Видящая призраков

Нина Маккей (2019)

Вы когда-нибудь задумывались о том, где учатся охотники за призраками, экзорцисты и медиумы? В школе Блэк Форест! С тех пор, как Севен поступила в школу вместе со своим другом-призраком Реми, она стала замечать, что в ней происходит нечто странное: одержимые ученики нападают на одноклассников, выпускники бесследно исчезают, а полтергейсты преследуют ее, перешептываясь о мертвой сестре девушки. Севен намеревается найти ответы на все вопросы вместе с новыми подругами и загадочными близнецами Кроувом и Паркером, которые буквально не дают ей прохода. Сможет ли Севен выбрать из двух одинаковых, но таких разных парней? И что же случилось с ее сестрой на самом деле?

Глава 2

Тетушка Карен вернулась домой в полдесятого, а Дарси к тому времени уже сообщил мне, что сегодня ему встречаться некогда, потому что надо заниматься. Так что Карен застала меня валяющейся на диване в моем халате с Бэтменом. Снова в обществе Реми, который висел над креслом, не заметный, разумеется, никому, кроме меня.

— Скажи-ка, с каких пор у нас на веранде стоит робот из одноразовых стаканчиков для кофе?

Я устало приоткрыла глаза, глядя на нее.

— Новый арт-проект, дорогуша? Правда, твоя креативность не знает границ. Я больше никогда не буду мусор выбрасывать, стану все отдавать тебе лично в руки.

Мысль об этом заставила меня улыбнуться.

— Но только чистый мусор, если можно.

Как и в любой рабочий день, Карен сначала освободилась от своего делового костюма и надела диванную униформу, как она ее называла. Униформа состояла из выцветшей футболки, потертых разноцветных пижамных штанов и халата. Так что вскоре Карен предстала передо мной в своей диванной униформе с Симпсонами. Мои же штаны сегодня демонстрировали любовь к «Диснею». Я погладила шероховатую ткань и изображение Ариэль с ее друзьями-рыбами, наслаждаясь покоем перед тем, как Карен неизбежно примется меня расспрашивать.

— Ах, посмотри на этих тупиц. — Тетя Карен кивнула в сторону телевизора, где я как раз переключила канал во время рекламной паузы и случайно попала на выступление американского президента. — Дела в стране шли бы лучше, если бы политикой рулил Джокер.

Несомненно. Я поднесла ко рту большой и указательный пальцы, изображая, будто рисую на своем лице широкую улыбку.

Завязав свои светлые волосы в высокий пучок, тетя плюхнулась на кресло, так что Реми испуганно ахнул, спустился на землю к ее ногам и обиженно надул губы, хотя для подобной гримасы у него были недостаточно женственные черты.

— Вечер пятницы, а ты сидишь на диване, — отметила Карен.

Задумавшись о Реми, я потерла переносицу указательным пальцем.

— Как и ты, так ведь?

— Но мне не семнадцать и я в дееспособном возрасте.

— Шестнадцать с половиной, — автоматически поправила я.

— Шестнадцать, семнадцать! — Тетя Карен отмахнулась, причем с таким жестом, который она использовала, когда торговалась о стоимости участка земли в риелторской конторе. — В твоем возрасте я бы уже соорудила себе соответствующее удостоверение личности и побывала во всех клубах города.

— И действительно, ты отличный пример. Иногда я думаю, что преступные замашки у всех в этой семье от рождения. — Я запустила руку в ведерко с попкорном и выудила парочку последних, болтавшихся на дне зернышек. Серьезный разговор на эту тему всегда заставлял тетю Карен замолчать, так что я могла насладиться несколькими минутами покоя, глядя на экран, где шли «Танцы со звездами».

— Мне тоже ее не хватает, — через некоторое время пробормотала Карен.

Молчание.

— Может, купить мороженого в Jen & Berry?

Я посмотрела на нее. Конечно, мое последнее высказывание в ее адрес показалось тете несправедливым. Карен тоже потеряла сестру. С той лишь разницей, что ее сестра сидела в тюрьме и при этом была моей мамой, а моя младшая сестра лежала в могиле.

— Я схожу, — убедительно произнесла я. Тетя, наверное, уже достаточно набегалась по городу за сегодня. Ее ноги заслужили немного отдыха. — Ты же все равно постоянно забываешь, какое именно мне нравится.

Пристегивая велосипед на углу рядом с кафе к фонарю, на котором не горело ни одной лампочки, я думала о предстоящих выходных. Самое вероятное то, что через два дня я снова пойду к обрыву. Послезавтра. В день, когда Нове исполнилось бы одиннадцать лет. День рождения моей сестры. От этих мыслей слезы застили мне глаза, и из-за этого ключ выскользнул у меня из рук и упал на землю. Судя по звону, он укатился недалеко. Куда-то в сторону бордюра. Коротко охнув, я сморгнула слезы. Слезами делу не поможешь, это мне пора бы уже усвоить. Так что я опустилась на колени и принялась на ощупь искать ключ. Почему лампа перегорела именно в этом фонаре?

И вот пока я, опустившись на колени в своих зеленых джинсах, искала в настройках телефона функцию фонарика, ветер донес голоса из-за изгороди, окружавшей кафе с мороженым. Сначала я различила смех группы парней — может, одна из городских футбольных команд что-то праздновала. Но потом, совершенно внезапно, сквозь смех пробились еще два голоса. Дарси и его лучшего друга Лиона. Наверное, они сидели в кафе буквально у меня за спиной. По другую сторону ограждения высотой в человеческий рост.

Дарси был здесь? Но… почему? В этот момент я, наконец, нашарила ключ, но не стала подниматься. Дарси сказал мне, что сегодня вечером мы не сможем встретиться, потому что ему нужно заниматься. Но теперь мой друг, которому я доверяла все, сидел в Jen & Berry’s и явно веселился на полную.

Мне тут же захотелось, чтобы рядом оказался Реми — он мог бы утешить меня или выяснить, что случилось. Но сегодня вечером Реми оказался слишком ленив, чтобы отрываться от телевизора без лишней необходимости.

— Ну что, хочешь добавки? — звякнуло стекло, а потом послышался еще один, новый голос, кажется, принадлежавший кому-то из команды по лакроссу, в которой играл Дарси. В школе я обычно не заговаривала с этими любителями спорта. И они со мной тоже.

— Или наши лузеры хотят сегодня еще сходить к своим подружкам? Дарси? Эрик?

Эрик, крупный парень со светлыми волосами, словно обесцвеченными, откашлялся. Я, конечно, не могла его видеть, но голос знала, потому что мы вместе ходили на математику.

— Не, мне не надо. Я с Моникой порвал. С завтрашнего утра — официально.

Смех. Снова звяканье стекла. Просто отвратительно. У меня внутри все сжалось. Эрик вот так говорил про Монику? Про милую, веснушчатую Монику, которая так гордилась, что через неделю пойдет с Эриком на бал в честь начала учебного года?

— У меня сегодня нет настроения для Севен. Готов к любым безобразиям! — это говорил Дарси. Однозначно. От его слов у меня завибрировали барабанные перепонки, словно мне не хотелось все это слышать. У Дарси не было для меня настроения.

— Правда, что ли? — вмешался еще один парень — Но Севен такая горячая. Если ты не будешь, я заберу.

Выкрики, снова звяканье стекла. Они явно подмешали что-то в лимонад.

— Ну, Севен в лучшем случае симпатичная. Горячая — явное преувеличение. — В голосе Эрика зазвучала снисходительность. — После той истории с ее сестрой она же вообще почти не разговаривает. Кроме того, одевается как парень. Вообще непривлекательно.

— Да и сбросить пять кило ей бы не помешало, — вмешался еще один голос. Лион. Это Лион говорил обо мне.

Зубы сами собой сжались, а во рту появился неприятный привкус. Нужно убираться. Сидеть тут по другую сторону изгороди просто нелепо. Слушать, как приятели Дарси обсуждают меня. Да еще и говорят про Нову! Эрик — как он только мог?

Внезапно решив, что куплю мороженое в «Севен-Элевен», а не в кафе, я убрала велосипедный замок в корзинку на руле. Руки бешено дрожали. Хотя мне совершенно не хотелось больше ничего подслушивать, следующие слова парней потрясли меня еще больше. Против своего желания я услышала:

–…ни хрена. Севен выглядит как младшая сестра Селены Гомез. Если бы у той была младшая сестра. Но у нее же ее нет, да?

— Да какое тебе дело до моей подруги?

Наконец-то Дарси сказал то, что следовало.

— Честно говоря, приятель, сбавь обороты. Мы же знаем, что у тебя есть еще кое-кто на примете. Так чего ведешь себя как проповедник?

Мои руки невольно сжались на пластиковых рукоятках велосипедного руля, так что я едва их не отломала. Я ведь правильно поняла?

— Кроме нее еще только одна, — признался Дарси. — С Моникой я уже полгода как расстался. Еще до того, как она сошлась с Эриком.

Когда услышала эти слова, мне показалось, будто внутри все умерло. Мы были вместе уже почти три года. Этот парень был для меня единственным, был всем. Дарси был для меня целым миром, не считая Реми. Ну, может, еще не считая моей лучшей подруги Мелоди. Он объяснял мне математику, обнимал, когда я оплакивала Нову, и оставался со мной в детской части бассейна, когда я боялась заплывать во взрослую, опасаясь глубокой темной воды. Только, похоже, вся эта моя любовь к нему не была взаимной.

— Ах да, прекрасная Мелоди! — радостно воскликнул тот, что говорил перед этим. — Точно. Она в два раза симпатичней Севен. И все же… Когда ты официально сойдешься с Мелоди, может, оставишь Севен мне?

Когда я услышала это, во мне что-то сломалось. И я понимала, что именно это предложение будет навсегда выжжено в моем сознании. Что буду помнить каждую секунду, полную боли. Дарси и Мелоди. Мой друг и моя лучшая подруга. Как? Почему? Мне и в голову бы такое не пришло. За сто лет бы не догадалась. Внутри все стало холодным, как лед. Мелоди — моя лучшая и единственная школьная подруга. Нужно убираться отсюда. Не вынесу, если эти любители лакросса еще что-нибудь скажут. Не хочу слышать ни единого слова!

По дороге домой меня била дрожь. Как тогда, после исчезновения Новы. У меня уже заболели челюсти, так сильно я сжимала зубы. Внезапно стало трудно удерживать равновесие на велосипеде из-за того, что меня разрывали на части самые разные эмоции.

Примерно через полмили потекли слезы. Из-за них я едва различала впереди велосипедную дорожку, так что спешилась и повела велосипед. Дойдя до какой-то заправки, наконец, оттолкнула велосипед в сторону и присела на тротуар, погрузившись в печаль и непрерывно всхлипывая. Ко всему прочему у меня еще и потекло из носа. Но это была моя наименьшая проблема, так что я сделала вид, что это меня совершенно не волнует.

Примерно через три минуты Реми меня нашел. Поскольку мне никогда не нравилось погружаться в жалость к себе, я почувствовала почти облегчение, когда мой призрачный друг подлетел ближе.

— Севен? Что случилось? Не было твоего любимого мороженого или что? Почему ревешь?

Иногда Реми читал все в душе, словно украл мой дневник.

— Разумеется, нет! — Наверное, он едва различал мои слова на фоне постоянных всхлипов. Но кивнул, а затем уселся рядом со мной на бордюр — по крайней мере, сделал вид, повторив мою позу.

Чтобы никто не счел меня сумасшедшей, я нашарила в кармане дождевика наушники и засунула их в уши. Так я могла говорить с Реми, делая вид, будто общаюсь с кем-то по телефону. За последний год мы с Реми отточили подобные трюки до совершенства.

— Это из-за Дарси. Я его видела. В кафе.

— О. — Да, именно. Реми понял сразу. — Он же хотел сегодня заняться учебой?

— Он не только наврал мне, нет, представь себе. Я у него не единственная! — на последних словах мой голос стал на пару октав выше. От того, что меня предала Мелоди, становилось еще больнее, так что я предпочла умолчать об этом, скрыв правду глубоко внутри.

— Что, правда? Он встречается еще с кем-то? — возмутился Реми. Его призрачные очертания замерцали — такое иногда случалось с ним, когда он сильно злился.

— Да, с Мелоди, а с недавних пор еще и с Моникой, и черт знает с кем еще. — Мой голос смолк. Осознание все-таки обрушилось на меня.

Дарси и Мелоди. От мыслей о них я чувствовала себя так, будто меня переехала машина. Ничто уже не будет так, как раньше. Мне хотелось добавить что-то еще, но язык внезапно словно сковало льдом. Как Дарси мог так со мной поступить? Это же был мой Дарси? Моя первая настоящая любовь. Были ли какие-то признаки? Неужели я была так слепа?

— Ах, милая, — вздохнул Реми, — я с такой радостью бы тебя обнял.

Было бы неплохо. Но мы оба знали, что не получится. Я задумалась, надавив ногтем большого пальца на верхнюю губу. Задумалась о том, как жила последние три года.

Наконец, я бросила взгляд на Реми, который увлеченно ругал «тупицу Дарси», изобретая для него все новые и новые обидные прозвища. Моросящий дождь пронизывал его призрачные очертания, и из-за этого он выглядел необычно, хотя и такое я видела не впервые.

— Реми, в этой школе в Германии ведь говорят по-английски?

Реми умолк на полуслове. Конечно, он уже два с половиной года пытался уговорить меня перевестись в «Блэк Форест», так что он совершенно не ожидал, что я сама о ней заговорю.

— Знаешь, хотя мама и Карен из Германии, они не слишком усердно учили меня немецкому. Я бы предпочла английский.

Реми открыл и закрыл рот, потом что-то прохрипел. Если бы он был живым, я бы определенно испугалась, что он может задохнуться. Но я решила, что он просто выделывается. Призракам не нужно дышать. Реми, видимо, вспомнил какие-то повадки из своей прижизненной молодости.

— Севентина Алексия Ричард! Значит ли это, что ты отправишься со мной в Шварцвальд?

— Ремингтон Ахиллес Остервальд! Я просто хочу убраться подальше отсюда. От своей школы. Забери меня в Германию. — Я почувствовала соленый вкус на губах. Слезы смешивались с каплями дождя.

Реми определенно не ожидал, что я вдруг соглашусь. Причем сейчас, когда учебный год уже начался несколько недель назад. Но почему нет? Почему бы мне не убраться куда-нибудь из Юты, где последние годы не принесли мне ничего хорошего. Здесь меня постоянно обсуждают — и маму, и Нову тоже. А теперь у меня и Дарси больше нет.

Дожидаясь, пока Реми придет в себя, я грызла указательный палец. Что я теряю? Я бы предпочла оказаться с Дарси на разных планетах. Ну, Германия на первое время тоже сойдет.

— Честно, правда? Ну ты даешь, Севен! Лучшее решение в твоей жизни! Сама увидишь! В школе ты будешь среди таких же, как ты. Среди других, кто может видеть духов. Я сейчас же извещу руководство. Они пришлют тебе и Карен все документы. — Он чуть не перевернулся в воздухе от радости, но потом заметил выражение моего лица. — Конечно, жаль, что с Дарси так вышло. Этот альфа-тупица с его лакроссом все равно тебя не заслуживает. — До сих пор Реми держал свое мнение о Дарси при себе. Парень ему явно не нравился, но он не хотел убеждать меня с ним расстаться.

Добравшись до дома, я увидела, что робот из бумажных стаканчиков приобрел под дождем несколько печальный вид. Когда открыла дверь, сердце гулко забилось. Дело было не только в том, что у меня не было совершенно никакого желания рассказывать Карен о своем неудачном визите в Jen & Berry, я ведь еще и совершенно забыла купить мороженое. Но насчет тети Карен беспокоиться мне не пришлось. Из гостиной уже доносился ее храп. Канадский дальнобойщик с ожирением храпел бы тише. Она вытянулась на длинном диване в своей «униформе» с Симпсонами, свесив руку вниз, так что та почти касалась ковра. По телевизору шло кулинарное шоу, и там как раз доставали из духовки гуся.

По крайней мере, вопрос с мороженым отпал. Так что я взяла со спинки кресла колючее верблюжье одеяло и накрыла им тетю.

— Удивительно прямо, почему это Карен до сих пор одинока, — отметил Реми, демонстративно уставившись на струйку слюны, которая тянулась из уголка рта Карен и капала на подушку.

Я вздрогнула. Если быть точной, с сегодняшнего дня не только у Карен, но и у меня никого не было.

Реми посмотрел на меня, видимо, только теперь поняв, что его слова меня задели.

— Прости, Севен. Держи голову выше. В Шварцвальде тоже есть симпатичные парни.

Я шмыгнула носом. На данный момент с меня пока парней хватит. Чересчур!

Немного поворочавшись в кровати, я встала, сорвала со стен все фото, где была с Дарси, легла обратно и снова принялась ворочаться. Мой взгляд упал на коллекцию мягких игрушек. Их все выигрывал для меня Дарси на фестивалях. Хотя это стоило мне немалых усилий, я встала и смахнула их все со своей кровати. Даже уточку, у которой одно крыло было красное, а другое синее — а ведь она мне так нравилась. Зверушки попадали на ковер, подпрыгнули, отскочив от него, и раскатились по полу. Уточка с упреком уставилась на меня. Но мне было все равно. Единственной игрушкой, которая что-то для меня значила, был маленький белый медведь, который когда-то принадлежал Нове. Каждую ночь я засыпала, обнимая его.

Я сглотнула и снова осмотрелась в комнате. Реми исчез, но скоро он точно вернется, как это обычно бывает.

Хотя я была уверена, что не смогу уснуть, это каким-то образом все же произошло. Разбудил меня чей-то шепот:

— Быстрей, проснись, Севен. Он здесь. Садовник здесь!

Садовник здесь? Чего ему понадобилось посреди ночи? Не подстричь же газон у меня под окном? Я заморгала, пытаясь понять, что происходит. Реми махал рукой у меня перед лицом. Только теперь я заметила мерцающий свет, хотя точно выключила настольную лампу перед тем, как лечь спать. У двери среди плюшевых игрушек стоял Садовник с изрытым оспинами лицом. Темный призрак, который всегда держал в руке бензопилу. Я почувствовала, как напряглись плечи. В следующую миллисекунду я села.

Раздался скрежет. Сначала я не поняла, что это. Но потом опустила взгляд. Неведомая сила разрывала надвое игрушки, которые валялись у ног Садовника. Зайца порвало посредине. Снежному барсу оторвало голову от плеч. Пила ревела у призрака в руках. Чего он от меня хочет? Будто оглушенная, я подняла голову. Садовник улыбнулся. Его похожий на картошку нелепый нос выразительно подергивался. Ему явно нравилось меня мучить. Вот только теперь уничтожение подарков Дарси меня не так уж огорчало. Не сегодня. И не так сильно, как другие выходки призрака. Худшее, что он сделал до сих пор — уничтожил мой подарок для Карен в канун Рождества, а еще однажды испортил тормоза у моего велосипеда. Такие штуки он вытворял один-два раза в месяц. Если бы я не пережила уже немало плохих моментов за свою жизнь и если бы это не были вещи от Дарси, сегодняшнее представление с уничтожением мягких игрушек явно тронуло бы меня больше.

— Убирайся, негодник! — Реми с искаженным яростью лицом крутился рядом с Садовником. — Оставь Севен в покое! Чего тебе от нее надо?

В ответ Садовник только рассмеялся.

Реми это не смутило.

— Видишь, Севен. Именно поэтому тебе скорее нужно в школу. Там тебя научат бороться с такими полтергейстами.

Как по мне, пусть этот тупой полтергейст разделается со всеми подарками Дарси, а потом уж пусть убирается.

Снова и снова я повторяла себе, как мне опостылело все в Юте. Но тут мой взгляд упал на маленькую уточку. С мерзким треском, как мне показалось, у нее оторвались обе ноги, а затем взорвалась голова. Глаз отскочил от моего зеркала и закатился под письменный стол.

Из уголка моего глаза все-таки скатилась единственная слеза, спустилась по щеке до подбородка и там остановилась. Руки сжались в кулаки. Я отправляюсь в Германию, так что без подарков Дарси я отлично обойдусь.

В субботу Реми не показывался все утро. Он телепортировался в Германию и, видимо, отправился куда-то отметить тот факт, что ему удалось завершить свою миссию и убедить меня отправиться в ту школу. Я уютно устроилась на широком подоконнике в своей комнате, сделав себе кофе глясе, и смотрела в окно. Увижусь ли я еще с Реми? Я ведь об этом и не задумывалась? Что, если я потеряю и его… да, тогда точно прыгну!

Но ведь вполне возможно, что школа сразу же направила его уговаривать следующего «духовно одаренного» ребенка? Или нет? Я потерла виски костяшками пальцев. Если отправлюсь в Германию, то потеряю из вида Карен и Джареда, а может быть, даже и Реми. С другой стороны, я не могу оставаться здесь, в непосредственной близости от Дарси. Да и Карен едва ли сможет переехать отсюда, ведь здесь у нее хорошо оплачиваемая работа.

Я должна это сделать. В конце концов, кто знает, после всего, что рассказывал Реми, может, этот интернат для тех, кто видит призраков, откроет мне совершенно новые возможности. Вопрос был в том, стоит ли мне перед этим еще раз посетить маму. Об этом нужно бы поговорить с Карен.

Вздохнув, я открыла ящик письменного стола, до которого как раз можно было дотянуться, не вставая с подоконника. Из него выудила газетную вырезку, которая лежала на моей коллекции карандашей. Я осторожно разгладила бумагу, как делала уже не раз. Это была распечатка из интернета. Перевод с немецкого новостного сайта. Смешно, мне уже сейчас не хватает Реми. Взгляд скользнул по тексту, следуя за пальцами. В верхнем левом углу была короткая заметка о погибшем парне. Моем погибшем парне. Реми. Он улыбался мне с черно-белой фотографии.

«Шестнадцатилетний пропавший парень найден мертвым», — сообщала подпись. Заметка сообщала, что Ремингтон Ахиллес Остервальд ушел из жизни в результате ужасного несчастного случая, произошедшего в Шварцвальде. Кошмарно. Наверное, ему пришлось пережить неописуемые страдания. Можно ли считать удачей, что он об этом ничего не помнит? Когда-нибудь эта тайна прояснится. Мы уже составили список вариантов, что могло с ним случиться. Но Реми говорил, что всему свое время.

Снаружи по стеклу барабанил дождь. Подходящая погода, по моему настроению. Я задумалась о том, насколько глубоко могу погрузиться. Однажды мне показалось, что я уже достигла дна. Но это оказалось не так. Дарси не только причинил мне боль, но и лишил меня страховочной сетки, так что я теперь находилась в свободном полете.

Он до сих пор мне не позвонил. Похоже, я стала ему совершенно безразлична. Когда это произошло? Разве мы не всегда были счастливы вместе? С раздражением поймала себя на том, что вспоминаю, как проводила время с Дарси на прошлых рождественских каникулах. Почти волшебные воспоминания. По меньшей мере, для меня. Смахивая с кончика носа слезу за слезой, чтобы они не капали на вырезку из газеты, я уже не понимала, плачу я о Дарси или о Реми.

Около одиннадцати часов утра кто-то постучал в дверь моей комнаты.

— Дорогая, ты у себя? Все в порядке? — Сонная Карен, на этот раз в помятом ситцевом платье, открыла дверь. Прежде чем я успела что-то сказать, она зевнула, и почему-то зевнуть захотелось и мне.

— Все в порядке, Карен? Ты до сих пор спала?

Она плюхнулась на мою кровать с таким видом, будто только что пробежала марафон, а то и два. При этом она, похоже, заметила и плюшевых зверушек, которые еще на рассвете обрели последний приют в мешке для мусора.

— Да. И только не говори мне, что ты вчера съела без меня все мороженое. Как ты могла так бессовестно воспользоваться сонливостью своей любимой тетушки?

Зная о склонности Карен к театральному самоуничижению, в ответ я только наклонила голову. Тетушек со склонностью к драматизму лучше не перебивать.

— Что ты читаешь? Опять эту статью о погибшем мальчике?

Проклятье, только не заводи снова эту песню.

— Я начинаю за тебя переживать. Мне стоит переживать, Севен? — Лежа на кровати, она бросила на меня еще один озадаченный взгляд, а затем перекатилась на бок. — Ты им будто одержима. Может, ты влюбилась? Может, это какая-то трагическая любовная история с этим… как его зовут? Реддингтоном?

— Ремингтоном, — автоматически поправила я, а затем демонстративно опустила вырезку обратно в ящик стола. — Нет, не переживай, в него я точно не влюблена. Просто необычный несчастный случай.

Тетя Карен несколько секунд молча рассматривала меня. Наблюдая за ней краем глаза, я видела, как она обдумывает услышанное. Она явно спрашивала себя, не развилась ли у меня после смерти Новы пугающая тяга к историям о странных случаях гибели детей.

— Это из-за Новы… — Тетя умолкла на полуслове, услышав мой всхлип.

— Не все, что я делаю, связано с мамой или Новой, — с этими словами я соскользнула с подоконника и уселась за свой письменный стол.

Как обычно, проверила социальные сети и почту меньше чем за десять секунд. На самом деле, самое важное письмо я увидела сразу же. Из этой школы в Шварцвальде, «Блэк Форест», уже прислали письмо. Невероятно, но факт. И что еще невероятнее… Я читала письмо, и мои глаза расширялись все сильнее: они даже предлагали мне творческую стипендию! Кончики пальцев невольно забарабанили по столу. Наверное, Реми рассказал им о моих талантах. И все же… Может быть, это просто какой-то трюк, чтобы уговорить тетю Карен отпустить меня. Когда я увидела сумму ежемесячной стипендии, у меня на мгновение остановилось сердце. Обучение там стоит так дорого? Школа, где еще не видели ни одной моей скульптуры, ни одного моего холста. Кроме того, Реми был единственным человеком (точнее, призраком) в мире, кому нравилось мое творчество. Все остальные считали его пугающим. А тетя Карен только делала вид, что ей по душе мои мрачные изображения разбомбленных городов.

— Что такое, дорогая? — Тетя Карен подошла сзади, и я поспешно открыла другой браузер. Мне нужно было сначала самой осознать это письмо из «Блэк Форест», прежде чем рассказывать ей. Думаю, лучше всего сделать это за ужином. Так что у меня будет еще какое-то время, чтобы привести мысли в порядок.

— Когда мы снова сможем посетить маму? — спросила я.

Тетя Карен почти незаметно замерла у меня за спиной.

— Думаю, завтра — подходящий вариант. А ты как думаешь?

День рождения Новы. Конечно, всегда хороший повод, чтобы зайти. К тому же воскресенье и среда — разрешенные дни посещений в тюрьме в Кристчерче.

Я подняла голову и попыталась изобразить улыбку.

— Утром, сразу после завтрака?

Карен кивнула. У нее дернулся уголок рта, но улыбка почему-то не получилась.

И вдруг я подумала: как будет тетя Карен жить без меня?

За ужином я рискнула сделать первый шаг и, протянув руку над картофельным пюре, передала Карен распечатанное письмо из Германии. Справившись с первым удивлением, она порадовалась за меня. Порадовалась по поводу стипендии на обучение в «творческом интернате». По крайней мере, я могла предложить ей правдоподобную историю. Ни разу не пыталась рассказать ей про свою способность видеть призраков, к тому же у меня не было никаких доказательств своего дара. Я просто не хотела, чтобы она считала меня сумасшедшей.

Мое общение с призраками до этого момента оставалось довольно ограниченным. Кроме Реми, никто из них со мной не разговаривал. За исключением разве что Садовника-полтергейста, но его бормотание едва можно было различить за скрежетом цепной пилы. Обычно, когда он появлялся, то просто смеялся надо мной.

Примерно через полчаса, в течение которых тетя с энтузиазмом поздравляла меня и рассказывала о своей жизни в Германии, я приняла окончательное решение. Я приму эту стипендию. На летние и рождественские каникулы смогу купить билет до Юты. А тетя Карен, наконец, сможет приводить домой мужчин, а может, даже и выйдет замуж. Без меня она будет свободна, как и пристало одинокой тетушке в расцвете сил. Ответственность за девушку-подростка, сидящую у нее на шее, лишала тетю Карен возможности развлекаться. Настало время это изменить.

Реми вернулся только на следующее утро, широко улыбаясь.

— Ты уже проверяла почту? Школа даже прислала тебе билет на самолет. На следующую пятницу. Добро пожаловать в «Блэк Форест»!

Пятница, тринадцатое. Очень уместно.

Реми расставил руки, словно хотел меня обнять. В ответ я тоже изобразила объятия, а затем подняла руку, чтобы дать ему пять, что гораздо сложнее проделать с призраком, чем с человеком из плоти и крови. Сложная последовательность ударов ладонями и кулаками, в которой мне приходилось следить за тем, чтобы вовремя притормозить, не пробив его призрачную руку насквозь. Я радовалась возможности начать все с чистого листа, отправившись куда-то на юг Германии, почти так же, как радовались за меня Реми и Карен. В Европе. Может, это и правда шанс начать все заново. Стать совсем другой.

— Хотя ты начнешь учебный год на пару недель позже, чем остальные, но это лучше, чем ждать тебя еще год. — Реми подмигнул мне, а затем подплыл к своему (и моему) любимому месту на подоконнике. Просунув голову сквозь стекло, он посмотрел вниз, где Карен как раз выезжала из гаража.

— Едете в Кристчерч?

Я сглотнула.

— Мама будет рада. — Чтобы убедить в этом саму себя, я решительно кивнула. Мой взгляд скользнул по фоторамкам, которые я сделала из пластиковых вилок и одноразовых тарелок. С одной из фотографий мне улыбалась прошлая я, качая Нову на детских качелях. Сегодня сестре исполнилось бы одиннадцать лет.

— Разумеется, она порадуется. Надеюсь, ты в этом не сомневаешься? А теперь расскажи мне, как ты порвала с Дарси. В подробностях! Можно почитать, что он тебе писал?

Я вздохнула. Моему лучшему другу предстояло узнать, что я не отправляла Дарси никаких сообщений и ничего от него не получала. У меня просто до сих пор не хватило на это смелости.