Хранитель Черного ручья

Николай Югов, 2012

«Хранитель Черного ручья» – это первый из шести коротких историко-приключенческих романов, рассказывающих о событиях, возможно происходивших в верховье реки Волги. Время действия – каменный век, а точнее, поздний палеолит. Главный герой романа, – охотник, по имени Острый Рог. После случайного убийства большой бурой медведицы, считавшейся хранительницей их племени, юноша вынужден покинуть родное стойбище и уйти в чужие края. О том, как жил этот человек в незнакомом, диком, лесу, о тех неожиданных встречах, приключениях и открытиях, которые изо дня в день сопутствовали молодому охотнику, и рассказывает этот роман. Он, написан на основании находок, обнаруженных в этой местности.

Глава 3. Новое место

Для первого знакомства с новым местом, было решено полностью обследовать эту прекрасную липовую рощу. Острый Рог именно так и поступил, пройдя её из конца в конец, а затем и по периметру, внимательно рассматривая и запоминая все то, что могло бы ему здесь пригодиться. Это короткое путешествие дало человеку ряд существенных и немаловажных открытий. Так, например, в западной стороне рощи, под корнями поваленного дерева, он неожиданно для себя обнаружил заброшенную медвежью берлогу.

«Хозяин леса плохое место для зимовки не выберет!» — подумал Острый Рог и тут же решил, что если вдруг не найдет для себя ничего более подходящего, то все холодное время года он проведет именно здесь. Глубокая яма с набросанными в нее сучьями, конечно, нуждалась в модернизации, но это были уже сущие пустяки. Крышу можно сделать и не прибегая к топору, а стены здесь были уже практически готовы. Однако человеку все-таки хотелось чего-то лучшего. Например, чтобы его жилище было таким же теплым и уютным, как то, в котором он родился и вырос. Просторная полуземлянка с конусно установленными над нею шестами, обтянутыми оленьими шкурами, казалась ему теперь верхом совершенства. Небольшое отверстие вверху, через которое уходил дым костра, плотно закрывалось, и горячие, покрытые пеплом угли так разогревали помещение, что и в трескучие январские морозы здесь было жарко. Еще одним, не менее важным открытием, которому он первоначально не придал значения, была конопля. Старая, сохранившаяся еще с прошлой осени и прижатая к земле давно растаявшим снегом, она вряд ли привлекла бы внимание Острого Рога, если бы не одно обстоятельство, а именно, лежащие там же, такие же, как и она, старые прошлогодние желуди. Подбирая их, он непроизвольно ухватил пучок этой засохшей травы и, двигаясь дальше, все также непроизвольно ударял им по стволам встречающихся на пути деревьев. Неожиданно для себя юноша вдруг обнаружил, что кончики травы, которую он держал в руке, постепенно приобрели красивый волокнистый вид. Теперь они чем-то напоминали волнистые и мягкие волосы Ирис. Удивившись этому обстоятельству, он уже осмысленно и с интересом продолжал хвостать этим травяным пучком по твердой липовой древесине, и вскоре в руке у Острого Рога уже лежало светлое и мягкое волокно. Присев на кочку и предавшись грустным воспоминаниям, он попытался сплести из этого волокна косичку, и, как ни странно, эта попытка полностью увенчалась успехом. Острый Рог с грустью повесил ее на ближайшее дерево, и ему вдруг показалось, что за деревом стоит скромная красавица Ирис. Вот сейчас она выйдет из-за этого нехитрого укрытия и улыбнется своему бывшему другу и соседу. Но она не вышла ни сейчас, ни потом, и он знал, что этого никогда не случится.

Вечерело. Острый Рог, закончив предварительный осмотр рощи, наконец-то спустился к озеру. Спокойная, не потревоженная ветром, вода его казалась застывшей, и в ней отчетливо отражалось такое же спокойное и безоблачное небо. Он, как и в прошлый раз, набрал утиных яиц и, поднявшись по отлогому склону, вернулся в рощу. Ужин не занял много времени, и, скоро насытившись и отложив часть пищи про запас, Острый Рог начал готовиться к ночлегу. На этот раз он решил провести ночь на земле, хотя это было и опасно. Человек понимал, что незнакомое место могло таить в себе множество неприятных сюрпризов, однако спать на ветвях липы — это совсем не то, что ночевать на мягких еловых лапах. И жестко, и неудобно, да и к тому же, задремав, можно просто упасть с этого медоносного, но абсолютно не предназначенного для ночевки дерева. Решив, что из двух зол следует выбрать меньшее, он все-таки предпочел остаться на земле. Она была сухой и теплой, да и небо, судя по всему, сегодня не предвещало ненастья. Мягкая прошлогодняя трава, просушенная солнечными лучами, вполне подходила для приготовления подстилки, и скоро Острый Рог уже лежал в ее объятиях и смотрел на проступающие сквозь листья лип далекие ранние звезды. Они становились ярче, многочисленнее и вскоре заполнили все небо, с любопытством наблюдая со своей недоступной вышины за дремлющим в сумраке лесом. Затем звезды постепенно куда-то исчезли, и крепкий, здоровый сон, окутавший Острого Рога, окончательно вступил в свои права, и ни крик пойманного филином зайца, ни чьи-то осторожные шаги поблизости уже не смогли нарушить его ровного, спокойного течения.

Острый Рог проснулся. Утреннее небо, чистое и синее, с удивлением смотрело на него, словно укоряя за столь позднее пробуждение, а развивающееся чувство голода подсказывало, что пора встать и позавтракать. Оставшиеся от вчерашней трапезы утиные яйца пришлись бы сейчас как нельзя кстати. Он поднялся со своего теплого ложа и неторопливо двинулся к близстоящему пню, корням которого еще с вечера был доверен, пусть и не очень сытный, но достаточно вкусный завтрак. Однако большой и надежный с виду пень не оправдал возложенного на него доверия и сохранил лишь пустую скорлупу яиц, на которую сейчас можно было только смотреть, сокрушаясь и сожалея. Небольшой по размеру медвежий след явно выдавал виновника данного происшествия, да и сам он, по-видимому, не очень-то обеспокоенный присутствием человека, мирно сидел неподалеку и с интересом наблюдал за происходящим.

— Хозяин Леса! — сокрушенно произнес Острый Рог. — То дупло ему уступи, то пищей поделись! Хорошо еще меда не просит!

Однако эти, произнесенные им, слова, как ни странно, оказали на медвежонка определенное влияние, и он, еще раз таинственно взглянув на человека, неторопливо скрылся в зарослях орешника. Острый Рог, немного подождал и вновь спустился к уже знакомому Журавлиному озеру. На водной глади то тут, то там возникали и расходились круги. Рыба, пользуясь благоприятной погодой, играла, иногда полностью выпрыгивая из прозрачной воды, и все это было так красиво, что Острый Рог невольно залюбовался этим прекрасным зрелищем. Ему вспомнился вкус приправленного травами окуня, запеченного в глине, и от этого воспоминания чувство голода только усилилось. Конечно, если бы у человека была острога да огонь в костре, то вряд ли бы он ограничился этими утиными яйцами. К сожалению, сейчас руки его были пусты, да и надежда на сильную грозу, способную дать огонь, была весьма и весьма призрачна. Небо было безоблачным, и погода, по всем приметам, меняться в ближайшее время не собиралась. Все это означало, что Острому Рогу вновь придется разыскивать по прибрежным кочкам свой незамысловатый и уже достаточно надоевший ему завтрак, обед и ужин. Он прекрасно понимал, что долго так продолжаться не может. У птиц скоро появятся птенцы. Они вырастут, встанут на крыло, и тогда человек уже окончательно лишится этого, пока еще доступного ему, источника пищи.

Необследованные утиные гнезда вскоре закончились, и Острому Рогу на этот раз пришлось уйти значительно дальше от места своего последнего ночлега. Восточный берег Журавлиного озера был низким, и человек справедливо надеялся, что там он обязательно найдет великое множество, ещё не опустошенных утиных гнезд, но не тут-то было. Поросшие травой, огромные зеленые кочки оказались совершенно пусты, и чем дальше Острый Рог шел на восток, тем понятнее становилось, что на этот раз он совершил грубую и непростительную ошибку. Нужно было это признать и немедленно возвращаться в оставленную им липовую рощу. Юноша так бы и поступил, но внезапно прибрежные кусты перед ним расступились, и Острый Рог оказался на берегу неизвестной ему протоки. Вода здесь была чистой, и, кроме рыб, в глубине её, отлично просматривалась огромная колония крупных двустворчатых моллюсков. Это была большая удача. В их стойбище такие моллюски всегда считались редким, изысканным лакомством, и далеко не каждый его соплеменник мог похвастать такой уникальной находкой за все долгое и теплое лето. Здесь же, на дне безымянной протоки, совсем недалеко от берега, их было великое и великое множество. Острый Рог, не раздумывая, бросился в воду протоки. Не прошло и получаса, как на отлогом, песчаном берегу её, уже лежали около сотни больших и увесистых раковин. С отличной добычей, сопровождаемой таким же отличным настроением, он, уже не торопясь, вернулся в свою прекрасную липовую рощу.