Серебряный. Отголоски Судьбы

Оксана Букия, 2017

На планете Элиас нет магии. Здесь правит сила Шакти. Могущественные шакты с помощью хьяртов управляют энергией стихий, имея неограниченную власть над остальными людьми. Димостэнис Иланди – шакт, глава Службы имперской безопасности, могущественный и всесильный, как сам властитель империи. Однако судьба не спрашивает с кем ей играть. Она стучит в двери и у Серебряного уже нет выбора. Ему предначертано сразиться с могущественным Советом Пяти, спасти от неминуемой гибели императора, выиграть войну, найти свою любовь и… потерять все. От судьбы не уйти! Надо лишь прислушаться и услышать ее отголоски.

Глава 3

Димостэнис аккуратно приоткрыл дверь рабочего кабинета его величества. Император был не один, сегодня утром у него были сэты приема посетителей. Аурино повернул голову и вопросительно посмотрел на него. Дим бросил извиняющийся взгляд и так же аккуратно закрыл дверь.

Собственно, за этим он и пришел — убедиться, что его величество занят.

После своего неудачного приключения в пограничной крепости Мюрджена и недолгого ознакомления с окраинами родной империи, Дим понял, что не все так все гладко и красиво в Астрэйелле, как хотелось бы.

А хотелось, чтобы тот случай, произошедший с ним в деревне недалеко от границы княжества, был исключением из правил. Хотелось думать, что все это разлагающая близость Мюрджена. Хотелось отказать Аурино и продолжать жить той жизнью, которая была ему предназначена.

Двадцать восемь аров Димостэнис жил в мире, в котором ему было положено, видел, что ему было положено, делал, что было положено. В реальной жизни все было по-другому. Подсмотрев её в случайно приоткрытое окно, он больше не захотел закрывать глаза.

За те два ара, которые были у Дима до того, как должен был быть официально представлен ко двору императора, он объездил всю империю. Сколько долгих миноров он провел в поездках, во скольких городах и селениях побывал, общался с людьми, смотрел, наблюдал, открывал для себя новые грани жизни. Что на самом деле происходит в стране, чему люди радуются и чего хотят, на что настроены и за что готовы сражаться, а самое главное — видят ли будущее государства за молодым императором.

Отец был удивлен его неожиданной тяге к путешествиям, но возражать и задерживать его в имении не стал. Для Лауренте Иланди было главным, чтобы сын держался как можно дальше от Эфранора. Димостэнис и держался. До тех пор, пока не пришло его время.

За те два ара его мировоззрение перевернулось. В стране царил хаос и беспорядок. Взяточничество и коррупция, преступность и всевластие наместников, полное попрание прав людей без дара и ненависть их к одаренным. Банды и группировки, которые разоряли страну и не давали ей развиваться.

За те два ара Димостэнис понял, что должен делать. Сплести сеть, которая накрыла бы всю империю, и больше ничего не осталось бы за пеленой неведения. И тогда он будет в курсе всего.

За те два ара он создал службу, которая знала обо всем происходящим в государстве и следила за порядком. Преступность, увы, нельзя ликвидировать полностью, но ее можно контролировать.

К этой истине он пришел не сразу. Да и не было тогда еще у будущего главы тайной службы ни такого опыта, ни знаний. Все началось с нескольких человек, которых Иланди тщательно и с большой осторожностью подбирал по всей стране. Их главной задачей был сбор информации. Вскоре это дало результаты и стало требовать еще большее количество людей. Служба разрасталась.

В тот день, когда его величество представил главам Великих Домов своего главного советника, и Совет Пяти как взбешенная кошка, которую погладили против шерсти, шипел и выплевывал гневные протесты, Лауренте Иланди наконец решил поговорить со своим сыном.

Не прошло и тридцати аров!

— Ты не понимаешь, какую ношу ты взваливаешь на себя! — негодовал глава рода, — она тебе не по плечам!

Серебряные искры поползли по коже, образуя изломанный контур. С самого детства аура была такой — неровной. Сколько он себя помнил его дар всегда был нестабилен: то неожиданно вспыхивал, то непредвиденно гас, то рваными клочьями висел у него на коже. Мог появится на дни, и вновь исчезнуть на миноры. За долгие ары Дим так и не смог понять, что с ним происходит. Он не мог контролировать свой дар, не мог управлять им, даже не знал, когда он в следующий раз опять исчезнет, а когда вернется.

— Я никогда не говорил тебе, Димостэнис, — Лауренте Иланди зло выдохнул, — берег твое самолюбие, но тебе никогда не быть великим одаренным. Вся твоя необычная аура, твой неподдающийся дар — следствие той травмы, которую ты получил в подземельях поместья. Твой хьярт поврежден. Он неполноценен и чем сильнее ты будешь пытаться изменить это, тем скорее ты потеряешь даже то, что имеешь сейчас. Я не зря пытался оставить тебя в имении. Это твое место. То с чем ты хорошо справлялся. И еще не поздно вернуться.

До двенадцати аров у Дима с отцом были замечательные отношения. Нет, даже не так. Он был любимцем у отца, несмотря на то, что в семье рос старший сын, наследник рода, с проявившимся к его семнадцати арам, сильным даром. Отец брал его с собой, неважно был ли это объезд владений или поездка на другой край империи, летал с ним на ярхе, много общался. После произошедшего несчастного случая в подземелье, отец отдалился, ушел, закрыв дверь, оставив его один на один со своими страданиями и борьбой с неподдающимся даром.

Главе Великого рода не нужен был сын неумеха, потерявший свой дар, даже не начав им пользоваться. Род Иланди — это сила, защитники трона, его воители и опора, им были подвластны две стихии Огонь и Земля. Аура всех принадлежащих к их роду была темно серая, а на его коже плясали искры серебра. Димостэнис стал пропадать в библиотеках и прочитал невероятное количество книг, чтобы понять, что с ним происходит, но так и не нашел ответа. Пытался развивать свой дар, но был слишком юн, не хватило ни умений, ни знаний.

Димостэнис научился жить с этим и даже смиряться. В конце концов, пусть его хьярт и преподносил ему неприятные сюрпризы в виде периодической потери способностей, он владел всеми четырьмя стихиями. Второй шакт в империи, кто был способен на такое. К тому же благодаря хорошему знанию теории, сотням книг, осевшим в его голове и абсолютному владению своим телом, слабым его вряд ли кто осмелится назвать.

Прошло почти три ара с того разговора, но Дим хорошо помнил воздух, вдруг ставший вязким и тягучим, так что его никак не получалось протолкнуть в легкие, онемевшие пальцы в сжатых до боли кулаках и искры, которые вспыхнули на коже неровными клочьями, словно в насмешку над ним, подтверждая слова отца.

— Спасибо, сэй, что наконец сказали, — он привычно вздернул подбородок, — я учту.

Дим кивком ответил на приветствие стража, стоящего около дверей императорских покоев. Личный кабинет его величества. Посетитель уверенно прошел к столу, открыл нужный ему ящик, достал несколько папок.

Аурино как-то рассказал ему, что после того, как его забрали из общих классов обучения, он по несколько миноров жил в каждом Великом Доме, где советники наставляли его и подготавливали к будущим обязанностям.

— Правда, они часто уезжали, наставники мои. Оставляли меня одного, когда правили моей империей. А я, чтобы не скучать чертил карты их владений. Каждое имение Великих Домов — неприступная цитадель и не знаешь порой, как подступиться к таким. Император же просто обязан знать все о своих подданных.

Димостэнис все чаще замечал, что беззаботный молодой человек, которого он так хорошо знал в прошлом, уходит, прячется в тень своего могущественного двойника с отчужденностью в застывающих льдом серых глазах и жесткой складкой у губ, сменившей мальчишескую улыбку.

Все чаще молодой Иланди недоумевал, как могут советники не видеть этого. Не было больше воспитанника, на которого можно было давить, учить или что-то советовать. Императору нужна была власть — его личная, неделимая ни с кем. Димостэнис несмотря на свою должность и полномочия, никогда не претендовал на нее. Он был щитом, опорой, а самое главное отвлекал внимание Совета на себя, не преступая ту черту, за которой императору станет с ним тесно.

Дим быстро перебрал все папки, вытащил нужную. Еще раз пробежал глазами, удостоверившись, что это именно то, аккуратно свернул, положил во внутренний карман куртки.

Темнело быстро, и хотя поводень²¹ уже давно прошел, было холодно и довольно влажно. Легкая, не стесняющая движений одежда почти не приносила тепла. Огонь горел внутри, согревая. Впрочем, сейчас Димостэнис не чувствовал ничего. Сердце бешено стучало, разгоняя по венам волны адреналина.

Чистым безумием было то, что он задумал. Хотя уже не задумал — на четверть выполнил. Благодаря туману, быстро густеющей темноте и проснувшемуся у Аурино дару чертежника, он довольно легко преодолел внешнее ограждение родового имения Дайонте, обошел стражей и, почти не блуждая, вышел к замку.

Родовое имение Дома Дайонте, хранителя знаний и вековых традиций — вот, что привело его сюда этой ночью. Император мечтал избавиться от власти своих великих наставников. Интуитивно, кровью, текущей в его венах, он чувствовал, что советники его обманывают. Молодой правитель не верил, что должен делит свою власть, данную ему Богами от рождения с кем-то еще. Однако не мог доказать свое правоту и сбросить ненавистное ему бремя опекунства.

Димостэнис вдохнул воздух полной грудью, скинул напряжение, давившее на плечи, закрыл хьярт. Нельзя оставить следы своей энергетики. Сэй Дайонте явно не заслуживает такого подарка. Обошел дом. Просидев полдня над картами имения, взятыми у Аурино, он с легкостью ориентировался во всех постройках и быстро нашел, что ему было нужно.

Хозяйственные пристройки, кухня, место для челяди. Здесь, как Дим и предполагал было тихо и темно. Сэй Дайонте был в Эфраноре, как и остальные члены Совета. К тому же в этом аре его дочь достигла возраста своей самостоятельности и должна быть представлена его величеству. Поэтому опасаться, что прислуга будет суетиться, готовить ужин и бегать по дому, не стоило.

Димостэнис с силой ударил по окну. Стекло, звякнув, осыпалось осколками на землю. Он осторожно вытащил оставшиеся острые куски и легко залез в открывшийся проем. Первое помещение было кладовой, второе, судя по количеству различной кухонной утвари — местом, где готовилась еда. Значит, следующая дверь должна вывести в узкий, длинный коридор, соединяющей пристройку с основным зданием.

Не теряя времени, Дим бегом преодолел переход и оказался в помещении с высокими потолками и ровными стенами с красивой росписью. В замке Дайонте он был впервые. Однако времени любоваться интерьером не было. Он пересек комнату, направляясь к тому месту, где должна быть картинная галерея, заканчивающаяся семейной библиотекой. Распахнул дверь и оказался в огромном холле, со всех сторон освещенном огневиками. Их было настолько много, что в комнате было светло, как днем. Димостэнис выругался сквозь сжатые зубы, упомянув всех жителей Бездны, и отскочил назад.

Н-да! Этого он не предусмотрел. Если здесь, не приведи Боги, были бы люди, на этом его карьера расхитителя замковых сокровищ закончилась бы. Он вдохнул-выдохнул. Чуть высунул голову, пытаясь рассмотреть темные ниши второго этажа, спрятанные за ажурным орнаментом ограждений. Наличие и размещение стражей внутри дома его величество в своих чертежах не указал.

Он еще постоял немного, кусая нижнюю губу. Каков же был соблазн дотянуться до огневиков, соприкоснуться с огнем, заставить его погаснуть, погрузив комнату во тьму. Только на такой выброс энергии явно сбегутся все стражи замка, даже если их нет в этих не просматриваемых нишах.

Дим все же сделал шаг вперед. Отступать, когда так сильно желаемое всего в нескольких шагах, только из-за того, что в замке Дайонте некуда девать огневики, он не собирался. Накинул капюшон на голову, пересек холл, добрался до лестницы, все время ожидая окрика или охранное плетение в спину.

Обошлось.

За лестницей сразу был поворот и длинный коридор, уводящий вглубь дома. Здесь света почти не было, лишь несколько небольших огневиков освещали довольно узкую галерею, стены которой украшали портреты представителей семьи Дайонте. Дим неслышной тенью скользил от одной ниши к другой, в полумраке пытаясь разглядеть лица. У очередного шедевра известного художника он остановился, попав под недоброжелательный взгляд нынешнего главы рода.

— Простите, что без приглашения, сэй, — хмыкнул Дим, снимая заплечный мешок и доставая чертежи, — от вас же не дождешься!

Он еще раз сверился с картами, убеждаясь в правильности пути. В конце галереи стояли две колоны, у оснований которых был изображен родовой герб Дайонте — старинные фолианты с раскрытыми страницами. Сразу за ними был вход в библиотеку.

Только это небольшая заминка спасла его от столкновения с невысокой фигурой, закутанной с ног до головы в широкий, темный плащ и глубоко надвинутым на голову капюшоном. Дим юркнул за колонну, стараясь даже не дышать, гадая, заметили его или нет. Незнакомец неслышно проскользнул мимо, слегка задев его полой одеяния.

Оказывается, не он один промышляет ночью в чужих домах. У сэя Дайонте не замок, а разбойничий притон какой-то!

Выждав еще немного, чтобы убедиться, что блуждающая по замку фигура не вернется, Димостэнис вышел из своего укрытия и наконец открыл вожделенную дверь. Сделал несколько шагов, ошеломленно остановился, вертя головой. Безнадежность и жуткое разочарование рухнули на плечи тяжелой ношей.

Книги, свитки, сотни трудов известных мастеров и пропавших в объятиях Летты неизвестных гениев, тысячи томов, дневников и древних фолиантов. Все это смотрело на него с высоких стеллажей, уставленных до самого потолка и уходящих вглубь узкими темными коридорами, где с трудом могли разминуться два человека.

Здесь можно было остаться на ары.

Откинув отчаяние, Дим снял со стены огневик и пошел вперед. Спустя время он стал немного разбираться в хитросплетениях переходов и расположениях многочисленных полок. По крайней мере, не проходил мимо одной и той же залы по несколько раз, пересматривая одни и те же тома. Здесь во всем была строгая закономерность и схематичность. Отдельные стеллажи с историей Астрэйелля и вехами его развития. География и труды мореплавателей и первооткрывателей. Философия и наука о жизни. Учебные пособия по землепашеству и скотоводству. Была даже отдельная зала легкого чтива и сентиментальных романов.

Наконец он нашел то, что искал. Судя по столу, удобному мягкому креслу и книгам, разложенным в хаотичном беспорядке, это и был рабочий кабинет хозяина дома. Правда ничего интересного здесь особо не нашлось: в основном книги по политическому устройству государства, законы империи, труды великих деятелей прошедших аров. Большинство из этих работ были хорошо знакомы Димостэнису, некоторые изучали в общеобразовательных классах²².

Он прошелся по комнате, знакомясь с содержимым шкафов и полок. На глаза попались три одинаковых тома в кожаных переплетах, прошитые тонкими прочными нитями. Дим осторожно потащил один из них за корешок. На первом листе от руки было написано: «учет. Приют Алаистэ». Дальше страницы были исписаны именами и датами и, судя по первым цифрам, учет этот велся еще дедом Талала. Остальные две книги были похожи. Лишь менялось название на первой странице и имена.

Приюты? Димостэнис пожал плечами. Сэй Дайонте занимается благотворительностью? Так или иначе, больше задерживаться в этой комнате Дим не стал. Время бежало с неумолимой силой, а залу или хотя бы какую полку с надписью «обмани императора» он пока так и не нашел. В новом приступе отчаяния он не заметил, что прошел несколько кругов по комнатам, в которых ходил ранее. Пробежав глазами по уже знакомым названиям, он свернул в новый коридор, вырываясь из лабиринта пройденных переходов.

Распахнул дверь сразу за стеллажами, широким шагом заходя в очередную комнату. И чуть не врезался в противоположную стену. Помещение оказалось скорее небольшой нишей, в которой лежала всего одна книга. Скорее даже толстая тетрадь с пожелтевшими, раздутыми страницами и потертым кожаным переплетом. Подобное он уже не раз встречал по время своих блужданий по библиотеке. Слабость Талала Дайонте к древним книгам, которые он скрупулезно собирал по всей стране, была известна.

Правда здесь было гораздо холоднее и вокруг было не дерево, как в остальных помещениях, а мраморная плитка, выложенная по стенам и по полу, в абсолютно не предугадываемой последовательности. Где-то чуть больше, где-то меньше, несколько небольших плит были выпуклыми и швы между ними были неровными, словно слегка размытыми.

Страшная усталость навалилась как камень, сбивая с ног. Дим тяжело опустился на пол. Чтобы отвлечься от терзающих душу мыслей, Димостэнис задержал глаза на названии на обложке тетради. Заголовок был написан старыми буквами. Еще шестьсот аров назад все знали лишь их. Однако правившему тогда императору либо стало скучно, либо таким образом его величество решил вписать свое имя в историю, — он придумал новый алфавит. А когда придумал, видимо, чтобы уже никому не было скучно, заставил всех перейти на него и использовать как единственно верный. Десятки аров люди маялись, ругались, кляли неизвестно откуда взявшуюся тягу к новаторству у своего правителя. Постепенно старые буквы стали забываться и теперь этот алфавит считался мертвым. Лишь знать иногда пользовалась им, чтобы подчеркнуть свою образованность и превосходство.

— Кодекс, — прочитал Дим вслух, чтобы хоть немного разогнать одолевшую его тоску. — Ко — де — к — с.

Что-то было нацарапано и на корешке. Дим приблизил лицо, пытаясь рассмотреть уже довольно истертые буквы.

— Э-л-лет-е-ри, — по буквам собрал он первое слово. Рядом стояло что-то типа подписи. Старые полуистлевшие буквы, едва различимые подписи, пожелтевшие от времени страницы. Неужели, он что-то нашел?

Димостэнис протянул руку, положил на тетрадь. Может, здесь он найдет что-нибудь, что оправдает творимое им безумство. В ладонь со всего маха вошла энергетическая воронка. Острым концом она впилась в плоть, ширясь и углубляясь, разгоняя волны немыслимой боли. Гася крик, он дернул руку на себя, но ни тут-то было. Защитное плетение держало крепко. Боль уходила вверх по кисти, охватила локоть, плечо, спустилась по груди, подкрадываясь к животу. В глазах потемнело. Димостэнис рухнул на колени, почти не осознавая, что он делает. Единственным желанием было избавиться от этой пытки. Открыл хьярт, пытаясь, если не разорвать формулу то, хотя бы ослабить ее воздействие.

Серебряные искры вспыхнули, разбежались по телу, просочились в чужое плетение. Давление исчезло, но из-за боли, сковавшей его тело, он не сразу понял это. Осознав, что свободен, Дим поднялся на ноги. Надо было уходить, такой выброс энергии не может остаться не замеченным. Сейчас сюда сбежится вся стража замка. Его шатало. Он сделал шаг назад, чувствуя под ногой выпуклую плитку. Всего одно мгновение ушло, чтобы понять то, на что он раньше не обратил внимания. Однако даже этого было слишком много. Плиты под его ногами разъехались, и он полетел вниз.

То ли проснувшимся в нем звериным чутьем, то ли вдолбленным за ары обучения инстинктом самосохранения Дим почувствовал, что неожиданное исчезновение пола не самое страшное в этой ловушке. Он весь сжался, собрался в тугой комок мышц, превращая свободное падение в скоординированный полет. И только это спасло его от одного из длинных шипов-кинжалов, которыми был утыкан пол. Остро заточенное лезвие вошло не в грудь, проткнув сердце, а вонзилось в бок, пригвоздив к земле.

Плиты над головой сошлись, оставляя пленника в кромешной темноте. Не давая боли взять над собой вверх, Дим попытался подняться, снять себя с проклятой железяки. Опираясь на руки, он оторвался от пола, почти достигнув своей цели. Кисть, поврежденная охранным плетением, не выдержала нагрузки и подвернулась. Хорошо отточенное лезвие вновь вошло в его тело, лишая подвижности.

Он представил радость хозяина дома, когда он увидит его, словно муху, приколотого на булавку. Самоустранившаяся проблема.

Эта мысль придала сил, Дим ухватившись свободной рукой за каменный выступ, рванул в сторону, пытаясь освободиться. Острое лезвие прошло сквозь плоть, почти не задержавшись. Из дыры в боку хлынула кровь. Димостэнис зажимая жуткую рану, поднялся на ноги. Слизнул кровь с прокушенной губы, сглотнул соленую слюну. Перед глазами расплывалась непроглядная тьма. Он совсем не чувствовал боли. Было лишь одно желание — уйти, как можно дальше от места, ставшего его погибелью. Затеряться в подземных лабиринтах. Сделать шаг. Второй. Сильнее сжать пальцы, сводя края раны. Еще шаг. Вытереть пот, заливающий глаза. Впрочем, их можно закрыть. Еще один шаг. Идти. Не поддаваясь на провокацию, ставших вдруг неподъемных ног. Идти…

Запах холодной влажной земли щекотал ноздри. Открыв глаза, Дим понял, что лежит, распластавшись на камнях. Он не помнил, как очутился здесь и сколько шел, упрямо переставляя ноги, шаг за шагом удаляясь от смертельной ловушки.

Откуда здесь может быть этот запах? Свежести, открытого пространства. Всем своим существом он попытался прочувствовать окружающий его мир. Хьярт был пуст, сила Шакти вытекала вместе с кровью, непривычная беспомощность владела каждой клеткой тела.

Если только бы только этот запах не обманул его. Если бы только там на самом деле был выход из пещер. Если бы только можно было дотянуться до энергии стихий.

Димостэнис оттолкнувшись пятками, попытался продвинуться вперед, но нога лишь скользнула по мокрой от его собственной крови земле. Отчаяние выплеснулось наружу, а с ним и мысли о тщетности своих действий. Он взвыл от обиды на свою судьбу, которая так неожиданно гнусно обошлась с ним и на самого себя за то, что был так неосторожен и безрассуден.

Дим изо всех сил вонзил пальцы в твердые склизкие камни.

Я твой повелитель и хозяин! Ты должна принимать меня! Помогать мне! Я твой… Он сглотнул горький комок, вставший в горле, вместе с наполнившей рот кровью.

Я твое дитя, — словно из ниоткуда в его голове родилась мысль, — ты породила меня, таким какой я есть. Ты создала меня для своих целей.

— Помоги мне, — прошептал Дим. Он больше не пытался бороться. Все ушло на задний план, куда-то очень далеко. Боль, отчаяние, горечь несбывшихся надежд. Осталось лишь умиротворение и откуда-то взявшаяся радость. Как при встрече старого друга или очень близкого человека.

Он уже ощущал подобное. Очень давно, больше двадцати аров назад в пещере, когда в первый раз маленькой серебряной искоркой шагнул навстречу огромному миру и тот признал его своим. Так и сейчас земля благосклонно приняла его в свои объятия, делясь силой. Однако он не начал вновь ощущать потоки энергии, он стал частью одного единого огромного целого. Проникал в ее глубины, сливаясь с ее естеством, отрекаясь от всего внеземного, пропитываясь бесконечным покоем и нерушимой твердыней, растворяясь в стихии, теряя себя, того, кем он когда-то был. Он почти перестал существовать, но никогда еще не был так счастлив.

Вспыхнул огонь. Горячий, сильный, живой. Неожиданно мягко толкнулся в хьярт, напитывая его. Его жар расползался по телу, маня назад, ведя за собой. Земля нехотя раскрыла свои объятия и отпустила.

Дим ощутил спиной мягкость травы и запах воды совсем неподалеку. В ушах все еще бился пульс земли. Открыл глаза. Талла уже ушла за линию горизонта, собрав свои серебристые лучи. Однако это не мешало чувствовать сильнейшую энергетику этого места.

Он был не один. Рядом на коленях стояла невысокая фигура, закутанная в плащ с глубоко надвинутым капюшоном. Было в ней что-то знакомое.

— Кто ты? — хрипло спросил Дим, не зная, что ожидать от этой встречи. Впрочем, если учесть, что он только что валялся без сознания, беспомощный и беззащитный, то вряд ли от незнакомца стоило ждать неприятностей. По крайней мере, пока.

— Ты меня напугал, — прошептала фигура. Ее голос заглушал шум в ушах, и ему пришлось сильно напрячься, чтобы услышать ответ. — Ты не хотел возвращаться.

Дим с трудом собрал себя с земли и сел. Не сумел остановить стон, слетевший с губ. Вернулась боль, ворвалась в его истерзанное тело, отбирая те крохи сил, которые ему удалось собрать. Фигура встрепенулась, кинулась к нему, обнимая за плечи, поддерживая.

— Тебе нельзя вставать, — все так же тихо, с укором произнесла она, — слишком большая рана. И ты потерял много крови.

Именно от нее исходил жар, вернувший его в этот мир. Разноцветные нити стихий, которыми было исчерчено все вокруг, тянулись к ней. Не задерживаясь, они проходили сквозь нее, создавая вокруг фигуры мягкий кокон. Однако это был не щит или аура, которая обычно окружает одаренного. Фигура была именно внутри пересечений энергетических линий, не вбирая силу в себя, а проводя сквозь свое тело. Зрелище было настолько потрясающее, завораживающее нереальностью происходящего, что Дим даже стал сомневаться, в этом ли мире он открыл глаза.

Он же был в пещере, когда перестал что-либо чувствовать, а здесь чистый воздух, и трава, и какие-то голубые цветы вокруг. Димостэнис дотянулся до капюшона, желая посмотреть на это эфемерное существо из другой вселенной.

— Я понял, ты — Ангел²³, — прошептал он. — Прости, я никогда в вас не верил.

Фигура перехватила его руку, покачала головой. Длинная прядь волос выпала из своего укрытия.

— Нет, но если не будешь отдыхать, то скоро с ними встретишься.

— Кто ты? — едва шевеля губами, снова спросил Димостэнис, чувствуя, как черная пелена небытия вновь застилает сознание. Вокруг все было пропитано силой, а он был настолько слаб, что не мог ничего сделать, чтобы продлить мгновения своей жизни, которые как вода уходили сквозь пальцы.

Неожиданно фигура приблизилась к нему, обняла и прижалась всем телом. Нити, из которых был сплетен ее необычный кокон, обвились вокруг него, насыщая его тело энергиями стихий. Дим почувствовал, как встрепенулся его хьярт, как притупилась боль, стала затягиваться рана и острые иглы больше не вонзались в бок при каждом вздохе.

Он резко, рывком притянул ее к себе. Жадно хватая всем своим существом потоки силы, идущие от нее. Сейчас она была источником легкодоступной и необходимой ему энергии.

Тело наполнилось привычной силой, он благодатно застонал и уткнулся носом в плотную ткань плаща. Пальцы смело расправились с завязками капюшона, он ощутил жар ее кожи. Потянулся к тонкой, трепетно бьющейся жилке на шее. Нити кокона затянулись туже, пламя ее тела обжигало сквозь одежду. Огонь, горевший в ней, сводил с ума. Она не стала отталкивать его даже когда он провел губами по нежной коже, словно пробуя ее на вкус. Дотронулась горячей рукой до волос, положила ладони на виски. Дим тряхнул головой, отгоняя слабость. Волны тепла прошли сквозь него, сопротивляться им не было сил, и он рухнул в мягкую тишину забытья.

Примечания

21

Поводень — период, длящийся два-три минора, в зависимости от части Элиаса.

22

Общеобразовательные классы — преподаются общие науки, такие как — история, карты мира, письменность, математика и прочие. Не учат обладанию силой Шакти. Раздельные для одаренных и нет.

23

Ангел — божественное существо. Встречают путников у Врат Небесной Гавани и служат проводниками в новом мире. Открывают в Переходящем все самое светлое, что есть в его душе, помогают обрести гармонию и покой, склоняют к добру, красоте и счастью.