Чужая кровь

Оксана Ивановна Семык, 2019

Детектив в духе Агаты Кристи в декорациях России начала 90-х годов ХХ века. Какие темные стороны открываются в душах людей в погоне за богатством? Каково это – узнать, что все твои близкие – вовсе не такие, какими ты считал их много лет, и что кто-то из них – хладнокровный убийца? Что делать, когда привычная жизнь разбита на осколки? Запутанная интрига держит в напряжении до самой последней главы. Но для автора важнее даже не она, а возможность исследовать тайники человеческих душ, показать перерождение человека как в лучшую, так и в худшую сторону под влиянием обстоятельств, ну и, конечно, еще раз поговорить о любви.

Глава 10

— Помогите перенести Федора Семеновича в его комнату, — приказала Лидочка.

Никто не посмел ей перечить — из всех присутствующих только у нее имелось хоть какое-то медицинское образование, пусть и среднее.

Антон легко, словно пушинку, подхватил на руки старика, которого еще сотрясали позывы к рвоте, но желудок уже извергал только какую-то водицу. Шофер направился к лестнице на второй этаж, а мы все потянулись за ним, словно своим присутствием могли чем-то помочь.

Войдя в Дедову спальню, Антон осторожно уложил старика на кровать. Лидочка склонилась над генералом, рассматривая его, ощупывая, считая ему пульс и меряя давление.

Дед лежал с закрытыми глазами, вытянув руки вдоль тела, но дыхание его, вроде, было ровным, рвотные позывы прекратились.

Мы тоже набились в комнату и теперь следили за манипуляциями Лидочки, вытягивая шеи. Наконец она не выдержала и шикнула на нас:

— Ну что вы все тут столпились? Освободите помещение.

Мы вышли в коридор, но расходиться не спешили. Всех волновало, чем закончится борьба Деда за жизнь. И еще нас удивило, что шофер так и остался в комнате и не был выдворен медсестрой.

Наконец дверь спальни открылась, и Лидочка с Антоном вышли к нам.

— Он выживет? — задал Карен вопрос, волновавший всех.

Сиделка обернулась, смерила его подозрительным взглядом и ответила:

— Теперь можно сказать, что да… От большой дозы цианистого калия человек теряет сознание почти мгновенно, а потом наступает паралич дыхания. Если бы полученная доза яда была летальной, Федор Семенович уже был бы мертв. Но сейчас он вне опасности. Отдыхает.

Она обвела всех нас глазами:

— За что вы его? Неужели из-за меня? Отравить старика! Да как вы только могли? Что же вы за люди такие?

— Но с чего вы взяли, что это именно цианистый калий? — раздраженно спросила Мария, прерывая начинающуюся, похоже, истерику «невесты».

— Да с того, — выкрикнула медсестра, — что налицо вся симптоматика: тошнота, рвота, головная боль, пошатывание, горький вкус и онемение во рту, покраснение глаз, учащенное сердцебиение. У Федора Семеновича полный набор.

— А зачем сахар было в рот Деду совать? — встрял с вопросом Андрюшка.

Лида даже не повернула в его сторону голову, но все же ответила:

— Нас учили, что при отравлении цианидом калия в качестве антидота используют пятипроцентный или сорокапроцентный растворы глюкозы внутривенно. Глюкозы у вас в доме не нашлось. Надо было срочно повысить содержание сахара в крови, хоть немного.

Я хлопнула себя по лбу:

— Точно! Как я сразу не сообразила? Цианистый калий — это калиевая соль синильной кислоты. Она подвержена гидролизу. При этом выделяется циановодород, который может присоединяться к молекуле глюкозы.

Андрюшка поморщился:

— Алька, ты че по-китайски заговорила? Думаешь, тебя, химика доморощенного, тут хоть кто-то сейчас понял?

— Ну, в общем, если популярно, глюкоза связывает цианиды. Деду стало плохо, когда он ел сладкие пирожные. Думаю, то, что яд оказался в пирожных, его и спасло. Отравлены эти трубочки с кремом были заранее — не на столе же в них яд подсыпали! — а тем временем цианид калия выделил синильную кислоту, и она присоединилась к глюкозе. Часть яда успела обезвредиться. К тому же яд поступил в наполненный после сытного обеда желудок, и это тоже замедлило его всасывание…

Тут я осеклась, заметив, что все уставились на меня с каким-то осторожным сомнением. Неужели они готовы обвинить в отравлении меня?

— Для домохозяйки вы слишком многое знаете о цианидах, — выговорил Антон, растягивая слова и глядя на меня в упор.

— А вы слишком разговорчивы для водителя, — перешла я в наступление, вспомнив, что лучший способ защиты — это нападение. — Идите, копайтесь в своих карбюраторах или что у вас там под капотом.

— А я, между прочим, не водитель, — жестко произнес Городецкий.

— Да ладно! И кто же вы? — хмыкнула я. — Наполеон Бонапарт?

— Частный детектив.

В коридоре на мгновение воцарилась полная тишина.

— Кто-о-о? — выдохнул Андрюшка.

— Представитель детективного агентства. Вопросы безопасности и защиты личности. Все подробности сообщать не имею права. А неразглашение моего рода занятий было оговорено с клиентом, то есть Федером Семеновичем, лишь до момента покушения на его жизнь. Далее я могу, если пожелаю, работать в открытую, либо продолжать маскировку.

— Стоп. А вот с этого места поподробнее, пожалуйста, — наконец обрела я дар речи. — Вы хотите сказать, что Дед знал, что его кто-то попытается убить, и нанял вас для защиты?

— Именно так. Но, как я понимаю, отравления он не ожидал. Вообще, надо сказать, это моя вина, что я не смог предотвратить попытку убийства, и оправдаться я смогу, только определив, кто виновен в покушении. Каюсь, сперва я вообще не поверил в то, что готовится такое серьезное преступление. Решил, что старик просто с чудинкой. Мне и в голову не могло прийти, что тут у вас средневековье какое-то: травите друг друга, как семейство Борджиа. Да еще таким ядом! Где только его можно было раздобыть?

Мы с Фросей переглянулись. Я поняла, что если не скажу я, то скажет она, поэтому пояснила:

— Этот яд изготовила я.

И снова настала мертвая тишина, и у всех, кроме меня и Фроси, вытянулись лица.

Антон взял меня под локоть и сказал:

— Елена Викторовна, давайте-ка отойдем в сторонку и побеседуем. Вы не против?

Как будто бы я могла отказаться, чем окончательно бы замкнула на себе все подозрения!

Отведя меня к окну, которым заканчивался коридор, Городецкий негромким голосом начал допрос с того, что мрачно съязвил:

— Что значит «изготовила яд»? Что, нашли рецепт в поваренной книге?

— Мы с моими однокурсниками из любопытства синтезировали несколько граммов цианистого калия, когда я училась в «Менделеевке».

— Простите, где?

— В химико-технологическом университете имени Менделеева.

— Так вы дипломированный химик? — с не сулящим мне ничего хорошего профессиональным интересом взглянул на меня частный сыщик.

— Нет, не дипломированный. Я химик-недоучка. Бросила учебу на третьем курсе.

— Так вот откуда такие познания в цианидах!

— Я бы не назвала их глубокими — студенткой я была нерадивой. Но в химии я немного разбираюсь.

— И для чего вы изготовили этот яд?

— Да просто из любопытства. Его не так уж сложно синтезировать. У меня на чердаке полно продуктов моих старых химических опытов.

— И много среди них ядов?

— Смотря что вы называете ядом. Например, если выпить уксусной кислоты, можно загнуться, а ведь этот «яд» есть на любой кухне, — не удержавшись, съехидничала я. — Да я не рекомендую вам пробовать практически любой из химреактивов, хранящихся в моих ящиках! Но ведь это просто куча старого хлама, о котором уже даже я не вспоминаю!

— Хорошо, задам вопрос по-другому. Как цианид из ящиков на чердаке мог попасть в руки отравителя?

— Никак. Чердак у нас запирается, а ключи только у меня.

— Вот как, — буравя меня глазами, произнес Антон, и я поняла, что теперь он окончательно решит, что я и есть преступница.

— Да погодите делать выводы! — раздраженно выпалила я. — Просто накануне, два дня назад, я увидела в нашем сарае крысу. Я решила потравить этих тварей и вспомнила о цианиде. Я принесла его с чердака, показала Фросе, предупредила, что это яд и даже написала «Яд» на этикетке. Я оставила пузырек на кухне, на полке, собираясь сегодня устроить крысам бой…

И тут я вспомнила…

— Постойте! — заорала я шепотом. — А ведь вчера поздно вечером я заходила на кухню, и пузырька на месте уже не было. Я еще решила, что его взяла Фрося, собралась спросить у нее утром, но потом замоталась и забыла. И еще: на кухню я пошла именно потому, что мне послышался оттуда шум.

— Вы кого-то там застали?

— Нет. Но мне показалось, что шум доносился из кладовки для продуктов, примыкающей к кухне.

— Там может спрятаться человек?

— Да, там для этого достаточно места.

— Вы заходили на кухню до того, как отвели меня в котельную, или после?

— Прямо перед нашей встречей в холле.

Антон сделал какие-то заметки в небольшой записной книжке, а потом, пригласив меня следовать за собой, снова подошел к ожидавшим домочадцам и, обращаясь ко всем, сказал голосом, в котором звенел металл:

— Сейчас я попрошу вас разойтись по своим комнатам и оставаться в них. Я побеседую с каждым из вас отдельно. И еще. У меня прямые указания от Федора Семеновича: милицию в это дело не вмешивать, чтобы не выносить сор из избы, но никому не разрешать уезжать отсюда, пока я не проведу расследование. Надеюсь, оно не затянется.

— А что, разве вы не будете делать обыск? — поинтересовалась Лидочка.

— И что я, по-вашему, должен искать? — прищурившись, повернулся к ней детектив.

— Разумеется, яд!

— Я категорически против обыска! — воскликнула Мария. — Это мерзко: рыться в чужих вещах!

— Я не буду настаивать на обыске, — задумчиво произнес Городецкий. — Я прекрасно понимаю, что спрятать маленький пузырек с отравой в огромном двухэтажном доме с подвалом можно где угодно. И я вряд ли смогу отыскать эту улику. Поэтому приму другие меры. Прошу вас пройти в свои спальни.

— А я ночевал в гостиной, — ляпнул Андрюшка. — Мне спальни не хватило.

— Вот там меня и дожидайтесь, Андрей Викторович. А вас, Ефросинья Матвеевна, — обратился сыщик к Фросе, — я допрошу на кухне.

Недовольно ворча, все стали расходиться.

В доме повисла гнетущая тишина.