Звёздный странник. Часть I

Нина Косолапова, 2023

Эта книга – часть истории, в которой повествуется об опыте Души. Книга о современном ребёнке, о его желании разобраться в настоящем, о его готовности встретиться с огромным непознанным Космосом, о его отношениях со взрослым миром, о том, как просыпается его бесконечная Душа.

Третья история

— Максим, похоже, ты здоров. — Бабуля с улыбкой смотрела на внука, уплетающего картошку. — Температуры нет, кашля нет, аппетит есть, настроение тоже. Значит, готов завтра вернуться домой и в школу.

Максим сник, сполз на стуле и отодвинул картошку. Он вспомнил, как дома с другом они клеили самолет, как хорошо и весело им было, а потом пришел отец. Макс выбежал навстречу: хотел показать поделку. Отец взглянул устало и сказал: «Уроки сделал?», сказал заученно как-то, вместо приветствия. А Макс и собирался потом садиться за уроки, но сначала он хотел, чтоб папа увидел, как аккуратно получилось склеить крылья. Настроение тут же пропало, и душила обида. Вспомнил, как на уроке они с одноклассницей увлеченно обсуждали решение задачи, а учительница подошла и закричала, чтоб они немедленно прекратили веселье. Таких случаев было много. Макс даже назвал их для себя «отравой». И в классе это слово прижилось. Все и всех, кто отнимал у них радость, теперь называли «отрава».

Максим помедлил и решил сказать то, что думал.

— Разве вам со мной плохо? Почему взрослые, когда заметят хорошее настроение у ребенка, тут же стремятся все испортить? Как будто отбираете радость! Да, мне хорошо у вас. У меня здесь есть друг. Я здесь не болею. Почему я должен бояться, что вы отнимете это у меня? Если вы это сделаете, тогда кому мне говорить правду? С кем поделиться радостью? Или взрослые не переносят радости? — Максим уже чувствовал, что горло сдавили слезы, пытался успокоиться. Хотелось быть тверже, убедительнее, трудно быть младшим в семье: как будто только взрослые имеют право высказывать правду или отстаивать себя. Младший — значит, не можешь разбираться в жизни, значит, твои желания не правильные, а вот желания взрослых надо выполнять, и они, эти желания, нужные и полезные.

Бабуля стихла, дед тоже молчал. Их лица были серьезными.

— Максим, мама будет звонить вечером — мне надо будет сказать ей, как ты себя чувствуешь.

— Я с ней поговорю! Останешься еще дня на два — на три. Потом на учебу. Бездельничать тоже не хорошо, когда все кругом учатся уже. — Дед встал из-за стола. Максим чувствовал за этой фразой больше, чем тот сказал. Чувствовал, что дед хочет его оставить здесь и, чтобы не поддаться уговорам внука, решил закончить этот разговор.

— Деда… — Максим медлил: так просто было поблагодарить дедушку за поддержку, а слова не получались, и все, что пришло в голову, — дедушка, ты классный!

Времени оставалось мало. Пообедав, тепло одевшись, Максим побежал на улицу. До места, где он обнаружил линзу, пешком идти далеко. Единственное, что он помнил, что если пойти по дороге, то точно можно дойти до таблички с указателем «Сибирь». Там же надо будет переходить реку вброд, они ее переезжали на машине. Такси! Можно доехать на так, но как тут вызвать такси, и сколько это стоит, и повезут ли ребенка на реку?! Мысли одолевали парня, а тем временем он шагал по дороге, хоть как-то приближая то место к себе. Дома по обочинам дорог кончились, а он шагал. Шагал по той же стороне, где вдоль дороги текла река. В попутчики ему навязался пес: он шел рядом, не забегал вперед и не отставал. Наконец, пес остановился. Максим прошел метров десять, оглянулся на попутчика: оказалось, что одному идти страшновато, — совсем другое дело идти с собакой. И, главное, опять это чувство, что собака не просто так с ним идет. Максим стоял, и пес стоял.

— Ты говори что-нибудь, может я пойму, — предложил Максим собаке.

Пес стал тихонечко спускаться к реке: пройдет немного — посмотрит на Максима, пройдет — посмотрит. У мальчика забилось сердце быстрее.

— Я понял! Веди, веди меня!

Парень, скользя на влажной почве, стал догонять собаку. Падал, вставал, торопился догнать пса. Они продирались сквозь старую жухлую высоченную траву, густой кустарник. Максим уже промочил ноги, разорвал рукав на куртке, но никаких сомнений, что надо идти за собакой, у него не было. Внезапно Макс вывалился из зарослей на поляну перед рекой. Вывалился и встал, как вкопанный. Собаки рядом не было.

— Пес! Пес! Ты где? — Максим оглядывался вокруг, затем сделал шаг к реке и «обжегся» о знакомый жар.

Линза затянула мгновенно: весь переход занял секунду. Максим даже смог приземлиться на ноги и не упал — Олег вовремя его поддержал.

— Вопросов так много, даже не знаю с чего начать. — Мальчики сидели прямо на полу в мастерской: Максим держал в руках свой летательный аппарат, Олег внимательно слушал друга.

— Как сделать так, чтобы я и дома смог поднимать самолет мыслью?

— А зачем тебе это?

— Никто так не делает, а я могу, чтоб все увидели, как умею делать то, что никто не умеет!

— А зачем тебе делать так, как никто не делает, и показывать это? Так можно разозлить кого-нибудь или вызвать зависть, ну, или восхищение, но оно потом все равно в зависть превратится.

— Так это их проблемы, пусть завидуют! — Максим начал терять терпение: опять почувствовал, что он говорит что-то не то, чувствовал даже раздражение на Олега.

— Понимаешь, это намерение продиктовано только желанием удивить кого-то, привлечь к себе внимание. Пространство же оживляется чистым желанием. Чистым, то есть не для того, чтоб в пустую посоперничать, пофокусничать, не для того, чтоб стать первым среди друзей. Пространство «слышит», когда сердце хочет сделать что-то для всех. И то, что ты придумаешь, будет полезно для таких же, как ты, и этим потом смогут пользоваться все. Там, за периметром, пространство перестало «слышать» желания только потому, что каждый начал желать только для себя, только, чтоб стать самым-самым. Пространство перестало «слышать», потому что многое стало твориться ради пустой забавы, то есть ресурс планеты стал тратиться на фокусы или, как ты выразился, на «сувениры», которые в дальнейшем станут мусором.

Олег не раздражался, не осуждал Максима, это бы сразу почувствовалось, он говорил просто, не громко, как будто рассказывал о чем-то будничном.

— Я так никогда не думал, у нас никто так не думает, все хотят что-то для себя, все хотят для себя лучшего, — сказал Максим.

— Ты невнимательный. — Олег улыбнулся. — Не все, не всегда. Вспомни: и мама, и бабушка, и дед все, что повкуснее, кладут на твою тарелку.

— Да… так и есть. — Макс заулыбался в ответ и немного смутился от того, что забыл про это, а еще, что принимал это как само собой разумеющееся.

— И, заметь, они ничего не требуют от тебя взамен, никогда не упоминают об этом и не выпячивают свою щедрость, — продолжал Олег. — Думаю, у вас есть много людей, которые делают что-то, что приносит пользу всему, всем, и это не выпячивается, этим не хвастают. Такие люди «оживляют» пространство. Когда их станет больше, тогда и у вас станет возможным «оживить» самолет — поднять его мыслью в воздух. А дальше можно будет говорить и о том, как это сделать более умело. Четко формулировать мысль, удерживать на этом внимание, то есть «не скакать» с одного желания на другое, и много чего еще.

— А здесь, у вас, все думают обо всех? Все заняты только полезными делами? — спросил Максим. — Разве это возможно? Никто не играет, не спит до обеда, не сидит целый день в компьютерных играх? Это не скучно?

— Тебе мое дело кажется скучным? Чего же ты здесь делаешь? Мне кажется, тебе жутко интересно у нас. — Олег ответил вопросом на вопрос и продолжал: — Видел, как играют медвежата или котята? У животного ни одной бессмысленной игры нет: каждое движение, каждый прыжок, каждый пойманный хвост — это гарантия того, что он потом будет сытым и живым.

Олег замолчал, погрустнев как будто.

— А про компьютерные игры совсем говорить не хочется, мне не понятно ваше увлечение ими.

— Там же как раз то пространство, которое и оживляет: там ты можешь летать, прыгать высоко, победить, кого угодно, ездить быстро, там, как у вас, хоть что можно сделать, — возбужденно заговорил Максим.

— Подумай, Максим, а лучше почувствуй: твое ли там пространство? Оно тобой создано?

— Нет. Но там так все сделано интересно!

— Подумай, а лучше почувствуй: кем оно создано, для чего? И что бывает, когда ты выходишь из компьютерной игры? Тебе все равно приходится из нее выходить, ты рожден другим пространством.

У Максима всплыли в памяти выходные, все они были похожи на один день. Поел, сел за компьютер, затем снова поел, снова уткнулся в экран. Там шли бои, там что-то мелькало, а сейчас и вспомнить не мог, рассказать было нечего. Только два действия — поел и сел за компьютер. А потом вдруг вспомнил, что когда выходил из игры, то настроения не было, а раздражение было: домашнее задание не выполнено, кружки никто не помыл за него — приходилось это делать почти ночью, хотелось спать, и голова не соображала уже. Максим снова почувствовал, как «растет»: он сидел на полу, но ощущение было, что он большой, что он вот-вот вырвется из огромного зала. Что-то главное к нему пришло — он взволнованно заговорил:

— Я никогда не связывал плохое настроение с компьютерными играми, игра может быть очень длинной, ты никак не можешь ее закончить: все сидишь и сидишь, думаешь, вот, еще уровень, и все. Игра не мной придумана, и пусть там есть десять вариантов оружия, но я же могу придумать сто! Значит, игра меня ограничивает. И в какую сторону бежать — тоже есть границы. И победа не настоящая, раз всегда есть новый уровень! Я так не думал никогда. Может быть я даже умнее того, кто придумал эту игру, и у меня фантазия лучше! И я могу придумать сто персонажей, и они будут разными!

— Правильно, Максим. Играть в своем пространстве и по своим правилам интереснее, самому создавать игру интереснее. И отвечать придется за все, что ты создал, за все что получилось или не получилось тоже. — Олег улыбался, уже чувствовались прежние нотки уважения к Максиму.

— А я буду придумывать игру без ошибок! Чтоб все получалось! — выкрикнул Максим.

— А для этого надо не прыгать мыслями, уметь сосредотачиваться на моменте, уделять внимание каждой малой детали, постепенно переходя от одного к другому. Заметь, что в компьютерной игре картинка перескакивает с одной на другую картинку очень быстро. Тот, кто задумывал игру, не беспокоился о красоте, о лучших качествах своего персонажа. У него все герои обладают чем-то одним: этот сильный, этот быстрый, этот меткий. А ты — ты и сильный, и быстрый, и меткий, и еще тысячу качеств в придачу! Из-за того, что картинки «скачут», ты не замечаешь, что персонаж глуп и уродлив, что правила игры примитивны. — Олег помолчал немного и продолжил: — Пошли, покажу, как наши тренируются в силе и ловкости.

Ребят на поляне было много, сначала Максиму показалось, что все они старше его года на два. Все были выше Максима, и, казалось, сильнее его. Потом уже Олег сказал, что они ровесники Макса. Задания Максу показались несправедливыми. Против одного мальчика бились двое других, иногда ставили третьего, который не нападал, но мог что-нибудь кинуть в первого или просто толкнуть. Да и сама поляна была жутко неудобной: во-первых, она располагалась на склоне, во-вторых, на каменистой почве.

— Так нечестно: почему двое на одного или даже трое? — спросил Макси. Он тут же оценил, что ему пришлось бы туго, если бы на него напал один Олег, например.

— Тот, кому предложили биться с двумя парнями или с тремя, знает, что его возможности продвинулись, что он способен сразить двух или трех человек. Поверь: я бы огорчился, если бы мне в пару только одного поставили. Но ты не туда внимание свое обратил. Каждый мальчик знает много приемов борьбы — соперник должен быть готовым к этому. Кроме того, сложно угадать, кто какой прием и в какой последовательности и в какой момент применит. Сражаться с живым человеком куда интереснее: тут нужно чувствовать настроение, оценивать силы противника, предугадывать его ход мысли — и все это решать очень быстро. А в компьютерной игре все задано: выучи эти параметры — и вперед, ты выиграл. А цена этой компьютерной победы — ноль без палочки. А случись реальный бой, все — ничего не получится. — Олег говорил, а сам увлеченно смотрел на ребят.

— Вот сейчас я это понимаю, но когда оказываюсь дома, то очень тянет в игру. Хотя, подожди: получается, меня притягивают эти легкие победы, и я теряю время и не тренируюсь сам в своем пространстве. Получается, я своего пространства не знаю и… — Максим чувствовал, что достучался до чего-то важного, но это важное ускользало от него.

Конец ознакомительного фрагмента.