Шалопайские сказки

Нюша По, 2021

Истории-сказки рассказывают о приключениях двух друзей Витьки-Штормана и Лины-Шкотик, жителей 2120 года. Они расследуют семейные тайны и загадочные исчезновения, дружат с неизвестным науке существом – духом двора, путешествуют в будущее и на далёкую планету, открывают остров во время путешествия на пароходе, а ещё собирают команду из первоклассников и отправляются в джунгли на поиски клада.

История четвертая. Про память

Весной в доме Витьки-Штормана всегда наводили порядок.

И особенно тщательно протирали пыль с фотографий пра-пра-пра-прапрадедов: Федора и Виктора, и пра-пра-пра-прапрабабушек: Зои и Зины. Женщины были одеты в скромные платья, смотрели ласково, но почти не улыбаясь. Мужчины сняты в военной форме: Федор — постарше, с медалями и уставшими глазами, а Виктор — совсем ещё молодым, задорным, в простой гимнастёрке и пилотке со звёздочкой. Мама с папой вздыхали, глядя на черно-белые фотокарточки, и говорили что-то вроде: «Какие же красивые люди были!», или: «Надеюсь, вы нами гордитесь!», и ещё: «Вечная светлая память!»

Когда Витьке стукнуло пять, он не удержался и спросил у мамы:

— Мам, неужели сейчас люди не такие красивые? Да ты у нас самая красивая на свете, особенно в том синем платье! И где они нами гордятся, почему мы туда не сходим, чтобы их увидеть?

Мама улыбнулась и обняла сына, погладив его по макушке. А потом сказала совсем непонятно:

— Видишь ли, сын, они сейчас живы только в нашей памяти, а она и так с нами — никуда ехать не надо. А красота их не во внешности или одежде, а в тех делах, подвигах даже, что они за свою жизнь совершили. Чтобы пра-пра-прапрабабушка и пра-пра-прапрадедушка твои смогли вырасти, пра-прапрабабушка и пра-прапрадедушка, а значит, и все остальные бабушки и дедушки, и мы с папой, и ты в конце концов — родиться и счастливыми быть. Они одним своим примером нас словно ангелы-хранители от дурных и глупых поступков берегут. Пока мы помним. И тебя будут. Если ты будешь помнить, конечно. Понятно?

И Шторман кивнул.

Потому что почуял тут какую-то большую и светлую тайну, которую захотелось разгадать самому. В крайнем случае, вместе со Шкотик.

На прогулке он всё рассказал подруге и услышал в ответ:

— Ты, что ли, не знаешь про Войну? — она так сказала, что сразу стало ясно, что Война с большой буквы. — Много-премного лет назад, когда ещё не то что родителей или бабушек-дедушек наших, а и прапрадедушек ещё не было на свете, одни люди решили, что они лучше всех. И поэтому должны остальными командовать. А тех, кто с ними не соглашался, они убивали разными способами. А среди наших прадедов несогласных оказалось больше всего. Вот те люди и начали Войну против нас.

— Скажешь тоже! Конечно, я знаю! И эти твои «люди» по-взрослому фашистами назывались. Только это не объясняет ничего. Мама с папой говорят, что пять-раз-пра-прадедушки и — прабабушки с нами. А что-то я их нигде и никогда не видел! Опять же, что это за место такое — память? Которое всегда с тобой и в котором можно и жить, и гордиться тем, чья она… тьфу, я опять запутался!

Шкотик выглядела озадаченной. Как-то пока она раньше не вдавалась в подробности, всё казалось ясным и связным. А теперь… У неё дома тоже были такие «особые» фотографии. Людей, которых мама и папа звали семьёй, но которых она, Лина, никогда не видела. А взрослые на все вопросы отвечали только: «Их уже нет с нами» или наоборот: «Они всегда живут в нас».

— Кхе-кхе, молодые люди, а может, я смогу вам помочь? — погрузившись в свои мысли, ни Шторман, ни Шкотик не заметили, откуда и когда к ним подошёл этот странный старичок. Да и старичок ли: уж слишком он был мохнат и невелик ростом — почти с ребят. Одет он был в серый плащ и пижонскую чёрную шляпу с пером. На носу — очки, в руках — трость. Голос — мягкий и добрый, хотя и скрипучий слегка.

— Позвольте представиться, Нафанаил Игнатьевич! Можно просто Нафаня. Я, знаете, случайно подслушал ваш разговор и, мне думается, могу быть вам полезным…

— Виктор, можно Шторман.

— Анджелина, можно Шкотик, —

растерянно представились ребята.

— А вы кто? — первым опомнился Шторман.

— Я, как бы вам сказать… дух двора, если хотите, совмещаю, значит, обязанности домового и банника, и немножко лешего ещё… Работы-то в современном доме немного, а лесов в округе и вовсе повывелось, к моему сожалению… Но это не столь важно. Я слышал, вы заинтересованы своей историей, а я, знаете ли, с вашими пращурами немножко знаком и поэтому…

— Как это знакомы? — от удивления Шкотик забыла о вежливости. — Да мы же тут поселились совсем недавно! У меня даже бабушки не все ещё в гостях побывали, откуда же вам знать пять-раз-пра-прадеда?

— Ну, сударыня, я же всё-таки не совсем из вашего мира, поэтому и способы у меня свои. Прогуляемся вместе, сами всё и увидите!

Шторман и Шкотик переглянулись, согласно кивнули и пошли вслед за Нафаней.

А Нафаня вёл их к невысоким кустам, что опоясывали площадку. Кусты стояли ещё не то чтобы голые, но лишь едва-едва зеленели нежными листьями. Рядом с ними Нафаня остановился, приглашающе повёл рукой и произнес:

— Прошу, мои юные друзья, добро пожаловать в долину Памяти!

Шкотик чуть не засмеялась, а Шторман пожал плечами: ясно же, что за кустами ничего нет, может, им сумасшедший домовой попался?

— Ну же, не робейте! Проходите!

Анджелине стало жаль «старичка», и она решила ему подыграть. Чуть наклонив голову, она полезла сквозь кусты — и вдруг исчезла! Шторман отвесил челюсть от неожиданности и тут же бросился следом: «Мало ли что ей там грозит! И неважно, где именно — “там”!»

Нафаня улыбнулся и степенно прошел следом.

Но стоило ему скрыться, как у кустов появился новый персонаж. Не больше Нафани ростом, примерно одного с ним возраста, только гладко выбрит и одет несколько нелепо: широченные шорты, футболка с яркой надписью, кеды и кепка козырьком назад. Довершали образ тёмные очки и жвачка, из которой странный дедок непрерывно надувал пузыри.

Оглядевшись по сторонам, дед нырнул в кусты и тоже исчез.

***

По ту сторону кустов раскинулась залитая солнцем Долина, зелёная и цветущая. Тут было заметно теплее, чем на улице у Шкотик и Штормана, и оба они тут же поспешили снять свои куртки.

Не успели они задать Нафане ни одного из десятка роящихся в голове вопросов, как навстречу им выбежал коричневый щенок и бросился к Шкотик.

— Ой! Как ты здесь?! Папа же сказал, что отправил тебя в деревню, потому что там собаке лучше! Малыш! Ты всё такой же, даже не подрос… Ой… — Анджелина подняла от щенка голову и тревожно посмотрела сначала на ничего не понимающего Витьку, а потом на явно смутившегося Нафаню. — Так значит… — в её глазах заблестели слёзы.

— Ну-ну, милая! Ну не стоит расстраиваться! — поспешно запричитал Нафаня. — Посмотри, как здесь хорошо! И ему хорошо — гляди, какой весёлый! А захочешь с ним увидеться — стоит только закрыть глаза! Нддааа, не так я хотел начать ваше знакомство с Долиной… — закончил он невпопад, но Шкотик к тому моменту уже взяла себя в руки и успокоилась.

— Вы правы, наверное, — сказала она. — Так, может, даже и лучше. В конце-концов, всё равно мы связаны…

— Ну вот и славно, и славно! Я всегда восхищался тем, какая вы разумная барышня! Но что же мы стоим — идёмте, впереди у вас столько встреч!

***

Прогулка по Долине была полна радостей и знакомств. Шторман пожал руки своим пять-раз-пра-прадедам Федору и Виктору и узнал от них, что первый вернулся домой с Войны невредимым, а второй — так и не вернулся. Что они оба очень гордятся своими детьми и внуками, и правнуками, многие из которых тоже подходили повидать «Витюшу», и праправнуками, и трижды и четырежды правнуками, не говоря уж о нём — детективе, волшебнике и первопроходце.

— Не зря тебе имя моё досталось, победное! — улыбался прадед Витя. — Только ты уж его и дальше с честью носи, не расслабляйся!

Шкотик в это время познакомилась со своими прадедами (как решили звать всех обитателей долины для краткости) Игнатом и Матвеем и как настоящая хозяюшка вела беседу с прабабушкой Аглаей. Та рассказывала ей семейный секрет яблочного пирога:

— Запомни, деточка, лимонная долька и пряная гвоздичка — и твоей выпечке не будет равных!⠀

И вдруг под ноги им с противным свистом шлёпнулся комок грязи. И тут же второй ударил прадеда Федора в плечо. А третий и вовсе попал прабабушке Зое в голову. Со стороны небольшого леса, рядом с которым они стояли, раздался возглас: «Йеее!» и препротивный смешок. И все успели заметить тёмную убегающую фигуру в кепке набекрень.

— Ах ты гад! — вскипел Шторман и кинулся было догонять незнакомца. Но прадеды мягко его остановили.

— Оставь его, не стоит! С ним по-другому надо.

— Да кто это вообще такой? — возмутилась Шкотик. — Что он себе позволяет!

— Ох, это, наверное, моя недоработка… — Нафаня снял шляпу и с расстроенным видом почесал затылок. — Замешкался с закрытием двери сюда, вот он и проскочил, поганец!

— Да кто он-то?! — не выдержал Шторман.

— А в том-то и дело, что поди знай, кто… Видите ли, он не помнит. Ни себя, ни добра, ни прошлого. И поэтому один совсем, сколько бы прихлебателей ни собрал. А случается, к его речам прислушиваются. Что, мол, «предки» наши, как он их зовёт, глупыми были да не знали ничего, да за просто так работали… И, мол, поэтому и помнить их незачем и благодарить не за что, а лучше сегодняшние проблемы усерднее решать. Много ещё чего говорит, даже и повторять не хочу.

— Да только ежели решать, не думая да не вспоминая, можно всякого наворотить! — вмешалась в разговор прабабушка Зина. — Помню, решила я ватрушек испечь, с мамой не советуясь, да забыла простоквашу проверить, не сгорчилась ли — ох и гадость вышла! И это простые шанежки!

— Ну да, ну да! — покивал головой Нафаня. — Но как же мне его теперь изловить да выгнать отсюда?! Ээх, старый я балбес, такую прогулку испортил!

— Может, мы сумеем чем-нибудь помочь? — хором спросили Шторман и Шкотик.

— Может, может… — пробормотал Нафаня. — Вот что, я сейчас отлучусь ненадолго, за подмогой. А вы погуляйте ещё, сходите, пожалуй, к Тёмным оврагам да Печальным берегам! И ребятам полезно, и Этому. Он ведь теперь от вас не отстанет, издалека будет каверзы свои строить. Глядишь, и не заметит моего отсутствия — вас-то вон сколько! А я с подмогой неожиданно появлюсь, мы его и сцапаем!

— Ой, а нас родители не хватятся? — Анджелина всегда старалась оградить маму от переживаний.

— Не извольте беспокоиться, сударыня, время здесь течёт совсем иначе, к обеду обернёмся точно! — договорив последнюю фразу, Нафаня растворился в воздухе.

— А что за Тёмные овраги и Печальные берега? — тут же обратилась Шкотик с вопросом к родичам. — Мне казалось, тут всё такое…светлое и радостное, что ли!

— В основном, деточка, так и есть, — ответила прабабушка Зоя. — Память наша милосердна, всё в светлые тона окрашивает. Только самое лучшее оставляет! Но есть и другая память. О потерях, которых быть не должно было, о том, чего снова допустить нельзя. Вот она-то в Тёмных оврагах и таится да с Печальных берегов виднеется.

— И хоть и нелегко порой эту память бередить, а забывать нельзя! — прадед Матвей приобнял Аглаю и махнул рукой в сторону серой тучи. — Пойдёмте, сами посмотрите.

Через мгновение они стояли на берегу реки, за ней виднелись сожжённые дома, взрытая снарядами земля, лежащие в нелепых позах, словно куклы, фигурки людей. По щекам ребят поползли слёзы. Но даже Витька не стал их стесняться.

Шкотик тронула его за руку и показала влево. Там поодаль стояла одинокая фигурка в широких штанах и бейсболке, потеряно глядя на другой берег.

— Знаешь, мне его даже жалко, — прошептала она. — Живёт столько лет и всегда один. Вот и злится на тех, кто помнит. Ведь с нами — вон их сколько, родных, любимых, и все нам помогают, стоит только вспомнить. А у него никого-никого!

Шторман растерялся и не знал, что сказать, и тут из кустов вырвалась рыжая молния и сграбастала хулигана мягкими лапами.

— Ох! — только и сумел выдавить из себя Витя. А к их компании уже приближался Нафаня с огромным рыжим котом. В зубах кот за шкирку держал свою добычу.

— Позвольте вам представить: Василич — мой друг и соратник! Рекомендую, он никогда не подведёт! — Нафаня выглядел очень довольным. — А нам, пожалуй, пора.

Нафаня повёл рукой вокруг себя — и все оказались у входа в Долину. Пышные зелёные кусты прерывались ажурной калиткой. «И как это мы её не заметили!» — удивилась про себя Анджелина.

Шторман и Шкотик тепло попрощались со своими родными, обещали заглядывать почаще и всегда помнить. Надели куртки и через калитку вышли в привычный свой двор очень вовремя. Мамы как раз начали беспокойно оглядываться, потеряв своих неугомонных птенцов из виду.

— В прятки играете?

— Вроде того, мамочка!

— Ой, а давай сегодня пирог испечём яблочный. С секретом!

— А откуда ты про секрет-то уже знаешь, егоза?

Усыпив мамскую бдительность, Анджелина и Витя опять чуть отошли к кустам.

— Как-то нехорошо с Нафаней получилось, даже не поблагодарили его, не попрощались… — Шкотик, как всегда, была на страже вежливости.

— Ну, видишь, ситуация требовала немедленного реагирования! — развел руками Шторман. — Надеюсь, он сейчас нас слышит! Отличная была прогулка, правда же? Спасибо! — прокричал Витька в никуда.

— Интересно, что Нафаня с Василичем сделали с этим… ну, Беспамятным, — задумчиво проговорила Шкотик.

— Интересно, конечно. В следующий раз спросим. Что-то мне подсказывает, что мы с Нафаней ещё встретимся! — подмигивая куда-то в пространство, ответил ей Шторман.

А Нафаня, совершенно невидимый, в это время сидел рядом с Василичем на заборе и болтал ногами, как в детстве.

— Не расстраивайся, Василич, ну сбежал и сбежал… Зато смотри, какие у нас ещё помощники замечательные появились! Они-то теперь точно будут помнить!