Неприятности. Инструкция по применению

Оксана Ларина, 2021

Есть хорошая русская поговорка о млекопитающем, которое всегда грязь найдет. Только плохо, когда сия народная мудрость имеет непосредственное отношение к тебе самой. Это пятая книга из жизни Оксаны Демидовой. И начиналась эта история весьма буднично – подруга попросила пожить некоторое время в деревенском домике, пока его хозяйка поправляет здоровье в санатории. Только дом оказался с сюрпризом. И оказалась Оксана благодаря своему любопытству между обозленными деревенскими жителями и полицией, которой очень надо повесить на кого-то неожиданно образовавшийся труп. Это неприятные испытания для любого нормального человека. Как кажется в начале. Пока однажды она не оказалась участницей черной мессы в роли… жертвы. С этого момента остальные происшествия превратились в милые мелочи, не заслуживающие внимания.

Глава 10

— Готовит она очень вкусно, — мечтательно протянула подружка.

— Да, если честно, хотелось добавки.

— Так что не попросила? Ей было бы приятно. Я уверенна.

— Не лезло, — вздохнула я. — Обычно так вкусно не кормят. Меня вообще обычно не кормят. По жестокой несправедливости в нашей семье мама это я и за общение с половниками тоже я отвечаю.

— Может стоит по чаще готовить, а не общаться с кухонной утварью?

— Подумаю, — огрызнулась я.

— Обязательно. И главное, если половники или кастрюли какие, начнут тебе отвечать, сразу звони мне, не откладывая и все честно расскажи.

— Что тебе уже отвечали и не терпится сравнить впечатления?

Приоткрыв рот, Юлька возмущено посмотрела на меня, а я, усмехнувшись показала ей язык. Будет знать, как меня обижать.

— Надо поговорить с ней насчет удочерения. Ее родная кровинка свалила в город. А я на гулянки не стремлюсь, готова помогать по дому, лишь бы кормили хорошо. А Нюта моя будет за питомца. По размерам как раз сойдет.

— Я бы на твоем месте не торопилась. У тетечки явные проблемы со вкусом при выборе мужчин. Очередной отчим может сильно осложнить вам жизнь и станет не до еды.

— Может на пробежку сходим? После такого обеда самое то. — предложила я, распахивая нашу калитку.

— Самое то, после такого обеда — это повалятся на кровати, чем сейчас и планирую заняться.

— Я так усну, потом ночью мучиться буду.

— Какая ты сложная натура. Если на пробежку пойдешь, может на обратном пути в магазин зайдешь, купишь фарш? Я на ужин котлеты сделаю.

— От такого предложения невозможно отказаться.

— С тобою так легко договориться.

— Я вообще крайне удобный для совместного проживания человек.

— Как скажешь.

Включив чайник, Юлька пошла в душ. Я переоделась в более удобные для бега шорты, сунула в карман карту. С моей привычкой все терять, наличку на занятия спортом лучше не брать. После того, как у меня с карты сняли деньги за штраф, который, кстати я к тому моменту уже оплатила и пришлось обивать пороги судебных приставов и ГАИ, прежде чем повторно снятая сумма вернулась к законной владелице, на пластике у меня только необходимый нз, если забыла кошелек или его по каким-то причинам брать с собою не удобно. Это был как раз самый подходящий случай для ее использования.

Выпив кофе, вышла на улицу. Бегать перед всеми соседями не хотелось. В лес одной идти страшно. Тогда решила отправиться в сторону полей. Там хотя бы видно будет, что вокруг происходит. За озером, когда выходили от тети Зины, как раз заметила бескрайние посадки почерневшего подсолнечника.

Слева от дома, в котором нас так сладко сегодня накормили шла тропинка, в сторону озера и насколько можно было увидеть дальше к полям.

Выйдя на другой берег, увидела, что оказывается деревня не такая маленькая, как я думала и дальше тоже идут домики, хоть и на приличном удалении друг от друга, а справа вдалеке вообще двухэтажное здание, непонятного назначения. Туда я и направилась легкой рысцой. Бежать по засушенному глинозему было непривычно. Обычно я это делала на стадионе ближайшей к дому школы. Дорожки там ухоженные. Все камушки и даже песок сметает дедушка дворник. Он работает там еще с тех времен, когда в школу ходила я, правда не в эту, но в том же районе, поэтому все стадионы и стройки того времени мне были хорошо известны.

Зато в деревне был такой воздух, как у свежезаваренного травяного чая. В этом плане заниматься спортом тут одно удовольствие, да и пользы несомненно больше.

Незаметно я приблизилась к двухэтажному зданию. Оно было сильно разрушено, хоть и обнесено довольно высоким забором из излюбленной здесь сетки рабицы. Скорее всего это сделали, чтобы местная детвора не расшибла себе головы. Так как судя по тому, что было видно, воровать там совершенно нечего.

Из-за поворота забора кряхтя и перекатываясь вышла стайка гусей. На меня они не обратили совершенно никакого внимания, прошествовали мимо, продолжая выяснять отношения.

Про бег я моментально забыла. Толстенькие белые попки умильно переваливающиеся, с одной стороны, на другую сразу завладели моим вниманием без остатка.

Один из них проходил совсем близко. Не сдержавшись, я слегка пнула его под толстенький зад. Он даже ничего не заметил, как мне показалось вначале. Слишком увлеченно крякал на своего сородича. Но, через минуту, они все остановились и развернулись ко мне. Сомневаться в причине их остановки мне не пришлось. Ситуация продолжала забавлять. Гусей выбесить у меня до этого не получалось. Приходилось довольствоваться человекообразными.

Тем временем пернатые стали активно наступать, угрожающе шипя. Смеяться мигом перехотелось. Я начала оглядываться куда можно свалить, но кроме высокого забора ничего. Задом я отступала значительно медленнее, что шли они, тогда плюнув на то, как это выглядит со стороны, развернулась и побежала. Теперь уже быстро, а не с оттяжечкой и в удовольствие, как было до этого. Звуки за спиной приближались. Забор завернул, и я вместе с ним в надежде найти дырку. С сердитыми двуногими соревноваться мне не стоило. Я уже задыхалась и устала, а они даже крякать тише не стали.

Дырки не было! Чем только занимаются здесь дети? В любом заборе всякая уважающая себе малышня обязана прогрызть дырку. Так было всегда. Но, похоже родители, на мою беду, забыли сообщить об этом своим отпрыскам.

Почувствовав, как что-то твердое ткнулось в пятку кроссовка, подлетела к забору и вцепившись в мелкую решетку пальцами из последних сил подтянулась и спрыгнула с другой стороны.

Одна из гусынь, хотя возможно это был мальчик, задрала голову на длинной шее и возмущенно прогоготала мне в след. Остальные стали активно поддакивать.

— Сами такие! — обиженно заявила я.

Гусиный язык, мне, конечно, не известен, но они явно наговорили гадостей. А я еще подумывала стать вегетарианкой! Ну уж нет, гусятина с этих пор мое любимое блюдо.

Птички, поняв, что забор слишком высок, дабы они перетащили через него свои откормленные тушки, сразу потеряли ко мне интерес и направились в сторону домов.

Я, потирая ушибленный локоть осмотрелась.

Скорее всего когда-то здесь была ферма, но с развалом Союза канула в лето. Мне было не понятно, отчего мы живем в другой стране уже столько лет, а те предприятия, которые успешно работали в самой большой стране Советов в мире в огромном количестве продолжают стоять заброшенными.

Подойдя к зданию, прочитала табличку:"лаборатория семян". Значит когда-то это была территория семеноводческой организации. Вероятно, работали ученые. Множество лаборантов пытались генетически улучшить их всхожесть и морозостойкость. Ведь нужное дело! Но, тоже не стали восстанавливать.

Вожделенной дырки так и не нашлось. Я попыталась покинуть территорию тем же способом, каким пришла. Но, теперь ноги не хотели зацепиться с нужной силой чтобы, оттолкнувшись можно было перелезть. Сетка оказалась слишком мелкой. Кроссовки попусту соскальзывали.

Это начинало бесить. Влезла же я сюда, значит и обратно смогу. Промучившись с забором, вернулась к тому месту, где перелезла и попыталась забраться там. Тонкая проволка резала пальцы. Сжав зубы, попыталась вновь и вновь. Тело, и в первую очередь руки уже трясло мелкой дрожью. Хотелось сесть и разреветься. Свободы была так хорошо видна, только руку протяни, но перелезть никак не получалось. Лаборатория давно заброшена, так что рассчитывать, что в ближайшие дни сюда придут сотрудники не приходилось. Я просто умру от обезвоживания, и Юлька меня никогда не найдет. Ей скорее придет в голову идея искать меня в лесу, чем тут.

Потерев ладошки друг об друга, чтобы сбить боль, пошла по периметру забора. Везде одинаковая высокая сетка. Только в одном месте деревянный склад стоял вплотную к нему, и покатистая треугольная крыша немного выступала над забором.

Внутри склад был ожидаемо пуст. Даже дверь запасливые человеки вынесли к себе на участок. Между стеной и крышей такие дыры, что если вся эта конструкция не развалиться под моим весом, то пролезть я смогу.

И я оправдала собственные надежды. Сломав два ногтя, подцепив кучу заноз, перемазавшись в дёгте, которым зачем-то вымазали стены изнутри, протиснулась в щель, которая снизу казалась гораздо шире.

Опираясь о край забора, повисла на нем, а потом спрыгнула, благополучно подвернув ногу. Ну, хоть не застряла. Хороша я была, если б часть меня не пролезла. Пришлось бы худеть, по методу Вини пуха из культового мультика. Только, к сожалению, ни друга Пяточка, ни милого зайчика рядом не было, чтобы прийти на помощь. Интуиция подсказывает, что здесь я могла наткнуться только на свинью, причем конченную.

Так прихрамывая, я поплелась домой.

Проходя мимо дома, тети Зины увидела, как из ее дома быстрым шагом вышла женщина. Заметив меня, она остановилась и окинув презрительным взглядом, поджала губы и ускорив шаг удалилась. Тетя Зина вышла следом и подойдя к забору смотрела ей в след.

— Здравствуйте! — обратила я на себя внимание. — Какая сердитая соседка.

— Ох ты батюшки! Что с тобою?

Я наконец попыталась себя осмотреть и только вздохнула.

— Испачкалась.

— Ты шорты порвала видела?

— Где? — пришлось проверить себя внимательнее. Сзади оказался большущий отодранный кусок. Хорошо, что они еще не короткие, иначе моя филейная часть была бы на обозрении у всей деревни.

— Ужас. Спасибо, что сказали. Пойду отмываться. А что за женщина от Вас вышла? Тоже из поселка? — перевела я тему. Признаваться о своем бегстве от гусей очень не хотелось.

— Да, — махнула она рукой. — Кларка. Была всегда безумной, к старости еще хуже стала. Может зайдешь, обмоешься?

— Нет спасибо. До дома дойду. Тут рядом.

Идти было больно, и я бы даже осталась в надежде, что обо мне позаботятся и возможно опять накормят. Но, вот то, что при этом пристанут с вопросами, можно было не сомневаться. И завтра меня уже весь поселок обсуждать будет. Не хочу. Хватит с меня истории с замком.

Юлька, увидев мое эпичное появление во дворе, почесала нос и с серьезным видом поинтересовалась.

— На тебя напали и обидели?

— Именно так?

— Люди или собаки?

— Ни те, ни те.

— Быки? — она подняла одну бровь.

— Гуси, — призналась я.

— Только гуси?

— Да, — все-таки выдавила из себя я уже предчувствуя последствия и не ошиблась заботливая подружка стала ржать так, что слышно было не то что на краю деревни, но и в соседней во всех подробностях.

— Милые пернатые пташки на коротких лапах? Мы о тех гусях говорим?

— Отстань!

— Ты должна мне рассказать подробности, — еле-еле прохрюкала она.

— Ты знаешь слово отстань?

— О нет. У тебя нет вариантов! Пока не узнаю не усну теперь и ты тоже. Хотя я и так теперь не скоро усну, но когда-нибудь мои физические способности смеяться закончатся. Говори, давай!

Я с хмурым видом прошествовала мимо ее в дом, постаравшись даже кончиками волос продемонстрировать обиду от такого измывательства надо мною.

— Говори! Говори! Говори! Все равно не отстану, ты меня знаешь!

Я ее знала. И если предстояло пережить унижение, то стоило хоть кому-то доставить удовольствие и постаралась рассказать все в лицах.

Юлька, которая изначально устроилась в кресле в процессе рассказа сползла на пол и корчилась от смеха, держась за живот. Окончив повествование, я возмутилась:

— Сейчас пну тебя! Могла бы и посочувствовать! Мне, между прочим, было больно и страшно!

— Я сочувствую, — сквозь смех прохрипела она, — попыталась встать, но опять рассмеялась и свалилась на пол от чего засмеялась еще сильнее.

— Точно пну! — зарычала я, уязвлённая до глубины души.

— Я ухожу, — уперевшись на кресло, она наконец встала и действительно свалила на кухню и загремела посудой, продолжая время от времени сдавленно всхрюкивать.

Покачав головой, я не смогла сдержать улыбки. Это, видимо моя индивидуальная судьба попадать в такие ситуации.

Через час ужин был готов и накрыт на улице. Я умыта и отстирана, а Юлька через раз уже могла смотреть на меня не начиная смеяться.

— Мы психов будем наших искать? — закончив с содержимым тарелки спросила я.

— Обязательно. Только с утра ладно? Сегодня и так достаточно эмоций было, — она опять хрюкнула от смеха и отвернулась.

— К кому приставать будем, думала уже?

— По-хорошему с главой администрации их надо пообщаться. Только не уверенна, что он нам будет рад.

— Ну почему же, придем и спросим, не приезжал ли к нему кто из друзей-начальников на охоту неделю назад? А то в нашем подвале как раз аккурат в это время, некие вурдалаки мальчика в жертву принесли, хотелось бы знать их поимённо. Мне кажется, должен впечатлиться и проявить гражданскую ответственность.

— Да, после такой речи непременно проявит. Но, я думаю для начала осмотреть лесную сторожку еще раз. Если дядя стал свидетелем преступления, то мог по случаю и улику заныкать. Давай сходим к нему еще раз.

— Сомневаюсь, что сможем в дом попасть. Во-первых, там все опечатано, после ментов, во-вторых, в принципе закрыто.

— Осмотримся и решим. Это в конце концов не город. Камер нет и оцепление они там не ставили. А если никто ничего не видел, значит ничего и не было.

— Мне уже не нравиться.

— Это нормально и свойственно тебе.

— В смысле?

— В прямом. Отчаянно трусить и быть не довольной.

— Офигеть! Между прочим, когда искали девушек, которых держали в рабстве в подвале, я собиралась одна их искать идти!

— Ну так глупость и гипервиноватость никто не отменял.

— Ты изобретаешь новые термины?

— Какой именно тебе не знаком? — прищурилась подружка. — Хотя не говори, сама догадаюсь, — она опять развеселилась. — Про глупость тебе не могли не поведать, значит ты гипервиноватость имеешь в виду. Это тоже не новый термин, относиться к людям, которые любят считать себя во всем виноватыми. Тебе дай волю, и в расстреле царской семьи себя с удовольствием винила. Но, брызги разума не позволяют впасть в это развлечение, приходиться обходиться тем, что предлагают обстоятельства.

— Загостилась я у твоей подружки. Поеду ка завтра обратно в город. — надулась я.

— Не дуйся. Из всего этого ты должна сделать вывод о моей искренней не предвзятой любви к тебе.

— То есть сейчас ты решила мне еще и сообщить, что любить то меня, собственно, не за что?

— Есть, конечно. Просто не всегда это лежит на поверхности. Иногда надо докапываться до глубин души, чтобы увидеть, а у меня маникюр, — в доказательство она продемонстрировала руки с аккуратными ноготками, покрытыми розовым лаком.

— Ну маникюром, я, разумеется, не могу заставлять тебя рисковать. — В тон ей ответила я. — Пойду мыть посуду.

Встав, действительно стала собирать тарелки.

— Я знала, что на тебя можно положиться, прочувственно сказала Юлька мне в след и так себе поверила, что чуть ли не слезу смахнула.