Граф Феникс. Калиостро

Николай Энгельгардт, 1909

Весна 1779 года. В Петербург приезжает авантюрист Калиостро, чтобы играть на чувствах доверчивой публики, показывать эффектные фокусы, выдаваемые за чудеса, и зарабатывать на этом. В интриги авантюриста оказывается вовлечен князь Голицын, человек из ближайшего окружения Екатерины II. Фальшивая магия производит на него сильное впечатление, как и на многих аристократов – например, родню князя Потемкина. Возникает опасность, что под влияние Калиостро попадет даже наследник престола – Павел Петрович, поэтому разоблачить авантюриста надо, пока не стало поздно.

Предисловие

Мы хотим ввести вас, почтенней читатель, в «подполье» XVIII века, познакомить с таинственными сообществами, отростки которых опутывали Европу. Движущей силой этих сообществ, связанных клятвами, странными ритуалами, узнававших друг друга при помощи секретных слов, знаков, рукопожатий, было веяние духа времени, предчувствие кружения старых форм жизни. Россия не осталась чуждой этому движению. И в ней работали таинственные строители. В золотой, сверкающей бриллиантами толпе вельмож северной Семирамиды^[1] скользили странные тени, люди пасмурные, одетые в темное платье, сторонящиеся оргий. Эти тени собирались где-то в «подполье»… И великий поэт той эпохи выразил внутреннее противоречие блестящего царствования в беседе предостерегающего голоса с сибаритом, покоящимся на лоне сладострастия.

Проснися, сибарит!^[2] Ты спишь

Иль только в сладкой неге дремлешь,

Несчастных голосу не внемлешь…

«…Мне миг покоя моего

Дороже, чем в исторьи веки;

Жить для себя лишь одного,

Лишь радостей уметь пить реки,

Лишь ветром плыть, несть чернь ярмом;

Стыд, совесть — слабых душ тревога!..

Нет добродетели! Нет… Бога».

Злодей, увы! — И грянул гром.

Да, гром грянул, молния пала, но, сокрушив трон Людовика XVI, она миновала престол урожденной Ангальт-Цербстской принцессы. Екатерина спокойно кончила свои дни среди бар-сибаритов и безгласных рабов. Но именно монархи и принцы крови стояли во главе тех тайных обществ и орденов, целью которых было уничтожение всяких титулов, всякого кастового неравенства. Ослепленные, обманутые, эти принцы вместе со многими аристократами брали в руки символический молоток и надевали символический передник грядущего царства буржуазии и демократии.

Преображение Европы готовилось издавна, предчувствия его мы читаем у поэтов и драматургов XVIII века. Творец изящных, игривых оперетт-комедий Фавар^[3] вдруг произносит со сцены устами невольницы гарема пророческие слова, обращая их к партеру с беспечными пудреными маркизами и аббатами, к ложам, где улыбаются принцы и сеньоры Франции: «Все ваши величия — маскарад, детская игра — все ваши предприятия; когда упадет занавес, императоры и подданные — все окажутся равными и товарищами».

Огромную роль тайных обществ и орденов XVIII века в подготовке революции признает, например, Луи Блан^[4]. Накануне французской революции сообщество, составленное из людей всех наций, религий, состояний, связанное клятвой хранить тайну и условными символическими знаками, — масонство — распространилось по всей Европе. Масоны внушали смутный страх наиболее подозрительным правительствам. Папа Климент XII предал их орден анафеме; их преследовала инквизиция; их гнали в Неаполе; в 1779 году, когда происходит действие нашего романа, с кафедры собора в Экс-ла-Шапель доминиканец Гренеман и капуцин Шуф в проповедях называли франкмасонов «предшественниками Антихриста», а Сорбонна в лице факультета теологии объявила их «достойными вечных мук», но в дни Вольтера и энциклопедистов уже не решились предложить целение материальным огнем. А принцы, правители и аристократы во имя толерантности и просвещения становились во главе ордена: в Германии то был Фридрих Великий, во Франции гроссмейстером ордена еще в 1772 году стал герцог Шартрский, будущий Филипп Эгалите, друг Дантона… На страницах масонского катехизиса говорится, что масонство не только имеет покровителями и членами «сыновей наших королей», в списках своих оно вообще видит имена величайших принцев Европы и прекраснейших гениев мира, каковы Фридрихи, Гельвеции, Вольтеры, Лаланды и т. д. Большинство будущих героев революции были масонами, как указывает Луи Блан: Тара, Камилл Демулен, Дантон, Петион — члены ложи «Девяти сестер» и др. Но особое развитие приняли тайные общества, когда в 1776 году двадцативосьмилетний профессор канонического права Вейсгаупт создал «систему иллюминизма», цель которой была низвергнуть все политическое и гражданское устройство мира и «сделать из рода человеческого — без различия наций, званий, профессий — одну счастливую и добрую семью».

Цели иллюминизма были близки к масонству, в катехизисе которого на вопрос: «Скажи мне, кто такой масон?» — следовал ответ: «Свободный человек, верный законам, брат и друг королей и пастухов, когда они добродетельны»… Доктрина естественного закона, проповедуемая Руссо, вдохновляла и Вейсгаупта, и маркиза де Сен-Мартена. Титулы и происхождение не имели значения. «Священное тройное число» — «свобода, равенство и братство» — лежало в основе каббалистики^[5] всех этих сообществ: масонов, иллюминатов, мартинистов, сведенборгианцев, тамплиеров^[6], ноехитов, розенкрейцеров и тех «эклектических систем», которые скоро составились из всех «отростков» странного древа тайны, укоренившегося во многих государствах и раскидавшего ветви на весь земной шар.

Правда, гонимые отцы иезуиты тоже организовали свое масонство, четыре высших градуса которого соответствовали четырем разрядам самих членов Иисусова ордена, а Вейсгаупт как воспитанник иезуитов, хотя и проникшийся к ним неугасимой ненавистью, внес все приемы отцов в свою организацию. Тогда явилась какая-то таинственная, вездесущая администрация, о которой так часто говорят писатели XVIII века: «братья исследователи», «вкрадывающиеся братья» шпионили во всех центрах Европы, при всех дворах, во всех учреждениях имели «своих людей»: неуловимые доносчики быстро, как по телеграфу, передавали из одного места в другое секреты, выведанные при дворах, в коллегиях, канцеляриях, судах, консисториях. В столицах проживали какие-то таинственные путешественники; их настоящее имя, происхождение и звание, цель их пребывания, источник огромных средств, которыми они располагали, были загадкой для всех. То были медики, алхимики, вызыватели духов и мистагоги.

Эти агенты «подполья» при каждом переезде в новую страну меняли имя, часто распуская слух о своей смерти в старом облике. По всему миру летал таинственный, легендарный феникс, сгорал и возрождался вновь. В гуманистические идеи, в политический фанатизм, в восторженный мистицизм возрождения, освобождения и преображения мира и человека влилась при этом муть шарлатанства, пройдошества, честолюбия и алчности к влиянию и золоту. В числе этих агентов «подполья» XVIII века был и знаменитый Калиостро, непостижимая смесь гения и низости, знаний и невежества, великодушия и пройдошества, авантюрист и миссионер, жрец тайны, алхимик и врач, «умеющий читать сверкающую книгу небес». Калиостро появляется в различных странах под разными именами. В 1779 году он явился в Петербург и прожил здесь около девяти месяцев. Этот именно эпизод и взят темой нашего романа.

В петербургском обществе тогда господствовал фривольный и насмешливый атеизм во вкусе Вольтера. Обряды церкви соблюдались лишь для приличия, «для людей». Императрица-вольтерьянка, поклонница и воспитанница методически ясной и поверхностной доктрины энциклопедистов, либералка для Европы, феодалка у себя дома, хитрая и ловкая, не терпела мистической темноты. Но в Гатчине находился «малый двор» ее сына. Уже из одного духа противоречия все отвергаемое «большим двором» имело успех при «малом». Мистицизм и таинственное были в высшей степени близки причудливому, странному, мечтательно-романтическому характеру Павла Петровича.

Письма цесаревича к митрополиту Московскому, красноречивому Платону^[7], обыкновенно благословлявшему аристократических дам, знаменуя (крест) благоуханной живой (розой), письма эти показывают в Павле Петровиче глубоко религиозного человека. Он стремился к Богу с экстазом, с пламенным мистицизмом. Это настроение Павла делало его отзывчивым к тем течениям европейской мысли, которые вели к увлечению оккультными знаниями, к духовидению, к общению с другими мирами. Рядом со скептической системой, и отчасти как реакция на нее, всех объяла тогда странная жажда чудесного. Сухой рационализм, безличный, абстрактный Бог философов не отвечали страстным исканиям идеала, буре закипающих революционных чувств. Мистицизм особенно развился в Германии. Лафатером^[8] и Сведенборгом^[9] увлекались все. Возникли бесчисленные мистические ассоциации и оккультные общества. Но дух века превращал их в горнила грядущего европейского переворота. Секта теософов, принявшая средневековое наименование Розы и Креста^[10], в лице Шрепфера, открывшего в 1772 году ложу в Лейпциге, привлекла множество адептов; идеи розенкрейцеров привил великой ложе Берлина теософ и шарлатан Веллнер.

Это странное состояние умов перешло и в Россию. Доктрины теософов проникли из Германии в замки курляндских баронов: там занимались вызыванием духов, астрологией, алхимией, магией. Далее мистические учения распространились в Петербурге и Москве. Здесь увлеклись мечтаниями Сведенборга. Еще около 1765 года знаменитый адепт магии, составитель гороскопов и вызыватель духов граф де Сен-Жермен^[11] волновал чудесными историями своими аристократию Петербурга. В 1779 году Петербург посетил Месмер^[12] и увлек многих темным учением о мировой жидкости, о цепи живых существ, о токах, скопляемых сильной волей человека. Только и говорили, что о чудесных исцелениях, совершенных Месмером. Скоро масонские ложи чрезвычайно размножились. П. Дешамп в одном из своих сочинений утверждал, что в 1787 году в России считалось 145 лож, а в Польше — 75. Особенно сильно было влияние на русское масонство Сен-Мартена^[13]. Книга его «О заблуждении и истине» была переведена, хотя и с пропусками многих мест, на русский язык.

Мечтательный, экзальтированный великий князь Павел Петрович увлекся мистикой: он любил мистерии, оккультные ассоциации, адептов и книги, проповедовавшие эти идеи. К тому же все принцы той эпохи знались с очарователями. Шведский король был напитан мистикой и окружен ясновидящими; его брат герцог Зюдерманландский по ночам в пустынных парках совершал таинственные заклинания. Интимным другом Павла Петровича, ведшим с ним сердечную переписку, был прусский король Фридрих-Вильгельм, всецело преданный теургии^[14] и герметическим наукам, который, едва вступив на престол, окружил себя магами, духовидцами и теософами. Два авантюриста высокой марки, Веллнер и Бишофвердер, наставляли наследника Фридриха Великого в оккультных науках. Влияние розенкрейцеров и роль престидижитаторов^[15] в Европе была огромна. Павел Петрович, несомненно, находился под сильнейшим влиянием берлинских иллюминатов. Кроме того, во время заграничного путешествия он посетил в Швейцарии Лафатера и потом переписывался с ним. Что касается Сен-Мартена, то он был весьма близок с августейшим семейством герцогов Вюртемберг-Монбельяров. Сен-Мартен имел в числе наиболее усердных учеников многих членов высшей аристократии. Одним из многочисленных русских друзей основателя секты мартинистов, приобретенных им в Лондоне, был Кошелев. Последний и представил Сен-Мартена ко двору замка Монбельяров; августейшая родительница Марии Федоровны^[16] прониклась к нему обожанием. Философ, русский вельможа и принцесса завтракали втроем в гроте Этюпа и вели сладостную беседу.

Насколько велико было влияние герметизма^[17] и теософии на русскую аристократию, видно из того, что оно продолжалось и в XIX веке, даже еще в царствование императора Николая Павловича. «Влияние энциклопедистов на двор Екатерины II миновало, уступив место разного рода попыткам, — говорит в своих воспоминаниях граф В.А. Соллогуб. — Возникли идеологи, мыслители, искатели социальной правды и даже философского камня, что, впрочем, одно и то же… С трудом верится, чтобы целое поколение отборных умов могло углубляться не только в изучение халдейской премудрости^[18] и формул умозрительной символистики, но еще серьезно занималось алхимическими препаратами, основанными на Меркурии и имеющими целью создать золото.

После тестя моего, графа Михаила Юрьевича Виельгорского, осталось несколько тысяч книг герметического содержания. Большая часть этой драгоценной библиотеки поступила в императорскую публичную библиотеку… Некоторую часть я имел случай отыскать в амбаре курского имения вместе с разными каббалистическими рукописями и частными письмами масонского содержания. Это собрание… указывает на переход герметизма к иллюминизму, к мистицизму, к пиетизму, а впоследствии дело довели к скептицизму, к либерализму, к гегелизму, к коммунизму и к нигилизму, уже мечтавшему о терроризме. Любопытно было бы проследить, как каждый новый ток мышления возбуждал восторг и казался последним словом отвлеченной мудрости».

Действительно, идеи мистиков-масонов XVIII века содержали начала всех последующих «токов мышления», по меткому выражению графа Соллогуба. Так, просматривая в публичной библиотеке инвентарную опись книг графа Виельгорского, мы нашли латинский трактат — полную систему философского нигилизма, изданный в Венеции в 1734 году.

Что касается коммунизма, то в собрании французских и голландских масонских песен, первое издание которого вышло в 1766 году, находим такой гимн: «Когда под властию Астреи невинность направляла наши стопы, более не видно было битв и земля не поглощала мертвецов. И вот причина тому, братья: весь человек был истинным масоном! Великий и малый, чтобы быть счастливыми, без всякой жалобы и недовольства делили тогда между собою блага, производимые природой…»

Коммунистический принцип полюбовного раздела продуктов труда между работниками, между великими и малыми ярко выражен в этой старинной песне.

Николай Энгельгардт

Примечания

1

Семирамида — легендарная царица Ассирии. Ей приписывали завоевательные походы в Египет, Эфиопию, Индию и др. и сооружение «висячих садов», которые считаются одним из семи «чудес света». Северной Семирамидой назвал Екатерину II Вольтер.

2

«Проснися, сибарит!..» — цитата из стихотворения Г.Р. Державина «Вельможа» (1794).

3

Фавар Шарль Симон (1710–1792) — французский поэт и драматург.

4

Блан Луи (1811–1882) — представитель французского мелкобуржуазного социализма, историк, деятель французской революции 1848 г.

5

Каббалистика — здесь: тайные мистические знания.

6

Тамплиеры (фр.) — члены одного из средневековых духовно-рыцарских орденов. Орден возник в Палестине в начале ХП в. и уничтожен французским королем Филиппом IV в начале XIV в.

7

Платон (Левшин) (1737–1812) — был ректором, затем архимандритом Троицкой семинарии, архиепископом Новгородским и Тверским. В 1768 г. — член Святейшего Синода, в 1775 г. — епископ Московский, в 1787 г. стал митрополитом Московским. Воспитатель великого князя Павла Петровича (Павла I).

8

Лафатер Иоганн Каспар (1741–1801) — пастор, известный религиозный писатель, мистик. Автор теории физиогномики, в основе которой лежит учение о возможности постигнуть характер и душевные свойства человека по совокупности черт его внешнего облика.

9

Сведенборг Эммануил (1683–1772) — шведский мистик и теософ. (Теософия — религиозно-мистическое учение о единении человеческой души с божеством и возможности общения с потусторонним миром.)

10

…средневековое наименование Розы и Креста… — Крест с розой — эмблема розенкрейцеров — религиозной секты, основанной в 1484 г. немецким ученым Христианом Розенкрейцем.

11

Граф де Сен-Жермен (1696? 1706? — 1784) — знаменитый авантюрист.

12

Месмер Фридрих-Антон (1733–1815) — врач, основатель учения, заключающегося в признании существования особого животного магнетизма в виде жидкости, истекающей из рук магнетизера. Месмер считал, что планеты действуют на человека посредством особой магнитной силы. Тот, кто овладел этой силой, способен излучать ее на других, благотворно действуя на течение всех болезней.

13

Сен-Мартен (1743–1803) — французский мистик.

14

Теургия — вид магии, посредством которого считалось возможным изменить ход событий, воздействуя на волю богов и духов.

15

Престидижитатор (ит.) — фокусник, проделывающий номера, основанные на быстроте движений и ловкости рук.

16

…августейшая родительница Марии Федоровны. — Мария Федоровна (1759–1828) — вторая жена великого князя Павла Петровича (Павла I). До замужества — принцесса Вюртембергская София-Доротея-Августа-Луиза. Ее родителями были герцог Вюртембергский Фридрих-Евгений и Фридерика-София-Доротея. Монбельяр — их родовой замок.

17

Герметические науки. — Слово «герметический» (тайный, закрытый, доступный только посвященным) связано с именем Гермеса Трисмегиста (т. е. Трижды величайшего) — легендарного египетского мудреца и ученого. Ему приписывалось авторство «герметических книг» мистического и алхимического содержания.

18

Изучение халдейской премудрости. — Халдеи — семитическое племя, обитавшее со второго тысячелетия до н. э. на берегах Персидского залива. Халдеи считались звездочетами, основоположниками астрономии.