Одд и Ключ времени

Оак Баррель, 2016

Это история о том, что труднее вернуться, чем уйти, о дружбе, которая бывает, и приключениях, которые случаются, о времени, что можно повернуть вспять, и тупом упрямстве, которое не доводит до добра. Где-то за тысячелетия до живут косматые дикари, сами не свои до смешных рассказов. А в недалеком после по улицам носятся жуткие повозки размером с дом. Под горой живут орки, ворующие детей. Тролль чинит мельничные колеса. А мальчик в шахте находит нечто, оказывающееся вовсе не тем, на что похоже.

Глава 7

Одно слово: стратегия

Почти полдня они осторожно пробирались сквозь лес, не разводя костров, постоянно готовые к атаке зверей, орков и других племен и всего того, что может напасть — драконов, например, или раздосадованных погодой енотов. После того как Кыгр отловил недалеко от пещеры трехметровую рогатую гадюку, Одд готов был поверить даже в шагающие грибы и хищные мыльные пузыри.

Долина была обширна, и люди разных племен нечасто встречались между собой, даже заходя далеко от родной пещеры во время охоты. По большей части они старались не нарушать неписаных правил и границ, не задирать лишний раз соседей, не портить лесов, не мутить воду в ручьях. Случайные встречи обычно проходили мирно: те и другие просто искали пищу для своих семей, а оленей, грибов и ягод в лесах хватало на всех.

Но бывало, племена дрались между собой по всяким дурацким поводам. Например, потому что один отряд охотников просто многочисленнее другого, и слишком велик соблазн захватить чужие копья, одежду и пленников. Или потому что вожака измучил пяточный грибок, и он сильно раздражен походом, а тут как раз представился случай показать всяким чужакам свое место в пищевой цепочке. Можете придумать свой вариант — самые нелепые предложения будут также считаться верными…

Яг-зы были исключением даже по меркам древних времен: они беспрерывно воевали со всеми вокруг, занимая что-то вроде большого острова посреди болот, добраться до которого было непростым делом. Место это не из самых красивых, но зато надежно защищено со всех сторон кольцом непроходимых топей. Те, кому все же удавалось их преодолеть, встречались с воинами в масках из черной глины и в большинстве своем уже никогда не возвращались домой. Если бы не склонность приносить человеческие жертвы из числа соплеменников, Дети Болотного Племени, наверное, уже заселили бы всю долину, как черные муравьи. Но воинственная природа и традиции, от которых кровь стыла в жилах, не давали племени достаточно разрастись для того, чтобы покорить древний Яттерланд.

* * *

— Сколько дней идти до деревни Яг-зы?

«Сколько» на языке Хум произносилось как «тар!» (да, восклицательный знак необходим, потому что тихо говорить дикари еще не умели — это ценное приобретение эволюции, если хотите знать!), «деревня» звучала как «му!», а «день»… Впрочем, не будем изнурять себя языком древних поселений. А еще, говоря с людьми Хум, фразы нужно было строить просто и ясно, а говорить не слишком быстро, иначе твой собеседник мог подумать, что ты разговариваешь сам с собой, просто пожать плечами и очень нехорошо посмотреть.

Ближайший к Одду сутулый и мрачный Угул Весенняя Фиалка, больше похожий на горного тролля с зубной болью, неопределенно махнул рукой, что означало, по-видимому, «долго». Или «очень долго». А может, просто «не знаю» или «не приставай с расспросами на ходу, расскажу потом, если представится случай». Фиалка уж там или нет, но хмурый молчун Угул был собеседником не из самых-самых. Гораздо лучше ему удавалось одним ударом сбивать с копыт молодого лося или таскать камни размером с кабана.

Одд попытал счастья с другим воином — Шестипалым Пхо. Даже под густой бородой и свисающими до щек космами на его лице была видна целая галактика веснушек.

— Далеко идти? Сколько дней?

— День. Ночь. День, — ответил Пхо, моргая огромными рыжими ресницами.

Выглядел он по-настоящему необычно: рыжий, как кленовый лист в октябре, такой широкий и коренастый, что даже могучий Хларг смотрелся рядом с ним поджарым юношей. На обеих руках у него красовалось по шесть пальцев — коротких и толстых, как древесные корни (отличительная черта могучих воинов, между прочим, если вы, конечно, не имеете дело с эльфом). Казалось, он принадлежит какой-то иной породе людей. В деревне говорили, что Пхо валит кабана-трехлетку одним криком. Легко верилось: когда он начинал петь у костра, даже медведи уходили вниз по реке, чтобы не слышать этого издевательства над добрыми народными песнями о родной хижине и прекрасных девушках Хум. Именно они обычно и прекращали концерт, в шутку кидаясь в певца поленьями. Его возлюбленная Ухва Лунный Свет была… скажем так, отнюдь не миниатюрным созданием. И самые большие поленья в Пхо летели именно от нее. В основном поленья. Но попадались и камни размером с ослиную голову.

Сверху Пхо основательно припорошило снегом, и в своих распушившихся на ветру лисьих шкурах со ста шагов он был неотличим от решившего прогуляться куста калины, если вы можете представить себе такой среди леса, глядящий на вас с широкой бестолковой улыбкой, обнажающей три десятка крупных неровных зубов. По всем представлениям, довольно жуткое зрелище.

— Два дня без малого, — Гумс, язык у которого был подвешен куда лучше, чем у других, перевел Одду скупой ответ Пхо. — Вечером будет болото. Заночуем там. Пойдем по болоту. За ночь дойдем до Яг-зы. Начнем. Вернемся, будет удача.

Одд окинул взглядом свою компанию. Всего тринадцать. Большая часть выглядела весьма внушительно. Впереди, как положено, вождь племени, косматый и суровый Хларг с копьем и дубиной. Пхо, Угул и другие могучие воины с толстыми шеями, космами на головах и ручищами шириной с лопату. Их нельзя было принять за гуляющих по лесу поэтов даже при сильно разыгравшейся фантазии. Но вот он сам, болтун и балагур Гумс, трясущийся на ветру Суп, так и не отогревшийся после долгой ночи в дозоре… Подспорье в бою то еще. Если воинов Яг-зы будет больше, чем людей Хум, то у последних могут возникнуть бо-о-ольшие проблемы. Коль скоро это они шли к ним, а не наоборот, ожидать, что будет наоборот, не приходилось.

— Сколько воинов у Яг-зы? — спросил Одд у Пхо.

Тот лишь беззаботно пожал плечами, вновь осклабившись. Кажется, никакая драка, хоть с тысячью чертей, не могла волновать Шестипалого или даже заставить задуматься о последствиях. Через тысячу лет очень умные люди в хорошо проветренных удобных кабинетах с гобеленами изобретут слово «стратегия», но пока до этого не дошло. Древним обитателем пещер было чем заняться и без того, чтобы сочинять толстые словари и рисовать стрелки на картах.

— Ясно, что ничего не ясно… — протянул Одд и задумался.

Пхо лишь странно посмотрел на него и снова пожал плечами: мол, не понимаю, о чем ты, тощехвост, но если что и будет — не робей и держись меня. Гораздо проще было обсудить все с Гумсом.

— Случай, Гумс, — Одд толкнул его сзади плечом, тот споткнулся и чуть не влетел в колючий пожелтевший куст. Какое-то животное с визгом вылетело с другой стороны и умчалось в чащу. — Извини, Гумс. Ты в порядке? — Тот кивнул, стряхнув с головы несколько снежинок. — Знаешь, о чем я думаю? Мы, конечно, сильны, смелы и быстры, как орел, и все такое… Но! Если там, на болотах, будет целая куча этих Яг-зы, гораздо больше, чем нас, то они ведь нас могут побить. Так?

Гумс шмыгнул носом и ничего не ответил, глядя на припорошенную снегом сочно-зеленую траву под ногами. Кажется, лес так и не смирился с тем, что вот так вот сразу настала зима, наперекор холоду наполняя пейзаж то тут, то там сочными красками беспечного лета. Пахло хвоей, грибами, мокрыми папоротниками, в низинах залегали длинные языки легкого утреннего тумана и сверкала роса в паутинах. Пауки, отогреваясь на солнце, сонно переползали с места на место, рассчитывая на щедрый урожай мух. Мухи вились над увешанными ягодой кустами, желая всем паукам на свете немедленно провалиться сквозь землю. Если закрыть глаза, ни за что не скажешь, что все вокруг припорошено еще неуверенным в себе подтаявшим в первых лучах снегом, а ночью зуб на зуб не попадает от ледяного ветра.

— Я не боюсь. Не страх за моей спиной. Я хочу победить.

Идущий рядом Пхо одобрительно кивнул и почесал спину дубинкой. Звук — будто кто-то потер друг о друга двумя кусками коры.

— Короче, если их больше, чем нас — будет трудно. Если меньше, будет легко. Да?

Пхо еще раз кивнул, разделяя умопостроения Одда. Гумс все так же молча семенил рядом, спрятав ладони под мышки и стуча зубами от холода. За его спиной болталась на лямке какое-то непонятное орудие: наполовину дубинка, наполовину невесть что с широкой кожаной петлей.

— Может, придумаем какую-нибудь хитрость, чтобы их стало меньше?

— Η-нападем н-ночью. В-всегда т-так д-д-делают?

Гумс скорее спрашивал, чем утверждал, продолжая чечетку на передних зубах. Оленья шкура, конечно, теплая штука, но если не уметь как следует пользоваться иглой и нитками, остается слишком много дырок для вентиляции.

«Это нам с тобой, дружище, не истории у костра рассказывать», — тревожно подумал Одд, глядя на своего товарища.

Вид у Гумса был тот еще. Казалось, его можно было свалить наповал, просто хорошенько хлопнув в ладоши за спиной. От идеи представить самого себя Одд отмахнулся, понимая, что выглядит сейчас не лучше.

Не то чтобы он чего-то боялся. Нет. После всего, что случилось с ним в жизни, напугать Одда было очень трудно. Но ему предстояло решить другую, гораздо более сложную задачу, чем ночная вылазка на болотах. Задачу, которая была так важна для его времени и его жизни. В ту ночь, когда он понял, что уже не погребен заживо в проклятой орочьей норе, что он каким-то чудом выбрался, в голове сама собой с абсолютной ясностью оформилась мысль, захватившая его полностью: сделать все, чтобы больше в шахты под Свиной горой не попал ни один человек.

Кто-то или что-то услышало его. Может быть, просто повезло. Одд ничего не знал на этот счет. Но, главное, теперь у него был шанс избавить долину от орков, загнать их так глубоко, чтобы даже память о мрачных днях стерлась у жителей долины и осталась лишь ночной страшилкой для малышей. Решение это было твердым, и все теперь в его жизни подчинено одной цели… Хотя, если честно, он понятия не имел, как подступиться к делу. В чем он не сомневался, так это в том, что выпавшим шансом нужно дорожить и не потерять его в случайной схватке с дикарями за тысячи лет до своего рождения.

Идущий рядом Пхо похлопал Одда по плечу:

— Темно. Быстро. Побьем Яг-зы. Вернемся.

«Вот и он думает, что я просто слишком молод и испугался своей первой битвы с чужим племенем», — с досадой подумал Одд.

— Послушай, — снова обратился он к Гумсу, нос которого приобрел от холода сливовый оттенок. — Скажешь да или скажешь нет, хорошо? Яг-зы ведь ждут, что мы придем? Они напали на людей Хум, — Одд уже считал Хум своим племенем, — и теперь знают: мы скоро придем.

Гумс крепко задумался и уже было хотел ответить, но его опередил немногословный Угул (Одд чуть не подпрыгнул от удивления — все равно что с тобой бы заговорил камень у дороги):

— Да. Хум идти. Яг-зы знать. Ждут.

— Хум — племя охотников, — начал издалека Одд. — Хитро поступить. Олень не ждет. Кабан не ждет. Хум быстро нападает. Хум с добычей. Ставим ловушки. Бобер не ждет. Рыба не ждет.

«Кого они тут еще ловят, чтобы привести пример?» — подумал он про себя. На самом деле Одд начинал злиться на слишком прямолинейных дикарей, которое пошли на битву с превосходящим противником, даже не составив для себя план действий.

— Утка не ждет! Хум хитрее утки! — радостно заключил Одд, надеясь, что доходчиво объяснил свои намерения.

Насчет того, что люди Хум умнее утки, ему никто не возразил. Уже хорошо.

Однако с врагом пришлось встретиться гораздо раньше, чем они ожидали.

Еще на подступах к болоту, когда сосны сменились тонкостволыми ивами и ольхой, а воздух стал густо пропитан запахом прелых листьев, прямо на отряд молча и страшно выскочили пятеро раскрашенных черной глиной туземцев. Они прятались в заросшем кустом овраге и первым же копьем сразили наповал Угула. Завязалась нешуточная драка.

Одд не растерялся и метнул в бегущего на него воина тонкую пику, пробившую тому бедро. Дикарь взвыл, упав на траву, где его как бы между делом прикончил Пхо, одновременно насаживая на копье другого чернолицего. Одд никогда не видел человека, который бы двигался с такой скоростью, как Шестипалый. Еще одного из напавших из засады, кому не посчастливилось оказаться на пути огненного воина, тот оглушил ударом в челюсть, отбросив на несколько шагов к молодой березе. С дерева посыпались листья.

Двое других, получив серьезный отпор, безуспешно пытались сбежать от Хларга. Первому досталось копье, второму — тяжелая и, как оказалось, неплохо летающая дубина из целого елового ствола. Одд не смог бы ей даже замахнуться, не то что поразить врага с двадцати шагов. Хларг орудовал ею легко, как бамбуковой тростью, поигрывая валунами мышц на голых плечах.

Неожиданная атака подтвердила: Дети Болотного Змея ждали их. И засада, конечно, была не единственной на пути в их логово. Здесь Хум уже находились на чужой территории. Врагов было гораздо больше. И, вполне возможно, по их следу сейчас уже шли другие.

Похоронив под березами угрюмого и надежного, как скала, Угула, отряд впервые с начала похода собрался в круг, чтобы обсудить дальнейшие планы. Они отошли на приличное расстояние от места стычки, покружили, запутывая следы, и забрались в сырой, пахнущий тиной овраг на краю леска, спускающегося к реке.

С одной стороны, то, что отряд потерял лишь одного воина, можно было считать удачей. Яг-зы поступили примерно так же, как собирались сделать сами Хум: напали в лоб на превосходящего числом противника. С другой стороны, Угул был одним из сильнейших. Еще такая вылазка, в которой им повезет меньше, и к болотам прорвется лишь пара измученных погоней парней, от которых будет не больше толку, чем от прошлогоднего снега.

Длительные и непростые переговоры привели к тому, что вождь Хларг, поразмыслив над сказанным Оддом и для доходчивости переведенным Гумсом, согласно кивнул. Было решено разделиться, заманить воинов Яг-зы в болота малыми силами, а остальным пробраться деревню и освободить пленников, если они еще живы. Задача не то чтобы становилась намного легче, но появлялся неплохой шанс на успех.

Среди ловкачей, которым предстояло отвлечь и увести за собой врагов, оказались Одд (автор идеи, что справедливо), а также Гумс и Суп — самые шустрые и наименее грозные в бою воины, все еще по сути мальчишки, от которых в рукопашной больше суеты, чем реальной угрозы. Риск был велик, но без хитрости, Одд был убежден в этом, поход на болота был просто смелой, но бессмысленной авантюрой.