Богиня победы

Нина Пушкова, 2018

Не всегда бриллианты – лучшие друзья девушек, иногда они сильно осложняют им жизнь. Так и случилось с Никой: она неожиданно стала обладательницей целого состояния – и его заложницей. Ее жизнь круто изменилась. За ней по пятам шли профессиональные киллеры. Ведь за бриллиантами всегда приходят – бесхозными они не бывают. Москва, Северный Кавказ, Брюссель, Сингапур, Лондон – нигде не было спасения, пока у Ники не появился таинственный защитник. Криминальный триллер Нины Пушковой возвращает читателя в атмосферу «лихих 90-х», когда грань между жизнью и смертью была тонкой, как никогда.

Посвящается моему отцу, которого я почти не знала.

© Пушкова Н. В., 2018

© Издание. Оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2018

ПРОЛОГ

Гул нарастал с каждой секундой, и вот он уже сменился свистом и воем такой силы, что казалось, барабанные перепонки не выдержат, лопнут. Мир перестал быть цветным, смешавшись в бурое месиво.

По вздыбившейся земле бежал человек. Кровь стучала в висках, сердце обрывалось и проваливалось в пропасть с каждым разрывом бомбы. «Господи Иисусе, Иже еси на небеси… Да святится имя Твое, да будет воля Твоя… Спаси их, спаси и сохрани!.. Да придет царствие Твое, да будет воля Твоя… Спаси их, сохрани их!.. Иже еси на небеси…» Он не понимал, откуда рождаются эти слова, которым его никто никогда не учил, они сами вырывались наружу. Он бежал и осипшим голосом отчаянно пытался докричаться до Бога: «Спаси их!..»

На секунду все стихло, как будто Бог остановил ад на Земле. Человек замер, прикидывая подлеты. Он знал, что эта передышка ненадолго: американцы любят заходить звеньями — по четыре бомбардировщика в каждом звене. Значит, как минимум у него есть пять — семь минут, прежде чем они развернутся и зайдут на очередной круг.

Свою машину он увидел, когда выскочил на небольшую площадь. Догорающая, она стояла прямо перед ним, но внутри никого не было. Чернь ей дым клубами уходил вверх, как указующий перст Бога: «Ищи здесь». Преодолев груды вывороченных досок, кирпичей, искореженного металла, пробравшись сквозь завесу пыли и сажи, он замер.

Неужели…

Он узнал бы ее, даже если бы улицы не освещались всполохами пожарищ. Она лежала неподвижно. Ее белая блуза и широкие шаровары потемнели от запекшейся крови. Еще не веря в то, что ее нет, но уже зная и страшась того, что увидит в следующее мгновение, он дрожащими руками приподнял непривычно отяжелевшее, безвольное тело жены. Под ним, скорчившись, лежало маленькое тельце дочери. Она еще дышала, но едва-едва. Он неловко сгреб в беспомощные объятия то, что совсем недавно было его семьей. Уткнулся лицом в спутанные, пропахшие гарью волосы жены. На стиснутых зубах заскрипел песок. Он не плакал, он выл — протяжно, по-волчьи.