырь, не противоречил его плану — захвата Терры в заложники.

Стас с Остапом внимательно слушали Аоффа и упыря, не вникая в суть их речей. Их в данный момент волновала лишь собственная судьба. Они не знали, справились со своим заданием или полный провал. Для Аоффа успех спланированной им операции не вызывал сомнения. Это подтверждало правильность выбранной им тактики. Он принудил Терру зашевелиться, он заставил ее обратить на себя внимание. Аофф посмотрел на Никиту. Почему она предотвратила твое убийство? На планете ежедневно происходит тысячи убийств, и никому она не приходит на помощь. Это необходимо узнать.

— Ты, — обращаясь к Стасу, — продолжай следить за общежитием и Никитой. Постарайся заиметь побольше друзей в его окружении. Узнай о нем все.

— А тебе, — глядя на Остапа, — подыщу новое тело. Сделаешь еще одну попытку его убийства. Пока отдыхай.

Астело Остапа засияло от радости. Он справился с заданием! Еще бы. Какой выстрел! Прямо в лоб. Неважно, что сам себя грохнул, главное — есть труп. В порыве самых нежных чувств он попытался выразить свою любовь и преданность Аоффу, но тот про него уже забыл. Остап посмотрел на свое мертвое тело, лежащее на канализационном люке. С шеи свисал холщовый мешочек на льняном шнурке. От увиденного он прослезился.

После того как Аофф ознакомил с предстоящей операцией, он обоих — его и Стаса — угостил печеньем.

— Тогда я, — начал вспоминать Остап, — съел две печенинки. Больше не позволяло воспитание. Крошки, оставшиеся в коробке, не выбросил. Принес в свою комнату. И помня, как в далекие времена его предки перед дальними походами брали землю у порога родного дома, клали ее в холщовый мешочек, завязывали льняным шнурком и вешали на шею рядом с крестиком, — все это я проделал с крошками угощения Аоффа.

*****

От услышанной речи Аоффа, которую он произнес только что перед упырями, Инесса была не в восторге. «Несчастными будут те цивилизации, которые ты посетишь со своими упырями», — подумала она. — В этих путешествиях я принимать участия не буду. Оставаться одной здесь среди упырей и медленно погибать от безысходности — тоже не дело. Прорываться в Центр страшно одной. Найти бы маму. Она ведь где-то здесь. Для совершивших суицид другого места нет. Как ее найти? 70 лет ищу, и все безрезультатно. В этом поиске лишь Терра смогла бы мне помочь. Уже кто-кто, а она должна знать все, что происходило на нашей планете. Но та ни с кем из ареала не желает встречаться».

Инесса еще раз посмотрела на место убийства Остапа. Она обратила внимание, как Лариса быстрым шагом уходила прочь от места происшествия. Никиты с ней не было. Его также она не заметила и среди жильцов, толпившихся вокруг тела убитого. Переключившись от тягостных мыслей о своем будущем на реальные события, происходящие сейчас, Инесса стала размышлять: «Остап стрелял наугад, в первого попавшегося. Следовательно, Никита — это случайная жертва. А не вмешалась ли Терра в эту случайность. Не она ли сама это подстроила. Для чего? Сидя здесь, я этого не пойму. Нужно постоянно находиться радом с ним. Надо вселиться в тело Ларисы, лучшего места не найти».