Фаина

Николай Шостак

Это рассказ о любви, самодурстве власти и о преданной кошке. Сложно представить, но мне кажется, что в недалеком будущем такая история может стать реальной.

Пролог

Надя, после занятий в институте, в приподнятом настроении возвращалась к себе домой. Да. У нее есть собственная квартира, в которую она три дня как вселилась. Многие в институте из числа завистников и завистниц утверждают, что она на нее заработала благодаря своей внешности. Не приложив никакого труда. Да, безусловно, у нее привлекательная внешность, и она это знает. У нее красивое лицо и сногсшибательная фигура — с этим она согласна. А с тем, что деньги ей достались без труда, она категорически не согласна. Она трудилась, еще как трудилась. На своих ближайших подружек я не обижалась. Сама имею такую слабость, прекрасно зная, что зависть — это грех. Но кто без греха? А вот этих жаб, которые имеют, как и я, собственные квартиры, машины, купленные на деньги богатеньких родителей — терпеть не могу.

«Хорошо же ты „передком“ потрудилась, коль за полгода на квартиру заработала», — утверждали они. Будто они толпой стояли со свечкой у меня в ногах. Бесстыдству нет предела. Пусть судачат, это их право.

Выйдя из троллейбуса на своей остановке, я побежала под весенним дождем к подъезду своего дома. Еще поднимаясь в лифте, я с нетерпением стала доставать из сумочки ключи от входной двери. Мне хотелось поскорее оказаться в своей квартире. Подойдя с ключами в руке к двери, я остановилась и с недоумением уставилась на пустой проем в стене. Двери не было. Дверная коробка тоже была вырвана кем-то из кирпичной кладки. Я с опаской вошла внутрь. Пустота. Мебель отсутствовала. Ламинат в кухне и комнате, а также линолеум в прихожей тоже. Я выбежала из квартиры и начала звонить во все соседские квартиры. На мой вопрос:

— Что случилось? Кто ограбил мою квартиру? Вы ведь должны были слышать и видеть, как вырывали из стен входную и межкомнатные двери, как выносили мебель!

— Это были какие-то бандиты. Мы не обязаны рисковать своей жизнью ради твоего имущества, — был их ответ.

— Почему не вызвали милицию?

— Мы звонили им, на что получили ответ: «Не вашу квартиру грабят, и не суйтесь туда, куда вас не просят. Появится хозяйка квартиры — пусть она нас и вызывает».

Я вернулась на территорию своей квартиры. Позвонила на «102». Пришлось долго ждать. Наконец, в трубке раздался голос:

— Дежурный по (какому-то там РУВД) слушает.

Я с нетерпением выпалила:

— Мою квартиру ограбили. Вынесли все имущество, в том числе и входную дверь.

— Почему сами не предотвратили ограбление?

— Меня не было дома, а соседи побоялись грабителей.

— Мы не обязаны охранять вашу квартиру. Вы будете болтаться неизвестно где, а нам охранять.

— Я не требую, чтобы вы охраняли мою квартиру. Я требую, чтобы вы нашли воров и вернули мое имущество, — у меня от переживания забурчало в животе, и я добавила: — В том числе и унитаз. Это ваша работа.

После непродолжительного молчания, наконец, вновь раздался равнодушный голос дежурного:

— Появится свободное время — подъедем, — и положил трубку, так и не спросив адрес и фамилию.

Я в нерешительности, с телефоном в одной руке и с ключами в другой, продолжала стоять посреди комнаты. Захотелось пить. Я пошла в ванную комнату. За мое отсутствие, когда я звонила соседям, ванна не появилась, смесители тоже. Я пошла в кухню. Та же история. Кухня была абсолютно пуста. Смесителей тоже не было. Вода перекрыта. Из всей мебели грабители оставили лишь табурет, который сиротливо стоял в углу у окна. Это была та табуретка, которую за несколько дней до теперешних событий я швырнула вслед уходящему бойфренду. Но тот, на несчастье табуретки, успел скрыться за закрывающейся дверью, а та угодила в нее. В результате чего у нее одна ножка была сломана. Мне было жаль разукомплектовывать кухонный гарнитур, и я примостила ее в уголок — чтоб не падала.

Я взяла ее, поставила посреди кухни и, забыв напрочь о сломанной ножке, со всего маху уселась на нее. Тотчас моя задница очутилась на полу — на бетонной плите. Заныл копчик. Я с трудом поднялась и, отшвырнув уже полностью искореженный табурет в угол, поплелась к лифту. Надо купить воды. Жажда не на шутку стала меня донимать. Если приедет милиция, я своим уже деревянным языком и слова сказать не смогу, тем более войти с ними в словесные пререкания. Купив в ближайшем гастрономе воды и жадно глотая ее из горлышка бутылки, возвращалась назад. Подошла к пешеходному переходу. «Зебра», как обычно после дождя, находилась под водой. Я, не переставая глотать воду, пошла параллельно переходу по сухому асфальту. На противоположной стороне меня уже поджидал суровый блюститель порядка:

— Гражданка, вы перешли улицу в неположенном месте.

— А где мне ее переходить? Не видите, что «зебра» под водой?

— Это меня не касается. Претензии на сей счет предъявляйте тем, кто улаживал асфальт. Мое дело выписать вам штраф.

— Какой еще штраф? — возмутилась я.

— Будете пререкаться — вызову наряд и отвезем в отделение милиции.

Я замолчала. От этих всего можно ждать. Завезут в «обезьянник» и еще на ночь там оставят. Я подождала, когда он оформит протокол, взяла квитанцию и пошла домой. Может, милиция приехала. Зайдя в квартиру, я их не обнаружила, лишь мерзкий запах стоял в воздухе. Грабители сняли раковину в ванной, забрали мойку в кухне, унитаз, а канализационные трубы поленились чем-либо заткнуть. Оттуда исходило зловоние. Я поставила бутылку с водой на подоконник, рядом положила квитанцию и стала обдирать обои, чтобы было чем заткнуть трубы. Подручных средств для такой работы не было, и мне приходилось довольствоваться своими тщательно наманикюренными ногтями. Работа продвигалась медленно, что давало мне возможность досыта возмутиться несправедливым отношением других ко мне и пожалеть себя. Но я по жизни оптимист и верила, что черная полоса «зебры» пройдет и наступит белая, как всегда бывало в моей жизни. Ободрав достаточно обоев, я позатыкала ими трубы.

Сейчас нужно проветрить квартиру. Я подошла к балконной двери, открыла ее и, шагнув через порог, полетела вниз с одиннадцатого этажа. Я не заметила, что грабители унесли с собой и балкон. Они вырвали с корнем железобетонную балконную плиту вместе с дощатым полом и перилами, а также бельевыми веревками, на которых я давеча развесила свое белье. На мое счастье, я упала не на бетонную дорожку у подъезда, а на балкон десятого этажа. И хоть и время, и высота полета были небольшими, я наделала достаточно шуму, которого хватило соседу, чтоб выбежать на свой балкон. Он, видя, что некая молодая особа, неизвестно откуда появившаяся, пытается безуспешно подняться, подхватил меня на руки и понес в комнату. Я не сопротивлялась и за табуретку не хваталась. После жесткого приземления у меня к боли в копчике прибавилась боль в коленке, но лишь я оказалась в крепких мужских руках, обе боли исчезли. Они исчезли также, как и черная полоса невезения. Черная полоса уступила место двойной белой. Полосе удачи. Не успела я уютно расположиться на руках незнакомца и прийти к решению, когда открывать глаза, как раздался громоподобный крик:

— Бей, бей! Чего ты медлишь?

Этот крик заставил меня подпрыгнуть и открыть глаза. Молодой человек на меня и не глядел — я ему была безразлична. Его взгляд был устремлен в экран телевизора. Шла трансляция футбольного матча. На экране мелькало множество игроков с одним единственным мячом. Место испуга, после душераздирающего крика, заняло умиротворение. Я находилась в руках у мужчины без комплексов, для которого футбол на экране важнее женщины в руках. Настоящий полковник. Но моя радость была кратковременна. Из кухни раздался женский голос:

— Мальчик мой, что произошло на балконе? Что упало с таким грохотом?

«Соперница, — молнией пронеслась у меня такая мысль, — без этого бабья и дня не прожить. Вечно путаются под ногами».

— Бабушка, какая-то девушка упала на наш балкон.

«Ба-буш-ка. Какое приятное слово», — подумала я и вновь открыла недавно зажмуренные от испуга глаза.

Надо мной склонилось морщинистое лицо женщины. Белые пряди седых волос приятно щекотали лицо.

— Положи ее на кровать. Зачем держишь на руках, тяжело ведь. — Через непродолжительную паузу добавила: — Какое молодое красивое лицо.

Внучок не отрывал взгляд от плазмы. Финальный свисток давно уже прозвучал, игроки ушли в раздевалку. На поле остался лишь один пожилой дядька. Он был в телогрейке, трусах и резиновых сапогах. Несмотря на свой преклонный возраст, он выделывал на пустом поле мыслимые и немыслимые финты и бил, бил по воротам, но все мимо.

— Мазепа, — сказал внучок и понес меня к кровати. Но не донес. Едва он ослабил под ней руки, кая я в который уже раз упала на пол. На этот раз я уже реально свалилась с кровати и… проснулась.

Надя открыла глаза. Над ней склонилась усатая мордочка Фаины — ее кошки.

— Брысь, нечистая, — сонным голосом скомандовала она.

Фаина с достоинством отошла к пустой миске и с вызовом посмотрела на хозяйку.