Кентийский принц

Николай Ярыгин, 2019

После встречи с Алексией тан де Кобург жизнь пошла совсем не так, как рассчитывал Алекс. Наживать врагов легко, встречать лицом к лицу их месть труднее, но наш человек никогда не сдается. Продираясь через все препоны, схватки с неприятелем, даже кровавые бойни, он все равно идет по пути, намеченному судьбою, а что там в конце пути, пока неизвестно никому.

Глава пятая

Алексия жила у Валии и у ее детей уже два месяца. Малыш рос, агукал и уже смеялся в голос, не понимая, что жизнь его круто изменилась: он лишился матери и Алексия не знает, как сообщить Алексу, что его сын в беде и она тоже. Хоть лубки уже давно сняли, но рука слушалась плохо, локоть и пальцы на ней почти не гнулись. Она прекрасно понимала, что прошлые нападения и нынешнее — это звенья одной цепи, очень уж дяде хочется ее убить. Не будет ее, и некому будет предъявить права на трон империи. И сделать это он хочет до ее совершеннолетия, прекрасно понимая, что, по достижении его, ее усадят на трон союз королевств Сармии, Торвала и Кентии.

Но она уже не хотела никакого трона, да она и раньше была к нему равнодушна. Когда не стало отца и ей сообщили, что произошел переворот, она просто не поняла всего, не поняла, на краю какой пропасти оказалась. И только когда ее сопровождал Алекс, увидев кровь, смерть людей и поняв, что это охота на нее лично, а еще представив себя умирающей с раной от меча, она пришла в ужас.

«Ну уж нет, не нужен мне никакой трон, забирайте его себе, а меня оставьте в покое, — думала она. — Согласна, — уточнила она чуть погодя, — только если рядом будет Алекс».

А сейчас ей было очень плохо, все рухнуло… Она калека с одной рукой.

«Зачем я ему, — думала она, — я и здоровая-то не сильно его привлекала, а теперь и подавно не нужна. Да и как ему сообщить, где мы с малышом находимся?»

Еще ей не давало покоя осознание того, что все случилось по ее вине. Вот не поехала бы Ильми и, смотришь, была бы жива, а у ребенка была бы мама… «А что же было бы со мной?» — и она от этой мысли покрывалась холодным потом.

Она не сказала Валии, кто она на самом деле, притворилась служанкой знатной дамы. Однажды в разговоре она спросила Валию, почему они здесь живут. Та горько усмехнулась и ответила, что больше им просто негде жить, а потом поведала грустную историю.

Муж ее был рыбаком, и жили они у Итиль-озера. Дела шли неплохо, и он со своим стареньким отцом всегда приходили с хорошим уловом. Валия занималась огородом да изредка помогала продавать улов. Родила она двоих детей, Вики и Дарио, и все бы хорошо, да задумал муж построить новый баркас. Решил он, что будет тот и размерами поболее, и что наймет он пару работников, да поставит парус, чтобы можно было ходить дальше и ловить много рыбы. Задумать-то задумал, да вот денег не хватило, и занял он их у соседа — купца. Хоть Валия и просила не делать этого, а лучше еще год погодить и собрать нужную сумму, всё-таки решил муж по-своему: деньги занял и купил новый большой баркас. И вроде бы все шло хорошо, начали отдавать долг купцу, а последнюю выплату муж отдавал, когда тот собирался ехать за товаром, можно сказать, в дверях купца застал. Ну что же, решил муж, возвратишься, тогда я отдам последние деньги, а ты мне расписку вернешь.

Но купец начал уговаривать, мол, мы же соседи, какое недоверие может быть, приеду и верну расписку, а мне бы сейчас деньги лишними не были. И уговорил все-таки, отдал муж деньги, и уехал купец, а муж также и продолжал рыбачить, да только однажды попал он в бурю и не вернулся домой… Пропал и баркас, и он, и работники.

Плачь не плачь, а слезами горю не поможешь, пошла она работать горничной к состоятельным господам. Тяжело одной тащить хозяйство. Была у них старенькая лошаденка, вот отец мужа на ней подрабатывал немного извозом, да она работала в прислугах, вот как-то и выживали. За делами и хлопотами она и не знала, когда вернулся купец, пока однажды не пришли стражники и не потащили ее на суд, а там предъявил судья расписку и поинтересовался, почему не отдают долг уважаемому человеку.

— Как не отдаем, да мы все до копейки вернули, — возмутилась Валия и стала рассказывать, как все было. Да, видимо, все уже заранее было решено. И присудили им вернуть долг в течение месяца да еще судебные издержки заплатить. Тогда она в надежде на справедливость обратилась к барону тех земель, тот внимательно ее выслушал, но почему-то дал указание разобраться на месте. Вот и разобрались, ее обвинили во лжи на суд и приговорили к десяти ударам плетью, а также изъятию дома в счет погашения долга и судебных издержек.

Бил ее палач, правда, не сильно, так, стегал понемножку, только последний удар нанес со всей силы, от этого удара она и сознание потеряла. Даже отлежаться не дали после экзекуции, пришли на следующий день стражники и начали их вещи на улицу выбрасывать. Погрузили они со свекром, что влезло, на телегу, посадили детей, да и отправились куда глаза глядят, понимая, что здесь им жизни не дадут. Да и уйти смогли недалеко, через седмицу околела лошадь, а тут и осень на носу. Затолкали они кое-как телегу с пожитками в лес, нашли вот эту полянку и решили остаться здесь.

Выкопали землянку, вначале небольшую, сейчас в ней козы живут, а на следующий год построили уже эту, даже пару оконцев сладили, чтобы не совсем в темноте сидеть. В первую зиму в силок коза попалась, да она еще котной оказалась. Не стали ее убивать, притащили в землянку, и стала она с ними жить, а под весну принесла сразу три козочки. Сама потом все-таки сбежала в лес, а может, волки задрали, но ушла и больше не появлялась.

Пока свекр был жив, немного полегче было, хоть и старенький он был, но все же мужчина, а сейчас Дарио — главный мужчина в семье.

Валия улыбнулась и потрепала сыну вихры.

Да еще тем же летом нашел Дарио волчью нору, а там один волчонок еле живой. Притащил, и сам его выхаживал.

Вот такое хозяйство получилось.

Валия замолчала, и ее глаза заблестели от слез, которые, правда, так и не пролились.

После того разговора прошло много дней, и однажды Алексия все-таки решилась что-то предпринять. Вечером, когда свет еще пробивался сквозь оконца, а все сидели у стола после ужина, она начала говорить Валии, что так жить нельзя, что надо что-то делать.

— А что можно сделать? — спросила та и усмехнулась. — Вот дорога недалеко, куда ты уйдешь и кому ты нужна, кто тебе поможет?

— Я знаю, кто нам поможет, — отвечала Алексия, — могу даже дать гарантии, что вы будете обласканы и все, что с вами было до этого, покажется вам страшным сном. Вот только как ему сообщить о нас?

И она рассказала им об Алексе, об Ильми и о том, чьего ребенка они сейчас выхаживают, утаив только, кто она на самом деле. Потом она рассказала, кто такой Алекс, как они путешествовали, как он сражался с разбойниками и степняками, а потом какие он стал делать вещи, какие истории рассказывал ей. Потом она разрыдалась и, плача, стучала по столу кулачком.

— Ну почему, ну почему так все?..

Все сидели молча, наверное, каждый думал о своем, а может, об одном и том же.

— Мам, — нарушил тишину Дарио, — давай я схожу быстро, а потом с его дружинниками и вернусь, если он захочет помочь.

— Хм-м, схожу, да туда идти три седмицы надо, — проговорила Вики.

— Да хоть месяц, — запальчиво ответил ей Дарио. — Вон тебе замуж уже надо, а за кого тут выходить?

Валио на это засмеялась и прижала сына к себе.

— Вот посмотрите, какая у нас сваха заботливая выросла, тяжело будет идти, сынок. Дойдешь ли? — и она снова задумалась. Потом, помолчав, продолжила:

— Да, видно, делать-то и нечего, придется тебе идти. Ладно, завтра начнем тебя собирать, одежку подремонтируем да припасов соберем в дорогу.

Конечно, рассказывая о том, кто им может помочь, Алексия хитрила, дед-то жил всего в трех днях пути, но ей нужен был Алекс. Пусть решает, нужна она ему такая или нет, а если не нужна, то рубить уже с плеча раз и навсегда.

Она, правда, не решила, что будет делать в случае отказа, но сидеть, ждать и трусить — это выше ее сил. Через два дня они провожали всем поселением Дарио, вывели на дорогу, обняли по очереди, Алексия еще раз напомнила, что ему надо говорить Алексу. Валия сунула в руку последние пять медяков, и потом они долго смотрели ему вслед, пока его маленькая фигурка не скрылась из виду.