Притяни к себе счастье. Сборник психологических сказок

Нина Валентиновна Изгарова

Сказки эти посвящены раскрытию внутреннего мира, который есть в каждом. Не надо бояться новых открытий в себе, не надо держаться за старое, если оно перестаёт приносить желаемый результат. Помимо красивого содержания, сказки зачастую несут в себе и глубокую истину, способную открыть глаза на многие вещи. В этой книге, собраны сказки, написанные на курсе Натальи Михайловны Стуковой «Высшая Школа Сказкотворчества — 3».

Хозяйка своей жизни

Потертая жизнью электричка ворчит, поскрипывает и медленно везет Надежду туда, где оживают воспоминания, где прошло детство и юность. Вагоны поскрипывают, дергаются, но послушно ползут. Солнце бежит вдогонку, заглядывает в окно и укладывается на сиденье. Ветер треплет волосы, приносит запахи трав и прошлого. Неспешно, с наслаждением Надежда погружается в них.

Старый деревянный дом в почти обезлюдевшей деревушке. Когда-то он казался ей большим, безмерно огромным. Она вспоминает его рождение. В завитках стружек, в запахе свежей побелки, потрескивании дров в печке. Надя закрывает глаза и ей кажется, что вот-вот под ногами завздыхают, заскрипят деревянные половицы, повествуя о прошлом, и она увидит, как на кухне, бабушка стряпает пирог. Стол в муке, тесто липнет к скалке. Зеленый лук прижался к яйцу в ожидании одеяла. Вот-вот на них плюхнется верхний слой теста. Урчит печка, мечтает скорее подрумянить корочку. У Надежды слезятся глаза. От лука или воспоминаний?

— Причудится же такое! — ворчит Надя, пожимая плечами и разглядывая деревянные домики, проплывающие за окном электрички, — почему жизнь сложилась так, а не как-то по-другому? — и мысли поскакали в ином направлении.

Последнее время она часто задавалась этой мыслью. В юности совсем не о такой жизни мечталось. Всё было окутано флёром романтики. Хотелось того и этого. Да и бабушка всегда говорила:

—Фантазёрка ты, внученька, мечтательница. Дар в тебе сказки сочинять, смотри не потеряй его! Он в человеке, как цветочек, а мечты — солнышко. А чтобы дар тот расцвел, да в силу вошёл, ароматами напитался — нужно всю жизнь идти на свет мечты.

Но жизнь свои сказки приготовила для Надежды: романтику приструнила, бытовухой загрузила, да ещё кучей приключений наградила. Не до фантазий стало. Не до сказок с похождениями героев, свой бы квест пройти, выкрутиться. Обгорели крылья души. А вот если бы тогда в молодости пошла по другой тропе, поступила в литературный… Может быть и писателем знаменитым стала или сказочником. Кто теперь скажет?

С лёгким скрежетом электричка замедлила ход и остановилась у перрона полустанка. Огромное поле лохматой травы расположилось справа, а по левую сторону виднелась небольшая рощица, куда уходила почти заросшая тропинка. Надя вышла и вздохнула полной грудью. Воздух здесь был упоительно свежим, наполненным чудесным ароматом полевых цветов и трав. По заросшей знакомой дорожке, она направилась туда, где давным-давно не была.

Женщина шла к своей мечте, которая не давала покоя последнее время, уж очень она хотела побывать в том месте, где родилась и выросла. И откуда давным-давно уехала жить, не представляя себе в то время ситуацию, в которой она сейчас находилась. Никогда не думала, что её малая Родина останется где-то там, на обочине русской истории, забытая и брошенная. Вскоре она оказалась у первых домов деревни и сердце её сжалось. Она явственно вспомнила, как уходя, именно в этом месте на краю поселения последний раз окинула взглядом родные окрестности, поджала в усмешке губы и зашагала навстречу новой жизни. Медленно скользнула взглядом по утопающим в бурьяне крайним разрушенным временем домам. Прежде, там паслись козы и коровы. Многие держали живность. А сейчас… Надя неспешно двинулась дальше, продвигаясь к середине деревни, где должен был стоять дом, родительский дом, в котором жили воспоминания детства и молодости.

— Здравствуй, дом родной — тихо произнесла женщина, глядя на полуразрушенный, покосившийся и утопающий в высокой траве дом.

Ей показалось, что он с укором и обидой смотрел на неё пустыми глазницами окон, в которых не осталось ни одного целого стекла. Продираясь сквозь бурьян, вымахавший местами по пояс, она ступила на остатки крыльца. Здесь, на этом самом крылечке, они с мамой и сестрёнкой перебирали землянику, чистили грибы. А рядом крутился лохматый пёс по кличке Верный.

Надя зашла в дом, минуя сени, и прикоснулась к стене. Казалось, что она еще источала тепло обжитого дома. Стены хранили в себе веселый детский смех, шутливый бас отца и радостно-счастливый голос мамы. Даже сквозь время она вдруг почувствовал запах только что пожаренной картошки. Безумно захотелось перенестись в прошлое и поесть прямо из сковородки. Она обошла весь дом, и каждый шаг пронзал память воспоминаниями, что нахлынули неиссякаемым потоком, который невозможно было остановить. Вечерело. Женщина вышла во двор и каждой клеточкой своего тела ощутила безграничную боль пустого дома.

Уходить не хотелось, и по старой скрипучей лестнице, хоть карабкаться было неудобно, она всё же поднялась на чердак. Там пахло временем и пылью. Многие годы никто сюда не заходил, поэтому заброшенный чердак, как и весь дом, был в паутине, а пыли скопилось невероятное количество: она толстым слоем лежала на полу. В дальнем углу под грудой поломанных стульев и вылинявших абажуров стоял огромный, тяжёлый даже на вид старинный сундук. Надя его не помнила и с любопытством, беспрестанно чихая от пыли, раздвигая свисающую паутину, двинулась к нему. Ломая сухие ветви, тяжёлая лестница — та, по которой она только что поднялась, с треском полетела вдоль стены и, подминая лопухи, гулко брякнулась о землю. Надя охнула от неожиданности, не успев даже подумать, как придётся спускаться. Но в следующую минуту готова была завизжать: на неё смотрела довольно крупная мышь долгим, аж до мурашек, взглядом.

— На чердаке можно найти и сокровища, и мусор, — кивнула Мышь, — было бы здорово найти там сокровища, не так ли? Не бойся и ничему не удивляйся!

— Какие сокровища? Если только ветхие тряпки. Что ещё может быть в старом сундуке? — дрожащим голосом произнесла Надя, удивляясь в душе, что разговаривает с Мышью.

Но присела на корточки перед большим, обтянутым потрескавшейся кожей сундуком и попыталась открыть медные, позеленевшие от времени, застёжки. Поначалу они не поддавались, но потом так резко открылись, что женщина отпрянула от испуга. Затаив дыхание, она подняла крышку.

— Интересно, — прошептала она, — а когда этот сундук открывали в последний раз? Сколько лет он простоял всеми забытый?

Она принюхалась. Содержимое сундука пахло сухими травами, а никак не плесенью. Вещи не отсырели, и Надежда принялась доставать их из сундука, разворачивать и рассматривать. Пиджаки, пальто, меховая шапка, заштопанные рубашки. На самом дне лежало что-то завёрнутое в розовую бумагу и перевязанное бархатной лентой. Женщина потянулась, чтобы достать свёрток, но, не удержавшись, неожиданно соскользнула, и нелепо брякнулась прямо на дно сундука, запутавшись не то в плаще, не то в каком-то платье. Тут крышка мелодично звякнула, захлопываясь, и Надежда оказалась в темноте. От изумления она раскрыла рот, и выпучила глаза.

— Ну и как выбираться будешь? — ехидно спросила Мышь, — просто так отсюда не уйти.

— Как, как… — ты заманила, ты и вызволяй!

— Ещё чего, — затряслась Мышь в приступе смеха, — остановить женское любопытство не под силу даже танку. Ну да ладно, слушай совет первый — ищи пряжу.

— Какую еще пряжу? Да и не кошка я, в темноте не вижу, — вздохнула Надежда, вновь думая про себя, что у неё, видимо, крыша едет — с Мышью беседовать.

— Руки-то у тебя есть, нащупаешь, коли захочешь.

Надежда начала шарить по дну сундука. В первую очередь она сунула сверток подмышку, чтоб не потерять. А потом, обшаривая каждый уголок, наткнулась на пряжу, мягкую, пушистую, но сильно запутанную.

— И куда мне эту пряжу теперь?

— Распутывай, да в клубок сматывай, куда ж ещё? — удивилась Мышь.

— Но ведь…, — открыла, было, рот женщина и осеклась, ища конец нити.

Из глаз закапали слёзы. Ей почему-то сразу вспомнилась своя запутанная жизнь, где переплеталось хорошее и не очень, плохое и ужасное.

— Поплачь, конечно, пусть всё, что на душе накипело, отвалится, — ткнула её носом Мышка.

Надежда погладила серую шёрстку и начала сматывать клубок. Нить путалась, сминалась, местами походила на жёваную мочалку, но всё же дело продвигалось, и вскоре клубок был готов.

— А теперь вспомни, — обратилась Мышь к женщине, — как ты выходишь из трудной ситуации.

— Да по-разному. Смотря, какая ситуация.

— Но ведь что-то общее есть в твоих действиях? — настаивала Мышь.

— Ну я обнимаю кого-нибудь из родных и говорю, что любая ситуация всегда оборачивается в мою пользу.

— Раз родных рядом нет, обними меня и говори что там надо!

Надежда погладила мышь, приобняла и произнесла заветные слова. В тот же миг вспыхнул свет, и Надежда со свертком подмышкой, клубком в одной руке и Мышью в другой, оказались в огромном зале. В глубине мерцала огнями высоченная ель с множеством украшений. Хлопушки и шары, бусы и серпантин, различные фигурки и конфеты — чего только там не было. Каждое украшение — произведение искусства.

— Разве сегодня Новый год? — изумилась Надя.

— Новое приходит в твою жизнь, засмеялась Мышь, выбирай украшения! Только помни, каждое из них что-то значит для тебя.

Женщина принялась возбужденно снимать с ёлки шары, набивая ими карманы, а когда они перестали помещаться, то в подол платья. Неожиданно, откуда ни возьмись, налетел порыв ветра. Двери в зал захлопнулись, погасли свечи, и убранство со стен полетело на пол. Не то ветер, не то сама ель голосом, отдающимся эхом произнесла:

— Выйти отсюда сможешь лишь тогда, когда объяснишь, зачем и почему именно эти шары взяла!

Надежда попыталась сказать, что шары такие шикарные, что очень понравились ей. Уже приоткрыла рот, но приглядевшись, заметила, что в каждом шаре, что лежит у нее в карманах и подоле, прокручивается живая картинка. В одних — кто-то занимается уборкой, готовит, играет с детьми, читает, спит, гуляет. В других шарах просто природа — плещется море, шумит лес, река подпрыгивает по камням, степь, покрытая ковылём, а людей рядом нет. В третьих шарах при ближайшем рассмотрении видны яркие таблички с надписями: ложь, наглость, зависть, лицемерие. Когда брала их — казались привлекательными, а присмотрелась — пшик. А ведь ей важно понять и объяснить, что в этих действиях важного и значимого именно для неё. Она торопливо начала перебирать шары, выбирая те, что ценны ей. Вот в одном из шаров семья за столом, в другом — река в утреннем тумане, в третьем дети играют возле дома… Шары сияют, сверкают, переливаются всеми цветами радуги. Мышь от радости верещит и кружится, а клубок в нетерпении подпрыгивает, будто резиновый мяч. Те шары, что Надежда отодвигает в сторону, тут же рассыпаются серой пылью.

— Какая прелесть, — восхищается женщина, радостно хлопая в ладоши и роняя свёрток, взятый из сундука.

Тот с глухим чмоканьем падает на пол и из него появляется пухлая потрепанная тетрадь в зелёной обложке.

— Ну и сокровище я прихватила, — засмеялась Надежда, осторожно беря тетрадь в руки и бережно перелистывая страницы.

На самой первой золотыми буквами было выведено:

Непростым путем идешь,

Дары и радость обретешь.

Ну а коли промахнёшься,

Или где-нибудь сольёшься, —

Ничего ты не дождёшься,

И, конечно, не добьешься.

А дальше шли разные рисунки, карты, инструкции, какие-то тексты. В самом конце сохранилось несколько чистых страниц, а между ними было вложено перо.

— Ну и раритет, — засмеялась Надя, но повертев перо в руках, поняла, что это ручка, — мне писать что-то надо? — обратилась она к Мыши.

— А как ты думаешь?

После некоторых раздумий женщина принялась записывать на бумагу всё, что считала важным: не терять себя, дружная семья, здоровье близких, уют и спокойствие в доме, надёжное плечо рядом, жить без оглядки на чьё-то мнение, быть с теми, кто дорог и с кем интересно, создавать любовью красоту вокруг. Не судить, не навязывать свою точку зрения, не тратить время зря. С каждым написанным словом удивительные шарики начали уменьшаться в размере, пока не стали крохотными бусинами. А Надя торопилась, зачеркивала, снова писала, а после перечитала вслух и довольно улыбнулась. И как только она прочла последнее слово, вспыхнул яркий свет. Двери зала распахнулись. Довольный клубок покатится вперёд, и Надежда шагнула следом.

Редкие белоснежные облака оттеняли купоросную синеву высокого неба. Ветра не было. Солнце ласковым светом заливало укромную лесную поляну, окружённую кустами цветущей жимолости. Метёлки мятлика щекотали ноги.

Крохотная пушинка влетела Надежде в щеку и полетела дальше. Что-то необычное насторожило женщину, и она огляделась: лучи света натянулись между стволами сосен, слово нити. Видимо лес прядёт свою жизнь. В белых зонтиках травы мелькают бабочки. Из зарослей любопытно выглядывает заяц. По травинке ползет рыжая гусеница в пуховом пальто. Только как-то странно растут купавки. Какими-то кругами. Она вспомнила, как в детстве таскала домой целые охапки этих цветов, и они стоял по всему дому. Забралась в центр и хотела, было, собрать букет, но цветочные круги вдруг повели хороводы и над ними вихрем закружились разноцветные искры. Над поляной зазвучали голоса, смех, аплодисменты. Надежда замерла в недоумении и испуге, не понимая, что происходит. Вроде и нет никого рядом, уж не сходит ли она с ума?

Мышь, глядя на неё, расхохоталась и принялась объяснять, что к чему:

— Каждый круг — это твоё племя: семья, друзья, коллеги, соседи, знакомые. Те с кем ты идёшь по жизни, общаешься, взаимодействуешь, на кого повлиять можешь.

— Это на стольких людей я влиять могу? — удивилась женщина.

— Кто-то и на весь мир может. Видишь первый круг — семья, а седьмой это мир, будущее всего человечества.

— Ну, на будущее всего человечество я не смогу, а вот на других… — с плохо скрываемой гордостью Надежда показала на хороводы цветов.

На её руках зазвенели браслеты из тех самых шаров, что стали бусинами. Один под стать, магии воды, словно обтекал её запястье, другой переливался маленькими огоньками и звенел колокольчиком, третий завораживал своими белыми лепестками, еще один был в форме бутонов роз красных, чайных, белых. А пятый вычурный, плетёный напоминал ящерку. Надежда смотрела на концентрические круги, и ей вспомнилось, как ещё ребёнком она чистила лук, обливаясь слезами, а бабушка, показывая его на разрезе, сказала:

— Смотри, внученька, и запоминай, как природа упаковывает и сохраняет ресурсы, давая растению всё необходимое для выживания.

К чему вдруг сейчас вспомнилось это? Наверное, моё племя сохраняет, влияет на меня, а я на него… Ведь природа едина, она просто расписывает всё понятным языком восприятия.

— Ну что, мечтательница, нам пора, — Мышь дёрнула за подол платья задумавшуюся женщину.

На откуда-то взявшейся тропке уже нетерпеливо подпрыгивал клубок, поджидая остальных. Долго ли коротко шагали путешественники, и тенистый лесок остался позади. И тропинка уже вьётся между подсолнухов. Огромные солнышки со всех сторон приветливо свешивают головы, как бы приветствуя путников. Но вот на пути лежит спиленная сосна, она покоится на траве, словно расчлененный крокодил. В глазах дерева застыл предсмертный ужас. Разлохмаченная кора напоминает вздыбившуюся кожу, из ран сочится прозрачная смола. Надежда остановившись, прижимается спиной к поверженному дереву и, возведя руки вверх, что-то бормочет себе под нос. Потом устало садится на траву и на уговоры Мыши, что осталось идти совсем чуть-чуть, мотает головой.

— Я устала. Очень устала…

— Квест по тайным тропам приведёт тебя в живой чуткий мир, что искрится юмором, восторгом и упоением. Заставит улыбаться и делиться радостью, — подбадривает Мышь.

Из последних сил женщина поднимается и бредёт, уже не разбирая дороги, за клубком и Мышью. Бесконечный, как ей казалось, горизонт заполнялся время от времени то берёзовой рощей, то сосновыми лесочками с болотцами. Но вот посреди теплого зеленого, пронизанного солнечными лучами, леса первозданного, нетронутого, сквозь зелёные заросли, они увидели поток, который легко и весело перепрыгивал каждый камушек, сверкая, словно убегающий заяц, пятками. Время от времени вода в нём расцвечивалась цветами радуги в солнечных лучах. Рядом на колышке висела небольшая табличка «Источник Энергии».

Надежда хотела подойти ближе, умыться и попить, но не смогла. Мощные заросли борщевика не давали ни малейшего шанса.

— Что не получается подобраться с налёту? — откуда-то вынырнула Хранительница Источника — женщина небольшого роста в платье, сшитом из серебра, или может из лунного света, настолько оно было изысканным и простым, но в тоже время оттеняло лик этой женщины, — этот ключ питает корни деревьев всей округи. Он животворящий. Вот, именно так: живо творящий, потому что рождает звуки, краски и взращивает лес. А ещё даёт энергию!

— Но как добраться до воды? — нахмурилась Надежда.

— А ты подумай! Непростым путем идешь, дары и радость обретешь. Ну а коли промахнёшься, ничего ты не дождёшься. Али ты не волшебница? — и она скрылась так же незаметно как появилась.

От мыслей о том, что все зря, что весь её длинный путь летит в тартарары, Надежде хотелось плакать. Она села под кустом орешника и стала приговаривать: «Вода-водичка, Луне добрая сестричка! Дай к тебе пробраться, силой напитаться!» Потом лихорадочно начала листать тетрадь. Глаза её забегали по страницам, радостно заблестели, но тут же потухли.

— Ну что опять не так? — подошла Мышь, — нашла что-нибудь?

— Да вот, овцы или козы помочь могут, но где их взять?

Мышь ничего не сказала, а просто исчезла. Через какое-то время перед Надеждой стояла пара овец и пять коз.

— Показывай помощникам фронт работ, — засмеялась Мышь.

Вскоре от зарослей борщевика не осталось никаких следов, и довольные животные подошли к ручью. Надежда бросилась следом. Она наклонилась к ручью, набрала полную ладонь воды и в таком же положении поднесла её ко рту. Вода в роднике оказалась восхитительно прохладной, свежей и прямо-таки атласной на ощупь. Хранительница Источника, вновь вышедшая к ним, радостно промолвила

— Ну вот, справились! Молодцы! — и обращаясь к Надежде, сказала, — искупайся в ключе, напитайся энергией и помни, что жить, когда в тебе энергия почти нет — тяжело. Я подарю тебе Волшебный Кристалл, — и она протянула небольшую изумрудную подвеску, — когда он начинает терять цвет, находи источники энергии для себя. Ну а если он становится красным, то беда, значит, ты осталась без сил.

Попрощавшись и поблагодарив Хранительницу, путники двинулись дальше. Надежда шла и рассуждала:

— Интересно, если устала, но счастлива, то растратила энергию или наполнилась?

Мышь ухмылялась и качала головой, а клубок вскоре остановился у задней стороны большого добротного деревянного дома, на крыше которого восседала вырезанная из дерева жаба. Толкнув неказистую дверь, Надя оказалась в просторной старинной кухне. Там, несмотря на жару на улице, было прохладно и очень тихо, у потухшего очага спал большой серый кот, видимо настолько старый, что даже не пошевелился от разговоров. Помещение напоминало остров сокровищ, Чего здесь только не было: длинные палки с какими-то лучеобразными наконечниками, деревянная лопата, кочерга на длинной палке, квашня для теста, горшки и чугунки, несколько серебряных блюд, бронзовый таз и апофеозом современный миксер и электрочайник. С потолка свешивались пучки разных трав, связки чеснока и сушёных яблок. На полках и в буфете теснились разные склянки, пакеты, мешочки. Надежда вопросительно посмотрела на Мышь и та торжественно произнесла:

— Ты должна сварить эликсир Жизнестойкости.

— Чего должна? Кому должна? Какой эликсир? — подпрыгнула от неожиданности Надя, — я, что ведьма зелья разные варить?

— Суп варишь, компот варишь, ну и эликсир сумеешь, — буднично ответила Мышь и двинулась к двери, — и не ори, кота разбудишь, а мне это ни к чему.

— Зелье не компот, яблоками не обойдёшься. Что класть хоть научи! — заныла Надежда.

— Тетрадь то у тебя зачем? Читай! — стоя уже на пороге проворчала Мышь, — помни только, без эликсира домой не вернешься! Здесь останешься навсегда! — и исчезла, тихонько прикрывая дверь, клубок выскользнул следом.

Надежда спешно схватилась за тетрадь и начала листать страницы, пробегая глазами несколько абзацев тут и там, и в какой-то момент наткнулась на рецепт, где говорилось о способностях к выживанию, ценностях, племени и энергии.

— Вот, вот он, нужный рецепт, — бормотала она, — ища глазами необходимые ингредиенты.

Подошла к очагу, запалила огонь и, доставая чугунок, начала перечислять:

8 листиков шиповника

Шепотка толченой коры столетнего дуба

21 лепесток сирени

Веточка ракитника

21 каплю берёзового сока

17 слезинок

2 морковки

0,5 литра козьего молока и 0,5 литра колодезной воды

Большую ложку мёда

Когда всё закипит, перемешать и бросить в варево 16 бусин с браслетов

Варить 1 час, непрерывно помешивая.

Когда остынет окунуть туда 12 раз кристалл.

Перелить всё в синий флакон и 9 раз обнять его, периодически взбалтывая. Употреблять на рассвете по 13 капель.

Пока отыскивала нужные ингредиенты, задумалась, где взять 17 слёз? Плакать ей не хотелось, она улыбнулась и решила положить смешинки.

— Кашу маслом не испортишь, — вспомнила давно слышанную поговорку и добавила, — смех лучшее лекарство.

Процесс зельеварения затянулся. Проснувшийся кот потребовал молоко, и пришлось с ним поделиться, а в эликсир добавить отвар овса, а вместо ракитника, который Надежда нигде не обнаружила положить плющ. Она привыкла к импровизации в приготовлении пищи, но эти замены её немного смущали. На вкус не повлияет, однозначно, а вот на качество волшебства — неизвестно.

Так или иначе, эликсир был готов, перелит в синий вычурный флакон с притертой пробкой. Надя прижала флакон к груди, и обняла его 9 раз, как было велено. На секунду она закрыла глаза и еле слышно прошептала: «Хочу открыть глаза и оказаться дома в горячей ванне с чашкой огненного кофе в руках». Женщина открыла глаза и поняла, что стоит возле своего дома. Купаясь в лучах алого заката, она подставила лицо теплу уходящего дня. Впитывая каждой клеточкой тела магию сгущающихся сумерек, она призвала на помощь мудрость Вселенной и энергию природы.

— Всё-таки, видимо, немного нахимичила со сменой ингредиентов, раз оказалась не совсем там, где хотела, — , засмеялась она.

Но наедине с небом, лавочкой, вечереющим последождием и птичьими трелями над головой, ей было ничуть не хуже, чем в горячей ванне. Она держала в руках пухлую старую тетрадь и вспоминала свои приключения. Ей вновь вспомнились бабушкины слова:

—Фантазёрка ты, внученька, мечтательница. Дар в тебе сказки сочинять, смотри не потеряй его! Он в человеке, как цветочек, а мечты — солнышко. А чтобы дар тот расцвел, да в силу вошёл, ароматами напитался — нужно всю жизнь идти на свет мечты.

—А что если попробовать? — подумала Надежда и лукаво улыбнулась.

Вскоре рукопись была готова. Немного посомневавшись и, не слушая увещевания родных, она отправила её в несколько издательств. Время ожидания тянулось долго. Ведь ждать и догонять — это то ещё занятие. Но издательства откликнулись, что берут её рукопись в работу, и даже пригласили на заключение договора. Известие это породило в ней смешанное чувство радости и беспокойства.

— А вдруг не получится? А вдруг вернут, да ещё отругают?

Но она пила по утрам эликсир из синей бутылки, листала старую тетрадь и напитавшись энергией, продолжала писать свои чудные сказки и они стали разлетаться, как горячие пирожки. Радости её не было предела.